"Торопун-Карапун и тайны моего детства" - читать интересную книгу автора (Балл Георгий)ПИСЬМАВитя спросил: «А что будет, когда проснется Зеленый Кузнечик?» Но тут кто-то из ребят закричал, уж не помню кто: — Витька, тебе письмо! Витя вскочил с полена — он сидел около печки на полене, — и мы тоже все повскакали, закружились вокруг Вити: — Смотри, «Полевая почта». — От отца! От отца! — закричали с разных сторон. И уж не помню, Витя ли читал или кто другой, только письмо это помню хорошо. Витя наклеил красную звезду на бумагу. И мы все вместе написали Витиному папе ответ. Письма… Письма… Я помню эти письма-треугольники с адресами «Полевая почта», они, как птицы с обожженными войной крыльями, летели к нам, ребятам, у которых не было радом отцов и матерей. А мы в Ташине, в детской колонии, не забывали, что идет война, ни на минуту не забывали. И когда разговаривали, и когда смеялись, и когда рассказывали сказки (мы тогда много рассказывали сказок. Сядем около печки, рассказываем). Теперь я знаю, что значит слово «уповать», это слово очень старое, можно сказать старинное, и значит оно — надеяться, не терять надежду. «Уповать на победу» — верить в победу. Ах, как нам хотелось скорее увидеть эту победу, чтоб скорее вернулись наши матери и отцы, чтоб не погибли они… …Была поздняя ночь, а мы с Витей не могли заснуть. На койке у окна плакал Валя Шевчук. Он закрывал голову подушкой, но все равно мы слышали, как он плакал. И не спали. И не решались подойти к нему. Я сказал Вите: — Давай подбросим в печку полешек. Огонь разгорелся снова. Желто-красное пламя. Пламя! Где-то там, за лесом, и еще за лесом, и за речкой, за палями, оно было страшное, оно было — война. Охваченные пламенем, кружились деревья, тянулись ветками к небу. А с неба падали черные бомбы, и дрожала земля, горела земля. — Вроде заснул… — кивнул Витя на Валину кровать. И вдруг зашептал: — Проклятые фашисты! Проклятые фашисты!.. — Эх, пацанам трудно на фронт попасть! И вот тогда, в тот поздний вечер, мы размечтались с Витей об удивительном человеке: — …Он захочет и станет большой-большой — до неба… — А захочет — станет маленький, меньше муравья, хоть куда пролезет! Малюсенький такой — не углядишь. — И чтоб смелый, никого не боялся… — Ну, это ясно! — И сильный, как… — Ага… как схватит рукой дом — поднимет, как дунет — все враги разлетятся. А смеяться начнет, так земля задрожит. Он смеяться любит… — И чтоб добрый был… — И чтоб белочек любил и этих… кошек или там… жуков малюсеньких. — И чтоб никогда не умирал… — Да. Никогда не умирал. Мы этого очень хотели с Витей, и я спросил: — А как ты, Витьк, думаешь: будут такие люди, а? — Будут, конечно, только не скоро — лет через сто, а может, через тысячу… — А вдруг мы его встретим пораньше, а? Мы засмеялись, и Витя сказал: — Ладно, закрывай печку, пошли спать. |
||
|