"Бесприютный" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)Глава 24Из-за нового убийства Луазель наверняка до ночи просидел на работе, несмотря на воскресенье. У Луи было время повидать обоих «убийц» – Секатора и Клемана. Он выслеживал этих двоих ночью ради старой Марты и будет выслеживать и дальше, если не найдет выхода. Луи становилось тошно, когда он думал об убийстве третьей женщины. Он еще не видел ее лица – и не спешил увидеть его. Он посчитал на пальцах. Сегодня было восьмое июля. Первую женщину убили двадцать первого июня, в четверг. Вторую через десять дней, в воскресенье. А третью через шесть дней. Убийца торопился. Следующее убийство может произойти в пятницу или даже раньше. В любом случае времени было очень мало. Луи взглянул на будильник. Три часа. Он уже не мог позволить себе ходить пешком, надо взять машину. Он закрыл все три замка своего кабинета и быстро спустился на два этажа. В темном подъезде дома, открывая тяжелые ворота, он вполголоса прочел: – Лишь очутившись на уличной жаре, он понял, что это была строка из поэмы Нерваля. При свете дня здесь все выглядело по-другому, но отнюдь не веселее. Он заметил Секатора в самом дальнем углу: тот дремал в тени, прислонившись к надгробному камню. Успокоившись, Луи перешел на другую, большую половину кладбища и внимательно осмотрел деревья. Через какое-то время он заметил следы на стволах, похожие на те, о которых говорил Клеман. То тут, то там на деревьях попадались порезы, частые, неглубокие, сделанные в приступе злобы. Некоторые были давнишние, затянутые смолой, другие были хорошо видны, но не было ни одного совсем свежего. Луи не спеша вернулся к Секатору. Ему пришлось несколько раз ткнуть его носом ботинка, пока тот не вздрогнул и не проснулся. – Привет, – сказал Луи, – я тебя предупреждал, что вернусь. Тевенен приподнялся на локте. Лицо у него было красное и помятое. На приветствие он не ответил, а только злобно взглянул на Луи. – Я тебе выпить принес. Садовник неловко поднялся, отряхнул одежду и протянул руку за бутылкой. – Хочешь, чтобы у меня язык развязался, да? – спросил он, щурясь. – Конечно. Не думаешь же ты, что я трачу бабки тебе в удовольствие. Садись. Как и накануне, Луи положил руку ему на плечо и заставил сесть. Сам Луи не мог сесть на землю из-за колена, да ему и не хотелось. Он присел на каменный выступ. – Не на того напал, – оскалился Тевенен. – Я чем больше пью, тем лучше соображаю. – А мне того и надо, – сказал Луи. Тевенен, нахмурясь, изучал этикетку на бутылке: – Ты смотри! Да ты меня балуешь! Это же медок[5]. Он присвистнул и уважительно покачал головой. – Надо же, – повторил он, – медок! – Я не люблю дешевое пойло. – У тебя, видать, денег куры не клюют. – Ты соврал мне вчера про секатор. – Не врал я, – пробурчал тот, доставая из сумки штопор. – Откуда эти следы на деревьях? – Мне откуда знать! Тевенен вытащил пробку и поднес горлышко к губам. Луи сильнее сдавил ему плечо. – Откуда? – повторил он. – Кошки. Здесь их полно. Они царапают. – А в Институте Мерлена тоже были кошки? – Куча. Ты смотри, уважил ты меня, медок купил, – говорил он, щелкая длинным ногтем по бутылке. – А вот ты меня совсем не уважаешь. – Нет у меня больше секатора, кроме шуток. У меня его уже с месяц как нету. – Скучаешь по инструменту? Тевенен помолчал, словно обдумывая вопрос, потом глотнул вина. – Ага, – сказал он, утираясь рукавом. – А вместо него у тебя есть что-нибудь? Тевенен молча пожал плечами. Луи снова перетряхнул его сумку, ощупал карманы. – Сиди здесь, – приказал он, беря ключ от сарая. Он осмотрел сарай, но там ничего не изменилось со вчерашнего дня. Потом вернулся и сел рядом с Секатором. – Что ты делал вчера после моего ухода? Тевенен нахохлился и молчал. Луи повторил вопрос. – Черт, – выругался Тевенен, – девочек в журнале разглядывал, допил бутылку и на боковую. Чего мне еще делать? Луи взял Тевенена за подбородок и повернул лицом к себе. Он пристально вгляделся в его глаза, точь-в-точь как делал его отец, когда говорил: «Сейчас по глазам увижу, врешь ты или нет». Луи долгое время думал, что в его глазах невольно четко отражались буквы «Л» – «ложь» или «П» – «правда». Но в налитых кровью глазах Секатора ничего нельзя было разобрать. – Чего пристал? – спросил Тевенен. Его лицо все еще было в руке Луи. – А ты не догадываешься? – Нет. – Тевенен судорожно моргал. – Пусти меня. Луи оттолкнул его. Тевенен потер щеки и сделал несколько глотков из бутылки. – Ну а ты? – спросил он. – Сам-то ты что за птица? Чего пристал ко мне? Как твоя фамилия? – Нерваль. Слышал о таком? – Не слышал. Ты легавый? Нет. Не легавый, ты хуже. – Я поэт. – Черт, – сказал Тевенен, со стуком ставя бутылку на землю. – Я себе не так поэтов представлял. Ты мне голову морочишь? – Нет, вот послушай. Луи вытащил книгу из заднего кармана брюк и прочел первое четверостишие поэмы. – Невеселые стишки-то, – сказал Секатор, почесывая руки. Луи снова взял его за подбородок и очень медленно притянул его лицо к своему. – Ну? – спросил он, вглядываясь в мутные красные глаза. – Ничего не напоминает? – Ты псих, – пробормотал Тевенен, закрывая глаза. |
||
|