"Разворошенный муравейник" - читать интересную книгу автора (Пратер Ричард С.)

Глава 12

Первое, что я сделал, вернувшись домой, — это снял вонючую черную одежду. В темно-коричневом халате я сразу почувствовал себя лучше, даже респектабельнее. Вторым моим шагом было позвонить в «Экзаминер». Нет, репортер Келли, насколько им известно, не возвращался. И они не знают, где он.

Я позвонил в отель, где жил Келли. Подошла миссис Келли.

— Это снова мистер Скотт, миссис Келли. Я говорил с вами сегодня утром. Ваш муж появился?

— Хэлло, мистер Скотт. Нет, обычно он не возвращается раньше семи. Иногда позже. — Женщина замолчала, а затем тихо добавила:

— Как прошлой ночью. А что, было что-то очень важное?

— Не думаю. Я ждал, что сегодня он свяжется со мной. Меня долго не было дома, и он мог звонить, но не застать меня. Я подумал, что он, может быть, попросил вас передать мне что-то.

— Нет, муж звонил около трех и предупредил, что может запоздать к обеду. Это все. Если он позвонит снова, я скажу, что вы его спрашивали, мистер Скотт.

— Очень хорошо. Спасибо. Просто передайте ему, что я звонил.

Я положил трубку и в задумчивости смотрел на нее не меньше минуты. Затем пожал плечами и взял телефонную книгу. Я нашел «Дракон Флеминг» на Гранмерси-Плейс, а сразу под этим — «Дракон Сара», бульвар Норт-Плимут.

Я позвонил красотке.

После десятка гудков — я посчитал их — она взяла трубку.

— Да? — промурлыкала сестра Дракона. — Кто это?

— Это Шелл Скотт, — отрекомендовался я. Она шумно задышала в трубку:

— О, я помню. Красивый блондин!

— Да, это я. Вы меня точно описали. — Я самодовольно усмехнулся.

— Пожалуйста, побыстрее, — продолжила она. Впрочем, как мне показалось, не слишком нетерпеливо. — Что вам нужно? Я вся мокрая — принимала душ.

— О, простите, я постараюсь побыстрее, — понимающе откликнулся я.

— Да нет, все в порядке, Шелл. Я пошутила. Кроме того, я стою на полотенце.

— Послушайте, я хочу вас увидеть, — проговорил я. Девушка рассмеялась.

— Ах шалун! — сказала модель. — Настоящий шалунишка!

— Я не имел в виду сию минуту, — сердито буркнул я. — Я имел в виду — попозже. Сегодня вечером.

— Я разочарована, — капризно заявила она. — Что значит — попозже?

— Ну, скажем, через час. Я хочу с вами поговорить.

— Хорошо. Приезжайте к семи тридцати. Мы сможем поговорить за ужином.

— Я ничего не говорил об ужине, мисс Дракон, — уточнил я.

— Знаю. Вы везете меня ужинать. Это цена разговора со мной.

— А разговор с вами стоит моих затрат? — пошутил я.

— Подождите, и увидите, мистер Скотт. И зовите меня Сара. Когда меня называют «мисс Дракон», это уменьшает мое желание разговаривать.

— О'кей, Сара. В семь тридцать.

— До встречи, Шелл.

Я повесил трубку. Моя ладонь оставила на трубке влажный след. Я не мог этого понять.

— Так, — в недоумении сказал я себе.

Я принял душ и надел свой любимый костюм, надеясь таким образом скрасить послеобеденные переживания. Сразу почувствовав себя гораздо лучше, я отправился в кухоньку и смешал себе напиток. После этого я почувствовал себя еще лучше.

Когда Сара Дракон открыла дверь, мне снова пришло на память сравнение с черной пантерой. На ней было облегающее черное платье из синтетического джерси. Оно обтягивало ее фигуру, словно вторая кожа. Фасон платья был очень простым, без всякой отделки, только с золотым поясочком, перехватывающим ее тонкую талию. Красивый вырез каре, достаточно глубокий, дразнил, но в то же время не был вызывающим. Из носочков золотых туфелек на высоких каблуках выглядывали ногти карминного цвета. Благодаря этим каблучкам ее собранные наверх волосы оказывались примерно на уровне моего подбородка. Хочу отметить еще ее загадочные зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, и маленький пухлый алый рот. С белых мочек изящных ушек девушки свисали длинные, тоже зеленые серьги.

Я остановил взгляд на ее длинном, до щиколоток, платье.

— Боюсь, что я не одет для официального ужина, — заметил я.

— Это не имеет значения, Шелл, — заявила Сара. — Я хочу сказать, для того места, куда мы пойдем, если ты позволишь мне его выбрать. Можно, Шелл?

Она продолжала держать дверь открытой.

— Конечно. Назовите то, что вам хочется, и вы это получите.

Я вошел и сел на позолоченный стул слева от двери.

На блестящем черном столе, на серебряном подносе с гравированным рисунком, стояли два сосуда со спиртным. Зеленоватая жидкость светилась в хрустальных бокалах на тонких ножках.

Сара взяла поднос и предложила мне бокал.

— Хорошо, что ты пришел вовремя. Я уже приготовила нам выпить, — проговорила девушка. — Она взяла другой бокал и повернулась ко мне, подняв его высоко над головой. — Я надела это платье только потому, что, мне кажется, оно мне идет. Верно?

— Вы хорошо смотритесь, Сара. Выглядите просто опасной!

Мое высказывание ей явно понравилось. Улыбка раздвинула ее губы, показав белые зубки, а зеленые глаза таинственно сверкнули из-под густых ресниц. Сара все время позировала и выглядела как фантастический персонаж Эдгара По или сирена из поэтических грез Бодлера.

Должен признаться, что, с одной стороны, она меня отталкивала, но одновременно как бы гипнотизировала, зачаровывала.

— Попробуй мой напиток, — проворковала девушка. Я сделал маленький глоток Странная жидкость, напоминавшая лакрицу и амброзию, пролилась в мое горло. Было приятно.

— Где вы это взяли, Сара?

— Это не анисовая, а настоящая водка, — пояснила она.

— Интересно. Я никогда такого не пил. В ней явно присутствуют наркотические вещества, а это ведь запрещено законом, — добавил я. — Насколько я понимаю, это возбуждающий напиток.

— Но он ведь нравится тебе, правда? Мой приятель контрабандой привез эту бутылку из Испании. Для меня. Она хранилась у меня почти два года, — продолжила свои объяснения сестра Дракона.

Я удивленно поднял брови, а она ласково подчеркнула:

— Я угощаю ею только избранных и в особых случаях, Шелл.

Я ничего не ответил, но все же был польщен. Я внимательно оглядел комнату. В первый раз — внимательно.

— Мне нравится ваша комната, Сара. Она необычная, но мне она нравится.

— Я надеялась, что тебе понравится. Впрочем, нравится она кому-то или нет, она — моя. Я обставила ее не по каталогу.

Пожалуй, лучше всего комнату Сары можно описать так: она не была в полном смысле слова современной и, безусловно, не была провинциальной. Это не был стиль Людовика XV или что-то в этом роде. Я думаю, это был в основном стиль самой Сары.

Я сидел в глубоком золоченом кресле слева от двери. С этого места мне было хорошо видно. Я обратил внимание на оригинальную форму стола в виде параллелограмма, придвинутого к стене. Острый угол стола смотрел в комнату. На полу лежал толстый, с длинным ворсом, черный, как волосы Сары, ковер. Кроме этого в комнате был еще один предмет мебели. Да, только один. Огромный угловой, причудливой формы диван. Таких мне до сих пор не приходилось видеть. Занимая почти все пространство от стены до стены, он стоял спинкой к двери. Большие треугольные валики по обе стороны дивана напоминали черные острые крылья. Диван тоже был черным, под цвет ковра под ним. Только две подушки, небрежно брошенные посреди дивана, оживляли картину — они были кремовые. Да еще лежавшая перед диваном белая медвежья шкура, вонзившая длинные блестящие когти в черный ворс ковра. Все это, вместе взятое, производило потрясающее впечатление. Помещение мягко освещалось флюоресцентными светильниками, спрятанными где-то в стене и на потолке.

Комната была обставлена странными, причудливой формы предметами, которые подводили вас к самому странному и поразительному. Они направляли ваш взгляд на картину.

Она висела на стене прямо напротив дивана и была огромной — занимала место от потолка до самого пола. Выполненная маслом толстыми, тяжелыми цветными пятнами и мазками, это была даже не картина, а фрагмент, вырванный из какого-то кошмара. Вопль, схваченный красками. Она доминировала надо всем, заполняя комнату и оттесняя все остальное, делая его незначительным.

Вначале мне показалось, что полотно сплошь красное. Зияющие бронзовые мазки и красные полосы смотрелись на картине словно кровавые раны. Однако там присутствовали также мазки ярко-зеленого и мрачные пятна черного цветов. Например, в верхней части картины расползалось большое черное пятно. Вся вещь производила сумасшедшее впечатление. В ней не было никакого смысла, но все же присутствовал какой-то ритм, какое-то мистическое движение.

Такой была эта комната. Я не мог бы в ней жить, но она каким-то образом притягивала. Это действительно была комната Сары.

— Обратите частичку своего внимания и на меня, — сказала наконец хозяйка.

— Я любуюсь вашей комнатой, — улыбнулся я. — Она странная. Я никогда не видел ничего подобного.

— А что вы скажете о картине? Нравится?

— Не знаю. Откуда она взялась?

— Не взялась. Это моя картина. Я ее нарисовала.

— Я не знал, что вы рисуете! — Я посмотрел на девушку с любопытством.

— Вообще-то я не рисую. Но ее я нарисовала. Мне просто захотелось. Это, конечно, не настоящая живопись. И не модернизм. Вообще не знаю. — Она приблизилась ко мне и взяла мою руку. — Иди сюда, возьми этот возбуждающий напиток!

Она подвела меня к огромному дивану и заставила сесть. Диван был поразительно удобным. Я заметил, что задняя лапа медвежьей шкуры прижата диваном, будто медведь попал в капкан.

Сара подошла к картине и потянула за тонкий шнурок, свисавший сбоку. В небольшом хромированном светильнике зажегся свет. Она вернулась и села рядом со мной.

Мы сидели рядом. Меня охватили странные жутковатые ощущения. Я сделал глоток из своего бокала, вдохнул аромат напитка и уставился на матовую мешанину цветов на картине.

— Ты представляешь себе, как я назвала ее? — услышал я голос Сары.

Я покачал головой, не отрывая глаз от спутанных красок.

— Ну, по-настоящему у нее нет названия. Но я называю ее «Автопортрет».

— Почему? — удивился я.

— Потому что мне кажется, что с тех пор, как я начала ее писать, она живет, растет и развивается вместе со мной. Я ее все время продолжаю. Когда со мной что-то случается или когда у меня просто возникает желание, я дополняю ее. Она еще не закончена и никогда не будет закончена. — Девушка посмотрела на меня, немного отодвинувшись и прищурив свои зеленые глаза. — Понимаешь, я начала ее, когда мне было восемнадцать. И вожусь с ней уже пять лет. В общем, картина, конечно, ужасная. Такое произведение не должно иметь названия. — Глаза ее загорелись. — А что мы так серьезно себя ведем? Пожалуй, я нарисую еще что-нибудь, когда ты привезешь меня сегодня вечером домой. Добавлю что-нибудь символическое.

— Что именно? — полюбопытствовал я.

— Откуда я знаю? — Она улыбнулась и искоса взглянула на меня. — Ты ведь еще не проводил меня домой. И никогда не проводишь, если мы не сдвинемся с места.

Я почти допил свой бокал, так что, проглотив последние капли, вернул ей его. Напиток приятно разлился теплом в моем желудке.

Место, которое она выбрала, находилось на Ла-Бриа, и, когда я припарковал свой «кадиллак», было уже почти восемь тридцать.

Это небольшое здание находилось близко от шоссе, возле Бангор-стрит. Сверкающая неоновая вывеска гласила: «Местечко». Сара взяла меня под руку, и мы вошли.

Заведение представляло собой маленький интимный ресторанчик, и я не увидел ни одной знакомой души. Все здесь выглядело как место сборищ алкоголиков, нимфоманок и маньяков.

Сара, казалось, знала абсолютно всех. Парни в джинсах и спортивных рубашках, девушки в вечерних платьях, куколки в коротеньких носочках — все здоровались с ней. И она называла большинство из них кличками.

Оркестрик из пяти инструментов исполнял нежную музыку.

Мы выбрали свободный столик в одном из самых укромных уголков.

— Похоже, тебе здесь все знакомо, — констатировал я.

— Да, это мое любимое местечко. — Девушка улыбнулась. — Здесь можно встретить таких интересных людей!

Я огляделся:

— Да, верю.

За соседним столиком сидели, тесно прижавшись друг к другу, высокий блондин с остроконечной бородкой и черноволосый мужчина пониже. Низенький накрыл руку соседа своей рукой, нежно поглаживал ее и говорил что-то серьезное на ухо блондину. Казалось, блондин скучает. Коротышка наклонился и нежно поцеловал блондина в щеку.

Я повернулся к Саре. Она все это видела и наблюдала за мной со странной улыбкой на губах. Но на лбу у нее залегла морщинка.

— Везет же некоторым парням, — спокойно сказал я. Она откинула голову и громко засмеялась.

— Спасибо, Шелл, — благодушно заметила она, — я боялась, что ты можешь взбеситься.

— Нет, я выдержанный.

Она сморщила нос и, перегнувшись через стол, погладила мою руку.

— Теперь поцелуй меня в щеку, — шутливо скомандовал я.

Она на это ничего не ответила, просто оставила свою руку спокойно покоиться на моей и посмотрела на меня своими зелеными глазами. Ее сжатые губы вздрагивали.

— Ты странное, очень странное существо, Сара, — задумчиво проговорил я.

Девушка потупилась и стала рассматривать скатерть.

— Вероятно, да.

— Вчера вечером, например. Что ты думала, вонзая в мою шею свои красные коготки?

Ее лицо приняло неопределенное выражение.

— Просто мне так захотелось. — Никаких извинений. Просто констатация факта.

Я не заметил, как к нам подошел официант.

— Что вам, детки? — проревел он прямо мне в ухо.

— Что тебе, детка? — точно так же обратился я к Саре.

— Это будет либо бифштекс, либо креветки. Можно выбирать. Здесь больше ничего нет.

— И это все? Она кивнула.

— Тогда бифштекс, — распорядился я.

— Два бифштекса. Причем с кровью, — уточнила она. Нам подали красные, недожаренные бифштексы.

— Вернемся ко вчерашнему вечеру, Сара. Перед тем как меня впихнули в комнату, ты уже давно там была?

Сестра Дракона кивнула, продолжая жевать бифштекс.

— Ну и тебе не было противно?

— Не очень. Я присутствовала, когда все началось, и оставалась до самого конца. Мне это не понравилось, но и не вызвало отвращения. Понимаешь, Шелл, я не ангел, я плохая. Меня считают аморальной и злой, и, может быть, я действительно такая. Я не пытаюсь никого обманывать. — Она улыбнулась, как шаловливый ребенок, пойманный в момент, когда он потихоньку лакомился джемом. — Иногда я могу быть и очень забавной. — Понизив голос, Сара прошептала сквозь зубы:

— Очень забавной.

— Послушай, ты, сирена, — строго сказал я, — я ведь привез тебя сюда, чтобы допросить, понимаешь? Она надулась:

— Я знаю, что такое допрос. Мне очень жаль. Ладно. Допрашивай, Шелл. Но сначала я все же хочу доесть мой бифштекс, пока он не остыл.

Я наблюдал за ней, пока она расправлялась с куском мяса. И вдруг, глянув на меня исподлобья, она заявила:

— Я тебя из-под земли достану, мистер Шелдон Скотт. Это честное предупреждение.

Некоторое время мы болтали обо всем, кроме погоды. Когда же покончили с бифштексами и нам принесли высокие стаканы, я спросил:

— Тебе известно, какую игру вели против твоего брата Зеркл и Брукс? Она кивнула:

— Не думаю, что Зеркл что-либо утаил. Я все слышала.

— А что тебе известно, Сара, о несчастном случае с Джо?

— Это странно, вот и все, — пожала она плечами. — Я хотела бы узнать побольше. Джо мне немного нравился. Он был славный плутишка.

— Ты хорошо его знала?

— Он работал у Драка четыре или пять месяцев. Был у меня пару раз. — Девушка сжала зубы в своей странной улыбке. — Может, я его обворожила, как обворожила тебя?

— Конечно, — в тон ей проговорил я. — Я загипнотизирован. А Дракон допрашивал Зеркла об убийстве Джо?

Сара перегнулась через стол. Ее глаза весело блестели.

— Должна тебе сказать кое-что о Джо. Однажды он ударил меня по ноге. Очень высоко. Почти у бедра.

— Ты что, его тоже поцарапала? — понимающе улыбнулся я.

— Ага. И он ударил меня. Хочешь, покажу? Она встала и взялась за подол платья.

— Караул! — вскрикнул я. — Сядь, женщина. Ты хочешь нарушить общественный порядок? Она рассмеялась и села.

— Я вовсе и не собиралась этого делать. Просто хотела посмотреть, как ты прореагируешь Я покажу тебе позже, Шелл, ладно? Позже! — таинственно прошептала она.

Девушка откровенно развлекалась.

— Конечно, — терпеливо согласился я. — Позже. А то ты меня просто напугала. Ну а теперь отвечай на мои вопросы без стриптиза и всяких там фокусов. Дракон спрашивал Зеркла о том, как был убит Джо?

— Нет. — Она капризно надула губы. — А ты старый зануда.

— О'кей. Я зануда. Кроме того, я частный детектив. Не забывай, что ты получила взятку в виде бифштекса. Я хочу, чтобы ты отвечала на мои вопросы. Мне нужно выполнить мою работу, поэтому я сочетаю приятное с полезным. — Я посмотрел на нее с вожделением. — Если только это можно назвать удовольствием.

Брови ее взлетели.

— Не обманывай себя. — Лицо ее стало серьезным. — Это удовольствие, Шелл. Тебе нравится быть со мной, правда?

Я пристально посмотрел на нее:

— О'кей, ты, маленькая распутница, я получаю удовольствие. А теперь перестань меня совращать.

— Я больше не буду, — рассмеялась она.

— Еще вопрос, дорогая. Когда я спросил тебя о Джо, ты сказала, что это очень странное происшествие. Что именно тебе кажется странным? Что ты имела в виду?

— Просто странно. Во-первых, Джо никогда много не пил. Во всяком случае, так сильно не напивался, как, говорят, это было в тот раз. Во-вторых, что ему было делать на улице возле Елисейского парка? Особенно если он был настолько пьян. Все это странно.

— Отменная дедукция, мисс Дракон. Такая же, как моя.

— Не называй меня «мисс Дракон». Будь подушевнее.

— Хорошо, Сара. Ты сделала правильные выводы, но откуда ты знаешь, что он по горло накачался спиртным? Ответь мне на этот вопрос.

— Это что, перекрестный допрос? — Девушка холодно смерила меня взглядом. — Об этом писали в газетах, дурачок. Во всех газетах.

— Прости, я глупец. — Я сделал вид, что попал впросак.

— Нет, ты не глупенький. Ты славный, славный, Шелл. Сара сменила гнев на милость, глаза ее потеплели, длинные ресницы затрепетали. Это приводило в замешательство. Я сказал ей об этом.

— Замечательно! Это уже прогресс, — довольно воскликнула она. — Но ты еще не сказал, как тебе нравятся мои волосы.

— Мне нравятся твои волосы, — монотонно сказал я.

— А ты можешь сказать это более убедительно?

— Конечно, — спокойно сказал я. — Мне нравятся твои волосы, и я в этом убежден.

Она плотно сжала свои красные губы.

— Иногда мне кажется, что я просто убила бы тебя, Шелл Скотт. — Сара откинулась на стуле. — Вопросы закончены?

— Думаю, да. Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Хорошо. Только сначала ты должен потанцевать со мной. А потом уж мы поедем. Ты даже не пригласил меня потанцевать!

Я совсем забыл, что играл оркестр. Я обошел вокруг стола и подошел к ней:

— Могу я пригласить вас на танец, мисс Дракон, ой, то есть Сара?

Оркестр из пяти инструментов играл довольно хорошо. Он состоял из трех ударников, флейты и одной трубы. Они играли что-то очень ритмичное, соответствовавшее движению ног. Мне нравилось, как танцует Сара. Она тесно прижалась ко мне. Ее левая рука лежала на моем плече, и пальцы ласково теребили волосы на шее.

— Ты очень высокий, — прошептала она. — Нагнись немного.

— Осторожнее с ногтями! — предупредил я.

— Я буду осторожной. Ты боишься? — так же шепотом спросила она.

— Испуган до смерти. Никогда не знаешь, когда тебе вздумается поступить как Лиззи Борден.[3]

Она сняла руку с моего плеча и помахала перед моими глазами. Я заметил, что ее красные ногти были такими длинными, что начали даже загибаться.

— Зачем нужен топор?

— Заткнись! — пробурчал я и сосредоточился на танце.

Оркестрик исполнял «Лауру». В зале царил полумрак, певец, которого я до тех пор как-то не замечал, шептал слова песни. Было приятно.

Музыка смолкла. Сара, продолжала стоять, тесно прижимаясь ко мне и перебирая пальцами мелкие завитки на моей шее.

— О чем задумалась? — спросил я. — Музыка кончилась.

— Я просто расслабилась. Разве дело в музыке? Я сама буду напевать…

— Все. Бал окончен. Едем домой, девочка, — решительно сказал я.

Сара оставила меня у дверей, сказав:

— Одну минутку, Шелл, я зажгу свет.

Она не зажгла флюоресцентную лампу над головой, а пересекла комнату и включила светильник, прикрепленный к ее картине.

— Закрывай дверь и входи, — пригласила она.

Свет падал прямо на картину и, скользнув вниз, распространялся на распростертую под ней медвежью шкуру. Он мало проникал в углы комнаты и там сразу же поглощался черным ковром и диваном.

Я сел на одну из кремовых подушек на диване.

Сара опустилась на колени, а затем легла на спину на медвежьей шкуре у моих ног. Черное облегающее платье подчеркивало все изгибы ее маленького тела, ярко выделяясь на фоне белой шкуры.

Снова позирует, подумал я. Какая возбуждающая, ненатуральная, странная и непонятно прекрасная женщина. Она казалась мне бесконечно желанной.

Если бы не выпуклые формы ее тела, Сару можно было бы принять за ребенка. Или женщину из прошлого тысячелетия. Она словно не имела возраста и была вне времени, как грех, — он ведь тоже не имеет возраста и неподвластен времени.

Девушка повернулась на бок, оперлась на локоть и, призывно глядя на меня, ласково позвала.

Я ничего не ответил.

Тогда она высоко задрала край платья и открыла ногу. Да, она ничего не придумала, чтобы разыграть меня и подразнить. Упругое тело было вдавлено, и шрам был виден сквозь облегающий черный чулок. Между верхом чулка и краем платья видна была припухлость, блестевшая, как старая слоновая кость. Девушка опустила руку, и мягкое джерси скользнуло вниз по ее бедру, как ласка любовника — легко и нежно, — и закрыло бледную сверкающую кожу.

Сара потянулась, придвинулась ближе к моим ногам и, казалось, стала обволакивать меня своим удивительным гипнотизирующим очарованием.

Продолжая лежать у моих ног, она положила на мою руку свою горячую и влажную ладонь. Рука ее дрожала.

Она потянула меня к себе.

— Шелл, — прошептала она сквозь зубы, — я хочу поцеловать тебя, Шелл.

Она целовала меня своими маленькими влажными губами. Потом провела кончиком языка по моей нижней губе. Зеленые глаза девушки расширились и казались почти черными. В них огоньками отражался горевший над ними светильник.

— Поцелуй меня, Шелл! Сделай мне больно! — шептала она.

Она укусила меня за нижнюю губу. Сильно. Я не знаю, понравилось ли мне это, но я обхватил ее руками, грубо рванул к себе и раздавил ее губы своими.

Я зажег свет в комнате, и бедные гуппи испуганно заметались в аквариуме. Я гадко поступил — забыл о рыбках.

— Простите, ребятки, — пробурчал я, прошел в спальню и разделся. Было десять минут второго. Я открыл в душе горячую воду и прыгнул под бьющие струи. И тут, истошно завопив, выскочил назад, будто во мне был реактивный двигатель.

Я вернулся в спальню, оставляя за собой мокрые следы. Встал перед зеркалом, которое отражало меня во весь рост. Через плечо я посмотрел на свою спину. По обе стороны, сверху вниз, от плеча до талии, тянулись четыре свежих борозды — алые, воспаленные следы красных длинных ногтей…

Я выругался сквозь стиснутые зубы:

— Маленькая сучка! Маленькая… сучка!