"Путь империи" - читать интересную книгу автора (Флинт Эрик, Уинтворт К. Д.)

Глава 38

Бывшая субмарина приземлилась на посадочной площадке в Паскагуле. Кларик выбрался наружу и зажмурился от яростного сияния солнца. Да, летом в Миссисипи стоит жара, но пеклом это не назовешь. Все познается в сравнении. После часов, проведенных в раскаленных недрах субмарины, знойный ветер радовал свежестью. Правда, теперь он начал чувствовать запахи. Резкий металлический запах опаленной обшивки, запах пота, немытых тел… Газопромыватели, установленные на борту субмарины, были бессильны с этим справиться.

В четверти мили от посадочной площадки искрился сине-зеленый океан. А другой океан — живой — бился о край тер-макадамовых плит. Здесь смешались джао и люди, надежда и ужас, приветственные возгласы и напряженное молчание.

Затем Кларик заметил Кэтлин. Такую прелестную, стройную — она следила за тем, как он переставляет свои резиновые ноги, спускаясь по трапу, который рабочие базы вкатили на термакадам. Онемевший от усталости, он был вынужден изо всех сил цепляться за поручни.

Толпа загомонила, когда остальная команда начала выходить следом — один за другим, все измученные, с каменными лицами. Наверно, среди всех этих мужчин и женщин не было никого, кто не держался бы на ногах лишь чудом.

Сверху лился золотой свет. Подумать только: именно адское пламя, через которое они прошли, дает жизнь Солнечной системе. Пройдет время, прежде чем он сможет стоять на солнце и не вспоминать жуткие огненные шторма.

— Эд!

Кэтлин бросилась вперед и попыталась прорваться сквозь кордон джинау, которые пытались сдерживать толпу. Солдат схватил ее за талию, но Кларик махнул рукой.

— Порядок! — крикнул он. — Дама со мной. Это моя невеста.

Голос охрип, язык еле шевелился, но последние слова мгновенно взбодрили Кларика. Последние двадцать лет он был одинок. Время от времени у него появлялись подружки, с двумя из них даже было что-то серьезное, но офицеру, входящему в верховное командование джинау, настоящих отношений, похоже, не полагалось. Кэтлин много моложе, но это не будет проблемой… потому что она — это она. Она понимает, что такое джао. Понимает, каково это — иметь с ними дело, понимает еще лучше, чем он сам. И что еще более важно — к черту все эти экивоки! — он без ума от этой женщины. Она просто чудо, и пусть кто-нибудь с этим поспорит.

Через миг она уже была в его объятьях, их губы соприкоснулись… Поцелуй был довольно долгим, хотя и неумелым. Но зато от души.

— У нас говорили, что едва ли не все субмарины уничтожены… — ее голос дрогнул, потом она чуть отстранилась. — Кажется, даже не было списка уцелевших. Джао считают, что это неважно.

Он впитывал взглядом ее лицо. Серо-голубые глаза были увлажнены и наполнены приглушенным сиянием, зрачки при ярком свете казались крошечными проколами в радужке.

— Что у вас? — он не узнал свой голос. — Я знаю, один из кораблей Экхат прорвался. И…

— Эскадра Губернатора Оппака уничтожила его. Правда, после того, как Экхат сбросил свой плазменный шар на южный Китай, — она оглянулась через плечо, словно оценивая нанесенный ущерб. — Потери среди жителей… очень велики, Эд. Все, кто мог, спрятался в убежища, но эта территория очень густо населена. Сгорели леса, многие экосистемы полностью уничтожены. Одному богу известно, сколько человек погибло. По крайней мере, миллион. Возможно, гораздо больше. Китайцы, как всегда, молчат…

На скулах Кларика заходили желваки. Он почувствовал, как что-то между глаз словно стягивается в узел.

— Проклятье.

— Нет, — она поглядела через его плечо на опаленные субмарины. Мужчины и женщины отыскивали тех, кто пришел встречать именно их. Объятья, поцелуи, разговоры… Но кто-то стоял в стороне, молча — те, чьи любимые и близкие навсегда сгинули в пылающих недрах Солнца. Пальцы Кэтлин сжали плечо Кларика. — Все, кто видел, что осталось от пострадавшей области, знают: этому миру очень повезло. Если бы прорвались все корабли…

Кларик кивнул, зарылся лицом в ее пахнущие чистотой волосы и прижал ее к себе.

— Все прошло.

Кэтлин покачала головой, все еще прижимаясь к его плечу.

— Нет, Эд. И может обернуться еще хуже. Центр связи сообщает, что Оппак готовит болиды.

Она отстранилась, ее взгляд был пустым.

— Полагают, он собирается бомбардировать планету, чтобы подавить мятеж. Помнишь? Чикаго, Нью-Орлеан, Эверест… То же самое, но сотни раз.

Как раз в этот момент подъехала машина с водителем-джинау. Высокое звание полезно тем, что в печальные моменты позволяет не отвлекаться на решение бытовых проблем. Кларик хотел отворить перед Кэтлин дверцу, однако она успела его опередить. Он горестно улыбнулся. О времена, о нравы. И угораздило же тебя, Эдди: влюбиться в женщину с привычками джао. И отчасти с их взглядами на жизнь.

Кларик влез в машину следом. Он зверски устал. Черный термакадам покрывался волнами, точно мираж. Растянуться в какой-нибудь прохладной полутемной комнате, сжимая Кэтлин в объятиях — как в ночь перед тем стартом субмарин… Но о подобном и мечтать не стоит. Губернатор совсем взбесился, и настоящий бой, похоже, еще впереди.

Он откинулся на подголовник. Машина рванула вперед, набирая скорость. За окнами плыли строения базы. Странный конгломерат зданий джао, похожих на черные оплавленные кристаллы, рядом с которыми человеческие постройки казались грубыми и неуклюжими.

— «Леса густы и хороши», — пробормотал он, вспоминая стихи старины Роберта Фроста. — «Но не для отдыха в тиши».

Кэтлин нащупала щекой ямку на его плече и устроилась поудобнее. Ее пальцы щекотали щетину на его щеке.

— «Коль долг зовет, — ну что ж, спеши», — она вздохнула, заканчивая строфу. — Коль долг зовет…

— Мне надо побриться, — смущенно заметил он.

— Не надо, — она негромко фыркнула ему в ухо. — Думаю, когда твоя борода отрастет, она будет седой. И ты станешь, похож на знаменитого похитителя младенцев. И я смогу говорить всем, что не могла устоять перед обаянием зрелого мужчины.

А что, неплохая идея.

— И никто не поверит, что все было совершенно иначе, — мечтательно произнес он. — Рассказать такое кому-нибудь за кружкой пива…

— Конечно, нет, — блаженно отозвалась Кэтлин. — Просто решат, что у меня ветер в голове. Зато это положит конец сплетням. Знаешь, почему блондинкам не дают советов? Потому что у них все равно все из головы выветрится.

Эйлле полагал, что по возвращении на Землю течение станет более спокойным. Но произошло нечто противоположное. Оно понеслось так, что Эйлле пришлось полностью сосредоточиться на своем времячувстве и максимально снизить скорость восприятия, чтобы оставалась возможность оценивать события. Сейчас основной проблемой был Оппак. Флотилия Губернатора понесла потери в бою с последним судном Экхат, но оставшихся кораблей было достаточно, чтобы пригнать к Земле болиды и готовить их для бомбардировки. Хэми пыталась поговорить с Губернатором, но тот просто прервал связь.

На Земле уже приступили к ликвидации последствий атаки Экхат. Люди действовали организованно и методично. Как и было приказано, Бен Стокуэлл принял на себя обязательство поддерживать связь между государственными образованиями, хотя пострадавшие территории находились на противоположной стороне планеты. Несомненно, люди уже сталкивались с подобными ситуациями и куда лучше, чем джао, представляли, что и как необходимо делать. Поэтому Эйлле оставил решение этой задачи на откуп Стокуэллу.

Он знал, что Губернатор Оппак будет в гневе. Он сочтет это еще одним доказательством тому, что именно Эйлле поднял мятеж. Это доказательство будет представлено Наукре вместе с другими. Скорее всего, и речь пойдет о том, что он не только крудх, но и изменник.

Нэсс настояла на том, чтобы Эйлле перебрался в жилище Главнокомандующего. Каул кринну ава Дэно покинул свою квартиру в Паскагуле и должен был командовать одним из кораблей во время боя с Экхат. По предварительным сведениям, он уцелел, но до сих пор не вернулся. Ходили разговоры, что он вообще не собирается возвращаться. Какая роль ему отводилась в предстоящей бомбардировке Земли, тоже никто не знал, равно как и о том, где он сейчас находится.

Это были главные из аргументов Нэсс. Кроме того, жилище было прекрасно оборудовано. В любом случае, Главнокомандующий не смог бы воспользоваться им до возвращения.

Эйлле счел ее доводы вполне убедительными и перебрался на новую квартиру.

Его помощница, как обычно, проявила предусмотрительность и практичность. Эйлле уже давно понял: она действительно обладает всеми достоинствами, которые обещает ее великолепный ваи камити. Будь она отпрыском более прославленного кочена, ее карьера сложилась бы более успешно.

Сидя в полумраке, Эйлле размышлял над вероятными путями развития событий. Их немного, и ни одна не выглядит обнадеживающей. Все силы наземных войск джао и, конечно, джинау, верны ему. Но единственные космические корабли, какими он располагает, не считая его собственного челнока — это переоборудованные подводные лодки… Нет, они не в счет. Эти корабли были созданы для того, чтобы действовать в особых условиях, и великолепно себя показали. Но в открытом космосе против эскадры Оппака им не выстоять. И, прежде всего потому, что на них нет лазеров. Самое мощное оружие «бумера» — ракеты, но системы глушения электроники сделают их бесполезными. На дальнейшую модернизацию нет времени: Оппак начнет бомбардировку через несколько планетных циклов.

— Субкомендант Эйлле?

Он поднял глаза. Перед ним стояла Кэтлин Стокуэлл — похоже, уже давно. Эйлле ожидал увидеть с ней Кларика, но генерал джинау, скорее всего, ушел спать. Людям требуется куда больше времени, чтобы восстановить силы.

На самом деле, Кларик не собирался отдыхать, однако Кэтлин едва ли не силой заставила его лечь.

Возможно, именно поэтому ее поза — «терпение-и-забо-та» — была столь совершенна. Если бы не положение ушей… Ни один из отпрысков Плутрака не смог бы исполнить ее лучше. Поистине, эта человеческая особь достойна восхищения.

— Вэйст, — приветствовал ее Эйлле.

— Есть новости, — Кэтлин неуверенно сменила позу, пытаясь выразить одновременно надежду и дурные предчувствия. — В солнечную систему прибыли корабли. Их много, и те, кто на них прилетел, утверждают, что присланы Сворой Эбезона. Губернатор Оппак уже получил приказ приостановить доставку болидов. Более того, ему приказали убрать с орбиты те, что уже подготовлены для бомбардировки. Эйлле приподнялся.

— Свора? Уже здесь? Но это невозможно… — он растерянно глядел в стену. — Свору известили о том, что здесь происходит… Но за такое время они не успели бы снарядить ни одного корабля…

И тут он понял. Это было настолько ошеломляюще, что на миг его тело приняло совершенно детскую позу «изумление».

— Они так задумали, — прошептал он. — И давно. Стратеги славятся терпением.

— Что «задумали», Субкомендант Эйлле? — с тревогой спросила Кэтлин.

— Как велик флот Своры? Что за корабли?

— Хэми сказала, что их, самое меньшее, шестьдесят. Кажется, они очень крупные. Хэми говорила что-то про гончих…

Гончие… Так называли себя воины Своры Эбезона, так же называли и свои корабли. Это были самые крупные и самые мощные корабли из всех, какие когда-либо были созданы джао. Даже корабли Нарво уступали им, превосходя «гончих» лишь численностью. Но шестьдесят! Эйлле подобрался.

— Что это означает — зависит только от решения Своры Эбезона. Но вы можете быть уверены: бомбардировки не будет.

Он почти видел ее страх, который, подобно тончайшей пленке, прикрывало самообладание. Страх — и надежда.

— Вы уверены?

— Шестьдесят три Гончих! — объявил Яут, появляясь в дверном проеме. — Вы понимаете, что это значит? Стратеги Своры планировали этот удар очень давно. Мне жаль Нарво!

И фрагта выразительно поглядел на Эйлле. Слова были излишни. Скорее всего, стратеги Своры и коченау Плутрака тайно сотрудничали. Поэтому Эйлле, с его юным пылом и полным неведением, получил назначение на Землю. Намт камити должен был стать скальпелем, который вскроет гнойник, чтобы стала видна разлагающаяся плоть. Не стоит объяснять, что скальпелю не сообщают, для чего он это делает.

Великолепно. Скальпель, понимающий, что вскрывает рану, может дрогнуть. Но Эйлле не имел на это права.

Яут повернулся к Кэтлин.

— В чем она сомневается?

— Что Оппак не… не сможет уничтожить Землю. Реакция Яута была весьма красноречива. В его возрасте и положении не принимают позы, подобающие детенышам, да и причина для изумления была другой. Но на миг фрагта, как говорят люди, потерял дар речи.

— Конечно, нет! — взревел он, слегка оправившись. — Где ему? Свора приняла решение.

Кэтлин недоуменно посмотрела на Яута, потом на Эйлле — очевидно, ожидая от него ответа не столь эмоционального, но более вразумительного.

— Поверьте, это правда, — мягко проговорил Субкомендант. — Для этого и существует Свора. Ни один джао не оспорит ее решения. И даже если Оппак настолько обезумел, что осмелится на такое, никто ему не подчинится.

Девушка оперлась на стену, словно не могла стоять… и вдруг рассмеялась. Вернее, захихикала.

— Я знаю, что это означает. Мне пора присматривать себе подвенечное платье. А Тэмт! Да у нее припадок случится, когда я предложу ей стать подружкой невесты!

Яут с укоризной поглядел на нее.

— Иногда мне по-прежнему кажется, — буркнул он, — что все люди безумны.

Оппак ощетинился. Каждый изгиб его тела выражал ярость, достигшую предела. Достаточно было одного взгляда, чтобы ощутить всю силу его гнева. Остальные джао — и служители, и подчиненные — благоразумно держались от него подальше. Последнего из служителей-людей Губернатор прикончил не так давно: солевой состав воды в бассейне был отвратителен. Впрочем, разве можно назвать это бассейном?

Однако сейчас Оппак настолько упивался предчувствием триумфа, что почти забыл о том, как ненавидит эту грязную тесную лохань, в которой ему приходится купаться на борту корабля.

Если бы Эйлле просто повиновался приказу, Земля давно превратилась бы в дымящийся окатыш. Дымящийся?! Для того, чтобы появился дым, что-то должно гореть, а удары Экхат лишили бы планету атмосферы. И больше никому не придет в голову усомниться в том, что она бесполезна. Никому не придет в голову держать на ней даже гарнизон, не говоря уже о крупных воинских частях и кораблях. Он положит конец этому расточительству. И скоро будет направляться к новому месту назначения, а отвратительные полуразумные твари, которые приводили его в бешенство, станут лишь воспоминанием.

Если президент Стокуэлл переживет бомбардировку, Оппак прикажет казнить его, как только вернет себе власть на планете. А если останется в живых и дочь Стокуэлла, он заставит ее присутствовать при казни отца. Люди становятся такими сентиментальными, когда дело касается их детенышей и родителей. Он неоднократно наблюдал это во время своей слишком долгой службы. Они способны поднять шум из-за самого незначительного и бесполезного существа, если оно состоит с ними в родстве. Ничего, он получит огромное удовольствие, глядя на Кэтлин Стокуэлл. Интересно, сможет ли она принять во время казни отца надлежащую позу? На самом деле, имеет смысл казнить всех, кто возглавляет туземные правительства. В течение ближайших планетных циклов — просто в назидание остальным. И все высшее командование джинау.

Оппак выбрался из бассейна, как следует отряхнулся и принял у одной из своих служительниц перевязь и штаны. Во время этой процедуры она сохраняла позу «раболепие-и-страх» и, едва застегнув последнюю пряжку, бросилась прочь из каюты.

Поле, закрывающее дверной проем в дальней стене, затрещало и дезактивировалось, рассыпавшись золотыми искрами. Вошедших было четверо, все — старшие офицеры флагмана.

— Что такое? — раздраженно бросил Оппак, даже не поворачиваясь.

— В Солнечную систему прибыла Свора Эбезона, Губернатор. Большой флот. Гончие приказали убрать болиды.

Несколько секунд Оппак кринну ава Нарво отчаянно пытался сохранить самообладание. Он не должен показать, насколько потрясен.

Однако поединок с собой был позорно проигран. Выражая всем своим телом «отчаяние», Губернатор устремился в рубку — так стремительно, что офицеры едва успели расступиться, чтобы не оказаться сбитыми с ног.

Облаченная в черное фигура Гончего Пса в голоконтейнере выглядела грозной и загадочной. Этот джао был невысок ростом и, судя по ваи камити, происходили какого-то ответвления кочена Дэно, а возможно, и из самого Дэно. Но это уже давно не имело значения.

Оппаку редко доводилось иметь дело со Сворой, но мало кто о ней не знал. Именно Свора Эбезона становилась посредником между коченами, когда те не могли справиться сами. В нее вступали отпрыски всех коченов — все, кто был готов добровольно отказаться от всех связей с родным коченом и стать наукрат, «нейтральными». И воистину, они были наукрат: особыми тренировками они достигали полного контроля над разумом и телом. Никто из обычных джао не видел, чтобы Гончие чем-то выдавали свои мысли и настроения.

— Вам приказывается убрать болиды, — провозгласил Гончий Пес. — Мы ожидаем, что вы сделаете это немедленно.

До сих пор при упоминании о способностях Гончих Оппак испытывал либо удивление, либо недоверие. Но теперь он видел это собственными глазами. Тело Гончего Пса действительно не выражало никаких чувств, даже формального бесстрастия. И это было ужасно. Казалось, с ним разговаривает каменная статуя.

— Вы не понимаете, что это за существа! — взорвался Губернатор. — Они взбунтовались, их надо усмирить! Я больше не желаю тратить жизни джао, пытаясь биться с ними на планете.

— В любом случае, вам это не удастся, — Гончий Пес не шевельнул ни одной вибрисой. Его поза — вернее, не-поза, — приводила в смятение. — Все войска джао, находящиеся на поверхности планеты, — на стороне Эйлле кринну ава Плутрака. Ваше заявление по поводу заботы о жизнях джао — ложь. Вы намеревались уничтожить войска джао вместе с людьми.

Голова Гончего Пса совершила первое движение — она чуть повернулась, словно джао разглядывал что-то за пределами фокуса голоприемника.

— Техники уже собрали каркасы для эвакуации болидов?

— Да, Наставник.

Голос, который ответил ему, несомненно, принадлежал женской особи. Но это было не главное.

Наставник. Оппак внезапно осознал, что говорит с одним из Пяти предводителей Своры. Членом легендарного Круга Стратегов. Та часть его разума, которая когда-то понимала, как манипулировать соперничеством коченов, но давно бездействовала, выкрикивала отчаянные предостережения.

Это готовилось давно, тупо подумал он. Они уже давно плетут этот заговор. И меня, точно зверя, гнали в ловушку.

— Отмените настройки Нарво, Полномочный представитель, — приказал Наставник. — И сбросьте болиды туда, где это будет безопасно.

Мгновение казалось долгим, словно течение остановилось.

— Исполнено, — сообщила невидимая женская особь. — В системе, недалеко от пояса астероидов, есть газовый гигант. Там их уничтожение можно провести без риска.

Взгляд Оппака скользнул в сторону панели управления болидами. Да, так оно и было. Каркасы представляли собой простые металлические конструкции, вбитые в каменное тело болида. Их назначение состояло в усилении направляющих магнитных сигналов с корабля. Среди болидов выбирались те, в которых было высокое содержание железа.

Мощность магнитных установок на кораблях Гончих позволила им просто перехватить управление, тем более что техники флотилии не попытались оказать никакого сопротивления. Так взрослый берет опасный предмет из ручонки детеныша. Дрожа от гнева, Оппак взирал на техника, которая сидела в кресле, откинувшись на спинку и сложив руки на колени.

Вот на ком можно было выместить ярость. Губернатор шагнул вперед и замахнулся.

— Остановить его.

Наставник не повысил голоса, но эти два слова прозвучали как команда.

— Свора лишает Оппака кринну ава Нарво права удх. Отныне каждого, кто подчинится его приказу, постигнет кара Гончих.

По большому счету, это было то же самое, что «усмирить». Это, как бы ни обернулось на деле, означало, что с ним покончено. Дисциплина Гончих была более строгой, чем в любом кочене — даже Нарво или Дэно.

И все-таки Оппак ударил техника. Один-единственный раз. Удар пришелся по голове, однако джао лишь покачнулась, а потом устремила на бывшего памт камити взгляд, исполненный безграничного презрения.

Мгновенно Оппак был повержен. Он не утратил силу, но на него набросились все джао, которые находились в рубке.

Наставник Своры внимательно наблюдал за происходящим. Пожалуй, бывшие подчиненные Оппака проявляли избыточное рвение. Это начинало больше походить на избиение, чем на обуздание. Страшная, давно подавляемая ненависть наконец-то нашла выход.

Когда все кончилось, он отвернулся от голоконтейнера и поглядел на Каула кринну ава Дэно. Фрагта Главнокомандующего, Джатре, стоял рядом с ним, в рубке корабля Гончих. Едва флотилия Своры прошла точку перехода, Каул помчался навстречу, едва не спалив двигатели своего корабля, словно бежал от всего, что связывало Дэно и Нарво.

— Как я и говорил, — прорычал Каул. — Бешеный ларрет. Он сошел с ума.

Наставник не услышал ничего нового, но не позволил презрению проявиться ни в одном движении. О безумии Губернатора Каул знал давно, однако предпочел сохранять нейтралитет, а еще раньше открыто поддерживал Оппака. Главнокомандующий, как обычно, ставил ничтожные интересы своего кочена выше, чем нужды войны против Экхат.

Когда-то Наставник сам был отпрыском Дэно. Но он покинул свой кочен очень давно и весьма охотно, когда ограниченность и недальновидность старейшин стали для него совершенно невыносимы.

Исполнив напоследок что-то нейтральное и не вполне невинное, Главнокомандующий и его фрагта с заметным облегчением покинули рубку. Наставник вернулся к голоконтей-неру и переключил канал, вызвав изображение планеты, к которой они приближались. Полномочный представитель подошла и встала рядом.

— Мне кажется, это прекрасный мир, — заметила она. — Во всяком случае, с такого расстояния он представляется прекрасным. И я не вижу никаких признаков деградации окружающей среды, о которых постоянно сообщал в докладах Нарво.

Она говорила ровно и бесстрастно, как и подобает тому, кто достиг столь высокого положения в Своре. Но Наставник слишком хорошо знал ее, чтобы не уловить скрытый сарказм.

— Осторожно, Тьюра, — негромко ответил он. — Нам грозит еще одна опасность — очень серьезная опасность, хотя и не самая большая. Гнев и негодование, вызванные высокомерием Нарво, копились долго, и мы не должны допустить, чтобы они вышли из-под контроля. Мы должны смирить Нарво, но не унизить — ни в коем случае не унизить. Отвага, сила и решимость этого кочена нередко служила защитой джао. И иных разумных видов. И послужит не раз, если мы не сокрушим их дух.

Наедине друг с другом Гончие не стремятся столь строго сдерживать чувства. Тьюра шевельнула ухом.

— Понимаю. А главная опасность?

Он указал на бело-голубой шар, словно плавающий в голоконтейнере.

— Один раз джао уже потерпели неудачу. Впервые нам предстояло испытание, где по-настоящему проверялось наше умение создавать союзы. Я не говорю о Ллеикс — тогда мы были слишком незрелы. Но сейчас мы провалили это испытание. Можно сказать, провалили с позором.

— Нарво, — пробормотала Тьюра. — Наихудший выбор. Им просто нельзя было даровать удх над этой планетой. Даже Дэно справились бы лучше.

Вибрисы Наставника выпрямились и стали похожими на стрелки.

— Верный ответ. Но неточный. Оппак кринну ава Нарво получил удх, ибо так решила Наукра. Таким образом, все джао в ответе за его поступки. Никто не оспорил мудрость решения, никто не пытался воспрепятствовать его воплощению в жизнь. Я присутствовал на собрании Наукры, когда оно было принято. Кочены соперничают лишь из-за собственного статуса.

— Даже Плутрак?

Наставник задумался, прежде чем дал ответ.

— Да. Даже Плутрак. Теперь он, по правде говоря, тоже оказался не на высоте. Да, он обладает утонченностью, которой нет у остальных. Но и Плутрак видит лишь нужды джао. А нужды и то, что нужно — отнюдь не одно и то же.

Он снова переключил канал. Теперь голоконтейнер заполнила Линза Галактики.

— Посмотри, как огромна Галактика, Тьюра. Мы забываем — очень часто забываем, что даже Экхат расселяются лишь в небольшой части одного спирального рукава. А что дальше? Какие опасности мы встретим после того, как Экхат будут окончательно побеждены? Кто бросит нам вызов?

Некоторое время Тьюра задумчиво глядела на гигантскую серебряную спираль, затем приняла позу, которую человек сравнил бы с грустной усмешкой.

— Мне трудно представить себе время, когда мы больше не будем сражаться с Экхат, — призналась она. И медленно повторила одну из первых заповедей, которую заучивают новички в Своре. — «Цель и средства — не одно и то же. Не позволяй, чтобы средства определяли твою цель».

— Да. И еще: «Самые скверные ошибки всегда просты», — Наставник снова вывел на экран изображение планеты. — Завоевание — это средство для достижения цели, не более того. Самая большая опасность, угрожающая завоевателю — забыть свою цель. Нет ничего страшнее, чем завоевание ради завоевания.

Он вновь склонился над пультом голоконтейнера — на этот раз надолго. Он искал нужную запись в архиве. Наконец в дисплее появилось лицо Эйлле кринну ава Плутрака.

— Какой восхитительный ваи ксшити, — с восхищением произнесла Тьюра. — Воплощение Плутрака.

Наставник хмыкнул.

— Думаю, нечто большее, чем просто воплощение. Я бы рискнул говорить о новом качественном уровне. Это наконец-то произошло. Я давно считал, что утонченность Плутраков может оказаться порой не лучше, чем сила Нарво или грубость Дэно. Она не столь разрушительна — на первый взгляд. Но может оказаться еще более опасной.

Поза Тьюры чуть изменилась, выражая скорее сомнение, чем несогласие. Это не удивило Наставника. Когда-то Тьюра была отпрыском одного из коченов, союзных Плутраку — Джитры. Она не так давно присоединилась к Своре и еще не до конца освободилась от прежних привязанностей.

Наставника это не беспокоило. Со временем Тьюра справится и с этим. Одним из самых примечательных качеств Наставника было терпение. И оно же, в сущности, было главной причиной, по которой Круг Стратегов поручил ему следить за воплощением планов Своры, связанных с Землей. Это произошло двадцать солнечных циклов назад — двадцать лет, как сказали бы люди. Немалый срок, даже по меркам Круга Стратегов.

И вот теперь работа должна была принести плоды.

Наставник еще раз посмотрел на дисплей.

— Новый качественный уровень, — повторил он. — То, что нам нужно. И, возможно, мы это нашли. Нсшт камити, которого послали делать одно, а он смог научиться делать другое. Я на это и не надеялся. Отвага, какой можно ожидать от юности. И мудрость, которую в юности трудно ожидать.

— А что еще?

— Он завоеватель, Тьюра — но завоеватель, который научился тому, о чем завоеватели обычно забывают. Слушать.