"Неправое дело" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)

XX

Марк и Луи пообедали за стойкой «Кафе де ла Аль». В зале пахло сырой одеждой, вином и дымом, Марку это нравилось, сразу хотелось сесть где-нибудь в уголке и работать, но он оставил сеньора де Пюизе на тумбочке в гостиничном номере.

Время обеда давно прошло, и обеденный зал могли открыть, только если бы сам мэр пожаловал, но он до сих пор не выходил из кабинета. Все уже знали, что у него полиция и что Мари Лакаста была убита. Секретарша мэра проболталась. И все знали, что расследование было начато в Париже тем высоким типом, который прихрамывает, только неясно, с чего именно все началось. Люди сидели в кафе, ждали мэра, слонялись туда-сюда перед стойкой, чтобы поглазеть на двух заезжих парижан. А заодно играли и пили. Ради такого случая хозяйка кафе, миниатюрная женщина в черном, с тонкими седыми волосами, сняла полотно, укрывавшее на зиму второй бильярд — американский. Осторожно, предупредила она, покрытие новое.

— Видишь третий столик позади нас, ближе к окну? — сказал Луи. — Не оборачивайся, смотри в зеркало бара. Низенький толстяк с густыми бровями, видишь? Ну так это муж Полины. Как он тебе?

— Ты все о том же? Хочу ли я с ним переспать?

— Да нет, идиот. Что ты о нем скажешь?

— Мерзкая образина.

— В том-то и штука. Этот тип — сама проницательность, а по его роже никогда не подумаешь.

— А женщина с ним? Это с ней ты хотел поздороваться?

— Да, это его жена.

— Понятно. Что касается меня, то да, с ней бы я переспал.

— Тебя никто не спрашивает.

— Ты сказал, что об этом надо все время думать, вот я и делаю как велено.

— Я скажу, когда об этом думать. И вообще, Вандузлер, не морочь мне голову, нам и без того есть чем заняться.

— Кого ты еще здесь знаешь? — спросил Марк, оглядывая дымный зал в зеркало бара.

— Никого. В списках мэрии Пор-Николя числится триста пятнадцать избирателей. Немного, но для убийства народу хватает.

— Она умерла в четверг между четырьмя и шестью часами. Это небольшой отрезок времени, легавые быстро проверят алиби.

— Отрезок небольшой, а работы хоть отбавляй. В ноябре, да еще под дождем, никто не ходит на мыс Вобан. От мыса до центра городка — пустынные дороги и пустые дома. Здесь сыро и безлюдно. В тот четверг погода была паршивая. Прибавь к этому, что в пять-шесть часов половина местных жителей возвращались из Кемпера, где они работают. А поездка на машине из Кемпера домой — плохое алиби. Кое-кто рыбачил, рыбаки непредсказуемы, а лодки плавают где угодно. Если алиби найдется хотя бы у сорока человек, уже хорошо. Останется двести семьдесят пять. Вычтем стариков, остается двести тридцать.

— Тогда лучше начать с Мари.

— В жизни Мари были не только Севраны. Был муж, Диего, который пропал, я так и не понял, умер он или ушел. Был ее садик в парке Дарнаса, это добавляет в список подозреваемых супругов Дарнас и всех служащих центра талассотерапии, в мертвый сезон их четырнадцать. Она рылась в помойке Рене Бланше, то и дело наведывалась в мэрию, и кто знает, чем еще занималась. У Мари было много знакомых, с любопытными всегда так. Хозяйка кафе, маленькая женщина в черном, Антуанетта, говорит, что Мари заходила сюда отдохнуть раза два в день, кроме тех дней, когда не приходила совсем.

— Что она пила? Ты спрашивал? Об этом всегда нужно спрашивать.

— Зимой грог, летом сидр, ну и бокальчик мюскаде независимо от времени года. Мари прогуливалась от мыса Вобан, где никто не похитил бы ее несчастных моллюсков, до порта, где всегда кто-то есть. Одни уходят в море, другие возвращаются, спорят, польет дождь или нет, кто-то чинит сети на пирсе, кто-то сортирует улов в садках… Ты был в порту?

— Там и правда рыбу ловят?

— Если бы ты смотрел внимательно, то увидел бы вдали два больших рыболовных судна на якоре. Они ходят в открытое море до самой Ирландии. Большинство из тех, что сейчас в зале, работает в порту, кого нет, те служащие в Кемпере. Видишь, мужик вошел? Да не оборачивайся ты всякий раз, как я кого-то показываю!

— Такая у меня натура импульсивная, мне нужно двигаться.

— Так научись смотреть так, чтобы ни один мускул не дрогнул. Ладно, этот мужик — уборщик в церкви, больше он ничего не делает, я как-то видел его у старого распятия, он что-то вроде самозваного кюре. Как он тебе?

Марк слегка наклонился и поглядел в зеркало бара:

— Нет, с этим я бы тоже не переспал.

— Тихо. Дарнас идет.

Дарнас облокотился о стойку рядом с Луи и протянул руку Марку.

— Вандузлер, — представился тот.

— В добрый час, — произнес Дарнас тоненьким голоском. — Есть новости от полиции?

Марк никогда бы не подумал, что из недр столь массивной шеи можно извлекать такие высокие ноты.

— Они еще разговаривают с мэром, — сказал Луи. — С алиби придется помучиться. У вас с ним как?

— Я думал про этот вечер четверга. Сначала все хорошо, я забирал из гаража новую БМВ.

— Пожалуйста, продолжайте.

— С удовольствием. Некоторое время я обкатывал машину, но погода стояла ужасная. Тогда я вернулся домой и работал один у себя в кабинете. Полина позвала меня ужинать.

— Никуда не годится, — сказал Луи.

— Да.

— А Полина?

— Еще хуже. Утром она была в редакции, из Кемпера вернулась в три и ушла на пробежку.

— Под дождем?

— Она всегда бегает.

— С алиби придется помучиться, — повторил Луи. — Кто все эти люди у нас за спиной?

Дарнас бегло окинул взглядом зал и снова повернулся к Луи:

— В левом углу Антуан, Гийом и их отец Лоик, все трое рыбаки, еще Бернар, он работает в гараже, отличный механик. За следующим столом совсем еще юный Гаэль, неисправимый романтик, а напротив него — худощавый мужчина лет сорока, это Жан, работает в церкви, убирает, смазывает замки, помогает во время службы, предан нашему кюре. Далее Полина Дарнас, моя жена, ее вы имеете честь знать, представлять не буду, давайте отделять мух от котлет. Столик сзади — Лефлёш, самый отчаянный из местных рыбаков, любая буря ему нипочем, хозяин «Ночной красавицы», напротив его жена и ее будущий любовник, Лефлёш пока ни о чем не догадывается. С ними хозяин «Аталанты». Столик в правом углу — заведующая супермаркетом, ее дочь Натали, которая заигрывает с Гийомом, тем, что справа, и Пьер-Ив, который заигрывает с Натали, но ей на него плевать. В углу стоит… Внимание, Кельвелер, вот он, непримиримый консерватор Пор-Николя, соперник мэра…

— Рене Бланше, — шепнул Луи Марку, — владелец похищенного мусора. Только не оборачивайся.

Луи всматривался в зеркало поверх стакана, Марк последовал его примеру и увидел невысокого седого мужчину, который шумно снял куртку и потопал ногами. За окном все так же лил дождь, западный ветер нагонял тучу за тучей. Луи наблюдал, как Рене Бланше пожимал руки, целовал женщин, кивнул Полине и прислонился к стойке. Луи потеснил Марка, чтобы лучше видеть. Пришли Севраны, стали усаживаться, и Марк решил подсесть к ним, потому что Луи толкал его, а ему это не нравилось. Теперь место между Луи и Рене Бланше было свободно. Луи внимательно оглядел красноватое лицо, отметил выцветшие глаза, крупный нос, довольно шершавые, потрескавшиеся губы, сжимавшие окурок потухшей сигары, маленькие уши с заостренными мочками, линия затылка прямая, без изгиба, все лицо в резких морщинах. Старая Антуанетта поставила перед ним стакан. К Бланше подошел Лоик, рыбак из-за столика в левом углу.

— Похоже, Мари кто-то убил, — сказал Лоик, — ты слышал? Она не сама упала.

— Мне говорили, — сказал Бланше. — Бедная старуха.

— Полиция нагрянула, видел? Дело поручено Герреку.

— Геррек? Этот всех упечет за решетку, не успеешь глазом моргнуть.

— Тогда вся рыба достанется мне, слышь… Мэр уже три часа как с ними толкует.

— По крайней мере, работает, а не спит.

— А ты в это веришь? Думаешь, ее кто-то столкнул? Вроде похоже на правду.

— Я верю тому, что вижу, Лоик, а свои мысли держу при себе.

Дарнас подмигнул Кельвелеру и вздохнул. Но Кельвелер точно окаменел. Он сжимал свой стакан и то и дело поглядывал вправо. Марк, сидя за столиком Севранов рядом с Линой, наблюдал за ним. Луи сидел неподвижно, будто застыл, лишь время от времени быстро поворачивал голову.

— Вроде похоже на правду, — повторил Лоик.

— Смотря кто это говорит, — сказал Бланше. — Кажется, это вы, месье, не так ли?

Бланше повернулся к Луи.

— Я специально для этого приехал, — любезным тоном ответил Луи.

— Для чего именно?

— Как вы сами только что слышали, Мари Лакаста была убита.

— Кто вы такой, чтобы выдвигать подобное обвинение?

— Простой гражданин… Один пес оказался столь любезен, что предоставил мне неопровержимую улику. Я ее подобрал и рассказал остальным.

— Здесь живут честные люди, — громко продолжал Бланше. — Вы сеете смуту в Пор-Николя. Вы обвиняете нас в убийстве старой женщины, и мэр слова поперек не скажет. А я скажу. Жители Пор-Николя — не убийцы, но, несмотря на это и благодаря вам, они будут запятнаны ужасным подозрением.

Слова Бланше были поддержаны одобрительным гулом. Дарнас поморщился. Те, кто еще сомневался в Бланше, могут теперь встать на его сторону. Бланше поспешил воспользоваться удобным случаем.

— Хотите знать мое мнение? — продолжал он. — История с Мари — ловкая махинация, устроенная с согласия мэра, и я ее разгадаю. Я буду защищать от вас этих людей, месье… Простите, забыл ваше имя, кажется, его трудно выговорить.

— Осторожно, — тихонько сказал Севран Марку, — Бланше лезет в драку. Быть может, стоит вмешаться, Кельвелер не местный, мало кто за него заступится. Здешние люди вполне мирные, но, увы, не всегда.

— Не беспокойтесь, — прошептал Марк, — Луи вооружен.

— У него оружие?

— Да, его язык.

— Бланше тоже палец в рот не клади, — пробормотал Севран, покачав головой. — Его можно назвать местным рупором. Это вредный тип с целым запасом готовых фраз, у него настоящий дар убеждать других. Он гораздо хитрее, чем может показаться.

Луи в свою очередь немного повернулся к Бланше, и Марк с удовольствием отметил, что ростом он значительно превосходит своего противника. Луи распрямил плечи и приосанился, так что рядом с ним Бланше выглядел приземистым увальнем. Преимущество незаслуженное, но все-таки преимущество. Луи пристально смотрел на Бланше, и сейчас его суровый и слегка презрительный профиль не сулил ничего хорошего.

Гомон усиливался. Одни вставали с мест, другие из игрового зала переходили поближе к стойке.

— Не у каждого простая фамилия, месье Бланше, — медленно произнес Луи, и в его голосе Марк уловил угрожающую любезность. — Но я уверен, что при незначительном усилии такой умный человек, каким вы кажетесь, сумеет ее выговорить. В ней всего три слога.

— Кельвелер, — выпалил Бланше, выпятив вперед губы.

— Поздравляю, у вас есть способности к иностранным языкам.

— Нас во Франции этому долго учили, и хоть и прошло пятьдесят лет, память у нас хорошая.

— Вижу, вы не упустили случая повысить свое образование.

Бланше стиснул зубы, секунду подумал, но не стал парировать удар.

— Долго вы еще намерены пробыть у нас? — сказал он. — Или вы уже достаточно сделали людям, которые вас ни о чем не просили?

— Поскольку вы приглашаете, я, пожалуй, задержусь. Мне и впрямь кажется, что я еще недостаточно сделал для Мари Лакасты, которая ни о чем не просила, но получила камнем по голове. По правде сказать, вы меня забавляете, и весьма, мне это кафе нравится. Было бы любопытно узнать вас поближе. Мадам Антуанетта, будьте добры, еще пива.

Луи произнес это с безмятежным видом, Бланше же, напротив, и не пытался сохранить спокойствие.

— Теперь он бросится в атаку, — проговорил Севран. — Это его манера.

Антуанетта поставила на стойку пиво, а Бланше положил руку на плечо Кельвелера, подмигнув плечистому хозяину «Аталанты», однако рыбак колебался.

— Месье Бланше, — сказал Луи, отцепляя пальцы, сжимавшие его плечо, — ведите себя пристойно и не цепляйтесь ко мне. Мы едва знаем друг друга, но я к вам наведаюсь, будьте уверены. Вы живете в большом белом доме рядом с мэрией? Чуть дальше по правой стороне?

— Я сам выбираю себе гостей, месье Кельвелер. Моя дверь для вас закрыта.

— Что такое дверь? Всего лишь символ… Впрочем, как вам будет угодно, у вас или в другом месте, но дайте мне спокойно выпить это пиво, а то оно греется.

Марк улыбался. Между тем собравшиеся, кроме тех, кому было все равно, перестали смотреть осуждающе и с любопытством наблюдали за происходящим.

— Действительно, — вмешалась вдруг Антуанетта, ревниво оберегавшая интересы своих клиентов. — Не мешай месье пить пиво и помолчи немного, Рене. Если Мари была убита и если, черт побери, это правда, так пусть этот месье делает свое дело, чего ты к нему привязался. Если у нас завелся подонок, надо об этом знать. Чем этот городок лучше других. Не надоедай.

Марк удивленно посмотрел на Севрана.

— Она всегда так разговаривает, — улыбнулся Севран. — А по ней и не скажешь, верно?

— Антуанетта, — сказал Луи, — вы здравомыслящая женщина.

— Я работала на торгах в Конкарно и знаю людей. Среди рыбы нет-нет да попадется тухлая, такое бывает в любом порту, не важно, в Пор-Николя или где еще, вот и все дела.

— Антуанетта, — начал Бланше, — ты не…

— Хватит, Рене, иди толкай свою речь на улице, а мне нужно людей обслужить.

— Так ты, значит, обслуживаешь кого попало?

— Я обслуживаю тех, кто хочет пить, это грех? Никто не посмеет сказать, что Антуанетта отказала кому-то, кто хотел выпить, откуда бы он ни явился, слышишь, откуда бы ни явился!

— Я хочу пить, — сказал Луи. — Антуанетта, налейте мне еще.

Бланше пожал плечами, и Марк увидел, что он сменил тактику. Он грузно хлопнул Антуанетту по руке, миролюбиво вздохнул с видом человека, проигравшего в кости, который покорился судьбе и не желает сцен, — неуклюжий, но славный малый, — а потом перенес свой зад и бокал белого вина за столик, где сидели рыбаки. Антуанетта открыла окно, чтобы проветрить прокуренный зал. Марк любовался этой маленькой, сухонькой, морщинистой женщиной в черном платье.

— А вот и спящий красавец, — сказал Бланше Гийому.

Когда мэр появился в кафе, пробило три. Он рассеянно поздоровался, подошел походкой усталого танцора и молча повел Луи в дальний зал, подхватив его, как обычно подбирают по пути свои вещи. Луи махнул Марку, чтобы следовал за ними.

— Секундочку, Шевалье, мне нужно срочно сказать пару слов Вандузлеру.

Луи показался Марку необычно напряженным. Он глядел на него, пытаясь понять, в чем дело, но не видел ни гнева, ни раздражения, ни нервозности. Его лицо точно затвердело, стерлись мягкие расплывчатые тени, остались лишь острые углы. Исчезли очарование, нежность, переменчивость и неуловимость. Не так ли выглядит человек, подумал Марк, которому нанесли тяжелый удар.

— Марк, нужно привезти кое-что из Парижа.

— Мне?

— Нет, ты нужен мне здесь.

— Что-нибудь из бункера? Может, Марта?

— Только не Марта, она себе в поезде шею свернет, все растеряет, и кто знает, что еще может случиться.

— А Венсан?

— Он сторожит сто вторую скамейку и не бросит ее. У меня нет никого, кто может ездить. Как зовут твоего коллегу, не шумного, а другого?

— Матиас.

— Он свободен?

— Сейчас да.

— На него можно положиться?

— Охотник-собиратель надежен как зубр, только более сообразителен. Правда, все зависит от того, интересно ли ему.

— Мне нужно несколько скрепленных листов из желтой папки с литерой «М», их ни в коем случае нельзя потерять.

— Можно попросить его.

— Марк, скажи ему: чем меньше он поймет из этих листов, тем лучше для него.

— Хорошо, а как их найти?

Луи отвел Марка в угол. Тот слушал, кивая головой.

— Иди, — сказал Луи, — если Матиас сможет и как только он сможет, спасибо ему. И предупреди Марту, что он зайдет. Давай поторопись.

Марк не пытался понять, в чем дело. Когда все так засекречено, бесполезно гадать, лучше подождать, пока все прояснится само собой. Он нашел уединенную телефонную кабинку и позвонил в кафе на улице Шаль в Париже, которое служило им связным пунктом. Через пять минут трубку взял его дядя.

— Мне нужен Матиас, — сказал Марк. — Ты чего трубку хватаешь?

— Хочу знать, в чем дело. Рассказывай.

Марк вздохнул и кратко изложил суть дела.

— Папка с литерой «М», говоришь? В бункере? И с чем это связано?

— С убийцей конечно, с чем же еще. По-моему, Луи что-то нащупал, у него все лицо перекошено.

— Сейчас позову святого Матфея, — сказал Вандузлер-старший, — но если получится, не лезьте вы в это дело.

— Я уже влез.

— Пусть Кельвелер сам гоняется за своими зайцами, оставь его.

— Не получится, — отвечал Марк, — я его правая нога. И похоже, заяц там не один.

Вандузлер что-то проворчал и ушел. Десять минут спустя трубку взял Матиас. Охотник-собиратель быстро соображал и мало говорил, и Марк за три минуты завершил разговор.