"Чужой" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава 8

Кофе отвлекло их на короткое время. Даллас и Рипли удобно расположились в командном отсеке. Вокруг них привычно работали приборы, «Ностромо» наполняли знакомые звуки и запахи.

Даллас уловил запахи, исходящие от некоторых членов экипажа. Он не испытал по этому поводу никакого раздражения, только узнавающе шмыгнул носом. Такие излишества, как дезодоранты, вовсе не были запрещены на корабле, не ощущалось и их нехватки. Просто члены экипажа, заключенные в металлической бутылке, заброшенной на расстояние в несколько световых лет от свежей земной атмосферы, были озабочены более важными проблемами, чем запахи соседа.

Рипли никак не могла отогнать тревожные мысли.

— Что тебя гложет? Никак не можешь успокоиться, что Эш решил открыть люк и впустить нас?

Ее голос дрожал от волнения:

— Как ты мог оставить такой важный вопрос на его усмотрение?

— Я уже говорил тебе, — объяснил Даллас спокойно, — это я решил занести Кейна на корабль, а не… Хотя, ты, кажется, имеешь ввиду его решение оставить на борту это мертвое существо?

Она кивнула.

— Да. Теперь уже поздно обсуждать, почему он открыл люк. Я ведь могла и ошибаться. Но оставить эту тварь здесь, живую или мертвую, после того, что она сделала с Кейном!

Даллас попытался успокоить ее.

— Мы не уверены, что она сильно навредила Кейну, если не считать того, что он потерял сознание. Согласно показаниям приборов, с ним все в порядке. А что касается того, чтобы оставить его на борту, то я всего лишь пилот, и не мне решать такие вещи.

— Ты — капитан.

— Это звание, которое в определенных ситуациях ничего не стоит. Паркер может руководить мной там, где дело касается инженерных работ. Если же речь идет о научных разработках, решающее слово остается за Эшем.

— А как же это могло произойти? — теперь она выглядела скорее удивленной, чем обозленной.

— Так, как всегда это происходит. По указанию Компании. Перечитай свое руководство.

— С каких пор это стало традицией?

Далласа слегка задел этот вопрос.

— Послушай, Рипли. Это не военный корабль, и некоторые подразделения, как например наука, пользуются известной независимостью. Если бы я считал такое неприемлемым для себя, вряд ли бы я работал на этом корабле.

— А в чем тогда причина? Перспектива высоких премий за научное открытие?

— Ты прекрасно знаешь, — сказал он резко, — что нет такой премии, которую бы я не отдал за то, чтобы Кейн был здоров. Однако теперь поздно говорить об этом. Случилось то, что случилось.

— Послушай, Рипли, — продолжал он. — Я всего лишь пилотирую межгалактический буксир. Если бы я хотел стать настоящим исследователем или жаждал больших научных премий, я бы вступил во Внешний корпус. И без того в последнее время моя бедная голова раскалывается на части от тех проблем, что на нас свалились. Слава… Нет, спасибо. Это не для меня. Я бы все отдал, чтобы Кейн был здоров. Рипли немного помолчала. Когда она вновь заговорила, от ее раздражения не осталось и следа.

— Вы с Кейном много раз летали вместе?

— Достаточно, чтобы узнать друг друга. А Эш?

— Что Эш?

— Даллас вздохнул. — Ты опять начинаешь?

— Просто хочу узнать кое-что. Ты сказал, что хорошо знал Кейна. А Эша ты давно знаешь? Летал с ним прежде?

— Нет, — это Далласа уж совсем не беспокоило. — Это наш первый совместный рейс. Я совершил пять рейсов с другим научным сотрудником, но за два дня до старта мы лишились Тидуса, и его заменили Эшем.

Рипли посмотрела на него многозначительно.

— Ну и что? — ответил капитан. — Они ведь также заменили его, старого уорент-офицера тобой.

— Я ему не доверяю.

— А что до меня… то я никому не доверяю.

Даллас решил, что настала пора сменить тему разговора. Насколько капитан успел заметить, Эш был хорошим членом экипажа, разве что довольно нелюдимым. Но общительность — не самое необходимое качество при полетах, когда большую часть времени между взлетами и посадками экипаж проводит в состоянии гиперсна. Пока кто-то честно выполняет свою работу, капитан не может иметь к нему претензий. А профессиональные качества у Эша были на высоте.

— А как продвигается ремонт модуля? — спросил Даллас у Рипли.

Она взглянула на свой хронометр, быстро прикинула в уме.

— Они должны были уже закончить. Им оставалось только все проверить.

— Почему же ты не сообщаешь?

— Кое-что все же осталось, иначе они бы доложили. Послушай, ты, наверное, считаешь, что я мешаю Паркеру работать?..

— Нет. А что же все-таки осталось доделать?

Рипли быстро запросила компьютер.

— В коридорах "В" и "С" вышли из строя сканеры. Их нужно заменить.

— Можно обойтись и без них. Я и так прекрасно знаю, как выглядят эти коридоры. Что еще?

— При приземлении были повреждены дополнительные тяговые двигатели. Помнишь, какие у нас были проблемы?

— Но основной-то двигатель работает?

Она кивнула.

— Тоща все разговоры о резервных двигателях — чепуха. Мы можем покинуть эту планету, погрузиться в гиперсон и продолжить, наконец, нашу настоящую работу вместо того, чтобы торчать здесь.

— По-твоему, это хорошая идея? Я имею ввиду, — стартовать с неисправными дополнительными двигателями?

— Может, и нет. Но я очень хочу убраться отсюда, и побыстрее. Мы прибыли сюда на сигнал тревоги, а оказалось, что здесь некого спасать, кроме Кейна. Пусть лучше Компания присылает сюда специальный, хорошо оборудованный исследовательский звездолет, который по-настоящему займется изучением этого покинутого корабля. Нам не за это платят. Мы выполнили предписания Компании. С меня довольно. Пора уже и распрощаться с этой милой планеткой.

Члены экипажа заняли свои посты в командном отсеке. Они на время забыли и про Кейна, и про мертвое чужеродное существо, запаянное в контейнере. Все отошло на второй план, кроме процедуры старта. Они вновь стали одной командой. Все личные обиды и переживания остались в стороне. Все были полны желания как можно скорее вырваться вновь в открытый космос.

— Основной двигатель запущен, — доложил Эш, вернувшийся из изолятора и занявший свой обычный пост.

— Есть запуск, — подтвердила Ламберт.

— Дополнительные двигатели до сих пор неисправны, сэр, — доложила Рипли, хмуро глядя на верхний монитор.

— Да, я знаю. Навигатор, как наши дела?

— Траектория выхода на орбиту рассчитана. Через секунду у меня будут данные, необходимые для стыковки с нефтеперегонной установкой… Есть данные.

Ламберт поочередно нажала несколько кнопок, и на дисплее Далласа загорелись цифры.

— Хорошо. В случае необходимости, потом проведем корректировку. Приготовиться к старту.

Окутанный клубами пыли, «Ностромо» начал вибрировать. Рев двигателей перекрыл шум ветра, эхом прокатился среди холмов, покрытых лавой, и базальтовых скал.

— К старту готовы! — сказала Рипли.

Даллас посмотрел на Эша.

— Как установки?

Научный сотрудник проверил датчики.

— Пока все работают. Не знаю, надолго ли.

«Как раз настолько, чтобы выйти из атмосферы», — подумал Даллас и вызвал по селектору инженерный отсек.

— Паркер, как у вас дела? Сумеем ли мы обойтись без гипердвигателей?

Даллас знал, что если тяги основного двигателя не хватит, чтобы преодолеть притяжение планеты, им придется включить гипердвигатель, который за пару секунд выбросит их за пределы этой звездной системы. Тогда придется вновь ориентироваться в пространстве и тратить весьма дорогостоящие минуты бодрствования на новую попытку стыковки с грузом. А эти минуты означали дополнительные литры воздуха, которые будут израсходованы из скудных запасов «Ностромо». Установка по регенерации отработанного воздуха могла работать лишь определенное время, по истечении которого, согласно инструкциям, весь экипаж обязан был погрузиться в гиперсон, даже если при этом груз мог быть утрачен навсегда. Даллас подумал о гигантской нефтеперерабатывающей установке и попытался представить себе, как долго пришлось бы им всем выплачивать ее стоимость из своих не слишком высоких заработков. Ответ Паркера был обнадеживающим.

— Окей. Но не забывайте, что ремонт был сделан на скорую руку. Для тщательного исправления всех повреждений нужно время и соответствующее оборудование.

— Что говорит Мать?

— Должны продержаться, если турбулентность будет не очень велика. Иначе могут пострадать новые ячейки, а отремонтировать их уже не удастся.

— Так что не забивайте голову и спокойно работайте, — добавил Бретт.

— Я понял. Все что нам надо, — это взлететь с этой планеты, а весь остальной путь до Солнечной системы мы можем проделать на гипердвигателе. Тогда эти чертовы ячейки могут лопаться как воздушная кукуруза, а до тех пор, — крутитесь, как хотите, но чтобы модуль работал исправно.

— Постараемся, — ответил Паркер.

Даллас отключил селектор и обернулся к Рипли. Уорент-офицер несла двойную нагрузку, выполняя обязанности выбывшего Кейна.

— Поднять корабль на сто метров и убрать посадочные опоры!

— Выполняю! — Рипли дала соответствующую команду приборам.

Рев двигателя усилился, и «Ностромо» медленно поднялся над спекшейся, занесенной пылью поверхностью планеты. Похожие на ноги массивные опоры, поддерживавшие корабль, теперь были втянуты в его металлическое брюхо.

Сидящие в командном отсеке услышали глухой стук, подтверждающий показания компьютера.

— Опоры убраны, — доложила Рипли. — Закрываются щиты.

Гнезда, куда были убраны опоры, закрылись.

— Экипаж к старту готов, — доложил Эш.

— Отлично. Рипли, поскольку Кейна с нами нет, все его обязанности переходят к тебе. Приступай к запуску.

Она потянула двойной рычаг на консоли Кейна. Слегка наклонившись вперед, «Ностромо» начал набирать высоту. Круто поднявшись вверх и увеличив скорость, буксир сделал резкий рывок вперед. Вокруг бушевал ураган, бессильный помешать полету корабля.

Внимание Ламберт было сосредоточено на одном из измерительных приборов. — Один километр. Продолжаем набирать высоту. Выход на орбиту через пять и тридцать две сотых минуты.

Она добавила про себя: «Если мы столько продержимся».

— Хорошо. — пробормотал Даллас, следя за двумя пересекающимися линиями на своем дисплее. — Включить искусственную гравитацию.

Ламберт нажала кнопку. Корабль словно споткнулся. Желудок Далласа резко запротестовал, когда уменьшающееся притяжение оставшейся внизу планетки сменила сильная искусственная гравитация.

— Готово, — произнесла Ламберт, переждав подступившую дурноту.

Взгляд Рипли перебегал с одного дисплея на другой. Уловив небольшое расхождение в показаниях, она быстро провела корректировку.

— Неравная тяга двигателей. Исправляю вектор.

Нажав кнопку, она с удовлетворением убедилась, что стрелка вернулась в нужное положение.

— Компенсация проведена. Теперь все в порядке.

Даллас уже совсем было начал надеяться, что все обойдется без осложнений, как вдруг сильная дрожь сотрясла командный отсек. Дрожь длилась недолго и больше не повторилась.

— Что это было, черт возьми? — сказал Даллас.

Словно в ответ, раздался сигнал селектора.

— Это ты, Паркер?

— Да. У нас здесь кое-какие проблемы.

— Что-нибудь серьезное?

— Суди сам. Перегревается двигатель правого борта.

— Можно что-то исправить?

— Это что, насмешка? Я отключил его.

— Повторная компенсация неравной тяги, — произнесла Рипли спокойно.

— Попробуйте продержаться еще немного, — обратился Даллас к инженерам.

— А что мы, по-твоему, делаем?

Даллас выключил селектор. Звук двигателей изменился, и это было слышно даже в командном отсеке. Все члены экипажа смотрели прямо перед собой, на приборы, опасаясь увидеть на лицах своих товарищей отражение собственной беспомощности.

Продвигаясь немного медленнее, но по-прежнему без усилий, сквозь плотный облачный покров, «Ностромо» держал курс туда, где согласно расчетам должна была находиться нефтеперегонная установка.

В отличие от командного отсека, где царило относительное спокойствие, в машинном отделении кипела лихорадочная деятельность. Бретт забрался в одну из соединительных труб, обливался потом и очень хотел оказаться в каком-нибудь другом месте.

— Разобрался, в чем дело? — спросил Паркер у Бретта.

— Кажется, да. Пыль опять засорила эти чертовы воздухозаборники. Теперь перегревается второй.

— Я думал, мы его накрыли.

— Да, но защитный экран, должно быть, съехал. Эти проклятые двигатели такие чувствительные.

— Их конструкция не рассчитана на полеты во время пыльной бури, — напомнил Паркер своему помощнику. — Плюнь на это. Через пару минут мы выйдем из атмосферы.

Снова дрожь сотрясла командный отсек. Все по-прежнему сидели молча, не отрывая взглядов от дисплеев. Даллас решил было запросить инженерный отсек, но потом передумал. Если бы у Паркера было, что доложить, он бы сделал это сам.

«Ну давай же, давай! Поднимайся быстрее!», — мысленно уговаривал корабль Даллас. Он дал себе обещание, что если Паркер и Бретт сумеют поддержать работу основного двигателя еще в течение хотя бы двух минут, он добьется для них вожделенной премии. Датчик на его приборной панели показывал, что сила тяжести неуклонно уменьшается.

«Еще минуту!», — молил капитан, непроизвольно поглаживая рукой панель, — «Еще одну паршивую минуту!».

Разорвав пелену облаков, «Ностромо» вырвался в открытый космос. А еще через минуту и пятьдесят секунд индикатор внешней гравитации на терминале Далласа остановился на нуле.

Вздох облегчения вырвался у всех, напряженно ждавших этого момента.

— Мы сделали это! — Рипли обессиленно откинулась на спинку кресла. — Черт возьми, мы это сделали!

— Когда начались перебои в работе двигателей, и мы начали терять скорость, я почти потерял надежду, — признался Даллас. — Я уже представлял, как нас разбросает по склону ближайшего холма. Я боялся, что придется все-таки включить гипердвигатели и в результате потерять наш груз.

— Было бы о чем беспокоиться, — Ламберт не улыбалась. — Мы просто были бы вынуждены вновь опуститься на планету и остаться там. Теперь уже наш бакен посылал бы сигнал тревоги, а мы бы находились в гиперсне до тех пор, пока более удачливая экспедиция не явилась бы, чтобы найти нас.

Даллас решил не упоминать пока о премиях для инженеров. Пусть это будет для них приятной неожиданностью, когда они проснутся уже на орбите Земли. Но устной похвалы они заслужили уже сейчас. Даллас вызвал их по селектору.

— Вы оба отлично поработали. Как сейчас идут дела?

— Теперь, когда вокруг нет пыли, двигатели мурлыкают, как Джонс.

Вдруг до капитана донесся какой-то хлопок. Даллас на секунду нахмурился, но потом сообразил, что это Паркер просто открыл очередную банку пива слишком близко от селектора.

— Мы свое дело знаем, — гордо продолжал инженер. — Если мы что-то ремонтируем, это работает как надо.

Даллас услышал бульканье, как будто Паркер нырнул в воду.

— Ты прав, — заверил его Даллас. — Отличная работа. Можете отдохнуть. Вы это заслужили. Да, кстати, Паркер…

— Что?

— Когда мы достигаем Земли, и ты будешь вести переговоры с инженерным контролем, держи свое пиво подальше от микрофона.

Бульканье стихло. Удовлетворенный Даллас отключил селектор н сказал:

— Пора забрать наш груз и отправляться домой. Поставь нашу старушку в гараж, Ламберт.

Угол, под которым «Ностромо» поднимался вверх, начал уменьшаться. Прошло несколько минут, прежде чем с приборной панели навигатора раздались негромкие регулярные сигналы.

— Вот она, — доложила Ламберт своим товарищам. — Как раз гам, где мы рассчитывали ее найти.

— О'кей, — сказал Даллас. — Разверни нас в положение для стыковки.

Приборы зажужжали, пока буксир менял свое положение по отношению к гигантской конструкции из металла и пластика. Рипли дала команду компьютеру, и корабль занял позицию, необходимую для стыковки.

— К стыковке готовы, — доложила она.

— Начинай.

Даллас внимательно следил за показаниями приборов, держа пальцы на красных кнопках.

— Начинаем сближение.

Рипли приходилось следить сразу за двумя экранами.

— Расстояние уменьшается. Двадцать метров… пятнадцать. Есть стыковка!

Даллас нажал красные кнопки.

— Двигатели отключены. Достигнута стабилизация. Задействуй гипердвигатель.

— Гипердвигатель задействован, — доложила Рипли.

Теперь «Ностромо» начнет генерировать гиперполе достаточного размера, чтобы охватить не только сам корабль, но и огромную перегонную установку. Окутанные этим полем, они смогут двигаться со скоростью, превышающей скорость света.

— Возьми курс на Землю, — отдал команду Даллас. — Потом, Рипли, включай гипердвигатель и установи световую плюс четыре.

— С удовольствием.

— Курс рассчитан, — доложила Ламберт через минуту. — Мы направляемся к Земле. Потом добавила про себя: "Ноги, унесите меня отсюда.»

Рипли нажала главный рычаг. Крошечная планета и затерявшийся на ней инопланетный звездолет исчезли, словно никогда не существовали. Скорость «Ностромо» достигла скорости света, затем превысила ее. Вокруг корабля и его груза появился ореол. Звезды прямо по курсу стали синими, а оставшиеся позади — приобрели красноватый оттенок.

Шестеро людей спешили домой. Шестеро людей и нечто, бывшее ранее Кейном…

Они сидели за столом в кают-компании и пили чай, кофе и другие согревающие и стимулирующие жидкости в соответствии с личными вкусами и привычками. Их расслабленные позы отражали то спокойствие, которое воцарилось, наконец, в их душах.

Ламберт все еще оставалась в командном отсеке, заканчивая необходимые расчеты. Эш спустился в изолятор, чтобы наблюдать за Кейном. Состояние здоровья последнего было основной темой для разговоров в кают-компании.

Паркер сделал глоток горячего чаю, почмокал губами и сказал со своей обычной прямолинейностью:

— Лучшее из того, что мы можем сделать, это просто заморозить его до прибытия на Землю. Приостановить эту чертову болезнь.

— Мы не знаем, как это повлияет на течение болезни, — возразил Даллас. — Ему может стать хуже. То, что задерживает течение обычных земных болезней, может совсем иначе подействовать на то, что происходит с Кейном.

— Но это все же лучше, чем просто наблюдать за ним. Автодоктор не в состоянии что-либо сделать с ним. Как говорит Эш, он не запрограммирован на такие случаи. Этот медицинский компьютер способен только лечить тошноту при невесомости, да сломанные кости. А Кейну нужна квалифицированная медицинская помощь.

— Которую мы не можем ему предоставить.

— Вот именно, — Паркер откинулся в своем кресле. — Поэтому-то я и предлагаю заморозить его до возвращения домой, где им займутся специалисты по инопланетным болезням.

— Правильно, — согласился Бретт.

Рипли покачала головой.

— Что бы ни сказал Паркер, ты, Бретт, всегда с ним согласен.

Бретт ухмыльнулся.

— Правильно.

Она повернулась к инженерам.

— Что ты об этом думаешь, Паркер? Твой помощник всегда повторяет за тобой твои слова и всегда с ними согласен. Как попугай.

Паркер обернулся к технику.

— Действительно. Ты что, попугай?

— Правильно.

— О, прекратите паясничать! — поспешил вмешаться Даллас, но тут же пожалел об этом. Отношения между членами экипажа не подчинялись схеме «начальник-подчиненный», а носили скорее неформальный характер. Почему же он сам вдруг решил играть роль капитана?

Может потому, что ситуация была критической, и кто-то должен был отдавать приказания и нести ответственность. Ему навязали эту должность. Паршивая работа. Сейчас он с удовольствием поменялся бы местами с Рипли или с Паркером. Особенно с Паркером. Тот мог находиться вместе со своим помощником в инженерном отсеке, вдали от того, что его непосредственно не касалось. До тех пор, пока все оборудование корабля и двигатели работали нормально, они с Бреттом несли ответственность только за себя самих и ни за кого другого.

Даллас отдавал себе отчет в том, что он не любил принимать решения. Может быть, поэтому он командовал всего лишь старым буксиром, а не лайнером. И никогда не жаловался на это. Как капитан буксира он мог проводить большую часть полета в гиперсне, избавленный от необходимости принимать решения.

«Теперь уже скоро», — сказал он себе. Скоро все они вернутся в замкнутый уют их персональных гробов. Будут введены иглы, в их вены начнет поступать снотворное, и они забудутся долгим, приятным сном, отбросив все свои страхи и тревоги.

Как только они допьют кофе.

— Кейн должен будет пройти карантин, — сказал Даллас, отпив из кружки дымящийся кофе.

— Да, и все мы тоже, — добавила Рипли задумчиво. Это было понятно. На Земле должны быть твердо уверены в том, что ни в ком из них не притаилась болезнь вроде той, что поразила Кейна. Рипли закрыла глаза и представила себе высокое чистое небо и зеленую траву под ногами. Она загрустила.

В этот момент в дверях показалась Ламберт. Она выглядела усталой и подавленной.

— Хотите, я испорчу вам настроение? — спросила навигатор.

Даллас попытался мысленно подготовить себя к неприятному известию. Он знал, для чего Ламберт задержалась в командном отсеке.

— Согласно моим расчетам, учитывая время, затраченное нами на непредвиденную остановку и…

— Говори короче, Ламберт, — прервал ее капитан. — Все это мы знаем. Скажи лучше, сколько мы будем лететь до Земли?

Ламберт налила себе кофе, уселась в кресло, и печально произнесла:

— Десять месяцев. — О, Господи! — Рипли смотрела на дно своей чашки. Конечно, десять месяцев, проведенных в гиперсне или один, — разница небольшая. Но все они привыкли мыслить в реальном масштабе времени, и сообщение Ламберт их огорчило. Сама Рипли рассчитывала не более, чем на шесть месяцев, а не на десять.

Прозвучал сигнал селектора. Даллас нажал кнопку и спросил:

— В чем дело, Эш?

— Приходите посмотреть на Кейна.

Даллас и все остальные невольно выпрямились в своих креслах.

— Его состояние изменилось? Это серьезно?

— Проще будет, если вы сами все увидите.

Все наперегонки бросились к дверям. На в миг опустевшем столе дымились оставленные чашки.

Пока Даллас спускался в изолятор, в его голове сменялись картины, одна страшнее другой. Ему мерещился и немигающий глаз, и серые щупальца инопланетной твари, и несчастный Кейн, тело которого было покрыто язвами и отвратительными наростами. Что же все-таки это чудище сотворило с их товарищем? Тяжело дыша, все пятеро подбежали к изолятору и заглянули в открытую дверь.

На платформе сидел Кейн, на вид совершенно здоровый! Он обернулся и посмотрел на вошедших в изолятор людей.

— Кейн? — Ламберт не верила своим глазам. — С тобой все в порядке?

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила Рипли, когда Кейн не ответил на вопрос Ламберт.

— Сухо во рту.

Даллас внезапно сообразил, кого напоминает ему Кейн в его теперешнем состоянии: человека, потерявшего память. Помощник выглядел удивленным и морщил лоб, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Можно мне немного воды?

Эш быстро набрал воды в пластиковый стаканчик и протянул его Кейну. Тот выпил его залпом. Даллас невольно отметил, что мышечная координация у него была в норме. Движение руки ко рту было инстинктивным, без обдумывания.

— Еще, — только и произнес Кейн, продолжая вести себя, как человек, полностью контролирующий свои действия.

Рипли нашла большой стакан, наполнила его и подала ему. Он жадно выпил всю воду, как человек, проведший долгие годы в безводной пустыне, потом откинулся на спину, тяжело дыша.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Даллас.

— Ужасно. Что со мной случилось?

— Ты не помнишь? — спросил Эш.

Даллас подумал, что он, по всей видимости, не ошибся — аналогия с амнезией была полная.

Кейн глубоко вздохнул.

— Я ничего не помню. Я с трудом вспоминаю свое имя.

— Да, кстати… для медицинского отчета, — в Эше пробудился профессиональный интерес. — Как тебя зовут?

— Кейн. Томас Кейн.

— Это все, что ты помнишь?

— В настоящий момент, да.

Он внимательно вглядывался в лица обступивших его людей.

— Я помню всех вас, хотя не могу назвать по именам.

— Ты вспомнишь, — уверил его Эш. — Ты помнишь свое имя и узнаешь лица. Это хороший признак. Он указывает на то, что ты не полностью потерял память.

— У тебя что-нибудь болит?

Как ни странно, но именно стоик Паркер задал этот вопрос.

— Все тело. Чувствую себя так, будто несколько лет меня избивали палкой.

Кейн снова сея на платформе, свесил с нее ноги и улыбнулся: — О, Господа! До чего же я голоден. Сколько времени я пробыл без сознания?

Даллас, все еще не веря своим глазам, смотрел на внешне совершенно здорового Кейна.

— Дня два. Ты действительно не помнишь, что с тобой случилось?

— Нет. Совсем ничего.

— А что последнее ты запомнил? — спросила Рипли.

— Не знаю.

— Ты вместе с Далласом и со мной отправился на незнакомую планету, уловив сигнал тревоги. Ты помнишь, что там произошло?

Кейн наморщил лоб, словно пытаясь уловить ускользавшую от него мысль.

— Я как будто видел какой-то страшный сон, где меня душили. А где мы сейчас? Все еще на этой планете?

Рипли покачала головой.

— Нет, к счастью. Мы в гиперпространстве, на пути домой.

— Готовимся вернуться в холодильники, — добавил Бретт. Он, как и остальные, жаждал поскорее заснуть и забыть обо всех кошмарах, с которыми им пришлось столкнуться.

— Я целиком и полностью за это, — быстро отозвался Кейн. — Я чувствую себя таким усталым и разбитым, что засну даже без снотворного, — он осмотрелся и добавил: — Однако сейчас я ужасно хочу есть. Перед сном я хотел бы подкрепиться.

— Я тоже голоден, — заметил Паркер, в желудке которого неделикатно заурчало. — Засыпать лучше на полный желудок. Приятнее будет просыпаться.

— Я не спорю. — Далласу захотелось как-то отметить выздоровление Кейна. — Пойдемте, пообедаем как следует перед сном…