ГЛАВА 9

Неван в течение нескольких дней оставался на захваченных позициях криголитов, а потом получил вызов обратно на базу Атилла, вкупе с кучей благодарностей за проявленное стратегическое глубокомыслие. На обратном пути он оказался вместе с Лалелеланг в кабине экипажа. Она записывала рекордером действия пилота и его помощников – сплошь массудов и одинокого гивистама. Сквозь иллюминаторы, забранные тяжелым, пуленепробиваемым буллерином, виднелись болотистые острова и открытые просторы тропического океана, проносящиеся за бортом залатанного в полевых условиях командного катера.

Сидела она, поджав ноги, как обычно сидят отдыхающие вейсы, прислонившись к стене, незаметно и стараясь не мешать. Он решил было сесть рядом с ней, но передумал и устроился на полу напротив. Вошел лейтенант из людей, поговорил с кем-то из массудов из команды и хотел было уходить, но тут увидел полковника, сидящего на полу. Младший офицер открыл уже рот, потом передумал и молча вышел.

– Ну как, получили то, за чем прибыли?

Большой череп, украшенный клювом повернулся к нему, чужие голубые глаза внимательно посмотрели в его. Каждый неестественно большой глаз был обрамлен завитками переливающихся золотом и пурпуром ресниц. Вейсы никогда не забывали о своей внешности, даже при неестественных для них условиях. Ресницы дрогнули.

– Даже больше того, полковник Страат-иен. Даже больше, чем смела надеяться.

– Давайте забудем строевые обращения. Зовите меня просто Неван.

– Очень хорошо. А вы можете обращаться ко мне, употребляя фамильярное фонетическое стяжение моего имени.

– Попробую запомнить, как это делается. Ну как, готовы к следующей битве?

– Я должна решить. – Она склонила голову над миниатюрным рекордером, который Невану еще не доводилось видеть выпущенным из хватательных органов на кончиках ее крыльев. Ей проще было склонить к нему голову, чем поднять крылья к глазам.

– Я за последние дни собрала столько материала, что подумываю, не вернуться ли мне домой, чтобы получше разобраться со всем мной накопленным.

Неотвязная забота, которую заронил в его разум сержант Коннер, которая и так не давала покоя, вспыхнула с новой силой. Конечно же, это невозможно. Ни коим образом не могла она докопаться до истины, просто рассматривая, как Коннер обошелся с массудами. Даже при внимательном рассмотрении, самое большее – этот инцидент мог бы поразить ее своей необычайностью, только и всего. Но чтобы ей удалось совершить в результате этого невероятный умственный перескок и заподозрить за человеческим существом необычные ментальные способности? Невероятно. Во всем этом происшествии не было никаких явных улик, ничего, что могло спровоцировать догадку.

Коннер, однако, настаивал, что она что-то учуяла. Она посмотрела на нет. Значит ли это что-либо, кроме того, что сержант сверхпредусмотрителен? Неван не настолько унаследовал паранойю, как большинство членов Ядра.

Скажем так: в гораздо меньшей степени.

Так заподозрила она или нет? И если да, то, учитывая всю меру скрытности вейсов, удастся ли ему хоть что-то выведать у нее, сколь бы изощренными и продуманными не были формулировки его вопросов?

– Так вас интересует, как именно мы взаимодействуем с другими представителями Узора. В частности, с массудами.

– А с кем еще? Кроме массудов, ни один вид разумных существ не поборол настолько свою цивилизованную природу, чтобы взяться за оружие.

– И к каким же вы приходите выводам? – Он ободряюще улыбнулся. – Выдвинули уже какие-нибудь гипотезы?

Она ответила не сразу. Или голос его выдал? Он напомнил себе, что она – знаток человеческого языка и жестов. Ему со своими вопросами надо подбираться так, будто он идет по яичной скорлупе…

– Я даже еще не приступила к сопоставлению данных, не говоря уже о постулировании умозаключений. Он никак не желал на этом отступиться.

– Но ведь вы, определенно, нашли некоторые вещи более интересными, чем остальные? Наверняка сделали какие-то наблюдения, наиболее вас заинтриговавшие?

– Так всегда бывает. – Он весь напрягся, надеясь, что этого не заметно.

– Вот вы, скажем, уселись рядом со мной на полу.

Он сумел расслабиться.

– И что?

– Это демонстрирует такую степень вежливости и обходительности, которая обычно не присуща вашему виду. Прекрасно зная, как ваш высокий рост подавляет всех, кроме представителей Массуда и Чиринальдо, вы добровольно пошли на то, чтобы уменьшить свое наследственное физическое превосходство надо мной, усевшись на пол. Или вы думали, что я этого не заметила?

– Да я об этом как-то и не задумывался. Просто я за вас отвечаю, и это мой долг – чтобы вы чувствовали себя со мной как можно уютнее.

– В самом деле? Какой стыд. Я бы предпочла приписать ваше поведение неким более возвышенным мотивам. Теперь я вынуждена буду соответственным образом переиначить свои комментарии к записи. Он почувствовал себя так, будто ему только что предложили хорошую возможность удвоить свой капитал, а он вместо этого проиграл его в рулетку.

– А еще что-нибудь? – потребовал он, с уже гораздо меньшим интересом.

– Что вам удалось заметить насчет того, как мы общаемся с массудами?

– В ваших с ними отношениях гораздо меньше трений, чем я предполагала.

Ему показалось, что она как бы оправдывается, но с вейсами ничего нельзя сказать наверняка.

– И все? – Где-то неподалеку раздался взрыв заряда мазвекского образца, и катер тут же тряхнуло. Удар произведен был с какой-то очень отдаленной вражеской позиции – в расчете, скорее, на удачу.

– Один факт невозможно отрицать: массуды бьются с гораздо большей решимостью в присутствии людей.

– Ну, в этом-то как раз нет ничего нового. А почему так происходит, вы не задумывались?

– Хотя явление это очень интенсивно изучалось, до сих пор никому еще не удавалось выдать полностью удовлетворительного объяснения этого феномена, включая, кстати, и самих массудов. Тут играет роль нечто, связанное со способностью человека целиком отключиться от цивилизованности и вернуться в состояние зверя, первобытного хищника. – В ее голосе не было и намека на осуждение или неодобрение, заметил он. Подход у нее был строго академический. Она просто излагала холодные факты.

Без малейшего принуждения она добавила:

– Среди прочих инцидентов, произошедших в ходе недавнего конфликта, мне более всего врезался в память один.

Он похолодел, когда она в деталях описала столкновение между Коннером и отступающим подразделением массудов.

– К тому моменту массудские солдаты, казалось, были полны решимости выйти из боя. Но всего лишь несколькими словами один из ваших бойцов убедил их вернуться на поле сражения.

– А вы, конечно же, этот случай записали?

– Естественно. – Ресницы изогнулись, длинная шея выразительно качнулась. – Если я чего хочу, я обязательно записываю. Не буду излишне хвастаться, но дело свое я знаю хорошо.

Страат-иен изобразил безразличие.

– Такое то и дело происходит. Массудам часто не хватает небольшой психологической встряски, чтобы преодолеть свою естественную, «цивилизованную» уступчивость. И эту услугу мы, люди, оказываем им в числе прочего.

– В этом я не сомневаюсь. Тут дело просто в том, что подобного мне ранее наблюдать не доводилось. Я ведь просто упомянула этот эпизод в ряду прочих, запавших мне в память. Мне грустно стало от того, что я столь многого еще не знаю. – Она моргнула. – А вы так подробно об этом заговорили. Вы нашли во всем этом что-то необычное?

– Нет, – сказал он – и, вероятно, чересчур поспешно. – Просто мне довелось побеседовать с представителями младшего командного состава, о котором идет речь, с сержантом Коннером, и среди прочего он рассказал мне и об этом случае. И не из-за самой сути произошедшего, поскольку это вещь весьма обыденная, а поскольку он заприметил, как вы стоите в сторонке и все записываете.

– Я надеюсь, мое присутствие никоим образом не компрометирует его и не оскорбляет его чувств?

– Вовсе нет. Но вы ведь знаете, что ваше присутствие в подобной ситуации было беспрецедентным. Так что ничего удивительного нет в том, что оно не прошло незамеченным.

Она явно почувствовала облегчение.

– Понимаю. Как исследователь я, естественно, всегда бываю озабочена тем, чтобы мое присутствие никак не отражалось, – и тем самым никак не влияло на ситуацию, которую я наблюдаю.

– Если дерево рухнет в лесу и никто не услышит… – пробормотал он.

– Простите?

– Ничего. Это я так, про себя. Так что, работа двигается?

– Лучше, чем я сама. Моим неразлучным спутником стало переутомление.

– Но по вашему виду этого не скажешь.

– Льстить вы умеете. Вот уж в чем вы, люди, как на ладони – даже друг перед другом. Но все равно, спасибо за заботу. – Она испустила длинную, свистящую трель, заканчивающуюся нисходящей нотой. – Когда вернусь домой, первым делом запрошу несколько месяцев отдыха, прежде чем приступить к горе материалов, которые я здесь накопила. Просто проследить, чтобы все это было должным образом заархивировано, – и то уже огромная работа.

– Да, – отсутствующе промямлил Неван, – ужас будет, если что-то потеряется. – Опираясь о стену, он поднялся и навис над ней. Несмотря на все свои установки, она вздрогнула от его массивности и близости. Это была инстинктивная реакция, которой она так и не могла управлять. А ведь Страат-иен – один из самых мелких среди людей.

– Так что, дел у вас будет полно, когда мы вернемся на главную базу?

– Это верно. Я записывала и наблюдала. Теперь пора систематизировать.

Кроме того, если возможно, мне хотелось бы почерпнуть хоть какие-нибудь материалы, касающиеся взаимодействия людей с другими видами, помимо массудов.

Он склонил голову.

– Если что-то потребуется – не стесняйтесь, попросите.

– Мне кажется, вы уже успели убедиться, что во всем, что касается моих профессиональных обязанностей, я отнюдь не стеснительна. – Ресницы снова захлопали.

– Вы были весьма настойчивы, – признал он.

– Знаю. И среди своих это вызвало бы жесткую критику.

Видя, что она из-за него нервничает, он сделал пару шагов назад.

– Вы чертовски уникальны, Лалелеланг.

– А откуда вы знаете? – Голос ее прозвучал почти заигрывающе. – Вы что, много самок с Вейса повстречали на своем веку, полковник Неван Страат-иен.

– Ну, двух. – Он засмеялся – и тут же пресек эту реакцию, заметив, как отпрянула она при виде его обнаженных зубов.

– В таком случае, я надеюсь, что ваше мнение о нашем виде не пострадало в результате нашего с вами общения.

– Взаимно.

– Могу вам конфиденциально сообщить, что на данный момент вы – скорее правило, чем исключение из него. Вы подаете надежды на цивилизованное поведение. И не ваша это вина, что нюансы подобающего поведения ускользают от представителей вашего вида.

И хотя он знал, что в ее реплике нет злого умысла, он немного взъерепенился.

– У нас есть дела поважней. Нюансы боевых действий, например.

– Торопливое выдвижение идеалов – следствие неуверенности, – ответила она, и прозвучало это гораздо более загадочно, чем ему хотелось бы.