"Яд дракона" - читать интересную книгу автора (Уотт-Эванс Лоуренс)

ГЛАВА 6 ТЯЖЕЛОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Необходимость спросить каждого солдата, хочет он остаться в Этиниоре или ехать дальше, а также дать им время обдумать предложение и обсудить его с товарищами задержали Арлиана в городе еще на целый день. В конце концов выяснилось, что почти все решили остаться, по крайней мере на время. Несколько человек колебались или сначала собрались отправиться в Мэнфорт, но потом все-таки поддались уговорам большинства.

Даже колдуны, сильно удивив Арлиана, предпочли остаться — не только чтобы избежать трудного путешествия, но и по ряду других причин: все трое были уже далеко не молодыми людьми.

Естественно, зная, что кампания будет долгой и опасной, Арлиан набирал людей, не связанных обширными семейными узами, и в Мэнфорте никого из них не ждали жены или дети.

Впрочем, не все решили провести в Этиниоре лето — отряд разделился на две группы. Одна под командованием Стилета останется в городе до наступления холодов, а другая, которую возглавит Ловкач, задержится до лета, поможет построить укрепления, а затем вернется в Мэнфорт. Солдаты без особых проблем выбирали, к какой группе им присоединиться, даже те, у кого в Мэнфорте были родные.

Единственным исключением стал лорд Ролинор, который сразу решил ехать в Мэнфорт.

— Я не уверен, что позволил бы ему остаться, если бы он меня попросил, — сказал Арлиан Ворону, когда они сидели в доме мэра вечером четвертого и последнего дня пребывания в Этиниоре, в последний раз проверяя, все ли готово к путешествию. — Мне совсем не хочется, чтобы он вступил в сговор с Синицей или отправился добывать яд.

— Думаю, тебе не о чем беспокоиться, он и не собирался здесь оставаться, — ответил Ворон. — С его титулом и внешностью лорда Ролинора везде ждет великолепный прием, он же герой. К тому же, ему не терпится побыстрее вернуться в Цитадель, где гораздо больше возможностей выслужиться перед герцогом.

Арлиан поморщился, но промолчал, решив заняться гораздо более важным делом — нужно было отправить гонца в Курящиеся Горы.

Когда с этим было покончено, он обратился к мэру.

— Милорд, — сказал он, — в нашем отряде есть женщина, чью родную деревню уничтожили драконы; я был бы лично вам благодарен, если бы вы нашли ей в вашем городе какой-нибудь дом.

— С удовольствием, — ответил Монифин.

Так решилась судьба Синицы.

Оставалось только сообщить ей об этом. Когда Арлиан нашел девушку, она весело болтала с женщинами, с которыми познакомилась на балу. Он отвел ее в сторону и сообщил, что освобождает и оставляет в Этиниоре.

Синица несколько минут молчала, потом спросила:

— Вы сказали им, что я шпионка?

— Не посчитал нужным, — ответил Арлиан. — Я хочу, чтобы тебя здесь хорошо приняли, тогда у тебя не возникнет желания снова обратиться к лорду Граду за помощью. Большинство моих людей знают правду, но я попросил их ничего не говорить местным жителям.

— Полагаю, ваши люди будут за мной присматривать, чтобы убедиться в том, что я хорошо себя веду.

— Скорее всего да. Ты имеешь что-нибудь против?

— Нет. — Застав Арлиана врасплох, Синица вдруг подняла руки, притянула к себе его лицо и поцеловала в щеку. — Я еще раз благодарю вас, милорд.

На следующее утро три человека и всего один фургон выехали на торговый тракт, ведущий в Вестгард. Когда отряд был в полном составе, Ролинор находился с офицерами, но Арлиан назначил Ловкача и Стилета командирами временного гарнизона, поэтому вещи Ролинора перенесли в фургон Арлиана.

Под прощальные крики горожан они выехали с городской площади Этиниора, но к тому времени, когда миновали древнюю сторожевую башню, отмечавшую границу города, единственными звуками, нарушавшими тишину, были скрип колес фургона, фырканье лошадей и песня ветра. Холодный воздух нес в себе влагу, которая тут же пропитала одежду и прогнала тепло очага, у которого они сидели в доме мэра. Довольно долго путники ехали молча, кутаясь в плащи, чтобы чуть-чуть согреться.

Наконец, когда Ворон сидел на козлах, а его спутники устроились на открытых скамьях позади, Ролинор перевесился через край и посмотрел на окутанные туманом очертания исчезающего из виду Этиниора. Затем выпрямился и произнес:

— Насколько я понимаю, лорд Обсидиан, ваши предки родом из Блэкуотера?

Арлиан удивленно заморгал и повернулся к молодому человеку.

— Нет, — ответил он. — Моя семья жила в Курящихся Горах, там, где сейчас добывают обсидиан.

— Но в Курящихся Горах не было ни одной высокородной и влиятельной семьи! Я слышал, что вы утверждаете, будто вы оттуда родом, но я думал, это всего лишь отговорка, объясняющая ваше имя.

Арлиан снова отвернулся от него.

— Моя семья не была влиятельной или высокородной. Я родился в Обсидиане, на склоне Курящейся Горы, и взял себе имя моей родной деревни.

— И у вас нет предков среди аристократов Блэкуотера?

— Ни одного.

— В таком случае, возможно, ваш отец оказал герцогу Мэнфорта какую-то услугу?

Арлиана начало раздражать упорное стремление Ролинора отыскать в нем хотя бы намек на благородное происхождение, хотя скорее всего он не имел в виду ничего плохого и его расспросы следовало рассматривать как комплимент.

— Нет. Мои предки никогда не бывали в Мэнфорте.

— Но вы же владели Старым Дворцом.

— Я купил его у герцога.

— А еще вам принадлежит Серый Дом.

— Лорд Энзит оставил его мне в наследство, поддавшись минутному приступу извращенного чувства юмора.

— Не сомневаюсь, здесь нечто большее! Он наверняка понял, что в вас есть какая-то искра…

— Он понял, что я так же упрям и так же проклят, как он сам.

Арлиан не стал говорить, что Энзит оставил ему свое наследство скорее как наказание, а не как награду. Он сомневался, что Ролинор ему поверит.

— Но вы уже были влиятельным лордом до того, как умер Энзит, ведь так?

— Да, я был богат.

— Благодаря владениям вашей семьи.

— Благодаря торговле с Аритейном.

— Но вы ведь с чего-то начинали…

— Я украл бочонок с золотом у человека по имени Каруван.

— Украли?

Казалось, Ролинор потрясен услышанным.

— Вот именно. Его любимая шлюха рассказала мне, как найти бочонок; она вместе со своими подругами научила меня хорошим манерам. Я был беглым рабом, и меня приютили женщины из борделя. — Он посмотрел на Ролинора. — Разве вы не слышали этой истории?

— Я… Ходят самые разные слухи, милорд. Большинство из них сплошное вранье.

— Не стоит торопиться и отбрасывать в сторону вещи, которые кажутся невероятными. Судьба вытворяет с нами диковинные штуки, и порой самые дикие истории оказываются чистой правдой.

— Значит… вы и в самом деле поклялись уничтожить всех драконов?

— Да.

— Но если ваша семья ничем не владела, тогда почему?

— В каком смысле? — удивленно спросил Арлиан.

— По слухам, драконы сровняли с землей ваше родовое поместье, тогда вы взяли последние деньги, которые остались от состояния, и значительно прирастили их, чтобы отомстить за потерю. Но если у вас не было никакого поместья…

— Драконы действительно убили всю мою семью — и этого хватило, чтобы я их возненавидел. Наше «поместье» представляло собой скромный домик в горной деревне, где я спрятался в подвале, когда драконы сожгли дотла все остальные дома и моих односельчан. Мародеры, явившиеся на пепелище, продали меня в рабство. Я бежал и дал слово отомстить тем, кто был виновен в моих несчастьях.

— И поклялись убить всех драконов?

— Да.

— Но ведь не все драконы напали на вашу деревню.

— Трое. Остальные убивали ни в чем не повинных людей в других местах.

— А откуда вы это знаете?

— Что?

— Ну, наверняка драконы разные… откуда вы знаете, что все они убийцы? Вполне возможно, что в нападении на города и деревни виновно лишь несколько самых злобных тварей.

— Нет, они все злобные твари.

— Почему вы так уверены? Они ведь рождаются из сердец людей, а люди все разные.

— Люди — не драконы, — вздохнув, проговорил Арлиан.

— Однако вы не будете утверждать, будто все драконы ведут себя одинаково?

— Не буду. Среди драконов попадаются самые разные, как и среди людей — хотя отличия не столь заметны.

— Возможно… или они, как и мы, обладают индивидуальностью и не похожи друг на друга. А если где-нибудь под землей живут драконы, которые добры и благородны?

— Маловероятно.

— А если это все-таки так? Вы поклялись уничтожить всех драконов до единого?

— Именно, — подтвердил Арлиан.

— И в течение четырнадцати лет охотитесь на драконов и убиваете их, не имея доказательств того, являются ли данные конкретные существа безжалостными чудовищами?

— А вот тут вы ошибаетесь, — сказал Арлиан и показал на маленький закрытый на ключ сундучок, стоявший внутри фургона. — Вы забыли, что найти дракона, прячущегося в своем логове, мы можем только следуя указаниям и намекам, содержащимся в древних манускриптах, что составили лорд Уитер и Общество Дракона. В течение шестисот лет Общество записывало все сообщения о появлении драконов, а лорд Уитер привел записи в порядок и сохранил.

Чтобы найти пещеры, где прячутся драконы, мы пользуемся именно этими записями — а в каждом из донесений говорится о драконах, что напали на то или иное поселение и убили дюжины или сотни ни в чем не повинных людей. Мы совершенно точно знаем, что каждый дракон, которого мы находим, является убийцей. Если и существуют миролюбивые драконы, нам об этом неизвестно.

Честно говоря, милорд, я очень сильно сомневаюсь в том, что они существуют. Мне представляется, что сама природа драконов требует, чтобы они время от времени убивали людей — для них это развлечение. За прошедшие четырнадцать лет каждое лето они отнимали жизнь у сотен мужчин, женщин и детей.

— Вы объявили им войну! Вы самым жестоким образом убиваете их соплеменников, когда они спят и не ведают об опасности! Почему же они не могут отвечать ударом на удар?

— Но они не стали нападать ни на Мэнфорт, ни на другие города, которые мы укрепили. Чудовища всегда выбирают беззащитные поселения, где без помех могут творить зло. Они убивают вовсе не потому, что преследуют стратегическую или тактическую цель, им нравится нести смерть и страдания.

— Или просто они голодны, милорд?

Арлиан покачал головой:

— Они не едят людей, милорд.

Его слова удивили Ролинора.

— Не едят?

— Нет. Время от времени поступают донесения о растерзанных телах, от которых осталась всего лишь половина, но причина заключается в том, что их разъедает яд. Драконы являются волшебными существами и не нуждаются в пище. Они убивают, потому что им доставляет удовольствие убивать.

— А если попробовать убедить их не делать этого?

— Лорд Энзит попытался. Несколько веков назад он заключил с ними сделку, по условиям которой они обещали не причинять вреда людям — однако каждые несколько лет или десятилетий гибла какая-нибудь деревня или маленький городок. Они просто не в состоянии удержаться. С моей точки зрения, это зло, требующее уничтожения.

— Возможно, если все ведут себя одинаково.

— Все, кого мы когда-либо встречали, вели себя одинаково.

— А если некоторые из них прячутся в пещерах и успешно сражаются с искушением убивать людей? А мы их просто не встречали?

— Если это так, мы их никогда не найдем, а значит, и не причиним им вреда.

— Однако вы продолжаете считать, что люди не должны становиться обладателями сердца дракона.

— Ах, вот в чем дело! Я никак не мог понять, почему вы защищаете наших древних врагов. Вы представляете себе жизнь длиной в тысячу лет… весьма привлекательная концепция, разумеется, — а потом надеетесь произвести на свет мирное, добродушное существо, а не злобное кровожадное чудовище.

— Ну… да.

Арлиан покачал головой:

— Я не верю в добродушных драконов. Те, которых я видел, несли людям разрушения, боль и зло. И я считаю, что такова их природа.

— Не могу сказать, что вы меня убедили, милорд.

— Что поделать.

— Драконы изгнали дикое волшебство, демонов и чародеев из Земель Людей — разве это не достойно уважения, разве это не благородный поступок?

— Во-первых, если такое и в самом деле произошло, с тех пор миновало несколько тысяч лет, и все сведения о тех событиях, дошедшие до нас, наверняка сотни раз перевраны. Откуда нам знать, что легенды говорят правду? Вы считаете, что драконы облагодетельствовали людей — вероятно, так научили вас ваши родители, а вот мои утверждали, что нас спасли боги и, прежде чем умереть, изгнали из наших земель хаос.

Во-вторых, я полагаю, что драконы сделали это, если сделали, вовсе не из альтруистических соображений, а чтобы уничтожить любую угрозу своему царствованию.

— И тем не менее человечество выиграло.

— Да, получилось, что выиграло. В землях за Границей царит безумный хаос, и нам всем повезло, что мы живем в Землях Людей, а не являемся рабами в Тирикиндаро или членами кланов Аритейна, которые вынуждены прибегать к помощи железных или серебряных оберегов. Но я все равно не считаю, что за это мы можем простить драконам зло, которое они нам причиняют.

Ролинор не смог придумать, что ответить, и Арлиан воспользовался его молчанием, чтобы перебраться на место возницы рядом с Вороном и спросить его о погоде и дороге. На скамье помещалось только двое, и Ролинор остался наедине со своими возражениями.

На ночлег расположились возле дороги, и Ролинор снова начал изводить Арлиана рассуждениями о том, что драконы могут быть благом для человечества, а герцогу следует проявлять больше мудрости в выборе придворных и обращать внимание на их происхождение, а не на сладкозвучные речи. Арлиан заявил, что ужасно устал, и рано отправился спать.

Следующий день был не лучше, а небольшое пространство фургона не давало уединения. Арлиан, которому просто некуда было деваться от лорда Ролинора, страшно от него устал и вскоре отчаянно жалел, что они не взяли с собой еще один фургон, где он мог бы скрыться от надоедливого герцога. Когда примерно через месяц они добрались до Вестгарда, весеннее солнышко уже растопило снег, а Арлиан так невыносимо скучал, что перестал следить за молодым человеком и беспокоиться, что он может предпринять новую попытку добыть яд.

Арлиан убедил себя, что, поскольку Ролинор во время путешествия держался скромно и не проявлял интереса к драконьему яду, наблюдать за ним больше нет необходимости. На самом же деле Арлиан страшно устал от высокомерия Ролинора, его дурацких рассуждений о природе драконов, а также полном помешательстве на генеалогии и дворцовых интригах; ему хотелось как можно быстрее избавиться от юного лорда.

Поэтому, когда они въехали под мелким холодным дождем мимо выстроившихся в ряд деревянных катапульт в Вестгард, Арлиан сказал:

— Я остановлюсь в своей собственной гостинице, милорд, чтобы просмотреть книги. Не сомневаюсь, что вы не захотите здесь задерживаться. Почему бы вам не отправиться прямо в Мэнфорт, где вы сможете доложить герцогу, что мы скоро прибудем и что наш отряд остался в Этиниоре? Хотя у нас нет для вас лошади, вы без проблем доберетесь туда пешком, тем более что дождь растопил весь снег на дороге.

— С удовольствием выполню ваше поручение, милорд, — поклонившись, ответил Ролинор.

Вид у него был исключительно довольный, и Арлиан подумал, что юноша, по-видимому, устал от него не меньше.

Когда Ворон остановил фургон, Ролинор сидел внутри, где собирал свои вещи. Через несколько минут Арлиан помог ему выбраться наружу и поудобнее устроить на спине дорожные сумки. Затем, помахав на прощание рукой, юный аристократ, не обращая внимания на дождь, зашагал на восток.

Арлиан некоторое время смотрел ему вслед, а потом пробормотал, обращаясь к Ворону:

— Я редко испытывал такую сильную радость, глядя, как кто-то уходит.

— Знаешь, при обычных обстоятельствах я не стал бы добровольно искать его компании, но меня он раздражал не так сильно, как тебя, — ответил Ворон, когда, кутаясь в плащи, чтобы хоть как-то защититься от дождя и холода, они шли к Новой Гостинице.

Арлиан купил в Этиниоре новое перо на шляпу, но оставил в фургоне, чтобы его не испортила отвратительная погода. Без пера, в плотно запахнутом плаще, он, как и его спутник, был с головы до ног в черном.

— Если он не пытался убедить меня в том, что я должен пощадить парочку драконов, то рассуждал о мелких и совершенно дурацких придворных интригах, которые затеваются в борьбе за власть в Мэнфорте, — запротестовал Арлиан. — Более скучной темы придумать невозможно.

— Да, он помешался, — сказал Ворон, — совсем как ты. А причина конфликта в том, что вы помешались на разных вещах.

— Как же ты терпел нас обоих — если неразделенное помешательство столь же невыносимо для тебя, сколь и для меня?

— Легко. Я ведь не помешан ни на чем, мне было интересно вас слушать — обоих. Но что еще важнее: большую часть времени я просто вас игнорировал. Я научился изображать вежливое внимание, а сам в такие моменты вспоминаю, что ел на ужин накануне вечером, или что сказала мне Капля в день нашей свадьбы, или еще что-нибудь.

— Ты всегда слушаешь, — сказал Арлиан. — Могу поклясться, что ты помнишь каждое слово, произнесенное на расстоянии сотни ярдов от твоих ушей.

— Я слышу каждое слово и запоминаю те, которые считаю важными, но я не слушаю. Это очень полезное умение.

— Ты должен меня научить.

— Может, и научу, когда ты в достаточной степени освободишься от своего собственного помешательства, чтобы усвоить мои уроки.

В этот момент они подошли к двери гостиницы, Ворон распахнул ее, и Арлиан шагнул внутрь, мечтая согреться и просохнуть.