"Играя плотью, не имея плоти" - читать интересную книгу автора (Арьин Никон)

Часть 3. КУРАНТ

Илья вышел на поверхность Изнанки. Перед глазами расстилалась мрачная, заполненная туманом равнина. По всей площади равнины глубоким рвом был пропахан знак — огромный круг с глубокой ямой в центре.

Изнанка была самым крупным небесным телом во всем скоплении Куранта. Аномалия Куранта, по мнению ученых Земли, была неким сложным пространственно-временным искривлением природного характера. Вследствие этого искривленного характера Курант справедливо считался местом, которое непрерывно претерпевает самые неожиданные изменения. Изнанка, например, появилась здесь всего лишь пятьдесят лет назад — словно из ниоткуда. Настолько же неожиданно на Изнанке появился и этот огромный круглый знак. Его появление было зафиксировано патрульно-наблюдательными кораблями всего месяц назад.

Когда «Бросок-1» входил в так называемое Поле Куранта, «Бруклинское полотно» внезапно померкло и вскоре исчезло совсем. «Бросок» теперь находился на орбите Изнанки, боевые же корабли оставались чуть дальше — в непосредственной близости от Поля Куранта. «Папа» на «Броске» был запрограммирован только до нынешнего своего орбитального положения, поэтому Илья по своей инициативе высадился на поверхность планетоида на небольшом катере.

Туманная равнина околдовывала своей серой неподвижностью. «Папа» еще раз дал информацию о всех параметрах систем жизнеобеспечения в катере и скафандре Ильи. Сила тяготения была смехотворной и внешне громоздкий скафандр на самом деле не доставлял больших тягот. Под ногами влажно блестела мелкокаменистая почва. Илья легко оттолкнулся и полетел вперед. Движение происходило замедленно и плавно, и в долгом полете на двести метров была масса возможностей задуматься о любых посторонних вещах. Но в этот момент Илья думал о том, чтобы не перевернуться в полете на бок и потом не подскользнуться при соприкосновении с поверхностью.

Сквозь редкую синеватую мглу были видны звезды и часть астероидно-планетного скопления Куранта. Температура на Изнанке держалась строго возле +10 градусов Цельсия. Илья произвел серию затяжных скачков и в конце концов добрался до центральной части равнины, где и находилась глубокая яма-выбоина. Осторожно подойдя к краю, Илья посмотрел вниз. Вместо дна там был непроницаемый мрак. Илья теперь стоял в самом центре огромного знака, знака, который с древнейших времен обозначал главную звезду Земли — Солнце. Это было явным приглашением. С чьей именно стороны — об этом пока судить не брался никто.

На внутренней стороне защитного стекла в скафандре Ильи появилась строка данных: «приближение объекта средних размеров, 30 градусов слева от катера». Илья осторожно обернулся и увидел нечеткое белое пятно прямо перед собой. Пятно оканчивалось наверху блестящим черным шаром. Только несколько секунд спустя Илья понял, что перед ним стоит некто в точно таком же, как и у него скафандре: белая неуклюжая, двуного-двурукая фигура с темным зеркальным фильтром-забралом. Илья молча смотрел на гостя, чувствуя, как на эскадре слежения у мониторов застыли люди, а далеко на Земле через некоторое время почти все население затаит дыхание, когда это покажут как прямую трансляцию в кибере. Шоу началось.

Илья осторожно поднял свою правую руку ладонью наружу. Скафандр гостя остался неподвижен.

«Значит, не фантом, — быстро подумал Илья, чувствуя холодную струйку пота между лопаток. — И не эффект отражения. Или все-таки — эффект, но запоздалый, с отставанием во времени? Нет, „папа“ определил это как объект.»

В черном стекле забрала напротив Илья мог видеть собственное отражение, в котором его такое же черное забрало отражало этот же скафандр гостя. Образовался зеркальный коридор. Регрессия. Чтобы не поддаваться подступившему трансу, Илья попытался смотреть в другую сторону, но из этого ничего не вышло — коридор из бесконечно уменьшающихся белых скафандров прочно приковывал взгляд. Внезапно одно из мелких отражений как минимум десятой степени стало самостоятельно шевелиться и на глазах превращаться в круглое пятно серого света. Тут же Илья на мгновение сделал свой фильтр абсолютно непроницаемым для света, все резко стемнело, наваждение исчезло, но как только он снова убрал защитную заслонку, фигура напротив неспеша выкинула вперед левую руку. Илья ощутил слабый толчок в грудь, а затем понял, что падает спиной вперед в черную яму — в самый центр знака. Пока он, плавно барахтаясь, летел вниз, «папа» хладнокровно выдавал все данные о его падении: количество пройденных метров, температуру в яме, данные о системе балансировки на его скафандре. Затем вместо четкого текста пошла немыслимая абракадабра из всех доступных «папе» символов, а когда по подсчетам Ильи он пролетел вниз уже с километр, компьютер смолк. Вокруг было темно. Последнее, что Илья увидел после падения — ровные края ямы, превращавшиеся по мере удаления в то самое пятно серого света, в которое превратилось одно из отражений его скафандра. Курант не любили за то, что от него всегда ожидали подобных вещей, только никогда не знали, каких именно.

Наконец, в полной темноте появилось светло-серое пятно. Оно двигалось, подобно отражению в зеркале. Курсов встряхнул головой, как будто прогоняя дурное наваждение. Вся картина разом изменилась. Светлое пятно стало одним из его отражений на черном фонаре скафандра гостя, который по-прежнему стоял напротив. Над ними сияли звезды. Илья отвел взгляд и обернулся. За спиной была темнота пропасти. Глубокая точка в центре того самого знака. Он по-прежнему стоял на поверхности равнины на Изнанке.

«Неужели галлюцинация? — подумал Илья. — Сколько же времени прошло?»

Он посмотрел на себя и не увидел своего скафандра. Он был одет в костюм-объектив. Плечи оттягивали лямки ранца. В правой руке был зажат пистолет. Илья стоял на краю пропасти, в шлеме, не защищающем от удушья, без запаса кислорода. Он глубоко дышал. Звезды слабо мерцали. Сияние Куранта, казалось, слегка померкло.

Илья повернулся и посмотрел на скафандр напротив. Тот стоял неподвижно, не проявляя никаких признаков активности. Илья предпринял попытку вызвать «Бросок», но связь не работала.

Вдруг Ильей овладело странное чувство: он увидел, как с силой отталкивается от поверхности планеты и взмывает высоко вверх. По телу прошло пронзительное ощущение полета. Скафандр, словно зеркальное отражение, прыгнул синхронно с Ильей. Их руки сцепились и они, еще продолжая лететь вверх, завертелись в странном танце. Илья старался оттолкнуть незнакомца вниз. Тот проделывал то же с Ильей. Когда они стали медленно опускаться обратно, Илья понял, что скоро они упадут в пропасть, потомучто во время борьбы наверху сместились в сторону. Черная яма подступала все ближе и ближе. Забрало скафандра откинулось и Илья увидел напротив свое лицо. Затем вся фигура в скафандре стала таять у Ильи в руках, и вскоре исчезла где-то на его ладони.

А потом по краям возник чернеющий обод пропасти и Илья стал падать во тьму. Где-то наверху полыхнуло ярко-белым, затем грохнул сильный взрыв и все пространство на несколько мгновений завибрировало от мощного гула.

* * *

Никто не мог поверить, что такой огромный космический объект как Курант исчез всего лишь за пару секунд. В пространстве на его месте не осталось совершенно ничего, даже скопления пыли или теплового излучения. Все, кто наблюдал за этим с кораблей ближайшей эскадры испытали шок. Яркая воронкообразная вспышка гигантских размеров, затем невероятный грохот — и вот уже ни визуальное наблюдение, ни показания систем слежения не обнаруживают ни «Броска-1», ни Изнанки, ни самой аномалии Курант.

Поначалу на Земле началась неслыханная паника. Все стали прятаться в укрытия и прочно изолированные бункеры. Но ни в космосе, ни на Земле ничего не происходило.

Эскадра боевых кораблей получила приказ продолжать наблюдение за огромным куском пустого пространства, где еще недавно находился печально известный Курант.

* * *

Илья потерял счет времени и продолжал ощущать только падение. Все происходило в полном мраке и всепоглощающей тишине. Илья не ощущал холода или нехватки кислорода точно так же, как и перестал чувствовать свое тело.

Вдруг где-то за спиной загорелся зеленоватый свет. Тусклое холодное сияние сочилось по всему пространству, не высвечивая в нем ничего. Тут Илья осознал, что он уже не падает, а скорее висит где-то, медленно и долго раскачиваясь из стороны в сторону.

Когда он развернулся на невидимой оси, то увидел прямо перед собой сияющую бледно-зеленым вертикальную плоскость невообразимых размеров. Идеально гладкий отвесный склон уходил вверх, вниз и в стороны покуда хватало взгляда. Илья висел на чем-то вроде тончайшей, почти прозрачной нити, которая каким-то образом крепилась к его костюму в области груди. Нить просто соприкасалась с защитной тканью «объектива», даже не оттягивая его под весом тела Ильи. Сферовизионный шлем показывал изображение: на сетчатку глаза проецировалась округлая сфера, с одной стороны залитая зеленым светом, с другой окутанная темнотой, а откуда-то сбоку шла поблескивающая нить, которая утоньшаясь, уходила к границе черного и зеленого. По данной абстракции Илья совершенно не мог судить, на какой высоте он теперь находится.

Вокруг была совершенно неизменная двухцветная геометрическая картина. Человек, зависший между зеленой и черной поверхностями. Зеленое свечение исходило от почти идеально отполированной стены и быстро ослабевало где-то неподалеку. Илья приблизился к этой стене и уперся в нее обеими ногами.

В стене не было ни швов, ни выбоин, ни трещин. Ноги, поставленные к этой поверхности нисколько не погружались в зеленый свет и оставались хорошо видны. Тень же, судя по всему, Илье отбрасывать было не на что.

Откуда-то сверху на большой скорости и совсем бесшумно спустилась темная фигура, которая повисла рядом с Ильей на такой же, как и у него блестящей и прозрачной нити.

Илья чуть отклонился в сторону и посмотрел на спустившегося. Тот сразу же словно загорелся изнутри ярко-синим огнем. Это был человек с маскообразным, невыразительным лицом, его стройное небольшое тело было упаковано в гибкий блестящий костюм, плотно облегавший каждый мускул. На поясе у спустившегося был прикреплен небольшой дискообразный предмет.

Илья вгляделся в лицо незнакомца. Живые и в то же время бесконечно спокойные глаза, во взгляде которых не было ничего человеческого, исключая высокую разумность и осмысленность этого взгляда. Голый череп, слегка удлиненный к затылку. Лицо неподвижно, оно не выражает никаких чувств, настроения или намерений. И в то же время в этом лице было что-то от изображений будд, до сих пор культивируемых в восточных областях земного шара. Безмятежное ощущение гармонии и удовлетворенности. Кажущееся хрупким тело было идеально сложено и представляло собой воплощение принципа пропорции. Существо было пятипалым. На его ногах были крупные и мягкие то ли сапоги, то ли ботинки, ремни-ленты которых несколько раз опоясывали синие икры, сходясь где-то под коленями.

— Морбид? — произнес Илья и понял, что звук его голоса не распространяется вокруг.

Незнакомец легко оттолкнулся от стены и завис в некотором отдалении. Он чуть согнулся и стал снимать с пояса дискообразный предмет. Илья завел руку за голову и выхватил из кобуры свой «Тарантул». Прочная рукоять точно легла в ладонь. Затем Илья достал и прицепил на пояс пару крепежных гравитационных пластин «Муха». Ставший обременительным, как надоевшая галлюцинация шлем сферического обзора Илья снял и отбросил в сторону. Гладкий шар шлема медленно исчез под ногами, там, где проходила разделительная линия мнимого горизонта между зеленым и черным.

Существо плавно опустилось на своей нити на стену с диском в вытянутой руке. По синему лицу скользнула едва заметная улыбка.

— Я знал, что ты прибудешь, — сказало существо. — Но не думал, что так быстро.

В этот момент Илья сильно оттолкнулся от стены и одновременно натяжение его нити ослабло. Он стал быстро удаляться вниз. Существо чуть опустило руку и из его диска в сторону Ильи вылетел яркий скрежещущий луч алого цвета. Илья отметил про себя, что все звуки появляются у него в голове синхронно с происходящим снаружи, словно он снова оказался в аудиорежиме земного киберпространства.

Алый луч полоснул по нити Ильи, перерезал ее и ударился о зеленую поверхность, рассыпавшись снопом желтоватых искр. Каждая из этих искр была отдельно видна и напоминала удивительной красоты снежинку, тающую в темноте. Вид этих искр заворожил Илью и он не успел осознать, каким образом его нить снова восстановилась — теперь он снова раскачивался, прикрепленный к стене где-то наверху.

Над головой виднелась небольшая синяя фигурка, которая перебирала по стене ногами и двигалась в сторону. Илья перевел предохранитель и вскинул импульсный скорострел вверх. Пучок белых лучей унесся в сторону существа и ударился в стену возле него, разойдясь облаком мелких искр. Существо оттолкнулось от стены и стало стремительно снижаться. Илья изогнул спину и тут его нить натянулась и стала поднимать его наверх, словно на плавной лебедке.

Две фигуры приближались друг к другу по гигантской плоскости сверху и снизу. Когда до точки встречи осталось не больше двадцати метров, оба открыли сплошной огонь. Участок стены вспыхнул салютом разноцветных геометрических искр. Илья прикрыл свободной рукой лицо. Его нить замерла. Противник успел сильно оттолкнуться от стены и парил далеко над Ильей. Илья развернулся и, уперевшись спиной в стену, выстрелил еще раз. Белый луч перерезал нить противника в нескольких сантиметрах у него над головой. Существо, раскинув руки в стороны, начало стремительно падать, удаляясь все дальше. Затем противник выровнял тело и прижал руки к себе. В этот момент кривая линия его нити сверкнула дугой над всей стеной и, словно лазерный коммуникационный луч, зафиксировалась над зеленой плоскостью.

«Значит, — подумал Илья, — движением здесь можно управлять.»

Он сделал какое-то трудноподдающееся описанию волевое усилие, и его нить моментально пришла в движение — он стал опускаться к своему противнику.

Когда Илья выстрелил, существо выпустило из своего оружия толстый фиолетовый луч, который столкнулся с зарядом Ильи, превратив место столкновения в еще один разноцветный радужный феерверк. Одновременно с этим существо понеслось на своей нити наверх, приблизилось к Илье и быстро взмахнуло свободной рукой. Удар пришелся в правую скулу. Илья отлетел в сторону, быстро вращаясь на нити и едва не выронив «Тарантул». Затем Илья стал быстро подниматься выше, на ходу прикрепляя оружие к запястью эластичным ремнем. Пока Илья хотел того, нить поднимала его все выше и выше. Существо тоже набирало скорость и начинало настигать Илью.

Илья резко остановился и дал три одиночных выстрела. Нить противника прервалась сразу в трех местах. Существо гибко изогнулось и вонзило свой диск прямо в поверхность стены, повиснув на нем и тотчас же открыв из него стрельбу. Нить Ильи погасла и он стал снова падать. Когда в его сторону стал приближаться алый луч, Илья успел оттолкнуться от стены рукой. Искры в метре от тела на мгновение ослепили глаза. Илья продолжал падать, пока его на лету не схватила за свободную руку другая рука. Синие тонкие пальцы сжали запястье стальной хваткой. Существо приблизило лицо. Все то же бесстрастное, умиротворенное выражение.

— Подожди, — произнесло существо. — Не спеши уходить. Тем более, что уходить здесь некуда.

Вслед за этой фразой раздался тихий заливистый смех. Илья схватил существо за плечо и, изогнувшись, ударил по его руке, державшейся за вогнанный в стену диск. Два тела, кувыркаясь, одновременно полетели вниз. Существо в полете чуть отодвинулось в сторону и подхватило свое летевшее рядом оружие. В следующую секунду оба противника остановились, опять повиснув на своих нитях, которые удалялись вверх двумя тонкими параллельными линиями наподобие узкой прямой дорожки. Существо выстрелило. Темно-синий с желтыми проблесками луч врезался в грудь Ильи. Защитная ткань спасла от смертельной раны, но Илью отшвырнуло на много метров в сторону. Он ударился о стену сначала головой, потом боком. Перекатившись по плоскости несколько раз, Курсов выстрелил в ответ. Существо подбиралось к нему и не успело отпрянуть в сторону. Очередь из белых коротких лучей вошла в его грудную клетку. Существо снова раскинуло руки в стороны и уперлось ногами перпендикулярно в стену. Что-то изменилось. Илья почувствовал, что зеленая стена сама прижала его к себе. Существо продолжало стоять, широко разведя руки. Илья вдруг понял, что изменилось направление силы притяжения. Плоскость теперь была горизонтальной и чернота находилась вверху, словно беззвездное равнодушное небо.

Илья поднялся на ноги и направил на противника свой «Тарантул». Существо стояло, закрыв глаза. Внутри его тела что-то происходило, хотя на его костюме не осталось и следа от попадания лучей. Наконец, внутренняя дрожь в незнакомце прекратилась, и он открыл глаза.

— Хороший выстрел, — одобрительно кивнул незнакомец. — И несовершенное оружие.

— Кто ты? — спросил Илья, не сводя с синего силуэта ствола своего скорострела.

— Хороший вопрос, — рассмеялся незнакомец и опустил руки вдоль тела. — Но несовершенная формулировка.

— Что тебе нужно?

— О, это уже гораздо проще. Хотя, чтобы быстро ответить на этот вопрос потребовалось бы несколько тысяч раз родиться и умереть.

— Ты знаешь меня?

— Да, я тебя знаю. И даже чуть лучше, чем себя, — существо снова легко и беззлобно рассмеялось. — Но знаешь ли об этом ты?

— Я не понимаю, — сказал Илья.

— Познай в сравнении, — предложило существо.

Сразу вслед за этой фразой плоскость под ними просела гигантской воронкой, и они провалились в новообразованную пропасть. Они падали рядом, лицами друг к лругу. Теперь в бесконечность уходило две параллельных стены зеленого сияния, между которыми был черный провал.

Илья одел на свободную руку обе крепежные пластины и поднес предплечье к ближайшей стене. Его тут же дернуло вниз, но он крепко вцепился в блокирующие ремни. Противник схватился за его ногу и висел внизу.

— Иногда полезно поменяться местами! — выкрикнуло существо, чуть отвело в сторону голову и посмотрело Илье в глаза.

Илье показалось, что он узнал в этом взгляде что-то смутно знакомое, о чем он знал всю жизнь, но за всю жизнь не вспоминал ни разу.

Поначалу тело существа было достаточно легким, но затем Илья ощутил, как оно начинает наполняться тяжестью. Крепежная пластина сорвалась со стены и оба противника снова оказались летящими вниз.

— Кто же ты? — спросил Илья. — Ответь мне!

— Я тот, кто вызвал тебя. Но ведь этого тебе недостаточно?

— Ты Морбид? Это ты устроил весь спектакль, начиная с Соло-183? Зачем?!

— Морбид? Странная кодировка… Пока вместо ответа на вопрос «зачем» я мог бы тебе сказать другое мое имя, более подобающее для этого спектакля. Идет?

Их падение прекратилось и теперь они прилипли к стенам друг напротив друга. Илья отшвырнул пластины «Муха» в сторону. Они прилипли к плоскости неподалеку.

— Хорошо, — ответил Илья. — И как же ты себя называешь?

— Сам себя я не называю никак, и потому сейчас одно из самых близких ко мне имен звучит как — Ннон.

— Ннон? И что это значит?

Вместо ответа существо прыгнуло на Илью. Илья вскинул «Тарантул» и дал серию очередей. Существо ловко поднырнуло под поток лучей, увернулось от следующей партии сияющих стрел и схватило Илью за горло. Илья снова ощутил мертвую хватку изящных пальцев. Лицо незнакомца приблизилось. Илья разглядел на его синей коже миллион микроскопических точек, светящихся золотым. Тем не менее, эти точки не придавали лицу Ннона золотого оттенка. Они существовали как бы отдельно о него. Зрачки в темно-синих глазах расширились, а потом сжались до крохотных кругов.

— Это имя означает отрицание любого значения, — прошептало существо в лицо Илье. — В том числе и этого.

Илья ударил прикладом «Тарантула» в висок Ннона. Тот отклонился в сторону, но не ослабил хватки. Тогда Илья снова сделал волевое усилие для подъема на нити вверх. Зеленая плоскость напротив стала быстро разворачиваться и вскоре соприкоснулась с другой. Сияние стало чуть ярче. Ннон разжал пальцы и исчез где-то вверху, над головой Ильи.

Илья приподнялся на руках и огляделся. Ннона нигде не было. В плоскости над Ильей возникла черная дыра прямоугольного сечения. Илья подтянулся на руках и забрался в прохладную тень этой ниши. Углубление напоминало пещеру. Скоро Илья нашел тупиковую стену. Вокруг была темнота и прежнее безмолвие. В тупике обнаружилось углубление чуть меньшего размера, расположенное почти у пола. Илья смог пролезтьв него только до пояса и уперся головой в новый тупик. Там оказалось еще меньшее отверстие — в него смогла поместиться только свободная рука. Теперь Илья лежал в сходящейся поступательно конусообразной структуре с вытянутой рукой и в абсолютной темноте. Где-то взвыл ветер. Поток прохладного воздуха пошевелил волосы на затылке. Илья застонал и перевернулся на спину. Над ним сияли звезды. Он сразу узнал созвездие Плеяд. Мимо лица пронеслась длинная тень, а затем рядом с его телом остановился какой-то белый большой предмет.

Кто-то подхватил Илью под руки и куда-то понес. На мелькнувшей сверкающей поверхности Илья на секунду увидел отражение своего лица. Затем раздался протяжный мелодичный звук и все снова стемнело. Илья то ли падал, то ли раскачивался где-то, будто снова повис на тонкой волевой нити.

* * *

— Хочу сразу тебе сказать, — раздался голос Ннона, — что все с тобой происходящее — не галлюцинация и не бред. Ты убедишься в этом, когда почувствуешь, что это состояние не пройдет, а будет только модифицироваться… Впрочем, то же самое можно сказать и о любом ином состоянии.

— Это сон? — Илья вновь не сразу узнал свой голос.

— Считай, что я сплю, — сказал Ннон, — и мне снишься ты, который видит меня.

— Зачем тебе это? — спросил Илья.

— Обратная связь. Таков один из способов воспринимать себя.

— Мы на Изнанке?

— Изнанка? В этом есть доля здорового юмора… Изнанка, Курант — ни одно из названий не способно точно определить место. Ты знаешь, что такое Курант и почему вы его так назвали?

Илья отрицательно качнул головой.

— Курант — это поток времени, который замкнут. Но он замкнут в такую форму, которую нельзя воспринять в едином пространстве.

— Я могу только интуитивно воспринимать это, — ответил Илья. — Но у меня есть еще и интеллект.

— Тогда с самого начала стоило исследовать при помощи интеллекта свою интуицию! Ты сам — часть пространства, и вся информация о биологической жизни содержится в тебе, как и в любом другом.

— Но, если бы я погиб…

— Ты же не погиб.

— Мне кажется, что этот спектакль устроил ты.

— Даже если и так — почему нет? Вся эта пустота вокруг наполнена безграничным разнообразием. Никакого Куранта никогда не было.

— Тогда я могу продолжить твою мысль и сказать, что не было и Земли, и меня, и тебя.

— Блестяще! Только то, что ты продолжил было не моей мыслью и не мыслью вообще. Мыслей о Земле, Куранте, Соло-183, тебе и мне тоже никогда не было. Кому они могли прийти в голову?

— Тогда расскажи мне о себе, Ннон. Тот, кого я сейчас вижу перед собой — откуда он появился? И не подсовывай мне мои собственные мысли вместо ответов!

— Тебе знаком термин Морфогенетическое поле?

Ннон подпрыгнул вверх, его голова стала вытягиваться и увеличиваться в размерах. Когда он снова коснулся ногами поверхности, его синий череп простирался далеко вверх и встороны, закрывая собой большую часть черного свода. Вместо лица у Ннона теперь была та самая удлиненная морда рептилии, которую Илья видел несколько раз на земле у Морбида. Гигантская пасть раскрылась и на Курсова обрушился ветер гудящих слов:

— У всего существует источник!!! И ты и я связаны сним!!! Но процесс еще не завершен! У вселенной существует граница!

Огромная голова легко держалась на прежнем стройном теле Ннона. Внезапно Илью приподняло в воздух потоком ветра, и через несколько секунд он влетел прямо в открытую пасть, как в пещеру.

Илья продолжал лететь или падать головой вперед, выставив перед собой руки. Все внутри было похожим на длинный красный коридор, составленный из узких гладких пластин. Иногда Илья ударялся об эти стены и изменял направление полета. Вслед за этим у коридора сразу же образовывался поворот, куда и попадал Илья.

Все потемнело и только за спиной остался знакомый зеленоватый свет.

— Я хотел еще раз опробовать тебя в бою, — раздался где-то рядом голос Ннона. — Ты не против?

Илья осознал, что снова висит у зеленой вертикали на светящейся нити. Ннона нигде не было. Нить стала увеличиваться и расширяться. Она ушла вниз, оставив Илью как бы прикрепленным к ней сбоку. Затем неведомая сила втащила Курсова внутрь утолщающейся нити. Илья оказался внутри плотного, почти материального света. В этом световом луче стали появляться какие-то неустойчивые, фрагментарные изображения. Луч разошелся в стороны до такой степени, что Илья вдруг оказался внутри целого пространства с новой перспективой и линией горизонта. Изображения стали появляться по некой скрытой закономерности, они стали стабилизироваться и сохраняться, образуя новый пейзаж. Мелькнуло несколько окон за тонкой, блестящей полихромом решеткой. Появился кусок дороги, затем пятно аккуратно подстриженной травы.

Наконец, Илья с изумлением узнал вокруг себя вполне земной мир. Более того, эта часть мира была ему хорошо известна. Илья стоял на окраине Лиссабона, где в студенческие годы располагался один из лучших виртуальных аттракционов в городе.

Мимо пронеслось легкое серебристое «гелио». Над головой, несомая потоком ветра, закричала чайка. Откуда-то из окон напротив донеслась пульсирующая музыка с призывным басовым ходом. «Гелио» вернулось к Илье и затормозило. Из него вышел человек, одетый в яркое, с цветной шнуровкой мексиканское серапе.

— Илья? Что это?! Это ты???

Перед Ильей стоял Эдик, тот самый ученик Мады с Чукотки. Его глаза все округлялись и округлялись, на лице появлялась гримаса, балансирующая где-то между удивлением и ужасом.

Илья неуверенно взмахнул скорострелом и хрипло откашлялся. Знакомый мир, знакомое распространение звука, ветер, запахи, облака…

Рядом остановилась еще одна машина — сине-красный пятнистый флаер с франтоватыми металлическими узорами по всему корпусу. Музыка в его салоне смолкла и оттуда вышел человек, одетый в красный костюм из тонкой шерсти. На вид ему было около пятидесяти: высокого роста, осанистый, с удлиненным строгим лицом. Человек приблизился к Илье и достал из под куртки длинноствольный лучевик. Он направил оружие сначала на Эдика, потом на Илью. Из щели в верхней панели пистолета возникла миниатюрная голограмма — значок патрульной службы.

— Капитан Артюхин, — отрывисто бросил мужчина. — Положите оружие на землю и поднимите руки. Без танцев. Документы с собой?

Илья стал расстегивать ремни крепления на правой руке. Голограммка исчезла там же, откуда и появилась.

— У тебя оружие есть? — Артюхин покосился на дрожащего Эдика. — Ну!

Эдик отрицательно замотал головой.

В этот момент Илья взглянул на машину, на которой прибыл капитан. Металлические узоры сходились к блоку фар и заканчивались там небольшим знаком: длинная вертикальная линия, пересеченная на равном расстоянии тремя короткими отрезками.

Илья ощутил странное чувство — словно где-то очень далеко кто-то другой понимает весь смысл происходящего, а он, как передаточное звено начинает приводить в действие последнюю часть какого-то сложного прибора.

Курсов поднял голову, взглянул в небо, заполненное кучевыми облаками, и спросил:

— Эдик, скажи мне, какой сейчас год и почему ты в Лиссабоне?

Эдик промычал что-то насчет кафедры этноистории, но Илья уже не слушал его. Правая рука резко выбросилась вперед, и Илья увидел, как выезжающий ствол «Тарантула» бьет капитана Артюхина в солнечное сплетение, а потом — по касательной — снизу в челюсть. Артюхин вскрикнул и стал опрокидываться на спину. Из его лучевика вырвался одиночный разряд и прошипел в воздухе рядом с головой Ильи. Эдик с глухим всхлипом присел и распластался по дороге, закрывая голову руками.

Артюхин, лежа на спине, прицелился, но два широких луча из «Тарантула» отрезали ему кисть руки вместе с пистолетом. Капитан заорал странным глубоким голосом. Илья перепрыгнул через его корчащееся тело и подбежал к его флаеру. Он сел за управление, закрыл дверь и уже в окно увидел, как у поднявшегося на ноги Артюхина голова и тело покрываются множеством шевелящихся шипов со светящимися концами. Илья вжал акселератор до боли в икре. Флаер резко рванул с места и стал набирать высоту.

Позади, на дороге, у серебристого «гелио» Эдика стояла синяя, отливающая металлом фигура. Она увеличивалась в размерах. Скоро ее рост превысил стоящие рядом трехэтажные коттеджи. Раздался громоподобный рык:

— Уходи!!! Если только найдешь куда!!!

Флаер летел на высоте около пятидесяти метров, под ним проносились крыши домов-ульев с энергетическими батареями наверху. Сзади в облаках пыли осело несколько зданий и за флаером побежала огромная туша Ннона. Шипы, торчащие из синего тела удлиннялись. Гигант раздавил большой дом-улей шагом одной ноги. Флаер начал набирать высоту. Ннон выбросил вперед руку, которая протянулась над пригородом полукилометровой огромной лианой с длинными когтистыми пальцами. Два синих когтя достали ло кормы флаера, раздался скрежет сминающейся обшивки, но машина вырвалась вперед и боком полетела над площадью, заполненной несколькими десятками прохожих.

Илья не мог поверить в реальность происходящего. Он вцепился в штурвал побелевшими пальцами и провел флаер над крышей высотного здания, едва не врезавшись в черную зеркальную стену. Затем здание раскололось на три больших части и из него выехал циклопических размеров разноцветный шар, весь покрытый шипами и напоминающий морского ежа. Этот шар катился по городу на огромной скорости, давя и сминая в прах все на своем пути. Дома падали один за другим, машины и люди на улицах расплющивались, как гнилые фрукты. Искрили линии связи, проваливались участки поверхности у входов в метро, падали с высоких виадуков сверкающие ленты экспрессов. Хаос нарастал. Илья взял курс к побережью. Слева он увидел башни университетских построек. Блеснул на солнце купол обсерватории.

Ннон настигал Илью — огромные шипы вращались сразу за его флаером. В разрушенной части города что-то с ревом взорвалось. В небо взметнулся столб черной копоти, исполосованный огненными языками.

Откуда-то сбоку возник патрульный флаер. Илья успел рассмотреть искаженное лицо пилота. Офицер кричал, выкрутив штурвал до отказа. Когда оба флаера столкнулись над тенистым зеленым парком, их тут же нанизало на цветные иглы и увлекло вниз, к падающим деревьям. Затем все померкло.

Мертвенный свет прошел по лицу и сместился в сторону. Когда перестала кружиться голова, Илья открыл глаза. Он сидел в высоком кресле. Негромкий звонок где-то за спиной…

Илья слушает странную речь. У говорящего человека не видно глаз и носа — на гладкой коже шевелится только пара узких безцветных губ.

— Операция по синтезу-воссозданию прошла успешно. Поздравляю вас, теперь вы снова обладаете своим прежним телом. Все органические параметры сохранены и стабилизированы. Через какое-то время вас отключат от нейронного модулятора и вы сможете самостоятельно мыслить, говорить и передвигаться.

Еще один звонок, на этот раз более тонкий и долгий…

— Можете попытаться подняться. Д-фон уже позволяет вам общаться. Скоро привыкнете.

Илья осознал, что стоит на ногах, неуверенно покачиваясь.

«Синтез-восстановление, — пронеслось в голове Курсова. — Нейронный модулятор…»

Человек без лица куда-то исчез. Вместо него перед Ильей появился большой и гладкий диск лилового оттенка. По диску плавно растекался узор из мелких квадратов и тончайших сдвоенных линий. В какой-то момент изображение напомнило Илье чье-то лицо. Тут он разом все вспомнил и зал наполнился его душераздирающим криком.

Когда крик стих, Илья осторожно вошел в большой черный провал грузового отсека. Двигатели «Стерха» отдавали в пол еле заметной упругой вибрацией. Илья дотронулся до продолговатой гладкой пластины на стене и в отсеке вспыхнул слабый свет. Пахло гермопластиком и пылью. В большой металлической раме, как в штативе был зажат огромный ком термоконтейнера, где находились трупы экипажа. Илья подошел к скобе с датчиками температуры, скрепляющей черный мешок. И тут тихий скрип заставил его обернуться.

Он увидел напротив себя распятое тело, которое каким-то образом было прикреплено прямо к стене. Изуродованная грудная клетка, запекшаяся кровь на лице, окоченевшие раскинутые руки. Это был пилот Юра Ливаш.

Илья приблизился к трупу и посмотрел в потемневшее лицо. Вдруг тело Ливаша повернулось и одна чась лица дернулась. Губы стали открываться и Илья услышал слова:

— Вселенная еще не завершена. Она все еще в состоянии движения. И там, на самом краю, где проходит граница между уже созданным и тем, что еще незаполнено и пусто, там, в этом месте, которого наполовину нет, находится самая активная часть потенциального поля. Это поле — структура, которая пронизывает и наполняет все материальное. Это постоянное движение от центра к краю.

Голова Ливаша повисла, он, как механическая кукла еще несколько раз содрогнулся всем телом и продолжил:

— Преодолевая пустоту впереди себя, этот активный рубеж поля начинает частично двигаться вспять, к тому, что давно создано и существует где-то в глубине, в самом центре пространства. Это только слова, но в них содержится то, что еще можно выразить словами… И эта полевая граница обладает способностью копировать и воспроизводить все, что только может быть во вселенной. Она может простираться по всему объему пространства и выходить из временных потоков. Она не может встретить на своем пути преград, пока сама не станет такой преградой… И она ищет способ активно пережить существование в разных местах вселенной. Каждое ее появление из внутренней пустоты материи — это опыт экстаза, это выход к Источнику. Эта полевая граница беспредельна по природе, поэтому она способна создавать огромные всплески энергии в ограниченных связях уже созданного мира. В этот раз ее действия определены процессами разворачивания разумной жизни… Это значит, что пришло время выхода на другой уровень, к другим возможностям. Иллюзия породила другую иллюзию, и в точке их соприкосновений появляются очаги переходов к новому способу жизни… Ты мог видеть вещи, связанные со смертью, страхом, болью и страданием. Это не означает, что все происходило именно так. В тот момент ты не мог наблюдать наращивание структуры поля, игру полюсов и танец паттернов света. Человеческая память была не настолько совершенной вещью, как его способность к генерированию новых слоев реальности… Ты — первый всплеск Морфогенетического поля на новом слое. Твое появление подготавливалось самой материей. Ты тянешь за собой нити мира. Ты идешь и этим создаешь Мост.

Губы Ливаша застыли, лицо еще больше окаменело. «Мост», — неслось в прохладном пространстве грузового отсека.

Илья повернулся и выпал в огромный светящийся проем, в пустое пространство. Над ним проскользила быстрая тень.

— Ты думаешь? — раздался чуть насмешливый голос Клио.

Крик стих, и только тогда Илья понял, что это кричал он. Напротив него простирался уходящий в бесконечную даль подвесной мост. Вокруг темнела ледяная бездна. Все было на своих местах: чувства, память, мысли.

Линия моста как-то сжалась и стала светлым бликом в синем глубоком глазу Ннона. Он сидел напротив Ильи на сером песке и шевелил узкими синими пальцами правой руки. Время от времени в его пальцах вспыхивали геометрические пятна, в которых проносились какие-то знакомые изображения.

Илья с трудом перевел дыхание.

— Что происходит? — спросил он.

— Все, — спокойно ответил Ннон. — Немало, правда?

Его синяя кожа пошла желто-белыми переливами, которые вскоре рассыпались наподобие роя мелких насекомых и затем исчезли.

— Ты удивлен? — продолжал Ннон. — Но ведь, если существует такая вещь, как киберпространство, которое развилось до появления в нем искусственного осознания, то почему эти же принципы, только более расширенные, не могут существовать и в любом другом пространстве? Все, что угодно! Любые параллельные миры! Любые перпендикулярные антимиры… Любые процессы во временных потоках.

— Я же погиб, там, на Земле, — сказал Илья сухим непривычным голосом. — Во флаере, над парком, у побережья.

— Тебя синтезировали-восстановили. А этот кусок памяти о смерти оставлен специально, чтобы ты кое-что понял. Например, что ты будешь вот так гибнуть и восстанавливаться столько раз, сколько потребуется. Пока, наконец, не сделаешь единственно верный шаг. Подумай о том, что теперь ты существуешь в виде, так сказать, информационной возможности. Это весьма близко к моей природе. Подумай — мой тебе совет.

— Кем я был восстановлен и каким образом?

— Тебя устроит, если я отвечу так: тебя восстановили в параллельном пространстве, в другом континууме, если угодно, твою информационную возможность синтезировали другие информационные возможности, такие же, как ты, живые и разумные — устраивает такая трактовка?

Илья промолчал, чувствуя смесь досады и одновременно глубокого интереса.

— А насчет того, каким образом, — продолжал Ннон, перебирая цветные изображения в пальцах. — Существует обширная аналогия между устройством твоей нейронной системы и структурой поля, которое охватывает всю материю в пространстве. Практически они тождественны. Морфогенетическое поле, как его когда-то давно предпочли называть на Земле, само по себе является проявлением процесса творения. Твой нейронный субстрат уже самим своим наличием определил существование и активизацию аналогичных пространственных образований. И обратно — тебя заново сотворили те системы, которые сотворил ты. Не до конца сознательно, конечно…

— А что за единственно верный шаг я должен сделать? — Илья посмотрел прямо в большие синие глаза и натолкнулся там на свое сосредоточенно-внимательное отражение. — Зачем меня столько раз клонировать вместо того, чтобы открыто сказать — что к чему?

— Я буду появляться рядом и убивать тебя, пока ты не пойдешь дальше, чем любой человек! — Ннон на долю секунды превратился в плоского металлического «Морбида». — А любой человек всегда остается на коротком поводке своих идентификаций, представлений и родовых матриц.

— Что же нужно тебе?

— Чтобы ты весь, целиком перешел в заново образованное для тебя пространство.

— Это и есть мой путь на следующий круг расы?

— Тот, кто знал себя как Илью Курсова уже находится там. Мне осталось всего лишь стереть тот его след в прежнем мире, который по инерции все еще полагает себя нынешним Ильей Курсовым.

Илья испытал странное незнакомое чувство. То, что он только-что услышал от Ннона, на каком-то внесловесном уровне наполнило его сознание точной сутью всего происходящего. Ощущение было такое, будто весь мир, который Илья знал и воспринимал стал микроскопической точкой где-то внутри него. Когда эта точка исчезла, Илья почувствовал, что сам стал такой же точкой в неведомом новом мире, и теперь уже его «я» стремительно исчезало вослед за прежним миром.

— Подожди, — еле выговорил Илья, ничего не видя перед собой. — Это будет продолжаться бесконечно!

Ннон только рассмеялся. В каждом из миллиардов и миллиардов исчезающих друг в друге миров прозвучал этот легкий, расслабленный смех. У Ильи пронеслась в голове мысль, что так может смеяться не существо, а сама субстанция, его наполняющая.

Блеснула яркая вспышка, за ней раздался неприятный, щекочущий нервы рвущийся звук, и тогда все вернулось в прежнюю позицию: Илья сидел напротив Ннона на сером, прохладном песке под черным звездным небом. Казалось, где-то за спиной или сбоку вот-вот раздастся негромкий шелест морского прибоя.

Ннон молчал, по-прежнему перебирая в пальцах свою цветную геометрию образов.

В его руке возник многогранник. Ннон прикрыл веки, но у Ильи осталось четкое ощущение, что сидящий напротив продолжает на него смотреть.

В желтоватых гранях был вид комнаты, стены которой были облицованы подвижной, живой тканью. Ткань создавала эффект дышащих, глубоко вздыхающих и морщащихся, словно от зубной боли, стен. Посредине комнаты стояло большое кресло, покрытое сине-белым пледом. Из-под свисающего края пледа виднелись тяжелые резные ножки из черного дерева, оканчивающиеся у пола в виде четырех когтистых птичьих лап. Колышащаяся структура желтых стен заставляла поверить, что плед и кресло тоже медленно пульсируют и изгибаются. У входа в комнату стоял Илья. На нем был все тот же костюм-объектив, к правой руке был пристегнут «Тарантул». В кресле, и в то же время как бы отдельно от него, сидел Ннон. Его тело было плотно упаковано в розовый эластичный костюм, покрытый какими-то узкими белыми полосами. По этим полосам постоянно пробегали ярко-синие электрические искры.

Ннон говорил Илье о чем-то, глядя как бы сквозь него. На умиротворенном гладком лице невозможно было прочитать никаких эмоций.

Внезапно Илья словно переместился в это изображение и ощутил, что целиком находится в желтой комнате. Тут же он стал стремительно забывать, что только-что смотрел на это, как на картинку в многограннике. Илья стал следить за потоком слов, исходивших от Ннона. Тот говорил таким тоном, словно эта беседа длилась уже достаточное время:

— Все это только варианты. И они существуют одновременно, все вместе. Везде, в любых мирах есть ПЕРЕХОД и есть проблема памяти, памяти, которую трудно удержать и сохранить. Это вопрос выбора, и в этом великая свобода и великое рабство жизни. Узнать чуть больше о своей природе и о способе не утерять это знание, а затем просто следовать за носителем этой информации — за драгоценным чемоданом, наполненным сказками о господине «Я». Пожертвовать привычным миром и плыть на своем единственном скарбе неизвестно куда…

— Зачем нарушать всеобщий порядок вещей? — Илья прислонился спиной к пузырящейся плоти стены. — Для чего этот слом?

— Нарушение порядка, — ответил Ннон терпеливо и мягко, — это элемент из области еще большего порядка. Чтобы увидеть этот больший порядок, нужно отойти на определенное, порядочное, расстояние — но тогда ты просто покидаешь тот, предыдущий порядок. Это неизбежно. И это тоже в порядке вещей… Все, что я тебе толкую — все это только из-за того, что сейчас важен прежде всего ПЕРЕХОД.

— Я понимаю. Но как быть с моей привязанностью к моему миру, к Земле, к людям, которых люблю и знаю, ко всем тем светлым, прекрасным моментам, которые бывают в человеческом мире?

— А так ли уж ты привязан ко всему земному? — глаза Ннона сверкнули алым. — Тогда, может быть, ты мне расскажешь о том, почему всю свою жизнь, каждый день ты хотел чего-то большего, какого-то прорыва, выхода за незримую грань реальности?

Илья понял, что это удар ниже пояса. Он не мог ответить на это, потому что это было чистой правдой.

— Я хотел спросить тебя о Маде, — после долгой паузы сказал Илья.

— Я знаю, — сразу отозвался Ннон. — Я был в нем. Это очень высокоразвитая сущность, но ему предстоит свой путь и определенный отрезок работы. Он превосходно чувствует все течения во вселенной, но он, как дерево, что связывает только три мира — корень в одном, ствол в другом, крона в третьем. Сейчас он знает, о чем мы говорим.

— Когда я прощался с ним, — сказал Илья, — я понял кое-что о твоих появлениях в нашем мире. Черт возьми, странно обращаться на «ты» к Полю!

— А мне, думаешь, не странно слышать от такого же точно Поля, что ему как-то странно обращаться ко мне на «ты»? — Ннон ухмыльнулся и подобрал под себя одну ногу. — Продолжай.

— Я понял что-то обо всем этом, но только сейчас вспомнил это…

По костюму Ннона прошла сплошная рябь из синих искр.

— Когда ты появлялся, — продолжал Илья, — я слышал звук завихряющегося, компрессированного воздуха. В тебе есть информация о любом материальном объекте, но чтобы проявиться в нашем мире тебе требовалось создавать прореху в структуре материи. Дыра, связывающая мир и антимир, или своеобразная прорубь на уровне субчастиц. Чтобы заполнить часть пространства, тебе требовалось «всосать» такую же его часть в антиматерию. Ведь ты — это граница между заполненным и пустым.

— Неплохо, — кивнул Ннон и опустил глаза.

— А что, если я соглашусь ПЕРЕЙТИ на следующий уровень Игры, а потом найду в одном из «вероятностных», как ты говоришь, миров возможность остановить твою активность? Аннигилировать тебя? Например, такие же ученые мужи, что не столь давно клонировали меня — неужели они не смогут разработать мою подачу дальше? Взять и бомбардировать тебя в момент твоего проявления направленным потоком античастиц. Что скажешь? Ведь по сути ты устраиваешь все эти неравные поединки со мной только затем, чтобы приблизить вероятность испытать свою полную полевую смерть.

— Знаешь, что, — Ннон поднял на Курсова свои удивительные непроницаемые глаза. — Попытайся. Ты, я вижу, способный, хватаешь все на лету — у тебя должно получиться. Только не забудь один момент.

— Какой?

— Если ты провернешь такую «бомбардировку» с полной точностью и синхронностью — мир полностью исчезнет вместе со мной. Останется только одна граница, уже не между чем-то и чем-то, а сама по себе.

— Поле способно блефовать? — спросил Илья.

— А ты как полагаешь? — широко улыбнулся Ннон. — И тем не менее, попытайся запомнить, что я тебе сказал. Представь такой образ: существует только граница, уже не разделяющая ничего и оттого не сознающая саму себя…

— Блеф, — отрезал Илья ровным голосом. — Во-первых, это уже будет не граница. А во-вторых, если речь еще идет о границе, которая уже не сознает себя, то ведь есть же кто-то, кто сознает ее в этом качестве. Ведь для кого-то ее НЕ БУДЕТ. А это уже осознание.

— Именно, — вдруг как-то живо и горячо сказал Ннон. — Именно он и играет.

— Кто это?

— Я не знаю, кто он и как его описать.

— Это Бог?

— Вероятно, нечто большее. Я чувствую только, что он изначально одинок.

— А это не блеф? — зачем-то спросил Илья, хотя совсем не хотел в этот момент спрашивать о чем-либо.

— А весь твой мир — не блеф? — Ннон поднялся с кресла и вдруг оказался у самого лица Ильи. — И вообще, дружище, тебе не кажется странным, что на твоей Земле сейчас только одна страна, все население — русские, все говорят только по-русски — и черные, и белые, и желтые, и красные? Русские континенты, русские традиции, русская культура?!

— Неужели тебе не известна история? — спросил Илья.

— Какая история?

— Ну, почти полтора столетия назад был проведен лингвогенетический эксперимент Краснова в рамках теории тризидного структурирования по Афанасьеву. Произошла глобальная цепная реакция ген-коммуникативных структур…

Вдруг Илья понял, что говорит о том, в чем сам уже как-то не слишком уверен. Он настолько привык к такому положению на Земле, что не представлял себе ничего другого. Но Ннон стоял напротив и смотрел в глаза с таким особым выражением, что Курсов стал терять все внутренние ориентиры. Теперь он был близок к тому, чтобы пытаться мучительно осознавать, кто он на самом деле и чем был тот мир, в котором все это неосознаваемое с ним происходило. Неужели все это еще один «возможный» мир? Так вот о какой привязанности они только-что говорили…

Илья почти терял сознание, и в этот же момент продолжал думать, что сознание принципиально невозможно «потерять».

— Да, — сказал Ннон тихо. — Иллюзия — очень реальная вещь. Вспомни хотя бы, что все сейчас происходящее ты наблюдаешь в красивой вращающейся фигуре в моей ладони.

Илья испытал мощнейший шок, когда вернулся на прохладный серый песок. Ннон в этом месте точно так же продолжал какой-то разговор, будто они довольно давно вели беседу:

— Ты верно расшифровал значение той пирамиды из тел в ТРИП-колонии. Главное там было — ориентировка. У тебя превосходное чутье. Ручаюсь, что ты не осознаешь 90 % из того, что предчувствуешь и после действуешь по этому предчувствию. Как и всякий человек. Но ты отличен тем, что очень скоро обо всем узнаешь сам. Изнутри себя.

Фигуры в пальцах Ннона продолжали появляться и исчезать. Илья пошевелил затекшими конечностями.

— Потом появилась Клио, — продолжал Ннон. — Тогда я активно вмешиваюсь в поток событий. Пришлось организовать небольшое вторжение в частные мозговые владения некоторых чинов из СпецБюро. Антонина со своей секретной информацией направила Клио прямо к тебе. Правда игра несколько раз шла по спонтанной траектории. Варианты перебирались. Иногда требовалось отключать некоторые каналы связи. Например, когда отпала необходимость в биологическом контакте Антонины и Клио. То же, но в несколько иной форме произошло с Диной. А когда ты бежал от преследования на угнанном флаере в Научном Центре! Ты себе не представляешь, как было захватывающе врезаться в твою машину в виде патрульного флаера и его экипажа! И в это же время находиться еще в сотне разных точек планеты и в нескольких местах в космосе.

Илья с некоторой осторожностью посморел на очередную разноцветную фтгуру в руке Ннона. Ему казалось — задержи он взгляд на изображении — и его снова унесет потоком внимания в реальность, существующую на яркой поверхности многогранника.

И тем не менее Илья не отвел взгляда. Он увидел поверхность Изнанки и черное пространство наверху. Высоко над головой блестел эллипс «Броска». Перед глазами возникла картина, проецируемая неизвестным экраном. Это был вид со стороны Куранта на эскадру боевых кораблей Земли. Они располагались на большом расстоянии друг от друга и все вместе составляли фигуру, напоминавшую огромный полумесяц. Иногда между кораблями пролетали небольшие модули слежения. Всю флотилию было отлично видно, словно это была всего лишь уменьшенная модель, находящаяся совсем рядом.

От Куранта исходило зеленоватое сияние. Затем это сияние резко усилилось и за секунду превратилось в мощнейшую вспышку, по силе ненамного уступающую взрыву сверхновой звезды. Яркость экрана уменьшилась, и Илья увидел, как в сторону эскадры понеслась быстрая стена сплошного оранжево-белого огня. Ярко полыхнул и разом исчез в этой стене встретившийся ей на пути «Бросок-1». Модули слежения стали быстро разворачиваться, двигатели больших крейсеров включились на полную мощность, но было поздно. Громадная стена раскаленной материи настигла всю флотилию. В ослепительном сиянии пламени практически не было видно множества вспышек. Стена съела все корабли, не оставив после себя никаких огарков или обломков, пронеслась еще некоторое время в черном пространстве космоса и стала так же быстро рассеиваться. Через минуту от нее осталось только едва уловимое расплывчатое зеленоватое пятно — казалось, что это просто яркий след на экране или на сечтатке глаза Ильи.

В произошедшее верилось с трудом. Илья не мог даже представить себе того гула, рева и сотрясения, которые могли сопровождать это явление. Все прошло беззвучно, и Илья сначала подумал, что оглох.

— Мне хочется, чтобы ты понял, — раздался где-то над головой голос Ннона, — что я существую для тебя тоже как возможность.

На экране, края которого Илье так и не удалось увидеть, появилось другое изображение. Длинные, сливающиеся друг с другом и отпадающие друг от друга цветнве линии, похожие на динамическую картину помех в киберпространстве. Откуда-то появился мужской голос:

— Сегодня в разных территориальных зонах Земли произошла серия взаимосвязанных катастроф необъяснимого характера…

Помехи на мгновение исчезли и Илья успел увидеть мелькнувшее лицо диктора в криво сидящих наушниках, а затем съемки мощных взрывов. Ревущий огненный ветер нес над побережьем стены, крыши домов, стволы крупных деревьев, вагоны поездов, стальные опоры огромных коннекторов. Все это сразу же накрывало густым черным облаком копоти.

— По первым предположениям взорвались все оставшиеся на Земле залежи нефти и природного газа. Взрывы произошли синхронно. Ряд городов и природных зон исчезли с лица Земли за считаные минуты. В экваториальных областях зафиксированы нарастающие сейсмические толчки…

Еще несколько кадров: падающие и превращающиеся в столбы пыли дома, горы пылающих и перевернутых гелиомобилей на искореженной ленте магистрали, высотные жилые комплексы, наполовину затопленные морской водой, обезумевшие от ужаса и кричащие люди бегут толпами, ничего не видя перед собой.

Снова череда коммуникационных помех.

— Отмечена крайняя нестабильность мирового океана…

А потом Илья увидел, словно в сенсорном режиме кибера, как земная кора начала двигаться и вздыматься. На глазах то там, то тут выростали горные массивы, образовывались глубочайшие разломы, в почерневшее от дыма небо выбрасывались тонны и тонны раскаленной добела лавы. Менялись очертания континентов. Европа, скрывающаяся под водами Атлантики. Трещина через всю Восточную Сибирь. Мутные воды на месте японских островов. Пылающая складчатая поверхность вместо Аравийского полуострова.

Многогранник исчез в пальцах Ннона.

Илья ощутил внутри себя что-то тоскливое и пустое, и взглянул Ннону в лицо.

— Зачем?

— Я же говорил тебе, — Ннон медленно сжал пальцы руки в кулак. — Это один из возможных миров. Все, что ты видел, сидя на этом песке рядом со мной — это те места, куда невозможно вернуться. По крайней мере тебе и по крайней мере сейчас.

Илья не успел заметить, как вскинул свой «Тарантул» и стал стрелять в Ннона. Снопы белесых лучей прошивали синее тело насквозь. Грудь, живот, плечи и голова Ннона стали разлетаться облаком потемневших ошметков. Когда перед Ильей на песке уже не осталось никого, его рука все еще продолжала судорожно давить на гашетку.

— Не устал? — голос Ннона раздался сзади.

Илья не стал оборачиваться. Он поднялся на ноги, отшвырнул скорострел в сторону и пошел куда-то вперед — туда, где край песчаной площадки упирался прямо в черноту.

Илья шел до полного изнеможения, но так и не приблизился к краю песчаной плоскости, который по-прежнему, казалось, находился метрах в десяти перед ним.

Упав лицом в прохладный серебристый песок, Илья повернулся на бок и посмотрел назад. На песке не было его следов, а раскаленный и дымящийся «Тарантул» лежал совсем рядом — стоило только протянуть руку.

— Я бы на твоем месте радовался, — опять зазвучал голос Ннона. — Ты жив, ты свободен, ты опять, как будто, в самом начале.

Песок под Ильей стал делаться прозрачным, и вот уже превратился в мерно светящийся большой экран, на котором распласталось тело человека.

По экрану скользнула быстрая тень. Затем появилось изображение. Илья увидел, как огромный бело-голубой шар Земли вспыхивает необычным фиолетовым цветком со множеством алых протуберанцев. И в гигантском облаке раскаленной пыли планета разрывается на мелкие части, словно аквариум с водой, упавший на дорогу с верхнего этажа.

Взрыв Земли, яркость, от которой перехватывает дыхание, и поверх всего этого — маленькая черная фигурка в контражуре, закрывающая лицо обеими руками.

Потом все померкло и Илья остался лежать среди приглушенного зеленого сияния.

— Представь, что все могло выглядеть и по-другому, — снова подал голос Ннон. — Да, собственно, так тоже было. Люди занимаются своими обыденными, каждодневными делами. Проводят время в кибере, работают в конторе, едут на поезде, посещают атракцион, покупают продукты, занимаются любовью… И тут изо всех щелей, какие только найдутся рядом с ними, начинает сочиться, лезть и вываливаться наружу радужная, отливающая металлическим блеском субстанция. Морбид вылез из всех своих выходов и стал заполнять собой весь мир. Все закончилось за каких-то три дня. Морбид, целиком покрывший планету своей растущей массой. Переваривший, переплавивший все на свой лад. И представь, что никто из людей не потерял при этом осознания — все превосходно поняли, что оказались внутри. И самые прозорливые поняли первыми, что это — большое облегчение. Но ты можешь считать иначе. Ты можешь считать, что теперь ни для кого нет разницы — внутри или снаружи.

— Я хочу знать, — наконец сказал Илья, — с какой скоростью идет заполнение пустого пространства. Ведь ты — граница.

— На твой век хватит, — протяжно произнес Ннон.

Сливки вскипели. Тем временем ошпаренные, нарезанные пластинами подосиновики летели навстречу раскаленной сковороде. Красно-белые дольки падали, переворачиваясь, отскакивали от блестящего металла, крутились и сталкивались в горячем пространстве, снова падали вниз. Шипение грибной плоти усиливалось. Мелкие кристаллики соли меркли.

Илья взял крепко связанный пучок петрушки и укропа, насыпал в середину кари, гвоздику, черного перца, с хрустом внедрил лаврового листа. Шипение прекратилось, сковорода остывала. Подбежала Живка с пакетиком корицы.

— Молодчина! — привычно похвалил кошку Илья. — Но пока ты искала пакет, я успел передумать. Корицу мы добавлять не будем. Извини.

Живка, щуря глаза скрылась с пакетиком в зубах — понесла на место. Илья засыпал грибы в горшок, залил сливками, добавил ароматный пучок зелени, посолил и накрыл крышкой. В этот момент что-то произошло с его памятью.

Илья понял, что будет дальше. Словно все это уже когда-то было с ним. Он уже представлял, как включит телеэкран, как там появится клип Арины Миковой, снятый на Юпитере. Затем возникнет свистящий шум. Затем Илья будет стоять в комнате и смотреть в окно. Пара ворон грузно взлетит с ветки в грязно-белесое московское небо. После произойдет нападение синей твари с клювом, растущим из груди и лиловыми лезвиями вместо кистей рук. Потом удар затылком о стену и чуть позже — Атлантический экспресс, летящий в Лиссабон, а после — научный Центр и кабинет отца…

Илью заполнило ни с чем несравнимое океаническое чувство. Ему показалось, что если сию же секунду он не предпримет какой-то очень существенный шаг, то его мозг взорвется, не выдержав всего напора растущей энергии.

Илья схватил крупный разделочный нож и, опрокинув стул, устремился в коридор, к стене перед входом в свой кабинет. Рука сама собой замахнулась и нож стал наносить на стену серию рубцов-выбоин: один, другой, третий…

Илья остановился и глубоко вздохнул. Им овладело чувство, что все-таки он успел. Перед ним на стене, на уровне лица находился свежий рисунок из средней глубины царапин: восемь-девять линий изображали человеческую руку, устремленную пятипалой ладонью вниз.

В следующий миг вся комната вокруг Ильи закружилась и потеряла четкие очертания. Все стало предельно нереальным, словно зыбкое, плохо отстроенное эмуляционное изображение в кибере.

Мелькнул салон экспресса, в окне появилось и тут же исчезло лицо отца, зеленое гелио стремительно и бесшумно скрылось за поворотом, Илья оказался в кибере, перед ним стояла блестящая фиолетовым фигура Дины, она что-то медленно говорила, а от ее головы куда-то вверх отходило извивающееся световое щупальце. Все исчезло во вспышке серебристого сияния, появилась ярко-красная комната, в которой по разные стороны зеркальной стены стояли мужчина и женщина. Комната сжалась и скрылась в воронке, напоминающей скопление квадратных узоров иссиня-черного цвета. Прозвучал ураганный свист, переходящий в оглушительный шепот. Где-то вдали Илья с трудом вывернул летящий флаер в сторону от несущейся навстречу патрульной машины. Голос диспетчера наполнил здание аэропорта невнятной массой громоздящихся друг на друга звуков. Шепот стал рваться на короткие всплески, которые по мере угасания становились словами:

— Ты сделал последний шаг.

Илья узнал голос Ннона. Образы стали течь все быстрее, они уже напоминали единый поток, проходящий ирреальной лавиной сквозь сознание Курсова.

Раздался грохот далекого ужасающего взрыва — Илье показалось, что с таким звуком разрывается само пространство.

Ннон стоял справа и теперь выглядел иначе: ярко-оранжевая сфера, по поверхности которой, изменяясь и дополняя друг друга, перетекали тысячи и тысячи образов. И каждый из этих образов был отдельным миром. И каждый такой мир нес в себе целую систему других возможных миров. Бесконечные и бесконечные коридоры.

Ннон указал рукой одного из сферических образов куда-то вперед.

— Иди, — раздался его многократно умноженный голос.

Илья сделал один шаг и оказался на берегу реки. За спиной слышался шелест лесной листвы. Где-то взвизгнул стриж. В затылок продышал теплый ветер. Впереди, по другую сторону реки не было ничего — ни изображения, ни линий, ни цвета, ни света, ни темноты.

Илья подошел к речной воде и посмотрел в темный холодный поток. Внезапно пришло ясное осознание: в этот момент где-то далеко, в одной из вероятных реальностей перестал дышать Мада. Однорукий шаман торжественно и спокойно осуществил свой ПЕРЕХОД. Строительство моста было завершено.

Илья разглядел, что река состояла из двух потоков, несущихся в противоположные стороны с одинаковой скоростью. Когда Илья шагнул в воду, он понял, что река была только входом на небольшую арену, освещенную узким лучом белого переливчатого света.

— Ннон? — позвал Илья.

— Я здесь, — на краю света и тени появился Ннон. Он выглядел как прежде — синяя пластичная фигура с бесконечностью во взгляде глаз.

— Это тот самый момент, — сказал Ннон, — когда с тобой разговаривает тот, кто играет во все это. Смотри…

Илья увидел всю арену как бы со стороны. В осещенном кругу стоял Ннон, напротив него — Илья. Что-то произошло с изображением. Теперь было то ли видно, то ли просто понятно, что оба существа на этой арене — только формы, только подобие совершенных перчаток, в которые продеты две немыслимые неощутимые руки. Из Ннона вверх и вниз шел конусообразно расширяющийся поток бело-желто-зеленого света, а сама фигура Ннона была только областью сгущения этого свечения. То же было и с Ильей. Конусы где-то в верхней и в нижней бесконечностях соединялись, образуя поле ослепительного сияния. Это поле было единственным и разумным.

Тот, кто наблюдал эту картину со стороны, уже не был Нноном или Ильей Курсовым. Он на это время совершенно осознанно стал собой, вновь ощутив два полюса, два огромных разнонаправленных потока: безмерное одиночество и безграничный интерес.

— Играя плотью, не имея плоти, — голос возникал повсюду и слышал сам себя. — Я создаю иллюзию в себе.

— В себе… — произнес Илья и открыл глаза.

— Ты на следующем круге, — сказал Ннон. — Здесь ты можешь воссоздавать все при помощи своего воображения, или своей памяти. Это как синтез-восстановление, помнишь? Ты можешь до мелочей воссоздать Землю, какой она осталась в твоей памяти, и все, что на ней происходило. Но стоит ли осуществлять повтор, после того, как ты понял, почему ты здесь? Ты можешь выстроить новое пространство.

Илья стоял под струящимся медленными волнами светом и чувствовал необыкновенную легкость, словно сила тяготения никогда не существовала, даже в качестве возможности. Где-то в сознании возник неясный, но необходимый вопрос.

— Обернись, — посоветовал Ннон, по частям исчезая в темноте.

Илья оглянулся. За его спиной стояла Клио, такая же прекрасная, как и в миг первой встречи. Она спокойно и нежно смотрела на него, едва заметно улыбаясь уголками губ. Ее золотистое платье и ее тело на мгновение стали прозрачны, и Илья увидел внутри Клио небольшую, мерцающую мягким ровным светом сферу. Внутри этой сферы находился кто-то. Этот кто-то, еще по настоящему не оформившийся, уже любил тех, кто сейчас находился рядом с ним. Илья сам не заметил, как у его ног появилось маленькое гибкое тело Живки. Клио подошла и прижалась к Илье. С ее ресниц сорвалась слеза и полетела по сложной кривой, капнув на голову Живке. Кошка встряхнула головой и мелодично замурлыкала.

— Клио, — Илья посмотрел в ее серые глаза, — ты когда-нибудь бывала на Олимпе?

— Пока еще нет, — ответила она и рассмеялась.

КОНЕЦ