"Преддверие бури" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава 10

Прошло несколько минут бешеной скачки; отдельные особи кирен все еще не определялись, но скрывшееся под темной тучей солнце и оглушающее жужжание свидетельствовали о том, что встреча вот-вот состоится. В нескольких метрах от путешественников пронеслась стая бесстрашных шанхов, которые на этот раз потеряли все свое достоинство и прикладывали максимум усилий, чтобы спастись. Неужто обычные травоядные способны навлечь на хищников такой страх? рассуждала Луминара. Стараясь не отставать от друзей, она пришпорила суубатара. Природа Ансиона ставила такие преграды, через которые не могли пробраться даже повелители Великой силы. Одна кирена не представляла для них особой опасности; то же самое можно было сказать и о дюжине, сотне… Что касалось нескольких тысяч — тут стоило задуматься.

Но в отношении сотен миллионов они не могли выстоять даже вчетвером, приложив все способности джедаев, пусть каждый из зверьков не превышал по размерам ее ладони.

К тому моменту когда джедаи, наконец, поняли, куда их вел Киакхта, жужжание крыльев стало нестерпимым. Кирены затмили солнце, а запах, которых исходил от их тел, заставлял джедаев зажимать носы. Луминара вставила ноги в передние стремена и накинула плащ на голову таким образом, чтобы для глаз оставалась всего лишь одна маленькая щелка.

— Сюда, сюда! — послышался издалека голос Киакхты.

Женщина с трудом разобрала его голос и чуть ли не подсознательно повернула в сторону.

Посреди огромной темной равнины она заметила необычное скопление древних камней, цвет которых варьировал от светло-желтого до темно-коричневого. Аналогия с надгробными плитами не добавляла оптимизма, но иного выхода, кажется, совсем не было. Треугольные мемориалы имели на своем конце длинную пику, стремящуюся в небо, причем ни одна из них не была строго вертикальна. Некоторые из них оказались давно разграблены и лежали на земле, заросшие травой и разбитые на несколько частей.

Впоследствии оказалось, что курганы принадлежали мелким зверькам джиджитам, которые жили в почве и питались корнями отдельных видов трав. Микроскопические голыши были скреплены друг с другом природным цементом, выделяемым особыми железами джиджитов; предназначение же каменных структур заключалось в том, что они отводили теплый воздух из подземных тоннелей зверьков и служили неким подобием вентиляционных шахт. Кроме того, башенки несли функцию наблюдательных пунктов, с которых грызуны обозревали окрестности на предмет особой опасности. Джиджиты не принадлежали к насекомым; скорее, это были небольшие рептилии, которые предпочитали коллективный образ жизни.

Сейчас на вершинах столбов не было видно ни одного наблюдателя; почувствовав приближение кирен, они постарались спрятаться как можно глубже, зарыться, чтобы не видеть и не слышать царящего на поверхности безумия. Луминаре пришлось приложить массу усилий, дабы успокоить взволнованного суубатара, умерить его пыл и остановиться возле каменных колонн. Пытаясь перекричать неистовый рев, Киакхта приказал всем разделиться на группы по два человека, поскольку даже самое большое из этих сооружений не могло вместись одновременно всех желающих.

Оби-Вану Кеноби сразу не понравилась эта идея, но у него не было иного выбора, а также времени для споров и рассуждений. Конечно, они могли остаться вместе, поддерживая друг друга и моля о помощи, но большого эффекта эта стратегия принести все равно не могла. Наездники быстро спешились.

— Если один из суубатаров впадет в панику, — начал объяснять Булган, прислоняясь к уху Луминары, чтобы перекричать невероятный звон, — все остальные с легкостью последуют его примеру — такова природа поведения степных животных. Каждый из них полагается на реакцию соседа в момент опасности — это дает преимущества по сравнению с поиском индивидуального пути спасения, — алвари крепко связал поводья с седлом. — Но если мы решим разделиться с суубатарами, то сможем очень легко их потерять, — Булган кивнул в сторону Оби-Вана Кеноби. — Я знаю, что у вас есть идея связаться с Куипернамом и выслать спасателей, но запомните, что даже бронированный спидер не сможет пробиться через стаю кирен. Мое предложение — наш единственный шанс на спасение.

— В любом случае я глубоко сомневаюсь, что мы успеем вызвать подмогу, — решила Лу-минара. — Хорошо, Булган. Нам придется разделиться.

Друзья быстро обсудили новую ситуацию, стараясь не говорить лишних слов. Луминара выразила желание остаться с Баррисс, Оби-Ван Кеноби — с Анакином; что же касается неразлучной парочки кочевников, то их и спрашивать было нечего. Но все-таки общее мнение свелось к тому, чтобы каждый падаван объединился с более опытным в родных местах алвари, а пара джедаев спрятала тем временем своих животных за искусственные колонны. И несмотря на то что дистанция между ними была невелика, ощущение расставания захватило всех без исключения.

Как только Луминаре и Оби-Вану удалось уложить животных за коричневую колонну, настало время подумать и о собственной безопасности. Расположившись в центре треугольного столба, они прижались друг к другу всем телом. Поводья суубатара были крепко-накрепко привязаны к колоннам с помощью древнего метода, наспех продемонстрированного Киакхтой. Когда все приготовления были закончены, Луминара устало улыбнулась. Спутник не мог поверить собственным глазам.

— Ты находишь нынешнюю ситуацию смешной? — спросил Оби-Ван. — Быть может, у меня тоже поднимется настроение… Если, конечно, речь не шла ни о чем личном.

С трудом разбирая слова, едва пробивающиеся сквозь оглушительный грохот, Луминара кивнула вперед.

— Годы тяжелого труда обучили нас огромному количеству профессий, десятилетия путешествий по Галактике из конца в конец на службе Республики, высокая оценка со стороны сослуживцев — и вот финал: рыцарь должен полагаться на каменные колонны, приглядывая тем временем за тыльной частью инопланетных животных.

Взглянув на пару суубатаров, которые дрожали от страха, Оби-Ван Кеноби по примеру товарища чуть не расхохотался.

Небо теперь представляло собой плотную завесу пыли и мелких тел летающих грызунов. За спиной послышался щелчок, затем еще один… Это мощные челюстные аппараты кирен вгрызались с разлета в каменные структуры, от которых теперь зависело сразу несколько жизней. Вскоре по всей колонне разнеслась барабанная дробь. Луминара мысленно воздавала хвалу тем маленьким подземным зверькам, которых она никогда не видела, но которые до настоящего момента спасали им жизнь.

Но как долго это может продлиться? Щелчки все учащались и учащались до тех пор, пока не превратились в сплошной грохот. Природный камень Ансиона и цемент джиджитов могли в любой момент дать трещину — и вот тогда бы начались самые занимательные события. Интересно, размышляла Луминара, сколько еще продлится это испытание? Неужели небеса смилостивятся над нами и даруют жизнь? Ведъ смерть на окраине Галактики от членистоногих зверьков размерами с ладонь взрослого человека кажется просто смешной и нелепой.

А черные тени тех самых зверьков пролетали мимо с невероятной скоростью, оглашая округу оглушительным жужжанием. Темное облако практически не позволяло разглядеть отдельные фигурки — все слилось в одну сплошную пелену. То здесь то там мелькали крылья, черные, как пуговки, глазки, открытые челюсти… Что-то ударило Луминару в правую лодыжку, и Оби-Ван, не ожидая развития ситуации, поднял с земли маленькое трепещущее тельце. Крылья кирены были сломаны в нескольких местах; она дернулась еще несколько раз, а потом затихла.

Черный, словно чернила, зверек имел кожистые крылья, два из которых располагались на животе, а два — на спине. Ничего удивительного, подумала Луминара, что они способны оставаться в воздухе на протяжении такого длительного времени. При необходимости можно переходить на полет с использованием только лишь одной пары крыльев, в то время как другая будет находиться в резерве. Кожистая поверхность оказалась покрыта большими желтыми пятнами неправильной формы, предназначенными, видимо, для взаимного определения своими же сородичами. Вместо ног зверек имел небольшие парные выросты на нижней поверхности тела, покрытые мехом, которые очень напоминали полозья зимних санок. Проводя большую часть времени в полете, они, очевидно, практически не нуждались в средствах передвижения по земле.

Массовый метод питания кирен можно было определить, едва взглянув на ротовой аппарат: сначала открывался широкий зев, обрамленный парной цепочкой роговых выступов, дальше имелись довольно большие питательные железы (видимо, сей образец оказался самкой), которые заканчивались на конце тела еще одним острым роговым выступом, напоминающим по форме косу. Насытившись на одном месте, кирены поднимали косу, что являлось сигналом для смены мест со своим голодным собратом, ожидающим сверху или сзади. Переваривание пищи, дабы не замедлять процесс всеобщего кормления, осуществлялось также в полете. Облако кирен оставалось в движении не только относительно поверхности земли, но также и внутри себя самого.

Внезапно еще одна особь отбилась от стаи и бессильно повалилась на землю. Несмотря на свой небольшой размер, они оказались очень умны: даже после катастрофического падения большая часть кирен пыталась взлететь — без стаи они были обречены на смерть. Луминара взглянула за спину Оби-Вана.

— Баррисс! Ты в порядке? Ты слышишь меня?

Голос растворился в завывании крыльев; сквозь черную пелену мельтешащих существ было невозможно что ли увидеть или услышать. Баррисс, насколько Луминара помнила, должна была остаться с Булганом. Конечно, учителю не стоило волноваться за падавана, ведь Баррисс, в конце концов, доказала свою зрелость на деле. Кроме того, ее владение Силой радовало самых строгих и взыскательных учителей. Но родственные чувства, которые начали связывать женщин на протяжении последних нескольких месяцев, давали о себе знать.

Джедаям начало казаться, будто прошла уже целая вечность, а поток кирен не прекращался. На самом-то деле они сидели здесь чуть более часа, но вынужденное положение тела и постоянный страх смерти превращали каждую секунду в вечность. Суубатары также давали о себе знать протяжным воем; животные просили защиты и утешения — их длинные узкие морды уныло лежали на земле. Мимо них сновали маленькие зверьки, которые старались урвать даже маленький клочок травы, примятый мускулистыми телами гончих животных.

Каменные колонны стали единственной зашитой людей и животных, в отличие от снующих кирен, для которых эти сооружения оказались непробиваемой преградой. Зверьки ломали крылья, челюсти и позвоночники; вокруг каждой колонны лежало уже целое поле умирающих тел. Конечно, причиной тому было вовсе не массовое желание к суициду, просто инстинкт, заложенный в них с самого рождения, не позволял изменить направление полета ни на один градус. Да и как, при всем желании, это можно было совершить, если со всех сторон каждую кирену сопровождал столь же голодный собрат?

Через некоторое время град ударов с противоположной стороны колонн начал редеть; и, несмотря на то что вокруг все равно было темным-темно, джедай догадалась: близится долгожданный конец этого сумасшествия. Вскоре даже жужжание крыльев начало постепенно стихать. Сначала она видела одновременно тысячи кирен, затем — сотни. Небо просветлело, и через ночную мглу начало проглядывать голубое небо. Показалось несколько белых перистых облаков. Посмотрев вправо, Оби-Ван, наконец-то, сумел различить маячившие неподалеку силуэты Баррисс и Булгана, что сидели за соседней каменной колонной.

Когда же буря прошла и вокруг стало вновь светло, путешественники медленно выползли из-за укрытий, радуясь вновь обретенной свободе. Огромное напряжение повлекло за собой невероятную усталость, но ощущение минувшей опасности заставило людей не обращать на все остальные обстоятельства никакого внимания. Никто не пострадал, за исключением Анакина, который получил огромную шишку на лбу, пытаясь выглянуть из-за колонны для проверки обстановки чуть раньше времени. Летящая мимо кирена, недолго думая, попыталась вонзиться прямо в лицо юноше, и только его удивительная реакция помогла избежать непоправимых последствий.

Это был очень ценный урок. Огромная опасность могла исходить не только от сильных и мощных животных, но и маленьких пушистых зверьков. Опасность следовало ожидать откуда угодно.

Педантичность, с которой кирены поедали растительность, была налицо. По всей округе до горизонта виднелись голые стебли, которые тяжело клонились к земле; для сравнения было возможно взглянуть на место лежанки суубатаров. У джедаев складывалось впечатление, будто какой-то огромный косарь прошелся своим орудием по прерии с севера на юг.

Осмотревшись по сторонам, Луминара заметила ровные горки мертвых кирен, которые распространялись точно на север. Через несколько дней они просто разложатся под действием парящего солнца и от чудовищного нашествия крылатых тварей не останется ничего, кроме пустой степи да холмиков белеющих косточек, расположенных с северной стороны возле каждой колонны. По прошествии некоторого времени Оби-Ван приблизился к горке мертвых тел, взял одно из них за переломанное крыло и обернулся к Булгану.

— Сдается мне, что летающие стада ценнейшего белка являются основным кормом для кочевников, не правда ли?

Вместо ответа Булган изобразил на лице отвращение и отвернулся в сторону. Право голоса взял себе Киакхта.

— Даже после тщательного приготовления кирен, их мясо напоминает по вкусу кипяченую тину… Словно переплавленный жир, — он нерешительно поднял взгляд на Оби-Вана. — Джедаи хотят проверить данное обстоятельство?

Поморщившись, Баррисс устало фыркнула.

— Джедаи предпочитают изучать житейские премудрости самостоятельно, хотя существуют и такие случаи, когда не грех воспользоваться знанием других. — Девушка подняла тревожный взгляд на Луминару. — Не правда ли, учитель?

— Сейчас ты абсолютно права, — ответила без промедления женщина. — Кроме того, я не голодна.

Осмотрев собственную внешность, она заметила еще несколько неприятных последствий длительного пребывания под летящей стаей кирен.

— В чем я действительно нуждаюсь, так это в хорошей ванне.

— На последнее замечание Луминары ни Баррисс, ни Анакин, ни даже двое проводников не возразили ни единым словом.

Запах оказался настолько отвратительным, что друзья принялись неосознанно осматривать друг друга с ног до головы. К счастью, испражнения не были токсичными — сегодняшний день принес и так немало неприятностей, чтобы начинать бороться еще с одной дилеммой. Прозрачная речушка в центре долины, на которую путешественники наткнулись утром следующего дня, была слишком соблазнительна, чтобы пройти мимо.

Проводники принялись снимать снаряжение со спокойных суубатаров, в то время как джедаи — Анакин, Баррисс и Луминара с видимой поспешностью, а Оби-Ван с привычной сдержанностью — сбросили стесняющую себя одежду и отправились в объятья приятных волн. Выполнив возложенные на них обязанности, кочевники не преминули воспользоваться примером своих хозяев, позволив суубатарам сделать то же самое. Животные оказались неимоверно рады подвернувшейся возможности, несмотря на тот факт, что глубина водоема не позволяла им проявить максимум своих водоплавательных способностей.

Люди, наученные горьким опытом, старались не лезть в глубину, а методично отмывались у побережья. Луминара, насладившись прохладным течением, вышла на берег и упала на песок прямо у воды; усталые мышцы невероятно болели, а солнышко так ласково припекало… Несмотря на тот факт, что джедаи подвергались тренировкам в самых сложных метеорологических и геофизических условиях, они не смогли отказаться от подобного подарка судьбы. Конечно, лениво рассуждала она, это совсем не похоже на расслабляющую ароматическую ванну, предоставляемую гостям в большинстве первоклассных отелей Корусканта, но после всех перипетий на спине суубатара даже это побережье кажется божественным даром.

Неподалеку раздался приглушенный смех. Оби-Ван Кеноби, спрятавшись за спинами кочевников, решил пошутить. Призвав на помощь Силу, он изменил течение воды таким образом, что основной напор оказался направленным в сторону застывших на середине ручья суубатаров. Не ожидая такого оборота событий, животные мгновенно приняли правила игры и начали сопротивляться шумному безумству, охватившему их со всех сторон. Изящные мускулистые тела грациозно покачивались из стороны в сторону, будто выполняли некое странное ритуальное действо.

Оглядевшись по сторонам, падаваны последовали примеру учителя, но вместо того чтобы донимать несчастных животных, они обратили действие Силы друг на друга. Приподнявшись над песком и облокотившись, Луминара с улыбкой созерцала эти невинные проделки друзей. Если бы учитель Йода только мог подумать, размышляла она, на какие цели джедаи будут использовать его величайшее учение. Хотя возможно, что я слишком строга к ним.

Откинувшись на спину, она обратила взор на небо и заметила одно-единственное белое облачно посреди кристального сапфирового неба. Видя, что спутники заняты друг другом и не обращают на нее внимания, Луминара принялась исправно колошматить ногами по поверхности воды. Надо сказать, что такое развлечение ей полюбилось еще со времен раннего детства…

Благодаря своим богатствам президент гильдии купцов могла повелевать огромным количеством слуг, тысячами работников и десятками личных охранников. Промышленные предприятия, находящиеся в ее ведомстве, раскинулись от одного края Республики до другого… Точнее говоря, они присутствовали практически во всех районах Галактики, где существовала цивилизованная жизнь. Даже конкуренты и враги признавали, что эта женщина обладает невероятной волей и потрясающей силы умом. Обычно ей хватало всего нескольких минут, чтобы при особой необходимости превратить оппонента в друга.

Взять, к примеру, сенатора Моусула. Он был талантлив, но преисполнен тщеславия, предан и вместе с тем эгоистичен. Нельзя сказать, чтобы она ему не доверяла… Но он настолько держался за свою должность, что позволил использовать себя в качестве марионетки. Шу Май присмотрелась к Моусулу во время работы в Сенате — это был неподражаемый оратор, который в буквальном смысле очаровывал и гипнотизировал аудиторию. Вместе с тем за стенами Сената Моусул представлялся обычным ансионцем, а потому за ним требовался глаз да глаз.

Самым приятным являлся тот факт, что оба видели одинаковые перспективы загнивающей Республики… Вернее, перспективы ее ликвидации. Политическая смекалка сенатора в совокупности с мощью финансовой поддержки гильдии купцов позволяла ставить и реализовывать самые смелые планы. Но пока существовала одна загвоздка. Республика все еще оставалась сильной структурой, а ее воспитанные веками полицейские институты до сих пор создавали массу проблем. К последним, как было нетрудно догадаться, относились джедаи.

В политических интересах женщина порой уступала мнению сенатора, но в последнее время это стало наблюдаться все реже и реже. Шу Май уважала мнение сторонника, а Моусул искренне верил в ценность своих советов для президента гильдии купцов. А то, что до сенатора порой не доходила самая важная информация, представлялось вовсе не саботажем, а обычной игрой опытного начальника с подчиненными. Конечно, он подозревал о подобных вещах, но пока ничего не мог с этим поделать.

Роскошное судно, являвшееся сейчас местом их отдыха, бороздило просторы озера Саввам. Подобно всем остальным географическим изыскам Корусканта, оно было искусственным по природе. Богачи позволяли себе подобные подарки, и генетически модифицированные цветы, усеявшие прибрежную полосу, были лишним тому подтверждением. Специальные установки на протяжении всего дня поддерживали над водой искусственный аромат по выбору заказчика, а электронные пушки позволяли корректировать еще и погоду. Благодаря всем этим особенностям озеро Саввам стало излюбленным местом отдыха здешних богатеев. Неподалеку виднелось еще несколько судов, которые даже превосходили по роскоши и размером яхту Шу Май, но президент никогда не любила демонстрировать свое присутствие и без крайней к тому необходимости не разменивалась по пустякам. Сегодня на борту было только два человека — даже слуги, как это ни странно, имели уши, а тема предстоящего разговора не позволяла вести себя неосмотрительно. К счастью, дроиды-пилоты пока заслуживали доверие.

— В рядах наших приверженцев растет раздражение, — Моусул подставил грудь под лучи солнца, которые тщательным образом фильтровались через невидимый обычному глазу экран, окружающий судно. — В особенности меня беспокоит Там Улисс. Вести с ним дела — настоящая каторга по сравнению с несчастным Немрилео… Вечная ему память!

— Раздражение — это очень страшная болезнь, которая часто приводит к смерти, — перегнувшись через шезлонг, Шу Май щелкнула тумблером автомата и налила в стакан освежающего напитка. — Что же касается вашего рассказа, Моусул, то из него я делаю вывод, что события на Ансионе развиваются с непрогнозируемой скоростью. Остальным придется научиться сдерживать свою импульсивность.

— Вы же знаете, что заставить жителей поверить в новую идею весьма непросто.

Посмотрев через прозрачный стакан на солнце, она поиграла лучиком на лице сенатора.

— Это ваша работа, дорогой мой. Мое дело — задачи гильдии, а ваше — связь с местными политиками и достижение с ними совместных целей. Мы обязаны проявлять активность только в подходящее для того время.

Моусул недоверчиво поморщился: последние слова прозвучали как прямая директива к действию. Тут же переменившись в лице, он улыбнулся и кивнул: пускай Шу Май пребывает в мечтах по поводу грандиозности своей личности. Когда, наконец, Ансион выйдет из состава Республики и Моусул станет губернатором указанного ранее сектора, их позиции сменятся на прямо противоположные. Именно Шу Май со своей гильдией займет место безвольного исполнителя. Взгляды заговорщиков ненадолго встретились.

— Эти проклятые джедаи здорово осложнили все дело. И что бы улисс со своими прихлебателями ни говорил, ни одно легитимное голосование не сможет быть проведено до тех пор, пока не решится данная проблема. Я нахожусь в регулярном контакте со своим агентом на месте, который заверил меня со всей ответственностью: не далее чем через день гости окажутся нейтрализованы.

— Хотелось бы верить, — фыркнула Шу Май и откинулась на шезлонге. — Если, конечно, джедаев не удастся переманить на свою сторону… По-моему, подобное решение проблемы было бы самым правильным.

— Невозможно, — решительно ответил Моусул, помешивая пальцем напиток с растворенным слабым наркотиком. — С джедаями такие штуки не проходят.

Президент гильдии купцов пожала плечами.

— В жизни приходится сталкиваться с фактами, что люди оказываются вовсе уж не такими стойкими и правильными, какими выглядят.

Моусул сощурился.

— Что вы имеете в виду?

— Время расставит все по местам. Пока события на Ансионе развиваются своим чередом, мы можем заняться убеждением всех остальных людей. — С этими словами женщина сделала большой глоток своего коктейля, в который входили только лишь стимулирующие добавки.

Моусул фыркнул и погрузился в молчание. Парни вроде сварливого Тамма Улисса просто не понимают сути происходящих событий. Жизнь мимолетна, и от нее следует брать максимум возможного, но торопить естественный ход вещей — значит поставить под угрозу все великие начинания. Стоит Улиссу со сторонниками проявить немного терпения, и весь мир окажется у их ног.

И пока эта парочка степенно рассуждала о превратностях предстоящих дел, греясь под солнышком Корусканта, тысячи работяг трудились над воплощением поставленных планов. Последние жили в огромном подземном двухсотэтажном здании, крышу которого венчало столь популярное здесь озеро под названием Саввам.

Если бы не крайняя важность выполняемой миссии, путешественники с радостью остались бы на случайном курорте, подаренном им судьбой, еще пару деньков. Но дело, как и раньше, было превыше всего.

Следуя маршруту, нарисованному вождем Иивов, друзья вышли к высокой череде холмов, пересекающих девственно чистую степь с юга на север. Киакхте и Булгану были незнакомы эти места, но некоторые возвышенности оказались настолько величественными, что их без всякого труда можно было назвать горами. К счастью, травянистый покров и полное отсутствие скал не представляли для длинноногих суубатаров никаких трудностей; но джедаи в целях экономии времени и сил своих неутомимых скакунов решили отправиться через узкие извилистые ходы, что обнаружились через несколько минут тщательных поисков. Последние больше напоминали глубокие овраги, чем сумрачные теснины или пропасти, а потому путешественники без особой опаски двинулись внутрь. Эрозия, подумала Луминара. Обычное дело.

Двигаясь бок о бок с Киакхтой, она заметила, что проводник начал проявлять признаки беспокойства.

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего-ничего, мистресс Луминара… Просто алвари недолюбливают горы. Мы привыкли жить на покрытых травой прериях и открытых солнечных просторах — это наша родина. Что же касается гор, то здесь очень неуютно, — Киакхта указал на пологий склон по левую руку. — Мои глаза не видят здесь никакой опасности, но разум подсказывает, что за каждым камнем может скрываться смерть. Сердце стучит, словно паровой молот; оно будто бы предупреждает о чем-то… С тех самых пор, когда моя грива представляла собой редкую поросль желтоватой щетины, родители учили опасаться закрытых пространств. А детские страхи… они всегда очень живучи.

Взглянув по указанному направлению, Луминара попыталась успокоить проводника.

— Если тебя интересует мое мнение, то я не вижу здесь никакого источника опасности.

Так оно было и в действительности: никто не видел угрозы, но ощущал ее всеми волосками тела.

Продвигаясь внутрь извилистого каньона, путешественники отметили, что вездесущий ветер Ансиона начал крепчать. Туннельный эффект, успокаивала себя Луминара. Ничего страшного. Конечно, о буре не могло идти и речи, но путешественники словно по команде благоразумно запахнули плащи.

Внезапно Булган резко поднялся в седле — по крайней мере, насколько ему позволяла это сделать горбатая спина. Оби-Ван хотел было задать вопрос, но не успел.

— Чавикс! — вскрикнул кочевник.

Приструнив суубатара, он начал в ужасе озираться по сторонам. Заслышав предупредительный крик друга, Киакхта развернул суубатара в сторону ближайшего выступа, который они только что миновали.

— Все сюда, живо!

Не замечая до сих пор никакой опасности, Луминара тем не менее повиновалась приказу проводника и последовала за Киакхтой. Едва только суубатар припал на колени, позволив женщине спешиться, прямо перед мордой животного появился алвари.

— Оставайтесь здесь, Луминара, — посмотрев назад, он вздрогнул и пригнулся, как будто за спиной промелькнул некий предмет. — Я полагаю, что здесь мы способны ощущать себя в относительной безопасности. Но если вы двинетесь дальше, то можете нарваться на порыв ветра.

— Ну и что в этом страшного? — не поняла Луминара.

Приподняв капюшон, она осмотрелась по сторонам, но ничего особенного, кроме извилистого каньона да пологого склона с противоположной стороны, не заметила.

— Вы можете нарваться на порыв ветра, переносящего чавикс.

Оби-Ван приблизился к друзьям, которые с видимым любопытством пытались понять суть происходящих вещей.

— А что это за зверь такой, чавикс? — поинтересовался Кеноби.

— Это не зверь, — объяснил проводник, — а растение.

Обернувшись, Киакхта присел на корточки. Приблизившись к краю ниши, он вообще лег на живот и приказал остальным последовать его примеру.

Лежа на выбеленных солнцем голышах оврага, они заметили, как сначала пара, а затем уже дюжина шариков перекати-поле, напоминающих собой сплетенные ветви диковинного растения, пронеслась со свистом вниз. Поддерживаемые непрерывным ветром, они падали на землю, а затем вновь подскакивали, словно воздушные шары, вверх.

— Поверьте мне на слово: получить удар чавикса — ощущение не для слабонервных.

Проследив за падаванами, Булган также прилег рядом.

— Наверное, это неприятно, — задумчиво произнесла Баррисс.

Девушка казалась заинтересованной, но счастливым ее лицо было назвать очень трудно. Вероятно, ползание по скалистым холмам Ансиона вовсе не являлось ее любимым занятием.

— Но я не понимаю, почему все находятся в такой панике.

— Быть может, наши друзья опасаются, что подобный шарик может впиться в морду наших суубатаров? — Анакин откинул капюшон и вновь с интересом взглянул на дно каньона, где один за другим подскакивали шарики. — Такое впечатление, что на концах ветвей шипы.

В этот момент с противоположной стороны ущелья из норы показалась мембиби, которая в ту же секунду бросилась к соседнему укрытию. Это маленькое четвероногое насекомоядное животное с пятнистой бледно-желтой шкурой, с длинным хвостом, напоминающим кнут, и длинной мордочкой в ужасе сновало из стороны в сторону. Очередной порыв ветра принес с собой еще несколько шаров, один из которых угодил точно на спину бедного зверька. Луминара ожидала, что после этого столкновения растение продолжит свой полет, но все оказалось совсем не так.

Почувствовав близость живой плоти, кровожадный чавикс выпятил около дюжины шипов размером от ногтя до цельного человеческого пальца. Складывалось впечатление, будто шарик превратился в дикую огнешку, которая решилась на атаку и оскалила клыки. Пронизанная острыми шипами, мембиби пронзительно взвизгнула и упала на землю, бешено забив лапами. Через минуту все стихло: яд подействовал, и растение приступило к пиршеству; медленно переваривая остатки плоти. Наблюдатели, затаив дыхание, из укрытия смотрели за тем, как шипы чавикса медленно темнели, насыщаясь кровью жертвы.

— Так, значит, чавикс — это плотоядное растение, которое использует ветер для перемещения по планете, — постаравшись понадежнее укрыться, Оби-Ван Кеноби вновь обратил внимание на овраг, где произошла трагедия. — Не думаю, что очки от ветра способны защитить нас, — медленно продолжил он.

— Да, а ведь мембиби умерла очень быстро, — заметила Луминара.

Сидящий неподалеку Булган насмешливо хмыкнул.

— Жалящие шипы содержат в себе сильный нервно-паралитический яд, и для чавикса совсем не важно, кто перед ним: маленький зверек или человек. То же самое относится и к самому отравляющему веществу.

— Сначала кирены, потом чавикс… Все они зависят от непрерывного ветра на Ансионе… — Луминара покачала головой. — Теперь понятно, почему затишье воспринимается кочевниками алвари как настоящий праздник.

— Конечно, жизнь в городах гораздо безопаснее, — согласился Киакхта, — но там мы не можем чувствовать себя по-настоящему свободными. Иначе нас не называли бы гордым именем алвари.

Булган выразил полное согласие со словами друга.

— Лучше жить свободным среди постоянных опасностей прерии, чем вдыхать отравленный воздух Куипернама. Кроме того, в городах нас поджидают совсем другие беды…

На этот раз настал черед Киакхты вторить товарищу.

— Вот-вот, — зашептал он. — На открытых просторах невозможно встретить ни одного хатта. С каким бы наслаждением я увидел лицо Соергга при встрече с дюжиной летящих на него чавиксов!

— Да этот жирный слизняк накормит огромные заросли чавикса! Они вырастут большие-пребольшие, словно деревья!

— Постойте, — прервала диалог друзей Луминара, — говорил ли вам тот хатт, зачем именно ему понадобилась Баррисс, а?

Двое алвари обменялись непонимающими взглядами.

— Наш разум работал тогда совсем по-иному… Но, кажется, он никогда не упоминал о причине похищения.

Булган предложил собственные предположения по данному вопросу.

— Быть может, он хотел получить за нее выкуп? Мне казалось, что это и есть главная причина похищения людей.

— Не всегда, — Луминара посмотрела на напарника. — Что скажешь, Оби-Ван?

Кеноби выглядел более задумчивым, чем обычно.

— Нам известно о существовании тех, кто бы с радостью увидел провал всей нынешней миссии. Именно они хотят как можно скорее вывести Ансион из-под опеки Республики. Сначала вы с Баррисс подверглись атаке, а затем девушку приказали украсть.

— Приказ не заключался в похищении именно ее, — заметил Булган, указывая пальцем на падавана Луминары. — Нам подходил любой из учеников.

Оби-Ван нетерпеливо махнул рукой.

— Вот именно. Хатт никогда бы не бросил вызов Ордену, не будь у него на это веских, очень веских причин. В первую очередь материальных. Отсюда всплывает интересный вопрос: кто же готов отдать Соерггу немалые деньги, чтобы тот пошел на такой риск? Сначала засада, потом похищение…

— Конечно, у нас не имеется четких доказательств правоты твоих слов, — произнесла Луминара, — но звучит вполне логично и убедительно.

Мужчина кивнул.

— Попытавшись дважды остановить нас, он не преминет воспользоваться еще одним шансом. По возвращении в Куипернам придется просчитывать каждый свой шаг.

— Ты поднял вопрос о покровителе хатта, Оби-Ван, — наблюдая за тем, как иссушенное тельце превращается в прах, Луминара попыталась восстановить в памяти цепочку событий. — Среди раскольников, а именно так мы называем сторонников распада Республики, есть немало очень влиятельных элементов. Но некоторые из них проявили невероятную настырность. Если мы найдем этих людей, то сможем раскрыть все карты перед Сенатом, заставив наглецов ответить за содеянное по закону.

Оби-Ван тихо вздохнул.

— Твое доверие к Сенату вызывает у меня неподдельное удивление, Луминара. Перво-наперво они назначат расследование, чтобы выявить правомерность представленных обвинений. Затем результаты работы будут доложены на совещании, где произойдет составление рекомендации. Последние в свою очередь лягут на стол представителям Сената, и те начнут свое нелепое голосование… Быть может, его результатом окажется отправка рекомендаций на доработку, и тогда… — его глаза спокойно посмотрели на товарища, — произойдет непоправимое: Ансион выйдет из-под опеки Республики, воспользовавшись длительными проволочками бюрократических властей. Начнется гражданская война, волнения, страх, террор… Не надо быть провидцем, как учитель Йода, чтобы предсказать подобный финал.

Стоя неподалеку, Анакин в полном молчании слушал дискуссию джедаев. Он прекрасно понимал, что учитель Оби-Ван был абсолютно прав. Любые дела, которые возлагались на Сенат, никогда не доводились до конца. Он знал, что теперь джедаи вынуждены принимать решения без совещания с говорливыми толстосумами и вместо витиеватых фраз главным аргументом должен выступить световой меч.

Юноша отошел в сторонку и улегся на живот, рассеянно наблюдая из своего укрытия за проносящимися мимо смертоносными клубками. Последних стало заметно меньше. Скоро, подумал Анакин, мы сможем отправиться дальше. Баррисс решила нарушить его уединение.

— Тебе не внушают интереса ядовитые плотоядные растения? — спросила она, подходя ближе. — А мне кажется, что чавикс — одно из самых замечательных чудес, с которым нам удалось познакомиться на Ансионе.

Падаван медленно поднял взгляд на девушку.

— Нет, вовсе нет… Мои мысли, Баррисс, занимают сейчас совсем иные мысли. — Поднявшись на ноги, он отошел от обрыва. — Жду не дождусь, когда же это задание наконец-то закончится, — юноша кивнул в направлении оврага. — К примеру, если бы у нас были флаеры, то проблема с чавиксом оказалась бы решена задолго до ее появления. Я не говорю сейчас о киренах, но опасаться чавикса джедаям не пристало, — шлепнув себя по мягкому месту, он добавил: — И моя задница бы не ныла, как после приличной порки.

Девушка слегка улыбнулась.

— Тебе не подходит седло?

— Мне не походит ничего, с чем бы пришлось столкнуться в этом мире. Хотел бы я оказаться где-то далеко…

— Странное это место, «где-то далеко». Мне приходилось о нем много слышать.

Выражение лица юноши изменилось.

— Ты что, решила посмеяться?

— Нет, что ты… — попыталась разуверить его Баррисс, хотя выражение лица и интонации говорили совсем об ином. — Просто мне кажется, что порой ты бываешь слишком рассеянным для джедая. По крайней мере, это касается наших задач, которые исполняются в интересах Республики. Я не спорю, существуют, такие веши, которые вызывают у Анакина Скайвокера неподдельный интерес, но в подавляющем большинстве случаев они не относятся к делу никоим образом.

— Республика… — Анакин махнул рукой в сторону джедаев, беседующих с проводниками. — Знаешь, тебе следовало бы послушать слова учителя Оби-Вана об этой Республике, о ее кулуарных интригах и политических дрязгах.

— Ты имеешь в виду разговоры о процессе разделения?

— Это и многое другое. Только не пойми меня превратно. Учитель Оби-Ван — истинный джедай, а потому он следует всем неписаным истинам, которые проповедует наш Орден. Но факты продолжают упорно говорить о другом: современная Республика начинает себя изживать. Нынешнее правительство не справляется с возложенными на себя обязательствами.

— Правительству свойственно меняться. Оно — словно непрерывно мутирующий организм. — Девушка продолжала рассматривать, как чавикс разделывается с остатками несчастной мембиби. — И как любое живое существо, правительство растет, развивается.

— Ага, а затем дряхлеет и умирает. Вера в Республику кардинально отличается от веры в Сенат.

— Ну это же забитая под завязку теплица, заполненная хилыми растениями!

Анакин удивленно поднял взгляд на девушку.

— А я думал, что ты не согласишься со мною.

— В отношении Республики и ее принципов между нами не может идти речи о согласии, но что касается Сената… Мне кажется, что джедаи — это совсем не политики, Анакин, а политики никогда не были джедаями. Существует Совет, которому мы обязаны докладывать о результатах работы и который отдает свои приказы. И пока дела обстоят именно так, твой самонадеянный цинизм в отношении нынешнего положения Республики ни к чему не приведет.

— Твое воспитание несколько отличалось от моего. Тебе не пришлось видеть то, что уготовила мне судьба, — юноша пристально посмотрел в глаза Баррисс. — Тебе не знакомо то чувство потери, что грызет душу изнутри.

— Я согласна с тобой, — с готовностью подтвердила девушка, — мне это неизвестно.

Ее тон сменился с дискуссионного на любопытствующий.

— Что это такое — расти рядом с матерью?

— Чувство потери трудно описать словами… Можно лишь сказать, что это огромная боль, Баррисс, и гораздо лучше жить без нее. Не обижайся, но твой вопрос касается личных чувств. Даже джедаи имеют право на маленькие тайны. Даже падаваны, — юноша заставил себя улыбнуться. — В любом случае, все давным-давно кануло в лету. Давай посмотрим: быть может, проводники дадут добро на отправление в путь.

Девушка имела огромное количество других вопросов ко второму падавану, но осознала, что последний был прав. Проводя много времени на глазах друг друга, джедаи, равно как и падаваны, имели право на частицу личной тайны, и каждый был обязан уважать это право. За время всего пребывания на Ансионе Анакин не дал ни малейшего повода усомниться в своей компетенции. Она полагалась на него как на саму себя, и если в голове паренька имелись завихрения, то на это не стоило обращать особенного внимания, поскольку они не отражались на деле в целом. К тому же внутренние проблемы поднимались на поверхность сознания совсем нечасто.

Баррисс совсем не хотела ссориться с Анакином или обвинять его — она хотела помочь. Но для этого было недостаточно одного желания девушки, и если Анакин не хотел открывать душу ей, то он был обязан рассказать о проблемах учителю Оби-Вану. Очевидно было одно: стремления юноши в настоящее время нечасто совпадали с путем развития молодого падавана, который мечтает об участи настоящего рыцаря.

Возможно, с течением времени Анакин почувствует большее доверие к своей спутнице, а до того времени она должна неусыпно следить за сменой настроений юноши и постараться обязательно присутствовать подле него в тот момент, когда Анакину захочется выговориться. Но каждый отдавал себе отчет: в юноше содержится такая энергия, которой не обладает ни в один из присутствующих. Уникальность давала ему огромные перспективы, и оставалось только надеяться, что к моменту посвящения в рыцари ему удастся разрешить все внутренние проблемы и противоречия.

Баррисс еще ни разу не сталкивалась с таким чудом природы, как конфликтный джедай. Вместе с тем на свете не существовало еще ни одного джедая, взращенного собственной матерью.

Нашествие чавикса продолжалось не слишком длительное время; путешественники успели слегка перекусить, выпить и отдохнуть, как настало время отправляться дальше в путь. Направившись к суубатару, опустившегося по обыкновению на колени, Баррисс заметила небольшое животное, что притаилось на мешке с припасами. Замерев от неожиданности, девушка посмотрела по сторонам.

Животное было очень похоже по внешности на любого ансионца: блестящие выпуклые глаза, двупалые длинные проворные конечности и вертлявый хвост. Но вместо узкого пучка шерсти, простирающегося от головы по спине и заканчивающегося у основания хвоста, этот незнакомец оказался всецело покрыт густым темным мехом, на котором имелись желтоватые пятна.

Но самое странное оказалось в том, что зверек чуть не прыгнул ей на плечи.

— Эй, прекрати! — закричала девушка на еще одного незнакомого представителя фауны Ансиона.

Повернув голову на крик, зверек еще крепче вцепился лапами в мешок с провизией. Затем он разочарованно вскрикнул, запрыгнул на спину невозмутимого суубатара и был таков. Стоит сказать, что он прихватил с собой облюбованный мешок. Ни секунды не раздумывая, девушка бросилась за ним, рассудив, что деться ему все равно было некуда: с противоположной стороны от суубатара располагалась отвесная стена оврага. И если она не поймает его сразу, то зверек все равно окажется в поле зрения джедаев, и те без труда помогут ей в этом деле.

Схватив суубатара за морду, Баррисс проскочила снизу; животное никак не отреагировало на действия девушки, оно лишь только лениво открыло один глаз, а затем продолжило отдых, думая урвать хотя бы еще одну минутку перед новым многочасовым бегом. Девушка надеялась увидеть грабителя, который улепетывает вниз по каньону или прячется за камнями скоса. Но вместо того она увидела пару ног, которые в то же мгновение исчезли за соседним выступом пологого каменного скоса.

Быстрый взгляд назад показал, что старшие весело болтают и занимаются подготовкой к отъезду. Если маленький вор надеялся спрятаться в норе, то он сильно ошибся; ее так просто не проведешь! Упав на колени, девушка отправилась следом. Стоило только нащупать на земле маленькую лапку, как она не колеблясь вытащила бы воришку наружу.

К удивлению, нора продолжилась в узкую щель, что вела внутрь холма. Изнутри струился слабый свет. Девушка поразмыслила: погоняться за веселым зверьком во время обеденного перерыва — это одно дело, а отправляться в путешествие по неизведанной подземной тропе, на которой ее могли ожидать любые опасности, — совсем иное. Тем не менее провизии было в обрез, а мохнатое создание утащило с собой один из самых вместительных мешков. А каждая секунда разделяла их все больше и больше.

Решив не оставлять вору никаких шансов, девушка поднялась на ноги и отправилась в погоню. Если тоннель будет делиться на несколько ходов, то ей придется признать свое поражение и возвратиться назад. С другой стороны, если путь окажется увенчан тупиком, она настигнет бандита и вернет незаконно присвоенные вещи себе.

Расщелина, образованная под действием мощных потоков воды, не давала, к счастью, никаких отрогов. И каким бы проворным ни был зверек, его ноша в значительной степени замедляла движение вперед. Именно по этой причине он постоянно маячил на горизонте, заставляя девушку прибавлять и прибавлять шаг. В конечном счете зверек выбился из сил: он обернулся к преследовательнице и издал такую череду невероятных воплей, которых Баррисс могла с трудом перевести. Этот диалект оказался гораздо более сложным для понимания, чем мудреный язык горожан, идиоматические выражения Киакхты и Булгана или даже грубый вариант наречия кочевников Иивов.

— Убирайся, уходи прочь, уходи прочь, назад, с глаз долой!

Вдобавок к этим пламенным выкрикам создание произвело на свет несколько непереводимых фраз, которые имели, судя по всему, ругательный смысл. Последнее обстоятельство подтверждалось неприличными жестами. Но девушка не обращала на подобные мелочи никакого внимания; в конце концов, она уже вышла из того возраста, когда люди принимают во внимание угрозы существа втрое ниже себя ростом да еще напоминающего собой несносного ребенка.

К сожалению, рассуждения девушки оказались не верны. В ответ на призыв из многочисленных щелей в просвет пещеры начали выползать родственники мохнатого воришки, которые через несколько секунд заняли собой все окружающее пространство. Крича и размахивая лапами, они, судя по всему, отпускали в адрес девушки крепкие эпитеты на своем наречии, в то время как их сотоварищ горделиво стоял перед падаваном и задиристо посматривал на нее маленькими блестящими глазками.

Вид этих животных оказался столь же изумительным, сколь и неожиданным. Несмотря на низкий рост, сплошной меховой покров и немного большие по размерам глаза, родство этих тварей с животным миром Ансиона было очевидным. Маленький воришка с товарищами, без всякого сомнения, представляли собой родственную карликовую ветвь племени Киакхты и Булгана. Речь незнакомцев стала понятной: она оказалась одним из вариантов северного ансионского наречия. Каждый представитель, заметила девушка, имел собственный окрас шкуры.

Предчувствие не подвело Баррисс: тоннель имел в своем завершении тупик, который не мог преодолеть ни вор, ни его преследователь. Но падаван была одна, в то время как зверек имел на своей стороне массу союзников. Девушке пришло на ум, что ее друзья не только не ведают, что она находится в опасности, но и не видели, в каком направлении Баррисс убежала. Учитель Луминара уж точно будет не в восторге от поведения ученицы. Нащупав на поясе рукоять меча, она решила во что бы то ни стало выбраться из переделки самостоятельно.

— Ха-ха-хи-хи! — с невероятной энергией и энтузиазмом маленький вор принялся прыгать из стороны в сторону. — Тукуи обдурил тебя, обдурил! Ты попалась, большая лысая хвастливая громадина! Косоглазка! Вонючка! Сдавайся!

Девушка знала, что дальнейшее развитие событий зависит от того, какие действия предпримут в следующее мгновение товарищи зверька. Отважатся ли они атаковать ее сверху, если она покажет им спину и даст стрекача? Или покрытые ворсом ансионцы настолько голодны, что при первой возможности бросятся на товарища делить награбленное добро?

Ответ пришел в виде града камней. Ни одни из них не был особенно большим, но когда несколько штук угодило в лоб, это действо стало девушке совсем небезразлично. Ответная реакция оказалась обычным рефлексом джедаев: она подняла руку и начала концентрироваться.

А град все усиливался и усиливался. С определенного момента ни один из камней не попал точно в цель — Баррисс призвала на помощь Силу. Девушка решила рассчитать, какое количество времени она сможет поддерживать паритет с помощью этого метода. По лбу начали стекать крупные капли пота. Девушке не хватало энергии даже на то, чтобы призвать на помощь. Более того, она сомневалась, что друзья в любом случае услышат ее голос за стенами этого каменного мешка.

Оставалось рассчитывать только на себя.

Если отмести в сторону реальную угрозу, девушку охватили довольно странные ощущения. Не считая происшествия в лавке антиквара, сегодня она оказалась один на один с весьма серьезной опасностью. В прошлый раз противником был применен специальный одурманивающий наркотик, а потому она мало что помнила. Но сейчас все оказалось совсем по-иному: эти кричащие мохнатые создания прыгали из стороны в сторону и метали в нее приличных размеров камни. Противник прилагал все усилия, чтобы ее в буквальном смысле уничтожить.

Когда же эти твари устанут? Огромное напряжение начинало сказываться: голова закружилась, а в ушах неистово зазвенело. Если звери увидят или почувствуют, что жертва слабеет, они удвоят свои усилия.

Самое печальное, что при неблагоприятном исходе друзья даже не отыщут ее тело. Слова соболезнования будут сказаны по традиции над личным оружием, а затем все закончится. О ней забудут. Только лишь в годовщины смерти близкие друзья будут недоумевать, что же произошло на далекой планете Ансион и куда же подевалась молодой падаван Баррисс Оффи.

И как только девушка начала ощущать, что силы ее покидают, град камней ослаб, а затем и вовсе прекратился. Зверьки оторвались от жертвы и принялись горячо что-то обсуждать друг с другом. Один из них показал маленьким пальцем на одинокую Баррисс, притаившуюся внизу у стены. В такие мгновения она старалась напустить на себя уверенность, даже равнодушие. Боль, сковывавшая голову, словно обруч, начала спадать. Из толпы зверьков показалось несколько особей, которые особенно яростно начали грозить друг другу крошечными кулачками, а затем принялись пихаться. Судя по всему, ее противники оказались довольно капризными существами.

Надеясь, что уроки местных наречий не прошли даром, и стараясь произвести сильное впечатление, она прочистила горло и властно произнесла:

— Слушайте меня!

Дебаты, потрясающие племя, мгновенно прекратились. Несколько десятков волосатых лиц с выпуклыми глазами обратились в ее сторону.

— Нам не следует драться друг с другом. Я и мои друзья вовсе не хотим причинить вам вред. Мы не относимся к вашей планете Ансион. Мы — люди, и мы любим находиться в дружеских отношениях. Понимаете? Мы друзья, — развернувшись, она указала пальцем в том направлении, откуда пришла.

— Двое из моих спутников — рыцари Ордена, — продолжила девушка. — Мы же с моим другом — их падаваны, то есть ученики. Кроме того, в компании есть двое алвари-проводников…

Баррисс следовало бы остановиться только на описании людей. Как только она упомянула о проводниках, толпа зверьков вновь пришла в неистовое волнение. К счастью, заметила Баррисс, выкриков стало значительно меньше, да и сила их поубавилась. Девушка пыталась понять смысл диких возгласов, раздающихся в пещере.

— Ненавижу алвари!.. алвари плохие, плохие, плохие!.. Здесь не может быть ни одного алвари!.. Убить алвари!.. Прочь, прочь! — и некоторые из хозяев подняли над головами новые камни.

Баррисс подняла обе руки.

— Пожалуйста, выслушайте меня! Те двое алвари, которые путешествуют с нами, не только с противоположного края этого мира, они лишены своих кланов, а потому находятся под полным нашим контролем. Алвари не смогут причинить вред; они хотят быть просто друзьями!

Камни над головами не исчезли, но угрожающие руки немного опустились. Группа существ вновь начала неистовый спор; в пещере поднялся сущий бедлам. Если бы не воинственная агрессивность, этих мохнатых зверьков можно было вполне назвать привлекательными, решила Баррисс. В конце концов, перепалка немного утихла. Существо в серой шкуре, судя по всему старейшина клана, наклонилось над краем выступа и посмотрело сверху вниз на незваную гостью.

— Ты очень странная личность. Кто это такие — «рыцари Ордена?»

— Что это за люди? — прервал его другой.

В то же самое мгновение девушка оказалась закидана не камнями, а вопросами. Призвав на помощь все знания местных наречий, она попыталась растолковать любопытным хозяевам интересующие их проблемы.

Тем временем одинокий воришка, который и затеял эту перепалку, молчаливо стоял на земле перед Баррисс, сжимая в ручонках неуклюжий пакет и опасливо осматриваясь по сторонам.

— Хайя, а как же я? Ты забыла о Тукуи? Он попытался поднять мешок над головой, но ухитрился только лишь уронить его на свою правую ногу. Его товарищи, заинтересованные словами незнакомки, будто бы забыли о главном зачинщике действа. Положив ношу на землю, он принялся скакать из стороны в сторону, грозно помахивая мелкими кулачками в отношении друзей.

— Слушайте меня! Разговаривайте со мной, а не с этой плоскоглазой страшилой! Эй вы, тупоголовые болваны, разве не слышите, к кому я обращаюсь? Это же я, Тукуи! Да слушайте же меня, наконец! — несмотря на отчаянные крики, никто не обращал на него ни малейшего внимания; Тукуи только и оставалось, что подскакивать из стороны в сторону и потрясать кулаками.

А Баррисс все отвечала и отвечала на вопросы товарищей воришки, которые, к величайшему удивлению, оказались невероятно любопытными созданиями. Девушка запомнила, что они называют себя гвурраны, живут в пещерах и расселинах холмов, а также искренне ненавидят кочевников.

— Не все алвари плохие, — решила произнести Баррисс. — Кочевники очень похожи на всех остальных жителей Ансиона… Среди них есть хорошие представители и плохие, понятно? Мое племя людей — тоже не исключение из общего правила. В каждом из нас имеется темная и светлая сторона.

— Кочевники убивают гвурранов, — сообщил ей один из соплеменников. — Гвурранам приходится жить здесь, в горной стране, чтобы выжить.

— Но наши кочевники не желают вам зла, — повторила Баррисс. — Мы прибыли издалека, понимаете? Уверена, что они за время своей жизни не причинили гвурранам ни малейшего вреда… Да они даже не видели вашу братию!

Произнося эти слова, девушка надеялась, что они окажутся правдой. Было трудно представить, что задумчивый Киакхта и добросердечный Булган способны на подобную враждебность в отношении по сути собственных родственников, даже в их нынешнем положении.

— Почему бы не пойти наверх и не убедиться в этом самостоятельно? Пойдемте, познакомимся с новыми друзьями… Отпразднуем немного и приготовим хорошей еды.

— Еды? — с предвосхищением воскликнул еще один гвурран.

— … кто-то меня слушает? — проведя битых полчаса в подскоках, пытаясь привлечь всеобщее внимание, гвурран по имени Тукуи совсем выбился из сил. — Это говорит Тукуи. Вы же знаете Тукуи, не правда ли? Тукуи, который… — бросив никому не нужный мешок на землю, он уселся на каменистую почву и пробормотал. — А, моожток! Никому нет дела. Безмозглые тупицы!

Подняв голову, он яростно показал на Баррисс пальцем.

— Это все из-за тебя, иноземная гадина с огромными губами и малюсенькой головой! Ты заставила забыть друзей о старине Тукуи. Ненавижу тебя.

Девушка двинулась по направлению к унылому воришке. Все, кто сидели на верхнем ярусе, мгновенно замолчали. Что же касается болтливого Тукуи, то он, заметив приближение огромного чужестранца, подхватил мешок и принялся пятиться назад.

— Эй ты, длинноногая уродина, держись подальше от Тукуи! Тукуи будет с тобой драться! Он убьет тебя!

Остановившись, Баррисс указала на огромный мешок, что висел на вытянутой руке над головой зверька.

— Надеюсь, не этим запасом обезвоженной высококалорийной пищевой субстанции? — Стараясь выражать как можно больше дружелюбия, они присела на колени, став приблизительно одного роста с воришкой, и поползла вперед. Баррисс понимала, что сильно рискует: она выпустила из поля зрения большую часть гвурранов, находящихся на каменном выступе над головой, и, если последние решились бы атаковать прямо сейчас, она не успела бы им ничего противопоставить. Но, как часто говорила Луминара, большие дела всегда сопряжены с большим риском.

Девушка даже не догадывалась, что в то же самое время на далеком Корусканте группа гораздо более сильного и решительного народа пыталась разгадать ту же самую задачу, хотя ставки в той игре были несравненно выше.

— Я не желаю причинить тебе боль, Тукуи. Я хочу быть другом, — она кивнула в сторону товарищей, что выстроились по краю выступа над головой.

Некоторые из них все еще сжимали камни над головами, и девушка прикладывала максимум усилий, чтобы не проявлять беспокойства.

— Я хочу, чтобы мы все стали друзьями.

Гвурран помедлил, удостоверясь, что все его друзья с величайшим интересом наблюдают за сценой, разворачивающейся внизу.

— Ты не причинишь вред Тукуи? Ты не злишься на него?

Баррисс очаровательно улыбнулась.

— Наоборот, я уважаю тебя за свое решение. Не каждый гвурран окажется настолько храбрым, чтобы отважиться украсть среди белого дня мешок с провизией у таких больших и сильных существ.

Продолжая пристально наблюдать за всеми движениями незнакомки, Тукуи медленно опустил мешок на землю и отошел от стены.

— Хайя, твои слова попали в точку. Никто, кроме Тукуи, не отважился бы на подобное предприятие… Ни у кого не хватило бы мозгов! — он подошел поближе. — Тукуи самый храбрый из всех гвурранов.

— А я и не сомневаюсь, — ответила она, сдерживая улыбку. — Более того, мне кажется, что ты очень великодушен.

Воришка выпрямился во весь рост; выпятив грудь, он поднял лицо вверх, достав чуть ли не до пупка падавана.

— Тукуи никогда не был дружелюбным! Тукуи самый страшный убийца, которых только знавало наше племя. Я не пощадил ни одного врага гвурранов!

— Уверена в этом, — согласилась она и, протянув руку, погладила его по лбу. Тукуи отшатнулся, ощетинился и заметно рассердился.

— Не делай этого! Не трогай Тукуи! — шерсть еще раз поднялась дыбом, а затем вновь опустилась гладким ковром на место; выпучив оранжевые глаза, малыш добавил: — Тукуи знает себе цену!

— Прости, — Баррисс опустила руку. — А теперь, Тукуи, раз мы договорились стать друзьями и раз ты хочешь познакомиться с моими спутниками, тебе придется отдать то, что было украдено.

Гвурран нерешительно опустил взор на припасы.

— Тукуи сильно рисковал, чтобы заполучить этот подарок.

— Поверь мне, дорогой, на слово: ты все равно не сможешь употребить это в пишу… По крайней мере до тех пор, пока провизия не будет восстановлена в водно-солевом составе. Если мы договоримся, то я обещаю: Тукуи станет первым, кто отведает это блюдо.

— Первым? Тукуи станет первым? — его единственная ноздря обнюхала мешок, лежащий неподалеку. — Да ведь Тукуи всегда первый!

Ну да размечтался, маленький хитрец.

— Прекрасно, значит, договорились. Ты возвращаешь мне мешок, и мы устраиваем с друзьями вечеринку, идет?

Гвурран колебался одно лишь мгновение. В следующую минуту он поднял мешок и без колебания отдал его в руки девушки.

— Тукуи согласен на эти условия, — подняв голову, он посмотрел на товарищей, застывших под потолком пещеры. — Я обо всем договорился! — закричал он. — Тукуи обезвредил чужестранку. Все гвурраны могут безбоязненно спускаться вниз; сейчас мы вернемся на поверхность и познакомимся с товарищами этой страшной чужеземки.

Усмехнувшись про себя браваде маленького вора, Баррисс подождала, пока все непрерывно балаболящие гвурраны спустились вниз по выщербленным стенам пещеры. Несмотря на вычурное поведение Тукуи, товарищи не обращали на него особенного внимания; судя по всему, к нему просто привыкли. Каждый из зверьков старался поближе пробраться к незнакомке и подергать ее за одежду. Баррисс несколько минут потратила на то, чтобы удовлетворить интерес любопытствующих, а затем, когда ручки зверьков начали шарить совсем уж в неподобающих для того местах, девушка резко выпрямилась и отправилась по пещере обратно. Мешок с провизией висел на левом плече, а толпа гвурранов размеренно двигалась вслед за девушкой, болтая на своем бойком языке.

Тем не менее несколько крепких пальцев все еще продолжали щупать ее тело наряду с тем, как новые вопросы полились рекой.

— Откуда пришли люди?.. Почему они такие уродливые и высокие?.. Что случилось со всеми остальными их волосами?.. И как можно обозревать окрестности с помощью таких маленьких плоских глазок?.. Что это за блестящая штуковина покоится на талии?..

— Вот ее не трогайте, — предупредила Баррисс, шлепнув по нескольким особо быстрым пальцам.

Она боялась представить, что грозное оружие способно оказаться в руках таких вот маленьких любознательных зверьков. И чем ближе они подходи к поверхности, тем тише становился разговор гвурранов. Все ожидали предстоящих событий.

— Не могла же она просто раствориться в воздухе!

В десятый или, быть может, двенадцатый раз Луминара прикинула в голове все возможные причины происшедшего. Баррисс могла выйти за пределы защитного выступа и потеряться. Она была способна заинтересоваться неким явлением природы и отправиться в холмы погулять. Быть может, ее похитила какая-то огромная летающая птица с неба или девушка испытывала проблемы с кишечником… джедай надеялась на последнюю причину; в любом случае, отсутствие ученицы было не просто необычным — оно казалось пугающим.

Более того, подавай давно могла воспользоваться личным комлинком и доложить о происшествии. А поскольку этого не произошло, то на ум стали приходить совсем уж печальные мысли. Прибор мог сломаться и прийти в негодность, утешала себя Луминара. Быть может, сели аккумуляторы или девушка просто потеряла портупею, а теперь пытается тщетно ее разыскать. А возможно, оружие Баррисс отобрали силой. Луминара не могла представить, кто бы мог отважиться на подобную дерзость в этих холмах, но в отсутствие каких бы то ни было фактов даже последняя версия имела право на жизнь.

Движение за спиной заставило ее обернуться. Оби-Ван, Анакин и Киакхта вернулись, обследовав поверхность холма с противоположной стороны от укрытия.

— Мы не заметили ни единого следа, — в голосе Анакина слышалась тревога. — Быть может, она просто убежала?

— Действия Баррисс в любом случае зависели от обстоятельств, не правда ли? — Луминара с трудом сдерживала злобу и сарказм в своем голосе.

Анакин никак не мог помочь, но Баррисс, в конце концов, находилось под опекой ее, Луминары, и если с девушкой что-то случится…

Анакин вздрогнул, заслышав тон женшины-джедая, но сдержался. Как бы ни был резок рыцарь, падаван по статусу не имел права задавать необдуманные вопросы. Пока он не мог говорить с Луминарой Ундули на равных. Возможно, это произойдет очень скоро, но пока… Пока ему надо было знать свой шесток.

Булган поднял единственный глаз на джедая.

— Мы возьмем суубатаров и прочешем все окружающие холмы да овраги, мистресс Луминара. Честное благородное, этот способ самый предпочтительный из всех. Быть может, девушка просто упала в яму и повредила ногу…

Взволнованная Луминара молчаливо кивнула. Сидя на спине суубатара они действительно смогут обозревать гораздо большую площадь, нежели пешком. Слова алвари совсем расстроили: если Баррисс действительно упала в яму и потеряла сознание, то существует вероятность, что они ее вообще никогда не найдут.

Именно в этот момент друзья и услышали приветственные возгласы.

— Эй! Я здесь!

Обогнув пару стоящих суубатаров, они увидели, как объект длительных поисков медленно выползает на четвереньках из-под огромного камня, открывающего лаз под землю. Лаз был настолько удачно замаскирован, что его было не видно даже с расстояния в несколько метров.

— Баррисс! Ты жи… — Луминара одернула себя; и выражение лица вместо заботы начало проявлять негодование. — Где ты была, падаван? Мы искали тебя везде! Ты ранена?

— Нет, все в порядке. — Поднявшись с четверенек, Баррисс отряхнула пыль с колен. — То же самое относится к моим новым друзьям.

Луминара была не единственной, кто выразил огромное удивление при виде мелких зверьков, выползающих в невероятном количестве из норы и занимающих собой все окружающее пространство. Вскоре они принялись беззастенчиво рассматривать друзей Баррисс, выражая свое удивление громкими возгласами.

— Суубатар! — воскликнул один из них и забрался в седло Киакхты.

Сдерживая раздражение, проводник отправился в сторону непоседливого гостя.

— Эй ты, приятель! Слезай оттуда! А ну, немедленно!

Сидя на спине спокойного животного, коричнево-голубой гвурран нахмурился и взглянул вниз.

— Нингвах нуглик, бестолковый лысый любимчик иноземцев! Попробуй достань меня!

— Ах ты маленький… — начал было Киакхта и попытался броситься на забияку, но Луминара одернула его.

— Не обращай внимания, друг мой.

— Но, мистресс Луминара, он…

— Я же сказала, не обращай внимания. Подойди и поприветствуй гостей.

— Гостей? — Пробормотав проклятья, Киакхта вынужден был подчиниться приказу джедаев. — Это не гости. Это грязные ползучие твари.

Как только Баррисс пустилась в объяснения, Луминара быстро успокоилась. Рассказ девушки оказался коротким и интригующим.

— …поэтому я и убедила Тукуи возвратить украденное добро, а затем выйти на поверхность вместе со всем племенем, — Баррисс нерешительно подняла взгляд на учителя. — Я обещала им вечеринку…

Луминара нахмурилась.

— Не забывай, падаван, у нас вовсе не увеселительная прогулка. Оби-Ван, что ты обо всем это думаешь?

Кеноби задумался. Через несколько минут он неожиданно усмехнулся.

— Обещание падавана не имеет ничего общего с нами, джедаями… У нас нет музыкантов, да и, говоря по чести, количество представлений за это путешествие давно превысило все допустимые нормы. Тем не менее мы вполне способны показать им что-либо из своих шуток и позволить отведать нашей пищи. Быть может, нашим новым друзьям будет интересно услышать небольшую образовательную программу о Галактике даже в том случае, если она окажется лишена песен и танцев. Кто знает, что в их понимании означает слово «вечеринка»?

В самом деле, складывалось впечатление, что гвурранам совсем не интересно, что будут демонстрировать им люди-пришельцы. Само появление этих существ на их территории, непривычный внешний вид гостей вызывали у них огромное любопытство. Какая разница — была ли это демонстрация технических новинок, или безволосых участков тела, или пяти пальцев вместо привычных трех — все это вызывало безграничный восторг. Будучи всецело лишенными всякого чувства такта, они трогали, щупали и изучали все, что попадалось им на глаза: путешественников, дремлющих суубатаров, запасы провианта. К счастью, новых попыток воровства замечено не было, а потому хозяева позволили себе немного расслабиться. Когда же один из подростков попытался убежать с пластиковым пакетом, он был мгновенно захвачен дюжиной взрослых собратьев, которые тут же показали ему что к чему. Луминара с удовлетворением отметила, что если не дружба, то взаимопонимание между незнакомыми живыми существами наконец-то было достигнуто.

По крайней мере, последнее утверждение относилось к людям и гвурранам. Двое обидевшихся проводника-алвари наблюдали за происходящим в горделивом молчании; их игнорирование происходящих событий стало настолько заметным, что Луминара отважилась на вопрос.

— К чему такое отношение, друзья мои? — спросила она. — Неужели вам уже приходилось иметь дела с этими существами прежде?

— Нет, я никогда не видел гвурранов раньше, — Киакхта продолжал смиренно сидеть на своем суубатаре, будто бы опасаясь, что один из гостей все же отважится на повторение вероломной кражи. — Просто мне неизвестно это племя, и я не уверен, что хочу его узнать получше.

— Алвари всегда старались держаться подальше от холмистых мест, — добавил Булган. — Ничего удивительного, что мы ни разу не встречались с ними.

— Но ведь гвурраны не так уж сильно отличаются от алвари, — заметила Луминара. — Конечно, они немного другие по размерам… Но это означает, что подземные жители несут с собой меньше угрозы, вот и все. Что страшного в том, что гвурраны целиком покрыты шерстью, а глаза несколько превосходят по пропорциям ваши? Они говорят на схожем наречии, а действуют и ведут себя очень похоже с иными племенами, что приходилось наблюдать в Куипернаме.

— Не смешивай их с алвари! — вспылил уравновешенный Булган. — Это невежественные маленькие дикари, и ничего более.

— Ну, понятно, — Луминара обернулась и отметила повсеместное ликование в рядах гостей, вызванное фокусами Оби-Вана с саморазогревающейся термопосудой.

Мохнатая публика разразилась криками восхищения и обожания.

— Так, значит, алвари образованы, утонченны и дальновидны, в то время как гвурраны — примитивные невежды?

Молчание проводников был красноречивее всяких слов.

Луминара понимающе кивнула. Осмотрев каждого из кочевников в отдельности, она произнесла:

— А разве не так на вас смотрят горожане Ансиона, а?

Киакхта выглядел смущенным, в то время как Булган старался продемонстрировать полное безразличие. Наконец он обратил внимание на друга и компаньона; и если алвари могли иметь застенчивое выражение лица, то Булган в тот момент демонстрировал именно его.

— Вы прекрасный учитель, мистресс Луминара, — Киакхта поднялся с насиженного места. — Вместо криков и воплей вы позволили ученикам прийти к истине обычной скоростью и собственной дорогой.

Обернувшись, оба кочевника взглянули на чрезмерно активных, но добрых и чистосердечных гвурранов новыми глазами.

— Быть может, вы и правы. Быть может, смысл существования этого племени вовсе не сводится к воровству.

— Им нужен шанс — это все, что от вас требуется. Вспомните Баррисс, которая дала вам с Булганом шанс.

— Я все понял.

Утвердительно кивнув, Киакхта двинулся в сторону Оби-Вана, надеясь хоть как-то помочь ему в процессе представления. Посмотрев им вслед, Луминара поняла, что она только что сложила еще одну деталь головоломки, которая позволяла создать на планете сильное и цивилизованное правительство.

То же самое относится ко всей Республике, — подумала Луминара, завидев Баррисс за работой.

— Но ведь мы же не кочевники, — падаван пыталась объяснить происхождение и задачи Ордена небольшой группе гвурранов, которые внимали ей в полном замешательстве.

— Не может быть, — возразил самый бойкий представитель племени. — Ты же рассказала нам, чем занимаются джедаи — перелетают с одного места на другое, никогда не оставаясь где бы то ни было подолгу, верно? — гвурран обратился к соплеменникам за поддержкой. — Разве не так?

— Правда заключается в том, что некоторые из нас действительно не способны пустить корни в какой-то конкретной местности, — подтвердила Луминара, — зато другим подобная возможность предоставлена безо всяких ограничений. Если вам удастся занять должность в Совете, то большую часть времени придется проводить на планете Корускант — вот и все.

— А что такое Корускант? — спросил один из гвурранов.

— Еще один мир, — объяснила Баррисс. — Столь же великий, что и Ансион.

Представители племени обменялись изумленными взглядами.

— А что такое Ансион? — отважилась наконец на вопрос одна из любопытствующих дам.

Удрученно вздохнув, Баррисс попыталась как можно проще объяснить концепцию множественности миров; к сожалению, разговор происходил днем, а потому на небе не светилось ни одной звездочки. В самом деле, осознала Луминара, уровень образованности гвурранов несравненно ниже алвари.

Большая половина оставшегося дня, первую часть которого друзья провели в поисках Баррисс, была занята тем, что джедаи объясняли нетерпеливым подземным жителям принципы строения Галактики, а также разновидности жизни в отдельных ее частях. Гвурраны оказались весьма любознательными слушателями; они задавали массу вопросов, а порой подавали совсем неожиданные идеи. Луминара прекрасно понимала, что вместо случайного визита чужеземцев этим существам нужна хорошая школа, которая поднимет их хотя бы до уровня столь ненавистных кочевников алвари. Принимая же во внимание физическую и умственную неполноценность гвурранов по сравнению с другими разумными жителями Ансиона, обучением должны были заниматься специалисты. При возвращении в Куипернам надо поднять этот вопрос на Совете, подумала она. В Республике существуют специальные организации, целью которых является помощь изолированным этническим группам вроде гвурранов.

Кроме того, Луминара и Оби-Ван прекрасно понимали, что ночное общение может продолжиться с еще большим рвением и настойчивостью, чем дневное, а потому они приняли решение ни в коем случае не принимать предложения о ночлеге и отправляться в путь раньше чем солнце коснется соседних холмов. Конечно, выступ над оврагом был бы прекрасным местом для ночлега, но спокойствие и уют с приходом гостей он уже давно потерял.

Гвурраны пожелали друзьям счастливого пути, на что те ответили, что обязательно пришлют учителей на Ансион. Настало время отправляться, и в это самое мгновение Луминара ощутила рывок за левую ногу. Опустив взор, она заметила знакомого гвуррана Тукуи, который сейчас представлял собой образец добродетели, яростно заверяя о том, что забыл порочное прошлое.

— Что случилось, Тукуи? — вежливо поинтересовалась Луминара. — Ты же знаешь, что нам пора в дорогу.

— Тукуи прекрасно об этом знает, — он похлопал длинными пальцами по желто-коричневой шерсти у себя на груди. — Тукуи — самый храбрый представитель из всех гвурранов. Это самый умный стратег, самый точный стрелок, самый красивый и статный…

— Да, ты лучший представитель племени, — отвлеченно ответила Луминара, машинально проверяя целостность сбруи спокойного по обыкновению суубатара. — Я уверена, что соплеменники будут гордиться тобой.

— Пифгах! — воскликнул тот. — Гвурраны — сплошные тупицы. У них нет ни стремлений, ни целей, ни возможностей… У них однообразная жизнь среди холмов, и это они называют счастьем… — маленький воришка старался выглядеть как можно более величественно. — Но Тукуи хочет большего. Тукуи должен добиться большего.

Красно-оранжевые выпуклые глаза поднялись к небу.

— Я хочу отправиться с вами.

Луминара на мгновение замерла. Сощурившись, она примирительно посмотрела в бездонные зрачки малыша.

— Тукуи, ты не можешь отправиться с нами, и тебе это прекрасно известно.

— Что мне известно? Ничего мне не известно! — маленький гвурран больше не стеснялся и не опасался большого человека. — Тукуи знает только то, что видит. На твоем прекрасном суубатаре найдется много места для такого маленького пассажира, как я. Тукуи храбро дерется и почти ничего не ест. Обычно.

Луминара не сдержала усмешки.

— Обычно ты храбро дерешься или мало ешь? — спросила она.

Совершив шаг назад, он злобно топнул ногой.

— Не смей шутить с Тукуи! Я не столь глуп, как эти пустоголовые подземные копатели. Тукуи умен!

— Достаточно умен, чтобы украсть у нас во время сна что-либо посущественнее? — многозначительно заметила она.

Подняв правую руку над головой, а левую поместив на затылок, он произнес настолько высокопарно, настолько мог:

— Да пусть Тукуи сгорит на солнце, если он возьмет хоть крошку без спроса своих новых друзей. Да пусть его внутренности сгниют, словно отбросы, если он нарушит данное обещание. Да пусть все его родственники сгорят огнем, а дом покроется пеплом, если…

— Достаточно, достаточно, — Луминара не смогла сдержать тихого смеха. — Я поняла.

У нее сложилось впечатление, что Тукуи не будет возражать, если с некоторыми из родственников произойдет столь безвременная и ужасная кончина.

— Ты храбрый и правдивый, но мы все равно не можем взять тебя с собой. Как Баррисс уже однажды сказала, наша миссия — очень важна и опасна, во время которой совсем не остается времени для присмотра за гостями.

— Тукуи позаботится о себе самостоятельно! Вот увидите! Тукуи не боится опасности! — закричал он и вновь ударил себя в грудь. — Тукуи пожирает опасность на завтрак! Не беспокойтесь, я буду хорошим ручным животным.

— Животным? — Луминара поморщилась. — Нет, Тукуи, ты разумен, а значит, ты не животное.

— Но почему гвурраны содержат дома иранов и омохтов… Им даруется кров, еда и защита от врагов — таких, как шанхи или другие плотоядные твари. По-моему, в нашем случае все обстоит точно так же. Если, согласно вашим словам, у меня имеется интеллект, то его явно недостаточно… С какой же, спрашивается, стати я до сих пор не нашел занятия по вкусу?

— Нет, вовсе нет… — последняя тирада гвуррана привела Луминару в некоторое замешательство.

Академические законы дискуссии здесь, к сожалению, не действовали.

— Просто… твое предложение лишено смысла, вот и все.

— Если я достаточно умен, чтобы ставить в замешательство джедаев, то в чем же несоответствие? Почему мое предложение лишено смысла? — Он улыбнулся, продемонстрировав уменьшенную копию тех острых зубов, которые имелись у проводников. — Выбор умного Тукуи таков: я хочу отправиться с вами, своими новыми друзьями, в качестве ручного животного, изучить строение планеты Ансион, а возможно, и других миров. А затем я вернусь обратно и помогу всем гвурранам.

Луминара могла побиться об заклад, что Тукуи имел собственные мотивы для этого путешествия, но то благородство и рациональное зерно, которое прозвучало в его словах… Как же отделаться от смышленого подземного жителя? Джедаев обучали законам логики, с помощью которых можно было убеждать несогласных собеседников… Обрывать скучную полемику словами «Потому что я так сказал» было верхом неприличия, бестактности и непрофессионализма.

— Джедаи не могут иметь домашних животных, — ответила наконец раздраженная Луминара.

— Это записано в каких-то правилах, учитель? — спросила Баррисс, которая влезла в спор в самое неподходящее для того время.

Луминара с болезненным выражением обернулась на падавана.

— Я уверена, что где-то есть похожие слова. В любом случае, мы не обязаны выполнять просьбы незваных гостей и иметь на них снаряжение для похода.

— Тукуи экипируется самостоятельно, — погладив рукой ладошку Баррисс, гвурран невинно улыбнулся. — Вот видите? Я хорошее животное, разве не так?

— Пожалуйста! — развернувшись, чтобы поставить на багажное отделение последний мешок с провизией, она проворчала. — Если ты, Баррисс, страстно желаешь взять на себя ответственность за жизнь и благополучие этого малыша… То он, конечно, может отправиться с нами. Но запомни, Тукуи, — добавила она, пристально посмотрев гвуррану в глаза. — Если из-за тебя возникнет хоть одна проблема: замедлишь скорость передвижения или воспрепятствуешь выполнению намеченного плана, то наше общество будет потеряно для тебя раз и навсегда. Ты вернешься к любимым холмам безо всяких споров. Согласен?

Повторив свой странный жест, активный гвурран ответил без промедления.

— Если я причиню какие-то проблемы, то гнить мне в самой вонючей воде до скончания веков. Шерсть примет красный цвет, а затем начнет медленно облезать, обнажая…

— Постарайся, чтобы он молчал, — проинструктировала Луминара падавана, — и держался подальше от меня.

— Все будет в порядке, — ответила Баррисс и, склонившись с седла, похлопала гвуррана по спинке. — Не так ли, Тукуи?

— В самом что ни на есть порядке для гвурранов, — добродушно произнес он.

Но, несмотря на радостное выражение лица падавана, в душе Луминары оставалось чувство беспокойства.