"Мэт разбудил петуха" - читать интересную книгу автора (Шабрей Франсуа)

ГЛАВА 3

– Должно быть, здесь, – прошептал Фрэнки Мэттьюс. За рулем «форда-зодиак», взятого напрокат в агентстве Герца сразу же после приземления в аэропорту Лондона, он пересек Харуэл, где находилась атомная станция, которой ему было приказано заниматься. Он увидел станцию, хорошо охранявшуюся, окруженную высокими стенами с редкими зарешеченными окошками.

В Вашингтоне полковник Карлсон сказал ему: «Ресторан „Герб Беркшира“, при выезде из Харуэла, если ехать со стороны Лондона. Там вы спросите Джона Холли».

Кажется, ему был нужен именно этот дом, стоящий в некотором отдалении. Да, на его фасаде висела большая вывеска «Герб Беркшира». Но странно: из трубы не шел дым, ставни были закрыты, а дверь завешана черной тканью. Перед дверью разговаривали четверо мужчин.

Он остановился и вышел из машины.

– Эй! – позвал он. – Мне посоветовали пообедать здесь. Это ведь ресторан Джона Холли, не так ли? Он, говорят, великолепно готовит.

Один из мужчин, уже в возрасте, небрежно одетый и плохо выбритый, повернулся к нему.

– Отготовился старина Джон, – прошамкал он беззубым ртом.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что покойнику еще никогда не удавалось приготовить баранью ногу с мятой.

– Холли умер?

– Такое, знаете ли, случается, мистер.

Начиная подобное расследование, следует быть готовым ко всему, тем более что Джон Холли был его информатором в Харуэле, так что Фрэнки непроизвольно подумал о насильственной смерти хозяина ресторана. Он спросил об этом.

– Он умер, потому что все там будем, – ответил ему старик. – Он, может быть, пожил бы еще, если бы берег свое сердце и печень. Вчера ночью, когда он собирался ложиться спать, с ним случился приступ. Да примет Господь его душу!

– Аминь! – заключил Мэт.

Значит, естественная смерть. Это ему больше нравилось. Джон Холли был одним из шестисот или семисот человек, рассеянных по всему свету, которых полковник Карлсон использовал в своей работе, иногда с большими перерывами. Выполняли они второстепенные задания, но им можно было доверять. Единственное, чем Холли мог ему помочь, – сообщить о значительных событиях на атомной станции, об изменениях в персонале, о приезжих и тому подобное. Для него это было сравнительно нетрудно благодаря репутации хорошего кулинара. Все лица, занимавшие на станции важные посты, достаточно регулярно приходили в ресторан Холли обедать. А некоторые инженеры просиживали здесь субботние вечера, чтобы напиться и забыть о том, в какой глуши оказались. Естественная смерть тайного сотрудника несколько успокоила Фрэнки, но задачу осложнила.

Его собеседник сказал, что жена, теперь уже вдова Холли, разумеется, откроет ресторан после похорон. А пока он может порекомендовать приезжему другое заведение, где кухня не хуже. Но Мэттьюс беспокоился не о еде. Он поехал в Оксфорд, находившийся в пятнадцати километрах от станции, где решил обосноваться.

Устроившись в отеле, он разработал план действий. У него был лишь один путь, чтобы достать образцы: войти в контакт с работником станции – инженером или старшим техником. С этими отходами нельзя обращаться как с мукой. Нужны особые предосторожности, специальная одежда, целая система мер радиационной защиты. Фрэнки рассчитывал, что Джон Холли поможет ему завести на станции нужные знакомства.

Теперь ему придется самому искать помощника. Адская работа, которой хоть раз приходилось заниматься всем секретным агентам: составлять списки, наводить справки о каждом, выискивать слабые места – долги, женщины, азартная игра, наркотики, – позволяющие оказывать на человека давление, делать его податливым. Но, и это самое главное, такая работа займет много времени и, может быть, не даст нужного результата. А полковник Карлсон особо настаивал на необходимости действовать быстро.

Вскоре после конференции в Вене Карлсон вызвал Фрэнки Мэттьюса в свой вашингтонский кабинет, ввел его в курс дела и поручил ему проведение этой операции, предупредив, что работать придется вместе с русскими, и уверил в том, что он может рассчитывать на любую необходимую поддержку.

Фрэнки Мэттьюс был любимым агентом Карлсона. Они познакомились и оценили друг друга еще когда носили форму. Фрэнки едва успел получить диплом инженера, когда его взяли в армию. Демобилизовавшись, он немного растерялся в слишком спокойном, на его взгляд, мире и принял предложение полковника Карлсона поработать в спецслужбе. Ему было тридцать лет, он был высок, худощав, атлетического сложения, его черные, коротко подстриженные волосы кое-где тронула седина, женщины находили интересным его лицо – глаза, изменявшие цвет с зеленого на голубой, выступающие скулы – наследство предков, индейцев племени гуронов, энергичный подбородок и слегка искривленные зубы.

Он начал скучную работу с поисков имен и фамилий в телефонном справочнике.

На третий день, видя, что нет никакого прогресса, он сказал себе, что ресторан Холли, наверное, вновь открылся и он мог бы встретиться с вдовой. Стоило попытаться. Вдруг Джон Холли держал жену, хотя бы частично, в курсе своей деятельности. Возможно, у него остались записи, которые могли бы пригодиться ему, Фрэнки. Он сел в машину и отправился ужинать в «Герб Беркшира». Ресторан действительно открылся, но атмосфера в нем была подавленной. Служащие ходили грустные, меню предлагалось скверное, а немногочисленные клиенты с мрачным видом ковырялись в своих тарелках. Хозяйки, как сообщил ему метрдотель, не было. Она, разумеется, собиралась продолжать дело и оставить на месте всех работников, но после похорон мужа решила несколько дней отдохнуть и попутешествовать, чтобы развеяться.

Фрэнки Мэттьюс не стал там задерживаться и вскоре после девяти часов вернулся в свой отель в Оксфорд.

– Вам звонили из Штатов, – сообщил ему портье. – Ничего не передавали, только сказали, что будут звонить каждый час, пока не дозвонятся до вас.

– Спасибо, – сказал Мэт. – Следующий звонок переведите в мой номер.

Ровно в десять телефон зазвонил.

Как он и предполагал, звонил полковник Карлсон.

Он явно был недоволен и тотчас перешел к делу:

– Можете вы мне сказать, чем вы занимаетесь, Мэт?

– Вы имеете в виду сейчас?

– Я имею в виду вообще. Может, вы перепутали приказ? Я послал вас в Великобританию не отдыхать, а заниматься чертовски важным делом. Я особо подчеркнул, что действовать надо быстро, потому что это только начало. А от вас нет никаких известий, черт возьми! Вы полагаете, Мэт, что я долго буду терпеть, как другие насмехаются надо мной?

– Какие другие, господин полковник?

– Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Предварительные операции были поделены поровну: мы достаем образцы радиоактивных отходов в Харуэле, в Великобритании, а русские – в «Фениксе» во Франции. Так вот! Советский агент, посланный во Францию, уже давно получил образцы и отправил их в Москву на анализ. Этот мерзкий тип, Швабрин, прислал нам часть, чтобы мы тоже смогли провести анализ. И он издевался надо мной, интересуясь, когда, по моему мнению, мы пришлем им наши образцы.

– А! И что показали анализы?

– Ангольский снаряд сделан не из французских отходов. Но это не главное, черт возьми! Едва вылезшие из варварства русские утерли нам нос, опередили нас, хотя мы имеем лучшую в мире организацию.

– Я бы не стал утверждать, господин полковник, что организация, в которой приходится выходить на связь с покойниками, является лучшей в мире.

– А? Что? Что вы сказали? Что вы тут говорите о покойниках?

– Агент, которого вы мне дали, господин полковник, Джон Холли, умер, не дождавшись меня.

– Умер? Вы хотите сказать: уничтожен?

– Да, уничтожен, если хотите. Но не волнуйтесь, не противником. Скорее злоупотреблением виски, разрушившим его печень и испортившим ему кровь настолько, что с ним случился приступ. Он похоронен здесь, в Харуэле, если вас это интересует. Так что я не могу рассчитывать на его помощь.

– Да... понимаю... но все равно, русский уже закончил, а вы еще не начинали. Это недопустимо, Мэт.

– Возможно, он работал не с лучшей в мире организацией, а с живыми помощниками. Вот что я думаю, господин полковник: коль скоро стало ясно, что отходы идут не из Франции, а ваша встреча в Вене доказала, что исходить они могут только из Франции или Великобритании, значит, они идут именно отсюда. Мы могли бы обойтись без анализа и сразу же перейти к делу.

– Вы шутите? Мы можем действовать только наверняка. Кто вам сказал, что отходы не могут идти из Китая или еще черт знает откуда, из того же СССР?

– Они, кажется, дали вам слово?

– Слово ничего не стоит, его легко дать. Нет, Мэт, прежде чем предпринять что-либо, надо быть уверенным в том, что используются отходы именно со станции в Харуэле. А чтобы убедиться в этом, нам нужны образцы. Мне нужны образцы, Мэт, и немедленно. Я не желаю выслушивать хихиканье этого несносного Швабрина. Немедленно, слышите? Иначе я рискую потерять лицо, а вы – работу.

Полковник резко бросил трубку.

Фрэнки Мэттьюс, как громом пораженный, уставился на телефон, когда тот вновь зазвонил. Очевидно, Карлсон еще не полностью исчерпал запас ругательств и угроз.

– Да! – ответил Мэт. Звонил портье.

– Мистер, с вами хочет поговорить какой-то господин. Он ждет вас в баре, – сказал он.

Кто это мог быть? Кто кроме Карлсона знал, что он остановился в этом отеле? Возможно, обычный коммивояжер. Их полно, и все один изобретательней другого. Находят имена и адреса в телефонном справочнике и заявляются предлагать вам мелкие партии швейцарских часов, энциклопедии и тому подобное.

Но поскольку делать ему все равно было нечего, а кроме того, после разговора с Карлсоном Мэту захотелось выпить стаканчик, он спустился в бар. Бар был слабо освещен и почти пуст. Там сидел бармен, углубившийся в чтение газеты, посвященной скачкам, два старика, дремавшие над полупустыми стаканами, и молодой мужчина, расположившийся за столиком, стоявшим в отдалении.

Увидев вошедшего Мэттьюса, он поднялся и шагнул ему навстречу.

– Вы – Фрэнк Мэттьюс?

Он был примерно одного возраста с Мэтом, такой же высокий, атлетического сложения, с аккуратно подстриженными темно-русыми волосами, ровными зубами. Черты лица правильные. Располагающая улыбка. Мэт невольно почувствовал к нему симпатию.

– Да, я – Мэттьюс, – ответил он.

– Очень рад, – произнес незнакомец, протягивая ему руку. – Я представляю уже известную вам фирму «Красный бриллиант» из Луанды.

– Да, действительно, – ответил Мэт.

Так могли говорить только люди, участвующие в операции. Луанда – столица Анголы, а «Красный бриллиант» – кодовое название операции.

– Выпьем виски? – предложил незнакомец.

Фрэнк кивнул. Тот подошел к стойке, взял два стакана, и они сели за столик. Из проигрывателя слышалась тихая музыка, благодаря чему они могли спокойно поговорить, не опасаясь, что их услышат.

– Меня зовут Федор Ноздрев, – сказал молодой человек.

– Это ваше настоящее имя? – поинтересовался Мэттьюс.

– Нет. Но я так часто менял имена, что настоящего уже не помню. Сейчас меня зовут так. Я приехал поступить в ваше распоряжение.

– Хорошо. Откуда вы приехали?

– Из Франции, разумеется.

– А! Значит, это вы достали образцы с «Феникса»?

– Да, образцы для «Красного бриллианта». Поскольку я закончил свою работу, согласно приказу прибыл к вам.

Этот парень все больше нравился Мэту. Он подумал, что с ним было бы приятно работать. Первое впечатление редко обманывало его.

– Вы там быстро и хорошо поработали, – сказал он. – Поздравляю.

– Не стоит и говорить об этом. Работа для начинающего. Я уверен, что вы управились бы еще быстрее.

Фрэнк мысленно спросил себя, не насмехается ли над ним русский. Кажется, нет, он сказал это искренне. Кроме того, разве Карлсон не говорил ему, что у них во Франции прекрасная организация. Тогда все, надо полагать, действительно просто.

– Нет! У меня не заладилось. Нужно еще время, чтобы достать образцы.

Федор принес еще два стакана.

– Послушайте, Мэттьюс, – сказал он, вернувшись. – У меня приказ поступить в ваше распоряжение. Но, направляясь сюда, я думал, что здесь тоже все закончено и мы, не задерживаясь, уедем. Если я хорошо понял, придется подождать еще несколько дней. Вы хотите, чтобы я остановился в этом отеле или в другом?

– Останавливайтесь здесь. У вас есть машина?

– Да. Я взял напрокат по приезде в Лондон.

– Вы будете мне помогать. Мой агент должен был свести меня с работниками станции, но он умер как раз перед моим приездом. Мне пришлось начинать все сначала.

– Понимаю. Такой рутиной приходится заниматься всем: составлять списки, изучать личную жизнь. Многих вам осталось обработать?

– Еще восьмерых. Вдвоем мы закончим быстрее.

– Вы – шеф, Мэттьюс. Если хотите, я займусь этим. Они продолжали дружески болтать, осушая стаканы, потом русский записался в регистрационную книгу и они решили встретиться утром, за завтраком, и выработать план действий. Они понравились друг другу и были уверены, что сработаются. Мэт не стал расспрашивать Федора о его успехе во Франции, а тот с самого начала дал понять, что будет уважать венское соглашение, то есть он признавал за американцами право на руководство операцией.

Но на следующий день, за завтраком, произошло изменением в программе. Из-за Федора.

– Послушайте, Мэттьюс, – сказал он, когда они уселись перед яичницей с беконом. – Я долго думал над вашими словами. Я не отказываюсь от работы, но она может отнять у нас черт знает сколько времени. Заметьте, что мне-то все равно, руководите вы, вам и писать рапорт начальству. Но что касается дела, между нами говоря, его можно сделать лучше.

– Лучше, чем что?

– Лучше, чем изучать личную жизнь сотрудников, отыскивая в ней уязвимые места. Действуя так, мы достигнем результата, согласен. Но если бы мы добились того же быстрее и не утомляясь, разве это не было бы лучше?

– Что же вы предлагаете?

– Я, Мэттьюс, предлагаю следующее: предоставьте мне свободу действий на сорок восемь часов, и за этот срок я принесу вам образцы радиоактивных отходов с атомной станции Харуэл.

Мэттьюс подскочил от удивления, и его глаза стали зелеными.

– Послушайте, Фредор... Фредо... Я никак не могу выговорить ваше имя.

– Федор.

– Хорошо, слушайте. Я много лет занимаюсь этим делом, и меня не случайно выбрали для участия в этой операции. Вы мне симпатичны, но не стоит этим злоупотреблять. Я тут провел немало времени и пока еще не выполнил задания. А вы, вы приезжаете и уверяете, будто можете все сделать в сорок восемь часов. Это реальная жизнь, Фредро... Фердор... а не шпионский роман.

– Не надо сердиться, Мэттьюс. Судя по тому, что я знаю, мы находимся в самом начале пути. Нам еще долго придется работать вместе, и я не забыл, что старший здесь – вы. Вы мне тоже симпатичны, и именно потому я делаю мое предложение.

– Какое предложение?

– Я уже сказал: дайте мне свободу действий на сорок восемь часов, и я принесу вам образцы.

– А чем буду заниматься я?

– Ждать образцов.

– Как вы собираетесь действовать?

– Мне бы не хотелось об этом говорить.

– И вы управитесь за сорок восемь часов?

– Да, Мэттьюс. Я в этом настолько уверен, что готов побиться с вами об заклад.

– На что?

– Если через сорок восемь часов я принесу вам образцы, вы устроите мне вылазку в Лондон: ресторан, ночные кабаре, девочки – все за ваш счет.

– А если не принесете?

– Называйте ваши условия.

– Хорошо! Если вы их не принесете, я буду вправе заявить, что вы затянули выполнение предварительных операций, занимаясь собственными ненужными инициативами, и потребую вас заменить вследствие вашей некомпетентности.

– Нет, только не это, Мэттьюс. Мне так приятно хоть немного побыть на Западе. Давайте договоримся, что в случае неудачи вылазку в Лондон оплачу я, в том числе и расходы на самую красивую женщину, которую вы захотите. А потом я буду день и ночь изучать личную жизнь сотрудников станции.

– Ладно! Согласен, но только сорок восемь часов и ни часу больше.

Фрэнк, наевшийся и довольный, потянулся в своем кресле. Ужин подходил к концу. Грандиозный ужин в «Савое», в Лондоне. За его счет, правда, но все равно грандиозный.

Его отношения с Федором становились все лучше. Он подумал, что тот, выиграв пари, мог бы заказать в качестве закуски хотя бы полфунта черной икры. Хотя полковник Карлсон будет визжать, когда получит счет.

– Что? Икры? – удивился Федор. – Мы оставляем ее для западных снобов-капиталистов. Мы едим рыбий жир – вкус тот же, зато дешевле.

Он заказал гусиной печенки. Дальше все шло во французском стиле. Еще до того, как подали сыр, Мэт почувствовал, что немного опьянел.

Но он был счастлив. Федор сдержал слово. Через сорок восемь часов после их беседы за завтраком он передал Мэту образцы радиоактивных отходов с атомной станции в Харуэле: два запечатанных свинцом цилиндра, размером примерно с бутылку от кока-колы. В отходах всегда присутствовали стабильные и нестабильные элементы, которые следовало держать подальше друг от друга, иначе мог произойти атомный взрыв. Цилиндры были отправлены Карлсону, и результаты спектроскопического анализа не заставили себя ждать: да, ангольские снаряды были начинены зарядами, сделанными из радиоактивных отходов Харуэла. Карлсон, почувствовав себя уверенным и защищенным от иронии Швабрина, соблаговолил заявить, что доволен. Теперь нужно было продолжать расследование.

Во время ужина в «Савое» Мэт, слегка захмелевший, но довольный и благодушный, сказал:

– Послушайте, Фредмо... Фредро... О! Я никогда не смогу правильно выговаривать ваше имя... нам придется работать вместе, и я чувствую, что мы поладим. Так вот, я хотел спросить... но сначала уладим вопрос с именем. Его совершенно невозможно произносить, тем более что это псевдоним. Ты не возражаешь, если я буду звать тебя просто Фрэд?

– Ничуть, старина. А как зовут тебя? Фрэнк? Как тебя называют девушки?

– Обычно «дорогой», но тебе это не подойдет. Однажды я работал с... вернее, против одного твоего коллеги из КГБ. Вот он говорил обо мне просто: «этот подонок». Называй меня Фрэнки.

– Хорошо, Фрэнки. Но перед тем, как разобраться с именами, ты хотел у меня что-то спросить.

– Да. Слушай, Фрэд, очень мило, что ты раздобыл мне образцы, но, между нами, как тебе это удалось?

– Ты же знаешь, Фрэнки, что о таких вещах не рассказывают.

– Знаю. Но представь себе, что тебя отзовут домой или с тобой случится несчастье, а мой старик захочет узнать, как я это сделал. Представляешь, как я буду выглядеть?

Федор расхохотался. После великолепного ужина он был в отличном настроении. А вечер за счет Мэта только начинался.

– Ну ладно, Фрэнки, я расскажу тебе. Но только тебе! А пока сдержи свои обещания до конца. После ужина – ночные кабаре и «телки» за твой счет.

– Раз обещал – сдержу.

– Ну ладно, смотри!

Мэттьюс нагнулся и повернулся назад. С того места, где они сидели, был виден бар «Савоя» от входа до коридора, ведущего в обеденный зал. Фрэд все время смотрел туда, тогда как Фрэнк сидел к бару спиной.

– Там, – сказал русский, – есть куколка, на которую я уже давно смотрю.

Он объяснил, какую женщину он имел в виду.

– Хорошо, Фрэд, я сделаю это. Но скажи мне, как ты раздобыл образцы.

– Сначала представь меня девочке.

– Представь, представь... Я сам ее не знаю. Погоди, спрошу у метрдотеля.

Он подозвал метрдотеля, показал на красавицу – предмет интереса Фрэда.

– Вы знаете, кто она? – спросил он.

Метрдотель смутился, но как хорошо воспитанный человек быстро вернул себе самообладание.

– Да, мистер. Могу сказать, что я знаю эту даму.

– Тогда скажи мне.

– Эта особа – родственница Ее Величества королевы, мистер.

Мэттьюс разразился ужасным ругательством, к счастью покрытым взрывом хохота Федора.

– Вот она, великая Америка! – воскликнул он. – Вы даже не умеете отличить английскую знать и, – добавил он после краткой паузы, – не знаете, что у нас есть свои люди на всех атомных станциях мира. Я просто запросил образцы у своего агента.

Он на минуту задумался, держа в руке бокал с шампанским, и, глядя в сторону бара, сказал, наконец:

– Ну, неважно. Представь себе, какое чудо... Я, Петр Крожнев...

– А я думал, что твоя фамилия Дягилев, Федор... не помню, как дальше.

– Меня зовут Фрэд, Фрэнки... Но какое чудо для меня, родившегося стыдно сказать где... представляешь? Английская принцесса!..