"Первая леди" - читать интересную книгу автора (Филлипс Сьюзен Элизабет)

Глава 5

Где же он ее видел?

Мэтт продолжал изучать смотревшую на него с подозрением женщину. Что-то в ее осанке и манере держаться напоминало об особах королевской крови, но худоба, длинная тонкая шея и отсутствие обручального кольца говорили о трудных временах, которые она переживала. Ладони и ступни были почти смехотворно малы по сравнению с большим животом, в глазах светились мудрость и знание жизни. Он невольно подумал, что ей пришлось нелегко.

Эти ярко-синие глаза… Такие знакомые… Он был уверен, что до этого дня никогда не встречался с этой женщиной, откуда же это непонятное чувство? Ее нежелание вызывать полицию разожгло в нем журналистский инстинкт ищейки. — Вы не собираетесь заявлять о краже, верно?

На шее судорожно забилась маленькая жилка, но внешне незнакомка оставалась спокойной.

— Почему вы так считаете?

У нее есть что скрывать, и он, кажется, догадался, в чем дело.

— О, не знаю. Может, потому, что это не ваша машина?

В глазах незнакомки появилась настороженность. Но не страх. Несмотря на жизненные передряги, храбрости даме не занимать.

— По-моему, вас это не касается.

Он, очевидно, задел ее за живое и поэтому вновь ринулся в атаку, ударив наугад:

— Опасаетесь, полицейские узнают, что вы увели машину у своего дружка?

Женщина вызывающе прищурилась:

— Откуда вы взяли, что у меня есть дружок?

Он многозначительно кивнул на ее внушительный живот:

— Не подружка же это с вами сделала!

Она уставилась на свой живот с таким видом, словно совершенно о нем забыла.

— Ах это!

— Вы не носите обручального кольца и ездите в похищенной машине. Все сходится.

Он сам не вполне понимал, зачем с таким упорством донимает ее. Должно быть, старая привычка, рожденная профессиональным любопытством, стремлением докопаться до истины. А может, он просто тянет время, не желая возвращаться в «виннибаго».

— Я не признавалась ни в какой краже. Это ваши домыслы.

— В таком случае почему вы не желаете звонить в полицию?

Она взирала на него, как царица египетская на раба, ворочавшего камни для ее пирамиды. Что-то в ее поведении донельзя его, раздражало.

— Вы можете вернуться к своему приятелю, — заметил он.

— Вижу, вы не сдаетесь! Не лучше ли вам заняться своими делами? — пренебрежительно бросила женщина.

Он заметил, как уголок ее губ чуть скривился. Эта леди, очевидно, привыкла держать людей на расстоянии. Жаль только, что на ее дружка это не распространялось.

На кого же она все-таки похожа?

Ответ так и вертелся в голове, но Мэтт никак не мог его ухватить. Интересно, сколько ей лет? Кончается второй десяток, пошел третий? Все в ее внешности и осанке буквально вопило о самом высоком классе, мало того — неподдельном аристократизме, но для члена высшего общества ситуация была несколько сомнительной, чтобы не сказать больше.

— Я не могу вернуться, — выговорила она наконец.

— Почему?

Женщина, почти не задумываясь, выпалила:

— Потому что он меня бьет.

Было ли это игрой воображения или он различил в ее голосе почти радостные нотки? И что все это значит?

— Деньги у вас есть?

— Немного.

— Сколько именно?

Она не плакала, не жаловалась, не просила, и он восхитился ее стойкостью.

— Спасибо за помощь, но вряд ли это вас должно волновать.

Женщина попыталась отойти, но любопытство не давало покоя Мэтту. Подчиняясь безошибочному инстинкту, когда-то составлявшему основу его репутации, он схватился за ремешок дешевой пластиковой сумочки и удержал незнакомку.

— Эй, в чем дело?!

Не обращая внимания на негодующий возглас, он снял сумочку с плеча владелицы и вынул бумажник. Ни кредитных карточек, ни водительского удостоверения, только двадцатидолларовая бумажка и немного мелочи.

— Далеко вы с этим не уедете.

— Не имеете права! — Она вырвала бумажник с сумочкой у него из рук и решительно устремилась прочь.

Своих проблем у Мэтта было выше головы, и ему следовало бы оставить ее в покое, но он никак не мог успокоиться.

— И что вы собираетесь делать? — окликнул он. Она не ответила. Тут его посетила безумная идея. Он обдумывал ее целых пять секунд, прежде чем принять окончательное решение.

— Ищете, кто бы вас подвез?

Женщина замерла и медленно обернулась.

— Уж не вы ли хотите это сделать?

— Я и адские отродья. — Мэтт направился к ней. — Мы пытаемся добраться до дома их бабки в Айове. Если вам по пути, можем захватить.

— Вы приглашаете меня? Меня? — недоверчиво пробормотала женщина.

— Почему нет? Но учтите: все услуги платные.

Незнакомка, нахмурившись, метнула на него настороженный взгляд, и Мэтт прекрасно понял, о чем она подумала. Но женщины на последнем месяце беременности никогда не интересовали его.

— Вам придется взять на себя Люси и заботу о малышке. Держите Люси подальше от меня — это все, о чем я прошу.

Он ожидал, что женщина обрадуется, но, стоило ему упомянуть о младенце, она словно оцепенела.

— Я не умею ухаживать за маленькими детьми.

— Не считаете, что пора научиться?

Она, похоже, совсем забыла о своей беременности. Мэтт начинал подозревать, что незнакомка отнюдь не в восторге от своего состояния. Но, наконец сообразив, какие преимущества сулит ей их договор, она кивнула:

— Верно. Что ж, по рукам. Согласна.

Ее реакция удивила его. В этой леди кроется гораздо больше отваги, чем кажется на первый взгляд. Он напомнил себе, что ничего о ней не знает. Не слишком ли смело делать подобные выводы? Может, это общение с детьми Сэнди так повлияло на его мозги? Но он больше не выдержит и мили в обществе нахальной Люси и орущего младенца! Кроме того, если от женщины не будет пользы, он просто даст ей немного денег и высадит на следующей стоянке. Мэтт повернулся к фургону.

— Предупреждаю, желудки у них крайне нежные.

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас все поймете. — Он открыл ей дверцу. — Как вас зовут?

— Н-нелл. Нелл Келли, — запинаясь, пробормотала она, и Мэтт сразу понял, что она лжет. Ну и скотина, должно быть, ее дружок!

— Я Мэтт Джорик.

Женщина вежливо, почти величественно, склонила голову, и в этот момент Мэтта осенило: Корнилия Кейс! Вот на кого эта леди похожа!

Должно быть, он свихнулся на знаменитостях. Сначала решил, что Люси напоминает Уайнону Райдер, а теперь эта дама кажется ему беременной Корнилией Кейс. Даже голоса похожи! Только трудно представить первую леди государства беременной, брошенной, разоренной, покинутой на придорожной стоянке грузовиков в широких пенсильванских просторах.

— Кто-нибудь говорил вам, что вы похожи на Корнилию Кейс?

Нелл в недоумении моргнула.

— Постоянно.

— И голос точно такой, если не считать южного акцента. Вот только не могу понять, из каких вы мест.

— Южная и Северная Каролина, Алабама, Мичиган, потом Калифорния. Родные часто переезжали, и это отразилось на моей речи.

— Видимо, да.

Солнце играло в ее волосах, и Мэтт рассмотрел на виске маленькое коричневое пятнышко, словно она недавно выкрасилась и небрежно смыла краску. Интересно. При всех своих горестях Нелл Келли сохранила достаточно тщеславия, чтобы посещать парикмахерскую.

Он был наблюдателен, и точные детали подобного рода отличали его газетные статьи от сотен им подобных.

Пахло от нее хорошо. Мэтт с удовольствием отметил это, пропуская Нелл в фургон, и одновременно почувствовал нечто непонятное. Эта женщина беременна, а он испытывает к ней влечение. Странно. Прошло немало времени с тех пор, как он занимался любовью…

Перед глазами встала картинка из журнала «Брайд», и Мэтта передернуло.

Его сексуальная жизнь, можно сказать, оставалась на нуле до той самой минуты, как он воспылал желанием к тощей беременной особе. Однако было в ней нечто такое…

— После вас, принцесса, — объявил он, вежливо склонив голову.

— Принцесса?

Нили вздрогнула и едва не попятилась назад при виде ухмылки типа «смерть леди», заставившей ее предположить, что она потеряла рассудок. Сесть в машину к незнакомцу, который мало того, что выше ее на добрый фут, так еще и куда сильнее! А его улыбка… хотя ее нельзя назвать плотоядной, все же в ней крылся определенный вызов. Это выводило ее из себя.

— Вполне подходящий для вас титул. По крайней мере мне так кажется, — сообщил он.

Нили не нашлась с ответом и постаралась как можно незаметнее проскользнуть мимо него, что оказалось не так-то легко. Войдя в фургон, она немного успокоилась, посчитав свой порыв хоть и несколько импульсивным, но не таким уж глупым. Хотя в этом человеке определенно есть что-то опасное, на убийцу-маньяка он мало походит. Ведь именно он предложил ей остаться и поговорить с полицией. А самое главное — ее чудесное приключение продолжается!

Оставалось надеяться, что он поверил ее объяснениям насчет акцента. Следует быть очень осторожной: не дай Бог, южное произношение исчезнет так же внезапно, как появилось! И не нужно забывать, что теперь ее зовут Нелл Келли: первое имя, которое пришло ей в голову.

Малышку устроили на детском сиденье, привязанном к дивану, обитому потертым пледом в сине-зеленую клетку. Напротив, справа от Нили, стояла маленькая банкетка. На столе валялись пакет с чипсами, недоеденный пончик, расческа и плейер. Слева находился маленький холодильник. Небольшая дверь с облупившейся краской вела то ли в кладовку, то ли в ванную. В фургоне оказалась даже крохотная кухонька с газовой плиткой на три горелки, микроволновкой и раковиной, забитой пластмассовыми чашками и упаковками от пончиков. В самой глубине, за полуоткрытой раздвижной дверью, виднелась двуспальная кровать, заваленная одеждой и полотенцами. Впереди было два ковшеобразных сиденья — для водителя и пассажира.

— Что вам здесь надо? — вызывающе осведомилась девочка.

Нили нерешительно повернулась к угрюмому созданию по имени Люси. Сидя на диване, та кормила ребенка протертым горошком из баночки. Очевидно, она совсем не обрадовалась появлению гостьи. Нили припомнила непонятное, просительное, почти голодное выражение глаз Люси, когда та спорила с Мэттом. Очевидно, ей не слишком пришлось по душе вторжение чужой женщины на ее территорию.

— Попросила подвезти меня, — робко пояснила Нили. Люси неприязненно вытаращилась на нее.

— В чем дело, Джорик? Так истосковался по сексу, что притащил ее сюда? Сойдет кто угодно? Ничего себе выражения!

— Не обращайте на нее внимания, — посоветовал Мэтт и, развернув карту дорог, стал ее изучать. — Люси воображает, что чем больше гадостей наговорит, тем скорее я разрыдаюсь и стану исполнять все ее прихоти.

Нили посмотрела на Люси и вспомнила группу лощеных, прекрасно воспитанных подростков, которых принимала на прошлой неделе в Белом доме. Все до единого получили право на государственную стипендию «Национальное достоинство». Какой контраст с этой несчастной девочкой! Но ведь она сама хотела познакомиться с жизнью обычных людей, так стоит ли роптать?

Люси поставила баночку с детским питанием на диван. Малышка, рот которой был измазан зеленым, протестующе заверещала. Люси поднялась и направилась к банкетке.

— Она не наелась, но с меня хватит, — пробурчала она и, надев наушники плейера, развалилась в углу.

Мэтт оглянулся на Люси и растянул губы в улыбке.

— Пора отрабатывать свое содержание, Нелл.

Нили не сразу поняла, к кому он обращается.

— Докормите ребенка, и поедем отсюда.

Люси покачивала головой в такт музыке, но, судя по настороженным взглядам в сторону сестры, прислушивалась к каждому слову. У Нили сложилось впечатление, что ее подвергают некоему испытанию. Она с обреченным видом повернулась к девочке, чувствуя знакомую сосущую тоску. И хотя о ее отношении к детям ходили легенды, пребывание рядом с малышами всегда становилось для Нили настоящей пыткой. Один из ее постыдных секретов… особенно отвратительный в свете производимого на публику впечатления…

Нили не требовался психоаналитик, чтобы добраться до сути проблемы. В знаменитом журнале «Тайм», поместившем на обложке ее фото с голодающим эфиопским младенцем, не упоминалось, что бедняга умер через несколько секунд после того, как отошел фотограф. Воспоминания об этом терзали ее до сих пор.

И хотя после этого она держала немало здоровых, улыбавшихся ребятишек перед объективом камеры, это обычно продолжалось не больше пяти минут. Однако по протоколу она должна была как можно больше времени проводить с безнадежно больными детьми. Сколько она перевидала несчастных, пораженных страшными болезнями, ВИЧ-инфицированных, измученных ужасными непонятными недугами, брала их на руки, ворковала, смахивала насекомых с пустых глаз умиравших от голода… В ее представлении дети и страдания стали неразделимы.

— Тебе следует дистанцироваться от подобных явлений, — наставлял Деннис перед свадьбой, когда Нили пыталась объяснить, что испытывает. — Если хочешь быть полезной этим детям, придется как-то отстраняться.

Но как можно отстраняться от трагедии маленьких жертв? Картины трупиков со вздутыми животами и скрюченными руками и ногами преследовали ее в ночных кошмарах. Эти малыши стали ее крестом и целью крестового похода, и она приказала своей команде искать возможности облегчить им жизнь, показать их беды всему миру, чтобы заставить сочувствовать и сострадать. Единственный способ почтить память эфиопского младенца, которому она так и не сумела помочь.

По традиции почти у каждой первой леди было ДЕЛО ВСЕЙ ЕЕ ЖИЗНИ. Леди Берд[17] боролась за охрану дикой природы. Бетти Форд радела об алкоголиках, Барбара Буш вела кампанию за поголовную грамотность. Корнилия против собственной воли стала ангелом-хранителем самых уязвимых существ мира.

А теперь, глядя на крепенькую, пронзительно вопившую золотоволосую малышку с ярко-голубыми глазами, вымазанную гороховым пюре, она испытывала неловкость и досаду. При виде нормального малыша ее неизменно охватывала паника. Что, если ее прикосновение принесет ребенку вред? И хотя опасения были абсолютно беспочвенными, она так долго ощущала себя Ангелом Детской Смерти, что ничего не могла с собой поделать.

Почувствовав на себе взгляд Мэтта, она небрежно пожала плечами.

— Я… я не слишком хорошо умею обращаться с детьми. Может, у вас это лучше выйдет?

— Боитесь ручки запачкать? На случай, если позабыли: именно на этих условиях вас сюда взяли, так что беритесь за дело.

Ну вот, он припер ее к стенке! И по-видимому, прекрасно это сознает!

Нили одним взглядом вобрала ужасающий беспорядок, надутую девчонку и ноющего младенца. Потом повернулась к широкоплечему громиле. Достаточно ли сильно ей хочется продолжать путь, чтобы покорно смириться со всем этим?

Кажется, да. Все что угодно, лишь бы подальше от Белого дома.

Нили с мрачной решимостью схватила вымазанную гороховым пюре ложку, сунула в баночку и поднесла ко рту ребенка. Малышка жадно проглотила пюре и вопросительно уставилась на Нили, давая знать, что по-прежнему голодна. Нили зачерпнула еще пюре, но младенец вдруг вцепился в ее руку. Нили сжалась, с трудом подавляя желание высвободиться.

— Как ее зовут? — выдавила она.

— Выговорить — и то страшно.

Люси сдвинула наушник.

— Ее зовут Батт.

— Батт? — удивилась Нили, рассматривая забавное перепачканное личико с розовыми щечками и огромными глазами. Прямые белые волосы поднимались надо лбом, как пух одуванчика. Девочка улыбнулась, показав мелкие зубки, и выдула зеленый пузырь.

— Это не я ее так назвала, и нечего на меня таращиться, — буркнула Люси.

Нили перевела взгляд на Мэтта.

— Я тут тоже ни при чем, — сказал он.

Нили наспех скормила Батт последнюю ложку.

— Как ее настоящее имя?

— Понятия не имею, — признался Мэтт, складывая карту.

— Но вы, кажется, друг ее матери. Почему же не знаете, как зовут ребенка?

Интересно, каким образом он оказался в этой машине с двумя чужими детьми?

Вместо ответа Мэтт повернул ключ зажигания.

— На твоем месте я бы подождала, Джорик, — заметила Люси. — Батт требуется добрых полчаса отдохнуть после еды, иначе ее опять вывернет.

— Черт возьми, да нам век отсюда не убраться!

Говоря по правде, Нили считала, что ему вряд ли стоит пользоваться подобными выражениями в присутствии девочки-подростка, каким бы отвратительным ни был жаргон самой Люси. Но какое ей, спрашивается, дело?

Люси раздраженно сорвала наушники.

— Включи кондиционер. Здесь дышать нечем!

— Ты что, в жизни не слышала слова «пожалуйста»?

— А ты никогда не слышал слов «жарко, как в аду»?

Ну все, она его достала!

Нытье Люси оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Не подумав включить кондиционер, Мэтт преспокойно встал, вынул ключи и, сунув их в карман, объявил:

— Дамы, увидимся через полчаса.

С этими словами он спрыгнул на землю и исчез. В фургоне действительно было слишком тепло, и Нили покачала головой.

— Ничего не скажешь, молодец.

— Он козел.

— Козел, который оставил нас без кондиционера.

— Плевать!

В возрасте Люси от Нили требовалось уметь аккуратно одеваться и вести вежливые разговоры с самыми могущественными людьми мира сего. Ей бы в голову не пришло не то что сказать грубость, а хотя бы улыбнуться лишний раз.

Малышка стала хватать липкими ручонками свои реденькие волосы. Нили поискала глазами бумажные полотенца, но ничего в этом роде не увидела.

— Чем мне ее вытереть?

— Не знаю. Губкой или салфеткой.

— А где они?

— Где-нибудь. Может, в ящике стола.

Нили отыскала кухонное полотенце, намочила его в раковине и под зорким взором Люси принялась было оттирать волосы Батт, но тут же сообразила, что следует начинать с рук. Он орудовала полотенцем, стараясь не замечать адресованных ей дружелюбных улыбок. Ее упорные труды были вознаграждены: вскоре ребенок выглядел относительно чистым.

— Спусти ее вниз, пусть немного поползает, — скучающе посоветовала Люси. — Ей нужно размяться.

Ковер показался Нили довольно замусоленным. В голову сразу полезли мысли о тифе, дизентерии, желтухе и десятках других болезней. Может, лучше что-то подстелить?

Порывшись в переполненной корзине для белья, она нашла тканое покрывало и бросила на пол между диваном и столом. Пришлось долго возиться, чтобы расстегнуть ремни детского сиденья.

Прежде чем поднять ребенка, она, как всегда, глубоко вздохнула и напряглась.

Не умирай! Только не умирай!

Малышка стала брыкаться и счастливо визжать, едва Нили подхватила ее на руки. Такая тяжелая, тепленькая, с гладкой, восхитительно-нежной кожей!

Нили поспешно усадила ее на покрывало. Малышка подняла голову и вопросительно воззрилась на нее. Люси наконец перестала притворяться, что слушает музыку.

— Нечего было возиться с покрывалом. Можно подумать, она, как дрессированная собачка, останется на нем!

И точно. Батт мгновенно перевернулась, встала на четвереньки и с невероятной скоростью поползла к передней части фургона.

— Если ты такая всезнайка, почему сама не позаботишься о ней? — спросила Нили, наслаждаясь собственной непривычной грубостью. Как же это здорово — иметь возможность отвечать на оскорбления! До сих пор такой возможности ей не представлялось.

Малышка с трудом встала на ножки, опираясь ручонкой на кресло водителя, и потихонечку побрела дальше.

— А чем я, по-твоему, занимаюсь с тех пор, как умерла мать?

Нили вздрогнула, как от удара.

— Я не знала насчет твоей матери. Прости.

Люси пожала плечами.

— Подумаешь, большое дело. Батт, нельзя! Брось это, говорю!

Нили увидела, что ребенок, встав на цыпочки, тянется к рычагу переключения передач. Батт повернулась к старшей сестре, расплылась в улыбке и сунула в рот кулачок.

— Это не имя для девочки! Я отказываюсь называть ее Батт, — предупредила Нили.

— А как иначе она поймет, что ты к ней обращаешься?

Ну уж нет, она не позволит втянуть себя в бессмысленный спор!

— У меня идея. Давай дадим ей другое имя. Прозвище.

— Что еще за прозвище?

— Не знаю. Мэриголд.

— Слишком слюнявое.

— Может быть, но все лучше, чем Батт.

— Опять она лезет куда не надо. Возьми ее!

Нили надоело выслушивать приказы девчонки.

— Поскольку ты лучше разбираешься в ее характере, почему бы не присмотреть за сестрой?

— Ну да, разбежалась! — фыркнула Люси.

— Думаю, это самый лучший выход. Кроме того, ты ведь ее любишь.

Лицо Люси, покрытое слоем тонального крема, предательски побагровело.

— Прямо! Терпеть не могу это отродье!

Нили ответила ей скептическим взглядом. Если она действительно не любит сестру, почему глаз с нее не спускает?

Малышка Батт… малышка Мэриголд снова потянулась к рычагу. Нили рванулась вперед, подхватила ее и отнесла к дивану. Держась одной рукой за подлокотник, девочка повернулась к старшей сестре, намеренно ее игнорировавшей. Мэриголд требовательно завопила, требуя внимания. Люси нагнула голову и принялась ковырять слой черного лака на большом пальце ноги. Ребенок снова взвизгнул, на этот раз куда громче. Но Люси словно не слышала. Младенец заорал.

— Заткнись! Заткнись, говорю!

Лицо малышки жалобно скривилось. Из глаз покатились слезы. Нижняя губка задрожала.

— Дерьмо!

Люси вскочила и направилась к выходу, оставив Нили одну с безутешной Батт.

— Скажи, это игра моего воображения или стук в двигателе усилился? — пробормотал Мэтт, поворачиваясь к Нили, сидевшей в пассажирском кресле. Они были в дороге около часа, но все это время он, погруженный в невеселые мысли, ни разу не заговорил с ней.

— Я не прислушивалась.

Ей и в самом деле было не до того — слишком нов и занимателен оказался окружающий их пейзаж.

— Давайте остановимся, — предложила Люси. — Я хотела бы сбегать в торговый центр.

— Вряд ли здесь поблизости имеется торговый центр, — покачала головой Нили.

— Откуда ты знаешь? И пустите меня за руль. Я умею водить эту штуку.

— Тише, — предупредил Мэтт, — не то разбудишь Батт.

Ребенок, к великому облегчению Нили, мирно уснул на своем сиденье.

— Ее зовут Мэриголд.

— Глупости!

Мэтт потянулся к банке газировки, только что вынутой из холодильника. Нили уже заметила его пристрастие к шипучке из экстракта корнеплодов.

— Батт тоже не переваривает эту дурацкую кличку, — поддакнула Люси. — Но Ей все по фигу!

Девчонка стала величать Нили «Она» еще двадцать миль назад.

— Что ж, мне действительно все равно. Хотите вы или нет, а я дала ей это имя, так что вам придется смириться.

Она снова ощутила несказанное удовлетворение от своей откровенной грубости. Иногда следовало бы говорить подобным образом с конгрессменами!

«Сэр, мало того, что у вас воняет изо рта, ваша политика смердит мертвечиной!»

В доме на колесах, который, по словам Люси, назывался «Мейбл», временно воцарилось молчание. Даже древний «виннибаго» — и тот имел имя приличнее, чем несчастное дитя.

Мэтт с раздражением всматривался в дорогу, прислушиваясь одновременно к шуму в двигателе. И все же Нили в который раз поймала себя на том, что наслаждается жизнью. Впереди прекрасный летний день и ни одного приема или званого ужина! Сегодня не придется прикладывать лед к ладоням, намятым рукопожатиями до синяков. Весьма слабое утешение, что не ей одной приходится так страдать. Это проклятие всех политиков. У некоторых президентов даже были свои способы облегчить неприятные ощущения. Вудро Вильсон, например, скрещивал указательный и безымянный пальцы над средним и таким образом не давал крепко стиснуть свою руку. Гарри Трумэн предпочитал схватить руку собеседника первым и просовывал большой палец между его большим и указательным пальцами, чтобы контролировать давление. Аида Маккинли, жена президента Уильяма Маккинли, обычно держала букет, чтобы вообще не пожимать руки. Но самый блистательный выход нашла Элизабет Монро, прекрасная, но высокомерная и преисполненная снобизма супруга пятого президента Соединенных Штатов. Она предпочитала держаться подальше от Белого дома.

Общественные деятели часто прибегают к различным уловкам, чтобы как-то выносить омерзительно-скучные протокольные мероприятия. Один из любимых трюков Нили придумала ее величество королева Елизавета. Желая, чтобы придворные избавили ее от очередного надоедливого приставалы, она перекладывала сумочку из правой руки в левую.

— Я хочу в торговый центр.

Где эта самая сумочка, столь необходимая сейчас?!

— Почему бы тебе не послушать музыку?

Люси отшвырнула пакет с чипсами.

— Осточертело! Не помешает немного развлечься!

— Ты не захватила с собой книгу?

— Я не в школе! С чего это вдруг читать книги?

— И правда, Нелл, — ухмыльнулся Мэтт. — С чего это она вдруг будет читать книги?

Самыми преданными друзьями Нили в детстве были книги. Поверить невозможно, чтобы кто-то не любил читать! Интересно, каким образом родители развлекают детей во время путешествия? К собственному стыду, первая леди Соединенных Штатов, символическая мать нации, не имела об этом ни малейшего представления.

— Может, хочешь порисовать? — осведомилась она.

— Рисова-а-ать? — протянула Люси так брезгливо, словно ей предлагали поиграть с дохлой крысой, и, фыркнув, снова стала изучать лак на ногтях.

Мэтт весело улыбнулся:

— На пороге третье тысячелетие, Нелл. Фломастеры и цветные карандаши вышли из моды. Лучше спроси, не требуются ли ей кокаин и пистолет.

— Не смешно!

— Ужасно смешно, — возразила Люси. — Первая остроумная шутка, которую я от тебя слышу, Джорик. — Она лениво поднялась с дивана. — Все равно нужно остановиться. Я хочу писать.

— У нас есть туалет. Иди туда.

— Еще чего! Там такой бардак!

— В таком случае вымой его.

Люси брезгливо скривилась:

— Как же, побежала!

Мэтт взглянул на Нили:

— Тогда ты.

— Как же, побежала! — повторила слова Люси Нили. Девочка хихикнула. Нили усмехнулась.

— Сядь, — приказал Мэтт Люси. — И пристегнись. Тут есть ремни. Воспользуйся ими.

Вместо ответа девочка схватила плейер и, отойдя в глубь фургона, плюхнулась на кровать, напялила наушники и заколотила кулаками по стене в ритм музыке.

— Милый ребеночек. Настоящий ангел, — заметила Нили. — Думаю, в тюрьме она не пропадет. Заработает авторитет среди сокамерниц.

— Если паршивка разбудит Демона, я сам придушу ее, прежде чем она туда сядет.

Нили покачала головой.

— Я никогда не путешествовала с детьми, но думаю, неплохо бы делать длительные остановки, чтобы как-то их развлечь. Пикники, игровые площадки, зоопарки.

— Если увидишь вывеску змеепитомника, немедленно сообщи, чтобы я смог оставить там всех троих, включая тебя.

— Чем это ты так ужасно раздражен?

— А ты ужасно жизнерадостна для женщины, у которой в бумажнике всего двадцать долларов, а краденую машину только что угнали.

— Она была не краденой, и, кроме того, материальные ценности ничто по сравнению с нашим духовным обогащением.

— Да ну?

— Люси сказала, что ее мать умерла. Когда это случилось?

— Месяца полтора назад. У этой женщины вместо мозгов была каша, иначе она не села бы за руль в пьяном виде.

— А отец девочек?

— Отцы. Люси появилась на свет в результате случайного перепихона. Папашей Демона был последний дружок Сэнди. Он погиб вместе с ней.

— Так вот почему Люси так озлоблена. Не может смириться со смертью матери.

— Сомневаюсь. Мне почему-то кажется, что для Люси Сэнди мертва давным-давно. Думаю, она скорее напугана, но пытается это скрыть.

— С вашей стороны очень благородно взвалить на себя заботу о девочках, тем более что вы, кажется, не любите детей.

— Да, они милые крошки, которым бы не помешали парочка бетонных блоков и озеро поглубже.

Нили улыбнулась. Прежде люди в ее присутствии всегда старались казаться лучше, чем они есть. Какое наслаждение — находиться в обществе столь восхитительно-испорченного негодяя!

— А чем занимаетесь вы, когда не раскатываете по стране в компании чужих деток?

Прежде чем ответить, он поднес к губам байку и сделал глоток.

— Работаю на сталелитейном заводе.

— Где?

— В Питсбурге.

Она откинулась на спинку сиденья, с удовольствием позволив себе болтать ни о чем. Совсем как обычные женщины!

— Это интересно? Я имею в виду работу в сталелитейной промышленности.

— О да! Поразительно интересно.

Мэтт зевнул.

— А что вы там делаете?

— Так… то одно, то другое.

— Просто невероятно, как быстро развивается промышленность, несмотря на конкуренцию с японцами! Правда, немного странно, что теперь ведущий производитель стали — Индиана, а не Пенсильвания. Причем Пенсильвания даже не на втором месте.

Мэтт с недоумением вытаращился на нее, и Нили поняла, что невольно себя выдала.

— Я прочитала об этом в «Нэшнл энкуайер», — поспешно добавила она.

— «Нэшнл энкуайер»?

— Или в «Пенсильвания энкуайер», не помню.

— Может, и так.

Нили неожиданно ощутила укол раздражения. Слишком много лет приходилось следить за каждым своим словом, как же это ей надоело!

— У меня фотографическая память, — солгала она. — В голове вечно застревает всякая чепуха.

— Жаль только, что ты не помнишь о ключах зажигания, — съехидничал Мэтт, снова отпив шипучки. — Так Пенсильвания идет третьим номером?

— Собственно говоря, четвертым. После Огайо и Иллинойса.

— Поразительно. — Мэтт снова зевнул.

— Хочешь, я сяду за руль, пока ты дремлешь?

— Ты когда-нибудь водила тяжелые фургоны? Не может же она признаться, что водила танки — как американские, так и русские!

— Что-то в этом роде.

— Пожалуй. Прошлой ночью я почти глаз не сомкнул. — Мэтт сбросил скорость и свернул на обочину.

— Что у вас там творится? — окликнула Люси.

— Я ложусь спать. Иди сюда и терзай Нелл. Хоть кровать освободишь. Можешь заодно научить ее всем известным тебе ругательствам.

— Да потише вы оба! Разбудите… Мэриголд.

Мэтт встал, Нили заняла его место, и вскоре фургон тронулся в путь. Мимо проносилась миля за милей, но Нили уже не обращала внимания на окружающий пейзаж. Слишком ее занимало то, что сейчас происходит в Белом доме.

Лучи заходящего солнца, проникающие в высокие окна Овального кабинета, падали на идеально начищенные туфли начальника Секретной службы Френка Волински. Он сидел в одном из кресел работы Дункана Файфа под пейзажем девятнадцатого века. Главный советник президента стоял у одной из внутренних дверей кабинета, над которыми белели картуши. Джеймс Личфилд устроился у входа, украшенного лепниной.

Главы ФБР и ЦРУ теснились бок о бок на диване. Генеральный прокурор и министр финансов расположились в противоположном конце комнаты, словно желая сохранить дистанцию и подчеркнуто отстраниться от происходящего.

Гарри Лидз, директор ФБР, и Клемент Стоун, директор ЦРУ, уже ознакомились с докладом Волински. Все трое находились в постоянном контакте последние двадцать восемь часов, с тех пор как старший референт Корнилии обнаружила исчезновение первой леди. Это совещание созвал президент.

В дверях появился Лестер Вандерворт, и Волински неловко заерзал в кресле. Напряжение становилось почти непереносимым. Волински был назначен начальником Секретной службы всего полгода назад, после бури, пронесшейся над этой почтенной организацией вслед за убийством Кейса, и теперь ему самому грозила отставка. Не дай Бог, он останется в истории первым начальником Секретной службы, ухитрившимся прошляпить побег первой леди!

— Приступим к делу! — рявкнул президент.

— Да, сэр.

Каждый из присутствующих понимал, что Волински трясется от страха, и всем хотелось увидеть, как он справится с ситуацией.

— Два часа назад мы получили сообщение из Пенсильвании об аресте некоего Джимми Бриггса. Ему предъявлено обвинение в вооруженном ограблении. Во время задержания Бриггс сидел за рулем голубого «шевроле-корейка», зарегистрированного на имя Деллы Тиммс. Номера на машине временные, от торговца подержанными автомобилями в Роквилле.

При упоминании известного предместья Вашингтона те, кто еще не был знаком с отчетом Волински, насторожились.

— Насколько мы смогли определить, Деллы Тиммс не существует в природе, — продолжал начальник Секретной службы.

— Но безоговорочно утверждать это вы не можете.

Клемент Стоун прекрасно понимал, что требуется куда больше времени, чтобы узнать все наверняка. Волински видимым усилием воли подавим раздражение.

— Мы все тщательно проверяем. Каждому известно, что дилеры подобного рода готовы на все, чтобы побыстрее получить наличные, даже если ради этого приходится обойти закон. Этот человек не спросил у покупательницы водительское удостоверение! Мы допросили его, и он описал Тиммс как пожилую костлявую особу с завитыми седыми локонами и необычайно гладкой кожей. — Он помедлил, давая собравшимся время прийти к собственным выводам, и добавил: — Мы знаем, что миссис Кейс изменила внешность, чтобы ускользнуть от Секретной службы, и время совершения покупки почти совпадает с моментом ее побега.

— Это вы считаете, что она использовала маскировку, — прошипел Личфилд, — но у нас еще нет доказательств, что мою дочь не похитили!

Волински никогда не питал к Личфилду особо теплых чувств, но сейчас невольно ощутил нечто вроде участия. Всем в Вашингтоне была известна любовь бывшего вице-президента к дочери.

— Все факты указывают на то, что миссис Кейс покинула Белый дом добровольно.

Президент окинул Волински жестким взглядом.

— И вы думаете, что она переоделась старухой, сумела выйти на улицу, добраться каким-то образом до Мэриленда и купить машину? Но все это лишь ваши предположения. Ничего существенного. Вам следует представить более веские доводы.

— И у меня они есть, сэр. Полицейские штата Пенсильвания нашли в багажнике «шевроле» конверт с пятнадцатью тысячами долларов. — Волински съежился, с ужасом представляя реакцию на следующее сообщение. — Кроме того, они обнаружили пакет с женской одеждой и туалетные принадлежности, среди которых был седой парик.

— Иисусе! — простонал Личфилд, вскакивая.

— Возможно, тут нет никакой связи, — поспешно выпалил Волински, — но мы работаем с видеозаписями экскурсий, чтобы рассмотреть получше всех пожилых женщин, проходивших в то утро через Белый дом. Еще час — и результаты будут получены.

Президент выругался, а Личфилд побледнел как полотно. Понимая, о чем они думают, Волински торопливо заверил:

— Нет, никакого насилия. Бриггс клянется, что ключи были оставлены в замке зажигания и он лишь воспользовался оплошностью водителя. Говорит, что даже не видел его. Машину сейчас перегоняют в криминалистическую лабораторию.

— А что вы сказали местным жителям? — нарушил наступившую тишину главный советник президента, славившийся маниакальной боязнью допустить любую утечку информации из Белого дома.

— Объяснили, что ведется обычное расследование. Что канцелярией президента получены угрожающие письма от какого-то маньяка и мы подозреваем в причастности к их написанию бывшего владельца «шевроле».

— И они поверили?

— По-видимому, да.

Советник покачал головой:

— Пока все удавалось держать в секрете, но долго это не продлится.

— Придется сделать все возможное, чтобы никто не пронюхал! — взорвался Личфилд. — Если папарацци узнают, что моя дочь… — Не договорив, он закрыл лицо руками.

— Я уже отправил агентов в Пенсильванию, — попытался успокоить его Волински.

— Этого недостаточно! — Президент обвел грозным взглядом Волински и Гарри Лидза. — Приказываю немедленно создать объединенную бригаду специального назначения из агентов ФБР и Секретной службы. Лучшие люди с обеих сторон.

Волински не знал, кого больше встревожила эта идея — его или Лидза.

— Но, сэр…

— Сэр, позвольте…

— Ничего не желаю слушать!

Президент обернулся к генеральному прокурору и министру финансов:

— Я прекрасно осведомлен о ваших дрязгах и никому не позволю перекладывать ответственность на других. Настаиваю на безупречном сотрудничестве между вашими службами. Объединенная бригада гарантирует такое сотрудничество. Надеюсь, всем понятно?

— Да, сэр.

— Да, сэр.

— Прекрасно. — Глаза президента вновь сузились. — А сейчас принимайтесь за дело, иначе обещаю, что, если миссис Кейс не найдут в ближайшие дни, кое-кто из присутствующих в этой комнате останется без работы.