"Первая леди" - читать интересную книгу автора (Филлипс Сьюзен Элизабет)

Глава 11

Люси понравились Уайны. Немного, правда, «ку-ку» и Бертис обожает читать мораль, то и дело повторяя, что не стоит портить косметикой хорошенькое личико, но, в общем, оба они ничего. И Бертис, наставляя Люси, не забывала подкармливать ее домашним печеньем и гладить по плечу. Люси так истосковалась по ласке! Никто не дотрагивался до нее, не обнимал, если не считать Баттон. Даже Сэнди последнее время редко прикасалась к ней, разве что просила помочь добраться до ванной комнаты.

И Чарли тоже старичок в порядке, хотя только кретин способен надеть сандалии на носки. Но он назвал Люси скаутом, когда она помогла сдвинуть столики.

— Немного правее, скаут!

Жаль, что нельзя отдать Баттон Уайнам — они староваты. Придется довольствоваться Джориком и Нелл.

Люси закончила раскладывать столовые приборы и, подняв глаза, заметила идущую навстречу парочку. Выглядели они как-то странно, и Люси присмотрелась повнимательнее. У Нелл на шее красное пятно, а губы припухли. Да и у Джорика то же самое…

Люси не смогла скрыть радости.

Нили готова была застонать, заметив понимающий взгляд девочки. Чересчур уж она сообразительная!

Стараясь вежливо улыбаться, она пыталась осмыслить все, что с ней произошло несколько минут назад. И что она собирается теперь делать?!

Первая леди Америки немедленно вынула бы желтый блокнот и составила план по пунктам, однако Нелл Келли — особа не настолько педантичная. Мэтт намеревается продолжить с того места, на котором остановился, что вполне совпадало с ее желаниями. Но события развиваются слишком быстро. Слишком.

Чтобы хоть на время забыть о высоком сероглазом мужчине, внесшем столько хаоса в ее упорядоченный мир, Нили решила заняться Баттон, слопавшей прямо с пола грязную сырную палочку. Она весь вечер будет следить за малышкой и при малейших признаках…

— Посмотрите-ка, кто это! Нелл, садись сюда, вместе с ангелочком, а ты, Мэтт, тащи переносной холодильник. Каждый раз, когда Чарли поднимает тяжести, его грыжа бунтует.

— Приходится звать кого-нибудь на помощь, — пожаловался Чарли. — С грыжей не шутят.

Нили улыбнулась. Никто и никогда раньше не упоминал при ней о грыжах.

— Где я могла тебя видеть, Нелл? Правда, Чарли, ее лицо кажется знакомым? Ты никогда не была в Форт-Уайне?

— Она похожа на Корнилию Кейс, хотя не все так считают, — процедила Люси, бросив укоризненный взгляд на Мэтта, прежде чем тот скрылся в домике Уайнов. — И поэтому мне досталась всего-навсего идиотская дрель!

— Господи, девочка, так и есть! Посмотри-ка, Чарли! Ну просто копия! Двойняшки!

Нили ощутила настоятельную потребность сменить тему.

— Простите, что ничего не принесла к ужину. Боюсь, наши припасы истощились.

— О, не волнуйтесь, здесь всего достаточно! Хватит на целый полк!

За ужином мысли Нили то и дело возвращались к торжественным протокольным обедам, где каждый прибор содержал не менее двадцати семи предметов. И ни один такой обед не доставил ей столько удовольствия! Она и Мэтт то и дело обменивались многозначительными нежными взглядами, безмолвно общаясь друг с другом. Чарли поддразнивал Люси, та весело хихикала. Баттон передавали из рук в руки, чтобы она могла посидеть с каждым, и в конце концов она, разумеется, оказалась на коленях Мэтта. Тот пустил ее поползать по траве.

Нили была совершенно очарована Уайнами. Бертис всю жизнь была матерью семейства, добрым домашним ангелом и хранила в памяти бесчисленное количество историй о детях, внуках, соседях и церкви. Чарли владел небольшим страховым агентством, но недавно передал бразды правления старшему сыну.

Уайны, как, впрочем, и Мэтт, не стеснялись высказывать свое мнение о Вашингтоне. За фруктовым тортом она узнала, что Мэтт тоже очень интересовался политикой и был весьма разочарован властями предержащими. Он считал, что страна на этот раз сделала неверный выбор.

К тому времени как над кемпингом сгустились сумерки, Нили поняла, что Уайны — истинные патриоты. Но при этом отнюдь не слепцы. Они отрицательно относились к бесконтрольной раздаче кредитов, но искренне считали, что нуждающимся необходимо помогать. Они не желали, чтобы федеральное правительство совало нос в их личную жизнь, и хотели видеть страну без наркотиков и насилия. Они беспокоились о недостаточно продуманной системе медицинского страхования и считали, что Служба социального страхования должна за них платить, но полагали, что их собственные дети не должны нести никаких расходов. Мэтт далеко не всегда соглашался со стариками, но все же они сошлись на том, что нынешние политики — безвольные, не способные к решительным действиям, самодовольные слепцы, готовые продать страну во имя собственных интересов.

Подобные разговоры угнетали Нили. Она знала высших государственных чиновников, подходивших под это описание. Но далеко не все были таковы. А супружеские пары, подобные Уайнам, представляли коренных жителей Америки. Неужели нация циников — лучшее, что появилось на свет в результате двухсотлетнего демократического правления?

Вашингтон пожинает плоды посеянного. Они с Деннисом часто беседовали об этом. Хотя муж считал, что Нили слишком наивна для человека, с колыбели вдыхавшего воздух политики, она уверяла: страна заслуживает политиков нового типа. Иногда она мечтала о том, чтобы самой стать президентом. И основное правило, которому она следовала бы, — честность и искренность, даже если эти качества сделали бы ее парией среди политиков. Она все равно донесла бы свои идеи до людей.

Мэтт отодвинул нож подальше от Баттон.

— Что-то ты ужасно тихая сегодня, Нелл. Странно, а я думал, у тебя обо всем есть собственное мнение. Неужели у тебя нет никаких мыслей о политике?

Нет? Да сколько угодно, но она велела себе молчать, когда началась дискуссия. Однако теперь не удержалась:

— Я верю, что политика может быть благородным делом.

Чарли и Бертис покачали головами, а Мэтт саркастически усмехнулся:

— Лет через пятьдесят или больше.

Слова так и рвались с языка Нили. Сотни, тысячи слов. Речи о патриотизме и общественном долге, с цитатами из Линкольна, Джефферсона и Рузвельта. Политика может стать благородной профессией, и ее снова терзало мучительное желание доказать это.

— Даже сейчас, — возразила Нили. — Нам просто необходимы мужественные политики.

Присутствующие скептически посмотрели на нее, и Нили поняла, что спорить бессмысленно.

Все, кроме Баттон, помогали убирать со стола и мыть посуду. Девочка устала и закапризничала. Нили извинилась и собралась идти укладывать ребенка, когда в дверях дома Уайнов показалась Люси.

— А вот у них есть телевизор! — объявила она.

— Мы любим быть в курсе новостей, — пояснил Чарли. — Сегодня «Дейтлайн»[31] .

— У нас даже телевизора нет.

— Не умрешь, юная леди, — заверила Бертис, обнимая Люси. — Почитаешь книжку. Что-нибудь познавательное.

— Мэтт, нельзя позаимствовать у тебя «Плейбой»?

— Ну и бесенок ты, Люси, — засмеялась Бертис, нежно взирая на подростка. — Наверняка подружилась бы с нашей Меган!

Люси страдальчески вздохнула, но, к удивлению Нили, не попыталась высвободиться из объятий Бертис.

— Нелл, не забудь принести мне комбинезончик Баттон, я зашью шов, пока буду смотреть «Дейтлайн».

Нили понятия не имела, где Баттон умудрилась порвать свой наряд и, услышав предложение Бертис, смутилась:

— Вам совсем не обязательно так утруждать себя. Честное слово!

— Ты сделаешь мне одолжение. Терпеть не могу, когда руки ничем не заняты. Тогда я волей-неволей бегу к холодильнику и еще больше толстею.

Нили поблагодарила ее и вместе с Люси и Баттон вернулась к себе. Входя в фургон, она подумала, как приятно, когда это самое одолжение кто-то делает тебе совершенно бескорыстно.

Ползая по траве, Баттон вся извозилась. Нили то и дело пыталась поднять ее, но окружающие, очевидно, считали такую заботу чрезмерной. И поскольку Чарли попросил Мэтта помочь с кронштейном навеса, на долю Нили и Люси выпало наскоро искупать уставшего, раздраженного ребенка в раковине. Всхлипывавшую девочку переодели в чистую пижамку, но она не пошла к Нили. Тогда Люси унесла ее в глубь фургона и дала бутылочку. Нили расстроилась. Конечно, она не ревнует, но все-таки обидно, что малышка предпочитает кого угодно, только не ее. Возможно, чувствует, что с ней не все ладно.

Ангел детской смерти…

Она вздрогнула, но постаралась выбросить из головы ужасные картины.

Стукнула дверь, и Нили испуганно обернулась. На пороге появился Мэтт, выглядевший еще выше и неотразимее. Во рту у Нили мгновенно пересохло. Она отвела глаза и заметила порванный комбинезончик.

— Не мог бы ты передать это Бертис? Я забыла. — Она сунула ему детскую одежку.

— Нет проблем, — объявил он чересчур жизнерадостно для человека, которого Нили считала величайшим брюзгой на свете. — Нет проблем. — Улыбнувшись, он потянулся к комбинезончику и как бы случайно коснулся ее руки. — Вернусь через несколько минут.

Он нарочно мучает ее! И с какой целью? Должно быть, воображает, что они займутся любовью едва ли не на глазах у детей! Но этому не бывать!

Расстроенная, Нили направилась в ванную и разделась.

И тут же представила, как большие руки Мэтта накрывают ее грудь. О, как она смаковала каждый миг его пылкого, страстного обольщения! Как чудесно сознавать, что тебя кто-то желает!

Но что ни говори, они едва знают друг друга. Ни схожих интересов, ни общих воспоминаний. Все это у них с Деннисом было. И к чему привело?

Глаза обожгло слезами. Несмотря ни на что, она тосковала по Деннису. Он единственный понял бы все, что она испытывает сейчас, и наверняка дал бы мудрый совет. Пусть он предал ее, но все равно оставался лучшим другом.

Она долго мылась, а выйдя, с удивлением увидела, что Мэтта еще нет. Ну почему жизнь настолько сложна?

Одно она знала наверняка: ей нравилось быть Нелл Келли. Существование под маской другой женщины было лучшим подарком, который Нили преподнесла себе, и она еще не готова расстаться с новым обличьем.

Весь день она старалась не думать об ордах правительственных агентов, пущенных по ее следу, и сейчас прошептала неумелую молитву:

— Пожалуйста, еще несколько дней. Это все, о чем я прошу. Всего несколько дней…

Сидя в номере отеля поблизости от Макконнелсберга, штат Пенсильвания, Тони Делукка рассеянно прислушивалась к ведущему «Дейтлайн». Они с Джексоном провели очередное бестолковое утро на стоянке грузовиков и впустую потратили день, допрашивая Джимми Бриггса. Теперь Тони, растянувшись на постели, жевала яблоко вместо вожделенных чипсов с солью и перцем и изучала предварительный отчет лаборатории по «шевроле-корейка». Повсюду отпечатки пальцев Корнилии Кейс, но никаких пятен крови или следов насилия. Она отложила отчет, чтобы просмотреть информацию, только что полученную от Терри Эккермена.

Старший советник президента докладывал, что накануне вечером беседовал с Авророй. Во время разговора она не употребила кодовые слова «Джон Норт» и ничем не дала понять, что ее увезли насильно. Какое облегчение — знать наверняка, что Джимми Бриггс не причинил вреда миссис Кейс! Все же жаль, что Эккермен не настоял на том, чтобы она сообщила, где находится!

— Это Энн Карри со специальным сообщением от Эн-би-си…

Недоеденное яблоко скатилось с кровати. Тони схватила пульт и прибавила звук. Секунд через тридцать она схватила трубку и набрала номер Джейсона Уильямса.

— Эн-би-си только что заявила о пропаже Авроры. Сейчас очередь Си-эн-эн.

Она услышала, как в соседнем номере включился телевизор.

— …так где же все-таки Корнилия Кейс? Авторитетные источники в Вашингтоне сообщают, что первая леди, которая, как считалось, слегла с гриппом, оказывается, попросту исчезла. Никто не видел ее в Белом доме с утра вторника, а это означает, что прошло уже три дня. Миссис Кейс так и не прибыла в свой дом в Мидлберге, штат Виргиния, купленный когда-то покойным президентом Кейсом. Нет ее также и в семейном поместье Личфилдов в Нантакете. Хотя официальный представитель Белого дома не подтвердил факта исчезновения Корнилии Кейс, неофициальные источники утверждают, что она покинула Вашингтон без всякого принуждения, не открыв своих планов никому. Более всего тревожит то, что она отказалась от охраны и помощи Секретной службы.

На экране возник Джеймс Личфилд, спешивший к лимузину.

— Ее отец, бывший вице-президент Джеймс Личфилд, отказался сегодня отвечать на вопросы, когда…

Тони вновь убавила звук, как только ведущий высказал предположение о грязной игре. Прижав плечом трубку к уху, она нахмурилась.

— Рано или поздно все должно было выйти наружу.

— Это облегчит или усложнит нашу работу?

Она сама задавалась тем же вопросом.

— Теперь ей труднее станет скрываться, так что, вероятно, ее скорее найдут. Но и ставки поднимаются. Теперь каждому маньяку и психу известно, что она беззащитна.

— Зайди ко мне.

— Как, малыш, я тебе небезразлична? Неужели?

— Кончай молоть чушь! Я хотел кое-что тебе показать.

— Какого размера?

— Мужчина тоже может подать в суд за сексуальные домогательства, Делукка! — предупредил Джейсон. — А ты перешла все границы.

— О, про-о-ости меня! — Она повесила трубку и улыбнулась. Пусть Джейсон не слишком силен по части юмора, все же нужно отдать должное его профессионализму.

Тони натянула старые спортивные брюки, державшиеся на талии исключительно благодаря английской булавке, захватила ключ от номера и вышла в коридор. Не успел Джейсон открыть дверь, как она кокетливо провела пальчиком по его груди.

— Мамочка уже здесь. Зажечь ночник, чтобы тебе не было страшно в темноте?

Джейсон закатил глаза, в точности как ее двадцатитрехлетняя дочь Келли, когда мать чем-то ее раздражала. Только очень молодые люди обладают способностью так закатывать глаза.

— Взгляни-ка. — Он указал на ноутбук, стоявший на столе. Тони забыла очки, и пришлось унизительно щуриться, пока она не поняла, что он открыл в Интернете сайт завтрашнего номера провинциальной газетенки, выходящей в Западной Виргинии.

— Что именно я должна увидеть?

— Смотри сюда. — Он ткнул пальцем в экран.

— «Двойник Сайта-Клауса выигрывает конкурс»? И что тут такого… Вот это да! — Она отодвинулась от компьютера и начала читать статью с самого начала. — Как ты это обнаружил?

— Просто шарил наугад. Проверял все газеты в радиусе ста пятидесяти миль от Макконнелсберга. Правда, тут говорится, что женщина — испанка, так что это, возможно, очередная пустышка. Кроме того, какой смысл участвовать в подобном конкурсе человеку, который должен скрываться?!

— И все же… Черт, жаль, снимка не поместили. Поройся в телефонных справочниках, посмотрим, сумеешь ли найти… — Она снова прищурилась. — Бренди Батт. Звучит не слишком по-испански, не находишь? И среди испанок почти не встречаются блондинки.

— Интересно, что я нарою…

Тони потянулась было к телефону, но рука замерла в воздухе. Если следовать обычной процедуре, они должны сообщить о находке в филиал ФБР, но в данном случае… Слишком уж необычно задание. Она и Джейсон, например, обязаны докладывать непосредственно Кену Бреддоку, заместителю директора отдела Национальной безопасности, и имеют право либо идти по обычным инстанциям, либо действовать по своему разумению.

Тони подняла трубку, взвесила на ладони и взглянула на напарника.

— Знаешь, Винни-Пух, я завтра с утра отправляюсь в Западную Виргинию. Как насчет тебя? Или в семь часов ты еще требуешь бутылочку?

— Я собирался выехать в шесть, но если ты нуждаешься в отдыхе, ничего не поделаешь.

Кажется, мальчик начинает ей нравиться.

Волоски на шее Мэтта до сих пор стояли дыбом. Просто фантастика! Казалось совершенно невероятным, что он стоит здесь, посреди фургона Уайнов, с желтым комбинезончиком Баттон, расписанным овечками, и слушает сообщение о пропаже Корнилии Ксйс!

И хотя это, разумеется, лишь идиотское совпадение, внутри у него все дрожало. Как обычно, когда он работал над очередной сенсацией.

Возвращаясь в «Мейбл», он невольно сравнивал Нелл Келли и миссис Кейс. Несмотря на внешнее сходство, первая леди казалась женщиной сдержанной, бесстрастной, почти неземной, тогда как Нелл была остроумной, простой и веселой. Если присмотреться, они даже не слишком похожи. Волосы Нелл другого цвета, и хотя она худа, все же не выглядит аристократической вешалкой для платьев. Лоб у миссис Кейс чуть шире, ростом она выше Нелл, и, что тоже немаловажно, миссис Кейс никогда бы не позволила Мэтту Джорику поцеловать ее.

Мэтт весело хмыкнул. Напяль Нелл парик, подтянись немного, надень туфли на каблуках, вполне могла бы отправиться в Белый дом и выдать себя за первую леди, так что, когда настоящая миссис Кейс вернется, ей никто не поверит. Славная версия «Принца и нищего»! Что за поразительная история!

Мэтт распахнул дверь и, почти ворвавшись в фургон, раскрыл рот, чтобы сообщить об услышанном, но при виде Нелл, сидевшей на диване с поджатыми ногами, улыбка его померкла. Голубая ситцевая рубашка раскинулась вокруг нее широкими складками. Свет от маленькой лампочки-ночника падал на лицо Нелл. Она выглядела такой же хрупкой и нежной, как Мадонна на фресках пятнадцатого века. Трудно представить, что она способна вытворять глупости, вроде покупки керамической лягушки, вождения фургона или подражания голосам животных.

Мэтт насторожился. Сейчас она до ужаса похожа на Корнилию Кейс.

Нелл подняла голову и улыбнулась:

— Ты не очень-то торопился. Должно быть, Бертис предложила тебе еще кусочек фруктового торта?

— Торта? Нет. Мы… мы просто…

Бретелька соскользнула с ее плеча, и странное впечатление мигом развеялась. Она снова стала прежней Нелл, женщиной, о которой он думал весь вечер.

— Мы просто разговаривали. — Желание обладать ею загорелось в нем с неукротимой силой. — Девочки спят?

— Без задних ног, — ответила Нелл и, присмотревшись к нему, нахмурилась. — Что-то неладно?

— Нет, а почему ты спросила?

— Сама не знаю. Уж очень у тебя лицо было странное, когда ты вошел.

Он снова подумал рассказать ей об исчезновении Корнилии, но вовремя опомнился. Сейчас ему больше всего хотелось соблазнить ее, а новости могут и подождать.

— Должно быть, фруктовый торт в желудке взбунтовался, — выдавил он.

Нелл встала, и он увидел смутный силуэт ее тела сквозь полупрозрачную рубашку.

— Хочешь пить? Достать тебе шипучку?

Мэтт с трудом покачал головой. И, поднявшись, как во сне шагнул к ней.

Во взгляде Нелл блеснула настороженность. Только этого не хватало!

— Мэтт, нам нужно поговорить… об этом. За дверью спят дети!

— Знаю.

Он только об этом и думал. Одно дело — убеждать себя, что они не проснутся, и совсем другое — поминутно оглядываться на тонкую дверь.

— Здесь слишком жарко. Пойдем погуляем.

— Я в рубашке.

— Уже стемнело. Никто ничего не увидит. Кроме того, рубашка скрывает тебя куда надежнее, чем та одежда, которую ты носила целый день.

— Но все же…

— Тропинка за фургоном ведет прямо в лес. Мы не выпустим «Мейбл» из виду.

Уголки ее губ неожиданно поднялись, и он вспомнил, как восторженно относится Нелл к самым простым удовольствиям.

Уже через несколько минут они шли но усыпанной листьями и хворостом тропинке. Сквозь ветки деревьев проникал неяркий лунный свет, озаряя путь. Нили с жадностью вдыхала дым костра и влажных трав, постепенно привыкая к мысли, что разгуливает в одной ночнушке.

— Ну разве не чудесно?

— Да, очень мило. Дай мне руку, не то споткнешься.

По мнению Нили, ей вовсе не грозила опасность упасть, но она доверчиво вложила в его ладонь свою. И ощутила его тепло и надежность. Хотя в своей жизни она обменялась сотнями рукопожатий, только ручонки детей давали ей такое ощущение.

— Мне сегодня было так хорошо!

— Как ни тяжело в этом признаваться, мне тоже!

— Они были добры к Люси. И она ни разу не выругалась в их присутствии.

— Заметил. А ведь Бертис ее провоцировала своим кудахтаньем.

— По-моему, девочке это понравилось.

— Мне тоже так показалось.

Мэтт замедлил шаг. Что-то увидел впереди?

— Идем туда. Здесь слишком светло, — хрипловато попросил он, и сердце Нили замерло. Раздираемая сомнениями и в то же время странным возбуждением, она позволила увлечь себя в чащу, под густую крону огромного дерева. Мэтт, не выпуская ее, прижался спиной к стволу, привлек к себе и поцеловал.

Поцелуй длился бесконечно, жадный, примитивно-чувственный, выдававший его немалый сексуальный опыт, но на этот раз она не тревожилась, правильно ли все делает. Просто обхватила шею Мэтта и стала наслаждаться восхитительными ощущениями.

Его руки скользили по ее телу, воспламеняя при каждом прикосновении.

— Не могу насытиться тобой.

Он сжал ее грудь через ткань ночной рубашки, провел большим пальцем по вершинке. Наклонил голову. Губы его нашли ее сосок и увлажнили тонкий ситец.

Нили застонала. Какое волшебство он с ней творит!

Возбуждение все нарастало, грозя смести ее ураганным вихрем.

— Я не хочу…

— Хочешь.

Она собиралась сказать, что не хочет находиться под открытым небом… попросить Мэтта поискать какое-нибудь укрытие. Но стоит ли объяснять?

Мэтт поднял подол сорочки. Осторожно провел пальцем по тонкой ткани трусиков.

— Ты вся мокрая.

Почти грубая прямота его слов потрясла ее. Нили вздрогнула. Значит, вот как разговаривают друг с другом любовники?

Он стал ласкать ее. Нили расслабилась, ноги стали ватными.

— Сними рубашку, — прошептал Мэтт, вернув ее к реальности.

Нет, сегодня на нее и без того обрушилось слишком много. Она не сможет справиться со всем сразу.

— Но мы в лесу…

— Это куда лучше, чем в тесноте и духоте, — заявил он, собирая в руках складки ткани.

Нили попыталась было сопротивляться, но тут же сдалась. Ей опротивели условности, постоянная необходимость притворяться, осторожничать. Она молча подняла руки. Холодный воздух коснулся обнаженной кожи. Рубашка упала на землю.

— Теперь трусики. Отдай их мне.

Нили колебалась.

— Быстрее.

Его властный чувственный приказ потряс ее до глубины души. Но какой-то примитивный женский инстинкт требовал, чтобы она не уступала сразу, а начала свою игру.

— О, так и быть, — с притворным нежеланием пробормотала она и была вознаграждена тихим смешком, разлившимся в ее крови теплым медом. Медленно наклоняясь, она поражалась невероятной непристойности того, что собиралась сделать. Пусть весь кемпинг спит, все равно они в общественном месте!

Мэтт отнял у нее трусики и, кажется, сунул в карман.

— Не двигайся, — велел он. Но она и так не могла бы пошевелиться, даже перед лицом неминуемой гибели. Он сжал ее плечи, поцеловал в шею. Коснулся грудей и ласкал их, пока она не задохнулась. Нили обвила его ногу своей. Ощущения, словно сжатые до этого в тугую спираль, стали разворачиваться с такой силой, что вынести это не было никакой возможности. Она сжала его запястья, чтобы хоть немного замедлить развитие событий.

— Твоя очередь, — гортанно, еле слышно скомандовала она. — Раздевайся.

И снова этот тихий рокочущий смешок.

— Ты сошла с ума? Мы под открытым небом, сама говорила. Только эксгибиционисты способны резвиться здесь в чем мать родила.

— Я тебя задушу, — прошипела она.

— Лучше порадуй меня, — попросил он, проводя руками по ее спине. Но больше шутить почему-то не захотелось. — Тебя так чертовски приятно гладить!

А его ласки были еще приятнее. Он касался ее ягодиц, бедер, прижимал к себе все теснее.

— Ты и не подозреваешь, что я хочу с тобой сделать… прямо сейчас!

Она подозревала. Но все же хотела услышать. Из его уст. Прямые, жаркие, откровенные слова. Чудесные непристойные сексуальные выражения, которые зажгут кровь.

— Скажи мне, — едва выговорила она. — Скажи все.

Он стиснул ее сосок. Восхитительно-чувственная угроза.

— Любишь играть с огнем?

— Именно.

— Тогда готовься обжечься.

И она обожглась… услышав подробные, почти фотографические описания. Нескромные требования. Это и был земной язык секса и вожделения.

— Хочу раздвинуть твои ноги… развести бедра… шире… открыть тебя… — Он говорил, почти не отнимая рта от ее губ. Словно ставил на ней свое тавро. Языком, руками. Его руки… О, его руки… они были повсюду. — Коснуться тебя здесь… нажать тут… — Между ее ногами… ищущие настойчивые пальцы… — Здесь…

Ни смущения, ни колебаний, ни отвращения к ней как к женщине…

— И здесь… немного глубже…

Он жаждет ее.

Его ласки становились все более дерзкими. Она вскрикнула и, казалось, разлетелась на миллиарды сверкающих осколков.

Он нежно держал ее, целуя все то время, пока длилось сокрушительное землетрясение. И когда затихли последние отголоски, она ощутила, как влажна и горяча его кожа под ее ладонями. Как мучительно напряжены мышцы в попытке сохранить самоконтроль. Она опустила руку и коснулась его. Мэтт подался вперед. Его дыхание громом отдавалось у нее в ушах. Но тут он резко отстранился.

— Черт бы побрал этих девчонок!

Нили судорожно вздохнула.

— Я хочу быть только с тобой, — бормотал, как в бреду, Мэтт. — Не желаю волноваться, постоянно оглядываться, боясь, что слишком громко вскрикну или наделаю шума; не желаю, чтобы меня будили посреди ночи и просили пить или есть! — Он разразился градом непристойностей, точно таких, которые употреблял минуту назад, только в совершенно ином смысле. И вдруг замолчал. — Как я раньше не догадался?! Айова!

— Что? — не поняла Нили.

— Никаких детей. И кровать… — Он снова погладил ее спину. — Не просто груда сосновых иголок. Как только мы попадем в Айову и останемся одни, немедленно закончим начатое.

— Айова… Так далеко.

Мэтт нагнулся, и она услышала шорох. Он протянул ей рубашку.

— А трусики оставляю себе, — угрюмо объявил он. Нили против воли рассмеялась.

— Айова?

— Именно. Отметь день прибытия в своем календаре, милая.

Вот так штат Соколиного Глаза[32] превратился в штат Вожделения.