"Неправое дело" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)IIIЛуи Кельвелер уселся на сто вторую скамью в одиннадцать. Венсан уже сидел там и листал газету. – Что, больше заняться нечем? – спросил Луи. – Наклевываются две-три статьи. Если там что-то выгорит, – сказал он, не глядя на дом напротив, – репортаж мой? – Само собой. Главное, держи меня в курсе. – Само собой. Кельвелер достал из пакета бумагу и книгу. Осень была нежаркой, и он никак не мог приспособиться к работе на этой скамье, еще мокрой после ночного дождя. – Что переводишь? – поинтересовался Венсан. – Книжку про Третий рейх. – С какого языка? – С немецкого на французский. – И хорошо заплатят? – Прилично. Ты не против, если я посажу Бюфо на лавку? – Вовсе нет, – ответил Венсан. – Только не тревожь его, он спит. – Я еще не настолько чокнутый, чтобы заводить разговор с жабой. – Порой говоришь одно, а делаешь другое. – Ты-то с ним часто болтаешь? – Постоянно. Бюфо в курсе всех дел, он настоящий сейф, хранитель скандальных историй. Слушай, сегодня кто-нибудь подходил к лавочке? – Это ты мне или жабе? – Жаба утром спала, значит, тебе. – Понятно. Никто не подходил. По крайней мере, с половины восьмого. Кроме старой Марты. Мы перекинулись парой слов, и она отчалила. Венсан достал ножнички и вырезал статьи из стопки газет. – Ты теперь как я? Все вырезаешь? – Ученик должен подражать учителю до тех пор, пока тому не надоест и он не вышвырнет его вон. Для ученика это знак, что теперь он и сам может стать учителем, верно? Тебя это, часом, не раздражает? – Ничуть. Ты мало внимания уделяешь провинции, – сказал Кельвелер, проглядывая стопку газет Венсана. – Здесь все слишком столичное. – Времени не хватает. У меня же нет, как у тебя, целого батальона подручных, которые доставляют свежие новости со всех концов Франции, я же не такой патриарх Потом и у меня будет своя агентура. Что за люди на тебя работают? – Парни вроде тебя, женщины вроде тебя, журналисты, активисты, любопытные, бездельники, ищейки, судьи, хозяева кафе, философы, легавые, продавцы газет, торговцы жареными каштанами, торговцы… – Понятно, – перебил Венсан. Кельвелер поглядывал то на решетку вокруг соседнего дерева, то на Венсана, то по сторонам. – Потерял что-нибудь? – спросил Венсан. – Вроде того. И кажется, в одном месте потерял, а в другом нашел. Ты точно помнишь, что никто не подходил сюда утром? Ты не уснул над своими газетами? – После семи утра я больше не засыпаю. – Да ты герой. – В провинциальной прессе, – упрямо твердил Венсан, – одна уголовщина, с этим далеко не уедешь. Варятся в собственном соку, мне это не интересно. – Вот и заблуждаешься. Предумышленное убийство, клевета на соседа, какой-нибудь ложный донос могут привести к большой куче дерьма, где зреют мерзости крупного масштаба и общие сговоры. Лучше заниматься всем без разбора. Я специалист широкого профиля. Венсан что-то проворчал, а Кельвелер отошел посмотреть решетку у дерева. Венсан был прекрасно знаком с теориями Кельвелера, а среди них – с теорией правой и левой руки. «Левая рука, – рассуждал Луи, подняв ладони и растопырив пальцы, – недоразвитая, неловкая и нерешительная, следовательно, она порождает спасительный сумбур и сомнения. Правая же рука – твердая, уверенная, ловкая – проводник человеческого гения. Она – воплощение мастерства, порядка и логики. А теперь, Венсан, слушай внимательно. Стоит тебе отклониться вправо хотя бы на два шага, прибавляется уверенность и суровость, замечаешь? Шагни еще правее, и тебя уже неумолимо влечет совершенство, а дальше непогрешимость и нетерпимость. Вот ты уже – лишь половина человека и резко кренишься вправо, не сознавая всей прелести смятений и с тупой жестокостью отвергая добродетель сомнения; ты можешь и не заметить, как это произойдет, не воображай себя неуязвимым, будь начеку, у тебя, в отличие от собак, две руки». Венсан улыбнулся и пошевелил руками. Он научился отыскивать людей с креном в ту или иную сторону, но его интересовала только политика, тогда как Луи брался за любые дела. А пока что он стоял, опершись о дерево, и разглядывал решетку. – Что ты там делаешь? – спросил Венсан. – Видишь, что-то там белеется на решетке? – Да вроде. – Ты бы не мог мне это поднять? А то мне с моей коленкой не присесть. Венсан со вздохом встал. Он никогда не спорил с Кельвелером, мастером рассуждать о сумбуре, и не собирался спорить теперь. – Возьми платок, кажется, оно воняет. Венсан покачал головой и вручил Луи драгоценную находку в обрывке газеты, потому что платка у него не было. Затем снова уселся на лавку и взял ножницы, не удостоив Кельвелера взглядом, – всякой любезности есть предел. Однако краем глаза он наблюдал за тем, как Луи разглядывает находку со всех сторон. – Венсан? – Что? – Сегодня утром был дождь? – С двух часов ночи ни капли. Венсан когда-то начал свою карьеру с метеопрогнозов для местной газеты и всегда внимательно следил за погодой. Он много знал о том, почему вода падает на землю, а почему остается на небесах. – Так сегодня утром никто не проходил, ты уверен? Может, кто-нибудь пса выгуливал? – Ты заставляешь меня десять раз повторять одно и то же. Единственная живая душа, которую я видел, была Марта. Ты за ней ничего не заметил? – прибавил Венсан, склонился над газетой, потом принялся ножницами чистить ногти. – Кажется, ты вчера ее видел? – Да, вчера в кафе сыграл партию на волынке. – Ты ее провожал? – Да. – Кельвелер сел, по-прежнему разглядывая находку в газете. – И ты ничего не заметил? – немного сердито спросил Венсан. – Скажем так, она была не в лучшем виде. – И все? – Да. – Неужели все? – воскликнул Венсан. – Ты читаешь лекции об архиважности мелких бытовых преступлений, носишься со своей жабой, по полчаса разглядываешь всякий мусор, который нашел под деревом, а в Марте, которую знаешь двадцать лет, ты ничего не заметил. Браво, Луи, молодец! Кельвелер тут же впился в него глазами. Поздно, подумал Венсан, ну и черт с ним. Зеленые глаза Луи в обрамлении темных ресниц, будто подведенные тушью, из туманно-мечтательных превращались в пронзительно-колючие. Рот тут же сурово сжимался, и обычная мягкость мгновенно улетучивалась, будто стайка воробышков. В такие минуты его лицо напоминало чеканные профили на медалях, вряд ли способные вызвать улыбку. Венсан тряхнул головой, словно отгоняя осу. – Рассказывай, – бросил Кельвелер. – Марта уже неделю ночует на улице. Их комнатки отобрали, хотят сделать шикарные однокомнатные квартиры-студии. Новый хозяин их всех вышвырнул. – Почему она мне ничего не сказала? Разве их не должны были предупредить заранее? Да убери ты свои ножницы, порежешься. – Они попытались отстоять свои каморки, а их выселили. – Но почему она мне ничего не сказала? – повторил Луи громче. – Потому что у нее есть гордость, потому что ей стыдно, потому что она боится тебя. – Ну а ты, придурок? Ты мне сказать не мог? Да уймись ты с этими ножницами, мать твою! Еще не все ногти вычистил? – Я сам только позавчера узнал. А тебя было не найти. Кельвелер уставился на находку в газете. Венсан искоса наблюдал за ним. Красивый мужик Луи, но не сейчас, когда он такой сердитый, задрал нос и выпятил подбородок. Злость никого не красит, а Луи и подавно с его трехдневной щетиной и пристальными, будто подведенными глазами наводил страх. Венсан ждал. – Знаешь, что это за штука? – спросил наконец Кельвелер, протягивая ему обрывок газеты. Его черты вновь обрели подвижность, взгляд смягчился, губы разжались. Венсан осмотрел находку. Ему было совсем не до того, ведь он обругал Луи, а такое случалось не часто. – Без понятия, что это за дерьмо, – ответил он. – Уже горячо. Продолжай. – Что-то бесформенное, пожеванное… Мне плевать, Луи. Честное слово, плевать. – Но что ты еще скажешь? – Ну, если с натяжкой, это напоминает то, что оставалось в моей тарелке, когда бабушка готовила мне свиную ножку в панировке. Я ее терпеть не мог, а она думала, это мое любимое блюдо. Бабушки порой такие чудные. – Не знаю, – сказал Кельвелер, – у меня их не было. Он бросил бумаги и книгу в пакет, находку в газете сунул в один карман, а жабу в другой. – Забираешь свиную ножку? – Почему бы и нет. Где мне Марту найти? – Последние дни она пристроилась под навесом, позади дерева сто шестнадцать, – проговорил Венсан. – Я сматываюсь. Постарайся сделать фото клиента. Венсан кивнул и стал смотреть вслед уходящему Кельвелеру. Тот шагал уверенно, не спеша, немного покачиваясь, с тех пор как повредил на пожаре колено. Венсан взял бумагу и записал: «Не было бабушек. Узнать, как насчет дедушек». Он записывал все, потому что перенял у Кельвелера привычку интересоваться всем, кроме уголовных преступлений. Трудно было что-либо разузнать об этом парне, он мало говорил о себе. Известно, что он родом из Шера, только что это дает. Венсан даже не слышал, как старая Марта плюхнулась на скамейку. – Ну как, клюет? – спросила она. – Господи, Марта, ты меня напугала. Не ори так. – Ну, как твой ультра, клюет? – Пока нет. Но я терпеливый. Я даже почти уверен, что узнал его, но люди стареют. – Надо все записывать, малыш, много записывать. – Я знаю. Ты знала, что у Луи не было бабушек? Марта только рукой махнула. – Ерунда, – пробормотала она, – Луи может заиметь столько родственников, сколько захочет, так что… Его послушать, так у него их мильон. Иногда это какой-то Талейран, он про него так часто говорит, а еще… как там его?.. ну, мильон, короче. Он говорит, что даже Рейн ему родня. По-моему, это он хватил через край. Венсан улыбнулся: – Но о его настоящих родственниках ни слуху ни духу. – Ну и не болтай с ним об этом, нечего людям надоедать. Ты всего лишь ищейка, дружок. – Думаю, ты что-то знаешь. – Заткнись! – огрызнулась вдруг Марта. – Талейран его дедушка, усек? Мало тебе? – Марта, неужели ты в это веришь? Ты даже не знаешь, кто такой Талейран. Он умер сто пятьдесят лет назад. – А мне наплевать, ясно? Если Талейран переспал с Рейном, чтобы заделать Людвига, значит, им это было нужно, и это их дело. А на остальное мне плевать! Слушай, меня это бесит, чего ты вообще к нему прикопался? – Черт побери, Марта, вот он, – быстро шепнул Венсан, сжав ее руку. – Вон тот мужик. Ультрареакционист, засранец гребаный. Притворись старой шлюхой, а я пьяницей, он нас не вычислит. – Не боись, я свое дело знаю. Венсан привалился к Марте на плечо и натянул на себя край ее шали. Человек выходил из дома напротив, зевать было некогда. Под шалью Венсан достал фотоаппарат и сделал снимок сквозь растянувшиеся от сырости вязаные петли. Потом человек скрылся из виду. – Получилось? – спросила Марта. – Щелкнул его? – Кажется, да. До скорого, Марта, я пошел за ним. Венсан, пошатываясь, побрел по улице. Марта улыбнулась. Хорошо у него получается пьяный забулдыга. Надо сказать, что в двадцать лет, когда Людвиг подобрал его в каком-то баре и вытащил оттуда, он быстро спивался, так что он знает в этом толк. Славный парень Венсан, да и кроссворды хорошо разгадывает. Но лучше бы он перестал копаться в прошлом Людвига. Восхищение порой до добра не доводит. Марта поежилась. Ей было холодно. Не хотелось сознаваться в этом, но она замерзла. Нынче утром продавцы выгнали ее из-под навеса. Господи, куда бы податься? Вставай, старушка, не то отморозишь зад на сто второй лавочке, пошевеливайся. Марта болтала сама с собой, такое бывало нередко. |
||
|