"Преддверие бури" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава 8

Утром следующего дня, когда отряд отправился дальше, Луминара осознала, что нападение гиарок не принесло им, в сущности, никакого вреда. Более того, это событие позволило осознать одну простую вещь: даже в присутствии проводников-алвари планета Ансион могла причинить немало проблем.

Завернувшись в плащи, джедаи полностью сконцентрировались на путешествии, в то время как падаваны, возбужденные событиями прошедшего дня, никак не могли успокоиться; лица последних выражали крайнюю напряженность и волнение. Сидя в удобных седлах поверх высокой травы, Анакин и Баррисс старались ни на секунду не ослаблять внимания, отслеживая каждую потенциальную угрозу, возникающую у них на пути. Луминара, конечно, старалась следить за Баррисс, но не давала указаний — нет ничего лучше собственного жизненного опыта.

Анакин, как и прежде, пытался увидеть опасность раньше других, но основной причиной подобного поведения являлось пошатнувшееся превосходство перед другим падаваном. Кажется, Оби-Ван Кеноби говорил о прекрасных навыках юноши во владении лазерным мечом. Но настоящее искусство заключалось не только и не столько в боевых качествах, сколько в умении выбрать правильный момент для применения оружия. Тем не менее Луминара не могла осуждать Анакина. В конце концов, вчера он пожертвовал жизнью ради товарища, а подобное поведение дорогого стоило.

Стая птиц онгун-нур дала им хороший урок. Пернатые двигались на запад, а их огромные, словно надувные шары, крылья на мгновение закрыли собой половину неба. Внушительный вид птиц с длинным изогнутым клювом и когтистыми лапами мог повергнуть в тревогу кого угодно; Анакин извлек световой меч и держал его наготове до тех пор, пока то же не сделала Баррисс.

Стая медленно приближалась, не производя никаких попыток отклониться с пути несущейся во весь опор шестерки суубатаров. Большой палец Анакина нервно подрагивал на кнопке, активирующей световой меч. Ощутив невероятное волнение, Баррисс не выдержала, пришпорила коня и поравнялась со своим учителем.

— Как вы думаете, учитель Луминара, должны ли мы предпринять в сложившейся ситуации какие-либо действия? — спросила она и указала рукой на приближающуюся стаю. — Эти твари, кем бы они ни являлись, движутся прямо на нас.

Луминара сделала широкий жест, призывая Киакхту и показывая в сторону онгун-нуров.

— Посмотри на наших проводников, Баррисе. Они проявляют признаки беспокойства?

— Нет, учитель, но это вовсе не значит, что стая птиц, летящая перед нами, всецело безопасна.

— Тебе стоит тренировать свои ощущения, моя дорогая. Местные жители лучше других разбираются в планетарной флоре и фауне, а возможные источники опасности замечаются ими гораздо раньше тебя. Доверься собственному чутью, но ни в коем случае не расслабляйся. В нынешней ситуации нет никаких причин для паники. — Вытянув руку, Луминара указала на стаю птиц, которая в данный момент была прямо над ними. — Огромные размеры и внушительная внешность вовсе не свидетельствуют об опасности неизвестных тебе существ. Посмотри, как они управляются с потоками воздуха.

Баррисс поняла, что учитель была права. Несмотря на свой огромный размер, онгун-нуры были способны лишь парить в воздухе. Они двигались в направлении шести суубатаров вовсе не затем, чтобы осуществить атаку, а в надежде, что последние изменят траекторию и уйдут с их пути. В последнюю минуту птицам все же удалось изменить градус своего снижения, и они вновь устремились в небеса, чуть ли не чиркнув по путешественникам когтистыми лапами. В какое-то мгновение они оказались настолько близко, что Баррисс с Анакином непроизвольно склонили головы, успев тем не менее разглядеть их широкие крылья толщиной с папиросную бумагу и тщедушное тело, раздуваемое потоками воздуха и кажущееся оттого гораздо более значительным. Онгун-нуры были по природе планерами, и летели они только туда, куда их несли потоки воздуха. Судя по всему, птицы оказались испуганы неожиданным сближением гораздо больше, чем восседающие на суубатарах люди, поскольку через несколько секунд после кульминационного момента падаваны услышали с неба радостное курлыканье, призванное оповестить всех присутствующих, что опасность столкновения осталась позади.

Баррисс со свойственной ей педантичностью занесла сей урок в долговременную память; с этого момента она позволила себе немного расслабиться и больше не вздрагивала после резкого изменения направления движения суубатаров или появления очередной черной точки на горизонте. Но когда Булган и Киакхта начали медленно подниматься в седлах, девушка поняла: настало время сосредоточиться.

Поднявшись на возвышенность, путешественники оказались в центре огромной долины, покрытой сочной зеленой травой. Неподалеку от них, в низине, располагалось широкое, но мелкое озеро, заросшее голубоватым тростником весьма необычной формы. У противоположного берега озера виднелось поселение, состоящее из небольшого временного загона для скота, где содержались одомашненные доргумы и внушительные авикуоды. Несколько складных хибарок из импортируемого на планету материала демонстрировали явные признаки жизни; из большинства труб струился сизый дымок. Каждая хибара была снабжена огромной солнечной батареей, которая переводила энергию скудного ансионского солнца в электричество.

Луминара и Оби-Ван поравнялись с проводниками. Булган и Киакхта склонились к шее своих суубатаров и принялись разглядывать лагерь.

— Борокии? — с надеждой в голосе спросила Луминара.

— Судя по передвижному лагерю, я бы сказал, что это Иивы, — произнес Киакхта, — из Киемо Адрангар. Не такой невлиятельный клан, как Ейджины или Гаксуны, но до Борокии и Джануулов им пока далеко.

— Если у кочевников имеется электричество, — спросил Оби-Ван, рассматривая солнечные батареи, — зачем им разводить огонь?

— Традиция, — Булган внимательно посмотрел на товарища, а затем обратился к джедаям. — Надеюсь, теперь вам понятно, какое значение имеет это слово на наших землях. Не забывайте о традициях среди алвари, и вам будет сопутствовать успех.

Оби-Ван принял этот совет с огромной благодарностью: любая новая информация может пригодиться в любой момент.

— Они вышли из домов для приветствия, — заметил Киакхта. — Иивы — это очень гордый клан, который постоянно находится в движении, превосходя в этом большинство остальных алвари. Возможно, у них имеется информация относительно Борокии… И я надеюсь, что они захотят с нами поделиться этим.

— А в чем может возникнуть проблема? — поинтересовалась Луминара.

Булган сощурил единственный глаз.

— Иивы — крайне обидчивый народ. Порой даже мы не способны понять, чего они, в сущности, хотят от этой жизни.

— В таком случае нам предстоит проявить знание дипломатии и все известные на данный момент манеры, — заметил Оби-Ван Кеноби, поворачиваясь в седле. — Не так ли, Анакин?

Падаван мгновенно нахмурился.

— И чего это вы смотрите все на меня, а?

Иивы подъехали к холму на других животных, которые носили название садаины. Приземистые и выносливые, эти четырехногие парнокопытные обладали круглыми мордами с четырьмя выдающимися вперед глазами. В отличие от ушей суубатаров их длинные, высокие уши гордо реяли на ветру. Предназначение данных животным также отличалось: садаины были тяжеловозами, предназначенными для тяжелой службы, а вовсе не быстрого бега. Кеноби отметил, что выдающиеся вперед уши садаинов, которые просвечивались на фоне солнечных лучей густой сетью мелких капилляров, служили, вероятно, для предупреждения пастухов о грозящей опасности со стороны диких шанхов или иных хищников, что водились в местных краях.

Приветственная группа остановилась. Их было порядка дюжины представителей, облаченных в типичные для варваров одеяния. Кустарные колокольчики и ожерелья из белых зубов неизвестного происхождения контрастировали с яркими драгоценными камнями, привезенными, видимо, из других миров Республики. Всадники выкрасили свои гривы в странное сочетание всех возможных цветов, а выбритые затылки кочевников были покрыты немыслимыми татуировками традиционных ансионских рисунков. Вся внешность являла собой аляповатое смешение древней культуры и достижений современной цивилизации; Кеноби в очередной раз отметил про себя, что подобное несоответствие можно было встретить, пожалуй, только лишь на Ансионе.

Двое всадников имели на запястьях комлинки, которые, без всякого сомнения, позволяли поддерживать связь с теми представителями племени, что остались в лагере. В то же самое время несколько других горделиво помахивали оружием, которое вышло из употребление уже пару веков назад.

Воспользовавшись преимуществом высоты своего седла, Киакхта пришпорил суубатара, приблизился на середину дистанции к группе Иивов и сказал им несколько приветственных слов, представив себя и спутника-проводника. Посланники сурово выслушали алвари, а затем один из всадников, чей шлем был украшен парой острых клыков шанха, восседая на не менее вычурном садаине, повторил маневр Киакхты.

Его огромные красно-коричневые глаза подозрительно осматривали то алвари неизвестного им племени, то совсем уже странных чужеземцев. Луминара ожидала, что первые комментарии кочевников будут касаться либо ее, либо иных джедаев, но женщина ошиблась. Обучение большинству местных наречий еще до отправки на Ансион дало свои плоды: речь Иивов была грубой и гортанной, но вполне различимой.

— Я — Иива Мазонг. Что лишенные клана алвари делают здесь, восседая на суубатарах?

Киакхта сглотнул горькую слюну. Оби-Ван был несказанно удивлен той легкости и скорости, с которой уверенный в себе алвари изменил стиль общения.

— Мы просим вашей мудрости и понимания, высокочтимый Мазонг. Не по собственной вине мы со своим другом, — и он указал пальцем на Булгана, — были изгнаны из родных мест. Нам пришлось перенести массу побоев и унижения, прежде чем разум согласился вернуться в наши пустые головы. И помогли нам в этом не близкие и родные, а вот эти мудрые и великодушные чужеземцы. Они являются официальными представителями самой галактической Республики, а цель их визита — переговоры со старейшинами клана Борокии.

Наклонившись вправо, Мазонг размеренно сплюнул под ноги суубатара Киакхты. Величавое животное даже не дернулось. Анакин напрягся, но, заметив умиротворенное выражение на лице учителя, решил последовать их примеру.

— Причина вашего путешествия остается для нас неизвестной. Почему мы должны верить вам или приглашать за свой гостеприимный стол?

— Если вы не верите алвари, — произнес Булган, — то посмотрите на наших спутников. Это рыцари Ордена.

Среди приветствующей делегации почудилось слабое шевеление. Луминара вспомнила о тех предостережениях, которые были даны им в Куипернаме: кочевники-алвари хоть и славятся традиционным образом жизни, но отнюдь не гнушаются достижениями современности, а комлинки, солнечные батареи и бластеры являются лучшим тому подтверждением.

Пристальный взгляд Мазонга перекинулся на людей. Произведя важный осмотр, он закрыл глаз ладонью с тремя пальцами: благодаря природной выпуклой форме глаз ансионцы не могли жмуриться под солнцем. Луминара заметила этот факт еще на рынке, когда предприимчивые торговцы, принадлежащие к людям, пользовались этой хитростью для обмана местных жителей, выставляя свой товар под яркими лучами солнца. Закрытие же верхнего века вызывало у ансионцев реакцию, сходную с той, что возникала у человека при звуке ногтя, проведенного по стеклу.

— Мне приходилось слышать о джедаях, — предводитель дотронулся до огромного металлического кольца, которое украшало нос его садаина. — По разговорам алвари, это очень благородные люди, которые совсем не похожи на тех, ради кого они совершают свои подвиги.

Когда ни один из джедаев не решился ответить на столь умелую провокацию, Мазонг одобрительно хмыкнул.

— Если вы ищите верховный клан, то зачем вам беспокоить Иивов своим присутствием? — Свита за спиной предводителя одобрительно загудела.

— Вам известны маршруты Борокии, а также их возможная реакция на наше прибытие, — произнес Киакхта и волевым движением заставил суубатара стоять смирно.

Мазонг засмеялся, а несколько его сподвижников едва заметно улыбнулись.

— Мне представляется, что они даже не станут с вами разговаривать.

— Хайя, — согласился Булган. — Но не стоит забывать, что мы отправились искать их в освященные веками времена. Цель оправдывает средства.

Он указал на лагерь.

— Прекрасное сооружение, но ему суждено простоять здесь совсем небольшое время. Такова судьба Иивов, такова судьба всех алвари. Скажите нам, встречали ли вы во время своего последнего путешествия Борокии?

От общей группы отделился еще один наездник. Им оказалась богато украшенная женщина, которая приблизилась к предводителю и прошептала в его ушную впадину несколько слов. Выказав жестом полное согласие, Мазонг вновь обратился к приезжим.

— Здесь не место для серьезных разговоров. Приглашаю вас в свой лагерь — там мы сможем поесть, поговорить и обсудить все ваши проблемы, — взглянув за спину проводников, он заметил Луминару. — Голубой цвет одежды очень хорош. Но он не говорит, кто скрывается под ним.

Развернувшись, он пришпорил садаина, послав животное в галоп. За ним последовала и вся свита, воинственно размахивая над головами старинным оружием.

Гости последовали за хозяевами в более умеренном темпе.

— Встреча не выглядит многообещающей, учитель, — привыкнув к городскому облачению алвари-изгнанников, Баррисс никак не могла взять в толк, что же означают все эти побрякушки.

— Совсем наоборот, падаван. Хороший купец прекрасно знает, что, если хозяин магазина выйдет за порог задолго до того, как послышится щелчок двери флаера богатого покупателя, сделка наполовину завершена.

Гостей проводили в центр небольшого поселения, огороженного полудюжиной самосборных хибар и песчаным берегом озера. Внезапно со всех сторон послышался смех, и вскоре на поляне появилась большая группа веселых детей, среди которых сновали и подростки. Последние с явной завистью посмотрели на своих сверстников-падаванов. Анакин приложил максимум усилий, чтобы не выглядеть более важным и образованным, чем Иивы, но его старания не увенчались успехом. Оби-Ван не раз говорил ему по поводу данной проблемы, но юноша до настоящего времени так и не научился контролировать свое поведение.

Суубатары были поставлены в стойло, а все местные жители сбежались посмотреть на великолепных животных. Луминара начала было сомневаться по поводу сохранности их припасов, но Киакхта разубедил ее:

— Мы же сейчас являемся официальными гостями, учитель. Украсть что-нибудь у такого народа — значит нарушить древние традиции гостеприимства. Вор будет мгновенно выдворен из общества или брошен на съедение шанхам. Не стоит беспокоиться!

Женщина положила руку на плечо алвари.

— Прости, что не доверяла тебе, Киакхта. Я знаю, что если бы у нас был повод для беспокойства, я узнала бы об этом первой, верно?

С этими словами они отправились к краю озера. Большое прямоугольное пространство было очищено от тростника, обнажая спокойные воды. Искусно сотканные циновки, обрамленные большими пуховыми подушками, были разложены прямо на голой земле. Пока взрослые обсуждали дела, а дети молчаливо наблюдали за ними с почтительного расстояния, Мазонг с парой советчиков сидели, скрестив ноги, напротив гостей. Вскоре принесли пищу и питье. Луминара сделала один глоток темной зеленой жидкости, которую ей предложили попробовать, и тут же чуть не задохнулась от невероятного жжения, возникшего во рту. Озабоченная Баррисс мгновенно очутилась неподалеку, готовая выполнить любое распоряжение учителя.

Мазонг усмехнулся, затем рассмеялся и в конечном итоге был вынужден закрыть рот трехпалой ладонью, чтобы скрыть беззвучное хихиканье. Советники Мазонга в точности повторили его действия. Напряженность отношений была разрушена; знатоки учения джедаев прекрасно знали, что настоящие рыцари без особого труда переносили крепкие спиртные напитки, настоянные на травах, и что маневр Луминары был нацелен только на то, чтобы растопить лед взаимного подозрения.

К сожалению, подобная хитрость не могла помочь заполучить в лице хозяев новых друзей.

Одна из советников — пожилая женщина с пышной седой гривой — наклонилась вперед.

— Почему мы должны помогать вам в поиске предводителей кланов?

Оби-Ван Кеноби ожидал этого вопроса, а потому мгновенно пустился в пространные объяснения о цели своего визита на планету. Иивы слушали внимательно, опасливо поглядывая на те пищевые продукты, которые привезли с собой гости.

Когда, наконец, джедай закончил, двое советников провели быстрое закрытое совещание, а затем шепнули что-то Мазонгу. Утвердительно кивнув, он повернулся к гостям.

— Как и у остальных алвари, у нас остаются некоторые подозрения по поводу мотивов горожан даже с учетом того обстоятельства, что кочевники также имеют некоторые дела в составе Сообщества. Ваша просьба переменит взаимоотношения между нашими народами навсегда, — подняв руку, он предвосхитил возражения Луминары. — Тем не менее я должен сказать, что данное предложение вовсе не обязательно несет вред для народа алвари. Все течет, все изменяется, и этому закону природы подвластны даже мы, Иивы. Но, прежде чем принять такое решение, старейшины должны оказаться заверены в том обстоятельстве, что традиции жизненного уклада алвари ни за что не будут нарушены. Нам известно, что представители Сената уже пытались произвести подобные визиты, но подобные люди никогда не вызывали у нас доверия. Что же касается джедаев…

Луминара вновь заметила, что предводитель посмотрел на нее.

— …то о них у нас имеются совсем иные сведения. Джедаи — избранные, и если вам удастся убедить нас в этом обстоятельстве, то мы, пожалуй, отважимся открыть дорогу к Борокии.

Пока проводники и падаваны наблюдали за происходящим, Луминара обменялась с Оби-Ваном несколькими словами. Когда же рыцари закончили обсуждение, право голоса взяла женщина.

— Спроси нас обо всем что угодно, досточтимый Мазонг, — произнесла Луминара, — и если в наших силах найти на это ответ, то можете не сомневаться: вы об этом узнаете.

Среди советников послышалось одобрительное бормотание. Какие доказательства они хотят у нас потребовать? пронеслось в голове у Баррисс. Какие гарантии нужно предоставить кочевникам, чтобы они разглядели среди чужеземцев достойных уважения людей?

Баррисс почувствовала, что у нее затряслись поджилки.

Поднявшись на ноги, Мазонг указал на лагерь.

— Сегодняшним вечером у нас ожидается настоящий пир, на котором будет разыграно представление. Среди алвари существует традиция: гости должны обязательно поучаствовать в подобном зрелище. Представители Сената еще ни разу не соблаговолили снизойти до такого деяния. Что же касается нас, Иивов, то мы считаем так: все эти люди никогда не имели души. Если джедаи отважатся продемонстрировать нам, что они, равно как и все алвари, имеют душу, то старейшины поверят вам, дорогие гости.

У Баррисс от подобного заявления округлились глаза, но Луминара, к всеобщему удивлению, великодушно кивнула.

— Мы пойдем вам навстречу, досточтимый Мазонг. Тем не менее я обязана предупредить: эстетика никогда не являлась коронным номером искусства джедаев. Вполне вероятно, что наше представление покажется вам гораздо менее забавным, чем то, что вам доводилось наблюдать ранее.

Воодушевленный Мазонг сделал шаг вперед и положил руку на голову женщине. Длинные пальцы дотронулись до задней поверхности шеи.

— Все, что бы вы ни продемонстрировали, будет преисполнено добродетелью новизны. Итак, на данный момент у меня остался всего один вопрос, который терзает каждого из Иивов с момента вашего прибытия.

Ощутив тревогу, Луминара подняла взор и спокойно ответила:

— Так о чем же вы говорите?

— Почему, — вежливо спросил он, — вы сделали татуировки на подбородке и нижней губе, когда, согласно традициям, они должны наноситься на боковые поверхности головы?

Удивляясь происходящим вокруг нее событиям, но стараясь не выдавать внутреннего волнения, Луминара посмотрела на светящиеся прутья, которые обрамляли поляну для готовящегося представления. Последние, словно по закону подлости, начали сыпать искрами, переливаясь всеми цветами радуги.

— Если вам угодно, досточтимый Мазонг, то я со своими друзьями способна исправить проблемы со светом. Электронные схемы вашей модели крайне просты.

На лице предводителя появилось смущенное выражение.

— Насколько я знаю, до настоящего момента с ними было все в порядке. Луминара помедлила.

— Но ведь прутья должны давать непрерывный свет, разве не так? Это же уличная иллюминация.

Ответ старейшины удивил женщину.

— О мудрейшая и наблюдательнейшая из джедаев, нам прекрасно известен сей факт. Но мы чтим славу предков, которые проводили подобные собрания при свете обычных факелов, и, отдавая дань традициям, Иивы решили использовать светящиеся прутья в мерцающем режиме.

И тут Луминару осенило: современная иллюминация была модифицирована таким образом, чтобы создавать иллюзию живого огня факелов. Стало понятно, что регрессивная эстетика в данных краях всегда брала верх над прогрессивной функциональностью. Джедай заинтересовалась, существуют ли подобные анахронизмы среди Борокии, но решила отложить выяснение данного вопроса на более поздний срок.

Термочувствительные плащи позволяли бороться с вечерней прохладой, а также с беспрестанными ветрами; Луминара прибавила обогрев и заняла место между Оби-Ваном и двумя падаванами. Мазонг, скрестив ноги, опустился неподалеку от своих двух пожилых советчиц. Складывалось впечатление, что этим вечером большая часть клана сгрудилась на маленьком пятачке земли, надеясь увидеть такое представление, которое запомнится им на всю жизнь. Сотни выпуклых ансионских глаз блестели при свете мерцающих светящихся прутьев. С противоположной стороны лагеря апатичные доргумы и легко возбудимые авикуоды толкались в узком стойле с садаинами, оглашая округу шипеньем, ржаньем да воем. Более низкое шипенье, подобное звуку выходящего под давлением пара, указывало расположение вновь прибывших суубатаров.

И вот уже во второй раз перед гостями разложили обильную еду и питье. Будучи уже ознакомленными с особенностями местной кухни, джедаи обнаружили, что некоторые компоненты для приготовления блюд сегодняшнего пиршества уже потеряли свою экзотичность — вероятно, они уже начинали привыкать. Киакхта и Булган сидели словно царские особы; они никак не могли поверить в фортуну. Благодаря целительным способностям Баррисс и душевной щедрости джедаев двое лишенных клана бродяг за несколько дней проделали такой путь развития, который им и не снился.

Неподалеку от поляны располагался квартет, издающий некое подобие музыки. Двое из Иивов играли на традиционных самодельных инструментах, в то время как ребята помоложе предпочли электронику. В результате получилась некая смесь между величественным маршем и похоронной песнью. Луминара обнаружила, что мелодия, с одной стороны, вызывала у нее недовольство, а с другой — интерес.

Но, за исключением музыки, Иивы не приготовили никакого представления. Джедаи прекрасно понимали, что в этой роли сегодня придется выступить им самим. Если выступление пройдет достойно, то современные кочевники почувствуют к ним доверие и откроют все карты. В противном случае джедаям придется искать собственный путь, а он займет несравненно большее время.

Вскоре большая часть присутствующих насытила животы, а жалобная песнь квартета музыкантов постепенно утихла, растворившись в темной ночи прерии. Отхлебнув из кувшина с узким горлышком некоего странного настоя, Мазонг в крайнем нетерпении повернулся к гостям.

— А теперь, дорогие друзья, пришло время доказать нам, что джедаи — это не просто изворотливые машины, созданные специально для боя. Я уверен, что у вас в отличие от иных представителей Сената есть сердце.

— Если мне дадут слово… — начал было Киакхта, но Мазонг оборвал его резким жестом.

— Тебе не дадут слово, лишенный клана бродяга. Иивы до сих пор не решили твою дальнейшую судьбу, — обернувшись к джедаям, он улыбнулся. — Не стоит бояться: как бы плохо вы ни выступали, мы не будем вас есть. Некоторые традиции… отошли в мир иной.

— Очень приятное известие, — пробормотал Оби-Ван.

Кеноби вовсе не боялся быть съеденным этим богами забытом племенем на окраине Ансиона; нет, гораздо более опасным последствием мог стать недостаток информации, и если Иивы откажутся помочь им, поиск Борокии может занять несколько недель. А оставлять город на такие сроки не следует: интриганы и сторонники раскола в Сообществе ни за что не станут сидеть без дела.

Пока же все шло хорошо: хозяева были настроены благодушно, а джедаи старались хотя бы случайно, не нарушить ни одной из многочисленных традиций. Но предстоящее выступление могло все разрушить: традиции алвари были настолько запутанными, что любое неосторожное слово или деяние могло запросто привести к печальному финалу.

— Я пойду первой, — произнесла внезапно Баррисс и встала на ноги.

Выйдя на центр открытой поляны, покрытой свежим настилом из слежавшегося кварцевого песка, извлеченного со дна тенистого пруда, девушка встала лицом к друзьям. Среди зрителей почуялось оживление. Интересно, думали они, что же эта женщина с плоскими глазами и огромным количеством пальцев способна нам продемонстрировать? Но больше всего ожидал этого представления Анакин.

Луминара ободряюще махнула рукой падавану. Кивнув, Баррисс выхватила меч, и в то же мгновение несколько вооруженных охранников окружили сцену. Оглянувшись, Мазонг заметил, что все остальные гости сидят спокойно и непринужденно, а потому отдал немой приказ своим подчиненным, и те спешно вернулись на места.

В прохладном неподвижном воздухе ранней ночи меч Баррисс ярко вспыхнул и зажужжал. Она подняла его вверх, взмахнула несколько раз, и тут со стороны Иивов послышались оглушительные аплодисменты. Конечно, подумал Анакин, действие не отличается динамичностью, но для дикарей Ансиона оно будет в самый раз. Главное, чтобы они не попросили продемонстрировать действие меча на деле.

Внезапно Баррисс начала движение.

Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее перебрасывая меч из одной руки в другую, девушка пошла по кругу, причем следы ее на песке через некоторое время представили изображение компаса, отражающего четыре стороны света. Сидящие неподалеку Иивы тотчас отметили, что движения девушки были преисполнены почтения и уважения к собравшимся: среди кочевников подобное поведение расценивалось чрезвычайно высоко. Падаван начала двигаться все быстрее и быстрее, постепенно увеличивая силу прыжков. У сторонних наблюдателей сложилось впечатление, будто под ногами Баррисс находится огромный батут, который позволяет ей выделывать такие невообразимые акробатические па. Все это время световой меч находился высоко над головой, разрезая ночь пронзительным лучом света. Анакин подсознательно ощутил, что все акробатические номера, производимые девушкой, далеко выходили за пределы гимнастической программы, которой обязан овладеть каждый падаван.

Когда же наконец Баррисс достигла пиковой скорости движения, световой меч начал медленно вращаться. Послышался вздох изумления, за которым последовали крики и аплодисменты.

Для Анакина подобное поведение зрителей было огромным потрясением, поскольку световой меч, по его мнению, являлся исключительным оружием, и иное его применение казалось вычурным, если не кощунственным. Но в глубине души он вынужден был признать, что такого красивого выступления ему не доводилось видеть очень давно. Руки Баррисс оказались настолько искусными, что смогли превратить страшное оружие в чарующее произведение искусства.

Продолжая непрерывное вращение меча над головой и прыжки по четырем точкам компаса, она в конечном итоге добилась такого эффекта, будто в воздухе над землей повис огромный светящийся обруч. Вскоре кольцо начало разделяться на изумительные фигуры, повергающие Иивов в восторг. Но на этом представление Баррисс не окончилось. В момент одного из прыжков девушка прижала колени к груди и ухитрилась сделать так, будто огненное кольцо очутилось вокруг ее талии. Этот опаснейший прыжок она повторила несколько раз под крики и свист публики, а также восторженные возгласы со стороны самих джедаев. Последние лучше других понимали, чего будет стоить девушке ошибка в движении хотя бы на миллиметр… Она получит очень серьезные ожоги, а в том случае, если меч выпадет из рук… Об этом не хотелось и говорить. Баррисс могла лишиться руки, ноги или даже собственной головы.

Потенциальная опасность танца не только для падавана, но и всего ее окружения придавала представлению особый смак. Финалом выступления стал огромный разбег: девушка несколько раз перевернулась в воздухе, а затем приземлилась на колени прямо перед Мазонгом на расстоянии вытянутой руки. К удивлению и величайшему одобрению джедаев, вождь даже не шелохнулся, но его взгляд ни на мгновение не оставлял острия светового меча.

Особое выражение благодарности и восхищение у алвари заключалось не только в радостных криках и свистах, а в некоем подобии аплодисментов, которые кочевники производили ударами сухих трехпалых рук друг о друга. Площадка для выступления потонула в рукоплесканиях. Что же касается Мазонга, то он тихо обменялся мнением с советниками.

Тяжело дыша, девушка деактивировала меч и вернула на прежнее место. Вскоре она присоединилась к друзьям, которые до сих пор не могли прийти в себя от восторга. Наконец, Луминара склонилась к плечу Баррисс и прошептала:

— Прекрасное выступление, падаван. Но последняя деталь была очень опасной. Было бы очень неприятно вернуться в Куипернам с ученицей, разделенной на несколько неравных частей.

— Я раньше тренировалась в акробатике, учитель, — было заметно, что Баррисс осталась довольна произведенным эффектом. — Я прекрасно осведомлена об опасности моего номера, но ведь сильное впечатление невозможно произвести без сильного риска, правда?

— Отрезать себе при огромном скоплении народа руку или ногу — вот это действительно сильное впечатление, — видя, что настроение Баррисс сразу же упало, Луминара протянула руку и крепко сжала ее за плечо. — Я не хотела тебя расстраивать. В действительности я горжусь своим падаваном.

— Я тоже, — добавил Оби-Ван и оглянулся назад. — Ну что ж, Анакин, теперь твоя очередь!

Последние слова вырвали падавана из глубин собственных мыслей.

— Что? Я? Но учитель, у меня нет никаких подобных навыков! Я никогда не тренировался и не готовился к выступлению перед толпой дикарей. В конце концов, меня учили сражаться, а не выступать на сцене. По сравнению с Баррисс любые мои ужимки…

— А тебе и не стоит равняться на Баррисс, — спокойствие Оби-Вана в общении с падаваном было потрясающим. — Но вождь ясно дал понять: он хочет, чтобы каждый член команды показал им что-либо новенькое, продемонстрировав тем самым наличие у себя души. А теперь, Анакин, настало время подняться на сцену.

Молодой человек закусил нижнюю губу.

— И я могу ни за что не ручаться?

— Полагаю, что так, — сухо ответил Оби-Ван. — Просто встань на сцене и обнажи душу, которая, поверь мне, имеется у каждого джедая.

С большой неохотой падаван поднялся с места. Сопровождаемый огромным количеством глаз как ансонцев, так и людей, юноша медленно вышел на центр усыпанного песком крута. Что же ему следовало сделать, чтобы продемонстрировать собравшимся здесь ротозеям свой внутренний мир? И как только Баррисс удалось подобное? И никто не может подсказать мне идею!

Конечно, Анакину доставило бы сейчас гораздо большее удовольствие оказаться за штурвалом звездолета, а не в центре огромной залитой светом поляны под пристальным вниманием сотни нетерпеливых глаз. Но жизнь джедая всегда полна неожиданностей: падаван понял — придется смириться. Мысли унеслись далеко-далеко, на Корускант, или еще дальше, домой, или…

Наверное, стоит вспомнить что-либо из детства. И тут на память пришла песня — протяжная, печальная, которую мама частенько напевала ему длинными темными вечерами перед сном. Песчаные бури закрывали горизонт, денег не хватало на еду, городская жизнь замирала на несколько дней, а мама пела и пела, чтобы отвлечь своего сына от темных мыслей. Ей бы понравились слова песни, которую он столько раз пытался спеть ей в ответ. За долгие годы, как он покинул мир, на котором родился, ему так и не выпал случай увидеть маму.

И вот Анакин представил, что мама стоит сейчас перед ним; ее родное умиротворенное лицо ласково ему улыбается. А поскольку помощи ожидать было не от кого, падаван постарался восстановить в памяти точную последовательность куплетов.

В тот же самый момент все окружение вокруг площадки растворилось: здесь не было ни Мазонга, ни наблюдателей-Иивов, ни даже учителя Оби-Вана. Печальная песнь разлилась по округе; она ширилась и разрасталась, принимая в свои объятия всех, каждое присутствующее здесь живое существо. Над лагерем повисло молчание.