"Мой, и только мой" - читать интересную книгу автора (Филлипс Сьюзен Элизабет)

Глава 4

Стоя под душем, Кэл думал о Розибад, а не о только что закончившейся тяжелой тренировке или о боли в колене и плече: возраст сказывался, травмы заживали не так быстро, как раньше. За две недели, прошедшие с его дня рождения, мысли о Розибад посещали его не впервые, хотя он не мог сказать, почему он вообще вспоминает о ней. Или почему она сразу ему приглянулась. Знал он только одно: увидел, как она вошла в гостиную с большим розовым бантом на шее, и сразу возжелал ее.

Наверное, произошло это лишь потому, что обычно его привлекали другие женщины. Милашка, конечно, блондинка со светло-зелеными глазами, но красавицы, с кем он обычно встречался, могли дать ей сто очков вперед. Кожа, правда, хороша, этого у нее не отнимешь, как французское ванильное мороженое, но слишком высокая, с маленькой грудью и ужасно старая.

Он поднял голову, подставил лицо под струю. Может, его влекли к ней бросающиеся в глаза противоречия: ум, светящийся в этих зеленых глазах, никак не соответствовал той гашматье, что она говорила, а неуклюжие попытки соблазнить его не сочетались с отстраненностью, сквозившей во всех ее действиях.

Он достаточно быстро понял, что она из числа фанаток, которая решила улечься под него, прикинувшись шлюхой. Мысль о том, что он привлекает таких женщин, радости ему не доставила, вот он и попросил ее уйти. Но не слишком настойчиво. Ее ложь не раздражала его. А желание любыми способами запрыгнуть к нему в постель, ради чего выдумывались самые невероятные истории, просто забавляло.

Но вот что он не мог забыть, так это происшедшее в спальне. Что-то не складывалось. Почему она отказалась раздеться? Почему не позволила ему раздеть ее? А ведь получилось все так эротично, что он постоянно об этом думал.

Он нахмурился, вспомнив, что она не позволила ему довести ее до оргазма. Это тоже тревожило. Он достаточно хорошо разбирался в людях и полагал, что она пусть и лгала, но не хотела ему зла. Теперь уверенности в этом поубавилось. Она держала камень за пазухой, но он представить себе не мог, какой урон она могла ему нанести.

Кэл смывал с волос шампунь, когда в душевую влетел Джуньер.

— Эй, Бомбер, звонит Бобби Том. Хочет поговорить с тобой.

Кэл схватил полотенце, обмотал им бедра и поспешил к телефону. Позвони кто-либо еще, от комиссара НФЛ до Джона Мэддена, он бы сказал Джуньеру, что перезвонит позже. Но заставлять ждать Бобби Тома Дэнтона он не мог. Вместе они играли лишь несколько лет, последних в карьере Би Ти, но это не имело никакого значения. Попроси Би Ти у Кэла правую руку, он бы ее отдал, так уважал он бывшего игрока «Старз», лучшего, по его мнению, принимающего НФЛ.

Кэл улыбнулся, услышав в трубке знакомый техасский выговор.

— Эй, Кэл, как насчет того, чтобы приехать в Теларозу на мой благотворительный турнир по гольфу? Считай это личным приглашением. Готовлю большое барбекю, а женщин будет столько, что ты не будешь знать, что с ними делать. Поскольку Грейси приглядывает за мной, тебе придется взять их на себя. Моя жена не спускает меня с цепи.

Так как травмы не позволили Кэлу принять участие в нескольких последних турнирах Би Ти, он еще не имел чести познакомиться с Грейси Дэнтон, но он достаточно хорошо знал Бобби Тома, чтобы утверждать, что ни одна женщина не способна удержать его на цепи.

— Обещаю сделать все, что в моих силах, Би Ти.

— Грейси будет счастлива. Знаешь, ее выбрали в мэры Теларозы перед самым рождением Уэнди.

— Я слышал.

Бобби Том долго говорил о жене и родившейся малышке. Кэла эта тема нисколько не интересовала, но он прикидывался, что слушает очень внимательно, поскольку Би Ти пытался доказать всем и вся, что теперь главное в его жизни — семья, а футбол его нисколько не интересует. Бобби Том никогда не жаловался на то, что его выгнали из команды под предлогом серьезной травмы колена, но Кэл понимал, что на самом деле Би Ти до сих пор гложет боль. Би Ти, как теперь и Кэл, не мыслил себя без футбола, и Кэл знал, что нынешняя жизнь его бывшего товарища по команде пуста, как стадион по четвергам.

Конечно, Кэл очень уважал Би Ти за то, что тот не жаловался на несправедливость хозяев «Старз», вынудивших его уйти из футбола, но он дал себе слово, что его никто не отправит на покой, пока он сам не сочтет, что уже пора. Кэл жил футболом и не желал никаких перемен. Ни возраст, ни травмы не могли помешать ему заниматься любимым делом.

Закончив разговор, Кэл направился к своему шкафчику. Начал одеваться. Бобби Том Дэнтон быстро забылся… Мысли вернулись к прошедшему дню рождения. Кто же она, черт побери? Почему он не может ее забыть?

— Вы попросили меня приехать сюда только для того, чтобы уточнить сумму моих транспортных расходов? — Джейн никогда не теряла контроля над собой в профессиональных дискуссиях, но когда она имела дело с исполнительным диктором «Приз лабораториз», ей хотелось кричать.

Доктор Джерри Майлс оторвался от лежащих на столе бумаг которые он внимательно изучал.

— Вам, Джейн, все это, возможно, кажется мелочью, но мне как директору «Приз лабораториз» — нет.

И он пробежался рукой по длинным, висящим патлами седым волосам, словно она своим вопросом вывела его из себя. Под стать прическе был и наряд: желтая водолазка из полиэстера, синий пиджак с перхотью на воротнике, брюки из грубой материи.

Джейн не привыкла судить о людях по одежке, обычно она не замечала, кто во что одет, но подозревала, что неопрятность Джерри — сознательная, призванная дополнить образ эксцентричного ученого, стереотип, умерший добрых десять лет назад. Но Джерри, должно быть, надеялся, что этой ширмой ему удастся прикрыть свою полную неспособность идти в ногу с современной физикой.

Стринговых теорий он не понимал, принцип суперсимметрии ставил его в тупик, он не мог пользоваться сложным математическим аппаратом, который такие ученые, как она, использовали повседневно, постоянно предлагая что-то новое. Но несмотря на все его недостатки, два года назад Джерри назначили директором «Приз лабораториз». Этот маневр виртуозно спланировали и осуществили более пожилые и консервативные члены научного сообщества, пожелавшие, чтобы это престижное учреждение возглавил один из них. И с тех пор сотрудничество Джейн с «Приз» превратилось в забег по пересеченной местности, где на каждом шагу ее подстерегали бюрократические ловушки. И наоборот, в Ньюберри-колледж у нее не возникало никаких проблем.

— В будущем нам понадобится более детальная документация, подтверждающая ваши расходы. К примеру, проезд на такси из аэропорта. Это никуда не годится.

Неужели человеку, занимающему столь высокий пост, совсем уж нечего делать, думала Джейн, если он начинает выкапывать такие мелочи.

— Денверский аэропорт расположен далеко от города.

— В этом случае вы могли бы воспользоваться автобусом, который предоставлял отель.

Джейн едва сдерживала раздражение. Она считала Джерри не только некомпетентным ученым, но и женоненавистником, поскольку финансовые отчеты ее коллег-мужчин не подвергались столь тщательному изучению. Правда, коллеги в отличие от нее не выставляли Джерри на посмешище.

В двадцать с небольшим лет Джейн написала статью, в которой разнесла в пух и прах одну из гипотез Джерри: тот не смог убедительно ее подтвердить, однако она принесла ему признание коллег. После этой статьи акции Джерри сильно упали, и вот этого он ей не забыл и не простил.

Теперь же, сдвинув брови, он начал критиковать ее работу, в которой мало что понимал. Нес он, естественно, ахинею, но депрессия, которая мучила ее последние два месяца после неудачной попытки забеременеть, от его слов только усилилась. Если б она носила под сердцем ребенка, его нападки отлетали бы, как от каменной стены.

Привыкшая всегда и во всем докапываться до истины, Джейн понимала, что ее поступок в ту ночь аморален, но какие-то оправдания она все-таки находила. Хотя бы потому, что выбрала идеального кандидата в отцы. Кэл Боннер — воин по натуре, агрессивный и могучий, обладающий всеми теми качествами, которые напрочь отсутствовали у нее. И было в нем что-то еще, что-то такое, чего она объяснить не могла. Женский внутренний голос, древний и мудрый, говорил ей, что логика тут бессильна. Джейн знала, что отцом ребенка должен быть Кэл Боннер, и никто другой.

К сожалению, внутренний голос не подсказывал ей, где найти смелость, чтобы вновь подступиться к этому человеку. Пришло и ушло Рождество. Джейн отчаянно хотела, но не решалась еще на одну встречу с Бомбером.

Хищная улыбка тонкогубого рта Джерри Майлса вернула ее в действительность.

— …мы старались этого избежать, Джейн, но в силу трудностей, с которыми сталкиваемся в последние годы, я полагаю что выбора у нас нет. Я требую, чтобы в последний день каждого месяца вы клали мне на стол подробный отчет о проделанной вами работе.

— Отчет? Не поняла.

Когда он начал уточнять свои требования, она уже не могла скрыть изумления. Никто никогда от нее такого не требовал. В «Приз лабораториз» всегда уходили от подобных бюрократических штучек.

— Я этого делать не буду. Это несправедливо. Джерри печально посмотрел на нее.

— Я уверен, совету директоров такой ответ не понравится, учитывая, что наш договор истекает в этом году.

От ярости она едва могла говорить.

— Я отлично работаю, Джерри.

— Тогда потрудитесь каждый месяц класть мне на стол отчет, чтобы я мог разделить ваш энтузиазм.

— Никто этого не делает.

— Вы еще очень молоды, Джейн, и не добились того признания, что остальные.

Она женщина, а он — шовинист, не признающий равенства полов. Природная выдержка удержала Джейн от того, чтобы произнести эти слова вслух. Опять же она понимала, что себе она причинит этим больше боли, чем ему. Вместо этого она поднялась и молча вышла из кабинета.

Она кипела от ярости, пока спускалась на лифте вниз и пересекала холл. Сколь долго еще она должна такое терпеть? Вновь она пожалела, что Кэролайн в отъезде. Вот кому она могла открыть душу.

Серый январский день повис над северным Иллинойсом. Облака прижимались к земле, обещая скорый вечер. Дрожа от холода, она забралась в «сатурн» и поехала в начальную школу Авроры, где вела научную программу для третьеклассников.

Некоторые из коллег подшучивали над этими семинарами. Они говорили, что ведущий физик-теоретик в третьем классе все равно что Ицхак Перлман, обучающий кого-либо азам игры на скрипке. Но ее тревожил уровень преподавания научных дисциплин в начальной школе, и она старалась что-то изменить в лучшую сторону.

Спеша в зал собраний, где ждали ее третьеклассники, и расставляя на столе все необходимое для экспериментов, Джейн заставила себя забыть о Джерри и его бюрократическом садизме.

— Доктор Дарлинг[16]! Доктор Дарлинг!

Она улыбнулась: третьеклассники начали сокращать ее фамилию едва ли не на первом занятии, два года назад, а поскольку тогда она их не поправила, сокращение прижилось. У нее защемило сердце, когда, поздоровавшись с детьми, она вгляделась в их озорные, ждущие ее слов лица. Как же она хотела своего ребенка!

И внезапно ее окатила волна ненависти к себе. Неужели она до конца жизни будет хныкать о том, что у нее нет ребенка, вместо того чтобы взять инициативу на себя? И не стоит удивляться, что она не сумела зачать от воина. Квашня она и есть квашня!

Начиная первый эксперимент, со свечой и пустой коробкой из-под овсяных хлопьев, Джейн приняла решение. С самого начала она знала, что шансы забеременеть с одного раза невелики, и теперь пришло время повторить попытку — в этот уик-энд, когда вероятность забеременеть вновь выходила на максимум.

Она теперь постоянно заглядывала в спортивный раздел местной газеты и знала, что в этот уик-энд «Старз» играют в Индианаполисе, борются с местной командой за выход в полуфинал конференции[17]. Джоди говорила, что после окончания сезона Кэл уедет к родственникам в Северную Каролину, так что времени у нее оставалось совсем ничего.

Совесть, естественно, не замедлила напомнить ей об аморальности ее намерений, но Джейн тут же заткнула ей рот. В субботу она поедет в Индианаполис. Может, на этот раз легендарный куортербек сможет занести мяч в ее «город».

В Индианаполисе весь день лил дождь, и в субботу «Старз» вылетели из Чикаго не утром, а во второй половине дня. Поэтому Кэл вышел из бара отеля и направился к лифту уже ближе к полуночи, хотя обычно перед игрой футболисты ложились спать в одиннадцать вечера. Прошел мимо Кевина Такера, не обменявшись с ним ни словом. Все, что требовалось, они уже сказали на предматчевой пресс-конференции. Оба терпеть не могли улыбаться репортерам и друг другу, но им платили деньги и за это.

На каждой такой конференции Кэлу приходилось смотреть репортерам прямо в глаза и говорить, как он ценит талант Кевина и его поддержку, как они оба отдают все силы ради общего результата. Потом Кевин вещал об уважении к Кэлу, о том, что для него большая честь играть за «Старз». Все это не имело ничего общего с действительностью. Это знали и репортеры, и болельщики. Кэл и Кевин прекрасно понимали, что им никто не верит, но ритуал есть ритуал, и менять что-либо они не могли.

Поднявшись в номер, Кэл вставил в видеомагнитофон кассету с записью последнего матча «Волков» и скинул туфли на пол. Лег на кровать, выбросил из головы мысли о Кевине, чтобы сосредоточиться на маневрах оборонительной линии завтрашних соперников. Перемотал пленку на второй период, включил запись и наблюдал за игрой до интересующего момента. Прокрутил пленку назад, запустил вновь.

Не отрывая глаз от экрана, развернул мятный леденец, положил в рот. Если только его не подводили глаза, куортербек «Волков» приобрел вредную привычку подавать сигнал к переходу в атаку левым флангом, дважды дергая головой влево. Кэл улыбнулся, запоминая эту важную информацию.

Джейн, в том же шелковом костюме, застыла перед дверью в номер Кэла Боннера. Несколько раз глубоко вздохнула. Если сегодня ничего не получится, придется сживаться с жалостью к себе, потому что на третью попытку духа у нее уже не хватит.

Тут до нее дошло, что она забыла снять очки, и она быстро сунула их в сумочку. С таблетками Джоди все было бы проще, но сегодня она могла рассчитывать только на себя. Собрав силу воли в кулак, она подняла руку и постучала.

Дверь распахнулась. Она увидела голую грудь. Поросшую светлыми волосами. Зеленые глаза.

— Я… извините. Я, похоже, ошиблась номером.

— Все зависит от того, кого ты искала, крошка. Молодой парень, лет двадцати четырех или пяти, наглый.

— Я ищу мистера Боннера.

— Так считай, тебе повезло, потому что ты нашла кое-что получше. Я — Кевин Такер.

Джейн наконец-то узнала его, видела по телевизору, но без шлема он выглядел моложе.

— Мне сказали, что мистер Боннер в номере пятьсот сорок два.

Как она могла довериться Джоди?

— Тебе сказали не правильно. — Он чуть надул губы, и Джейн поняла, что оскорбила его, не узнав с первого взгляда.

— А вы не знаете, где мне его найти?

— Разумеется, знаю. А какое у вас дело к нашему старичку? Действительно, какое дело?

— Личное.

— Готов спорить.

Похотливый намек вызвал у нее прилив ярости. Молодой человек напрашивался на то, чтобы его поставили на место.

— Я, между прочим, его духовный наставник. Такер, мотнув головой, расхохотался.

— Теперь это так называется? Да, конечно, я понимаю, что ему нужна помощь. Он стареет, но не хочет этого признавать.

— Я предпочитаю не распространяться о моих беседах с клиентами. Вас не затруднит сказать мне, в каком он номере?

— Думаю, мы поступим иначе. Я отведу тебя к нему.

В его глазах читался ум, и Джейн понимала, что при всей его молодости и отличном здоровье в отцы ее ребенку он не годился.

— Это не обязательно.

— Нет-нет, как можно упустить такое зрелище. Я только возьму ключ.

Ключ он взял, но не надел ни рубашку, ни туфли. Босиком пошлепал по коридору. Они обогнули угол и по другому длинному коридору дошли до номера 501.

Джейн предприняла последнюю попытку избавиться от ненужного свидетеля. Схватила Такера за руку, пожала ее.

— Премного вам благодарна, мистер Такер. Вы очень мне помогли.

— Нет проблем. — Он высвободил руку и дважды постучал костяшками пальцев в дверь.

— Думаю, дальше я справлюсь сама. Позвольте еще раз поблагодарить вас.

— Всегда рад помочь. — Он не сдвинулся с места. Дверь открылась, и у Джейн, оказавшейся лицом к лицу с Кэлом Боннером, перехватило дыхание. Рядом с юным Кевином Такером он нагонял еще больше страха, закаленный в сражениях король Артур, тогда как Такер едва тянул на Ланселота. Она уже забыла, какой он могучий, и с трудом подавила желание отпрянуть.

В голосе Такера зазвучали издевательские нотки:

— Посмотри, кого я нашел в коридоре, Калвин. Твой личный духовный наставник.

— Мой кто?

Мне по ошибке назвали номер мистера Такера, — торопливо вставила Джейн. — Он предложил показать мне, где вас поселили.

Такер ей улыбнулся:

— Тебе никогда не говорили, что ты очень правильно строишь фразы? Словно ведущий программы о природе на телевидении.

— Или как чей-то дворецкий, — пробормотал Кэл, не отрывая от нее светло-серых глаз. — Что ты тут делаешь?

Такер сложил руки на груди, привалился к дверному косяку. Джейн понятия не имела, какие отношения связывают двух этих мужчин, но она ясно видела, что они далеко не друзья.

— Она пришла, чтобы посоветовать тебе, как лучше адаптироваться к старости, Калвин.

У Кэла чуть дернулась щека.

— Разве тебе не надо еще раз просмотреть запись последней игры «Волков», Такер?

— Нет. Об их защите я уже знаю все, что только можно.

— Неужели? — Кэл сощурился. — И тебе известно, каким сигналом обозначает куортербек готовящуюся атаку левым флангом?

Такер весь подобрался.

— Вижу, что нет. Домашнее задание надо готовить, юноша. Твоя золотая ручонка не будет стоить ни цента, если ты не научишься читать сигналы соперника.

Джейн не очень-то понимала, о чем речь, но каким-то образом Кэлу удалось поставить Такера на место.

Такер отлепился от дверного косяка, подмигнул Джейн:

— Ты только не задерживайся надолго. Таким старикам, как Калвин, для восстановления сил надо много спать. Если хочешь, потом можешь заглянуть ко мне. Меня ты не утомишь, будь спокойна.

Хотя наглость молодого человека скорее забавляла, чем злила, Джейн сочла необходимым одернуть его:

— Вам тоже требуется духовный совет, мистер Такер?

— Более чем.

— Тогда я помолюсь за вас.

Он рассмеялся и двинулся по коридору, упоенный своей молодостью и силой. Джейн не могла не улыбнуться.

— Почему бы тебе не пойти с ним, Розибад, раз уж ты находишь его таким забавным?

Она повернулась к Кэлу:

— А разве вы в молодости не были таким же самоуверенным?

— Когда же все перестанут говорить мне о том, что одной ногой я уже в могиле!

Две женщины показались из-за угла, остановились, увидев Бомбера. Он схватил Джейн за руку, потащил в номер:

— Иди сюда.

Пока он запирал дверь, Джейн оглядывала комнату. Подушка поставлена на попа у изголовья, покрывало сбито. Молчаливо светится экран телевизора.

— Что ты делаешь в Индианаполисе? Она шумно глотнула.

— Я думаю, ответ ты знаешь и так. — И с неожиданной для себя смелостью она положила ладонь на выключатель.

Комната погрузилась в темноту, лишь экран продолжал поблескивать серебряным светом.

— Не любишь ты ходить вокруг да около, не так ли, Розибад? Запасы смелости быстро иссякали. Вторая попытка давалась ей труднее первой. Она бросила сумочку на пол.

— А что такого? Мы оба знаем, чем все должно закончиться. С гулко бьющимся сердцем Джейн схватилась за ремень брюк Кэла и потянула на себя. Когда их бедра соприкоснулись, она почувствовала его возрастающее возбуждение, и тут же завибрировала каждая клетка ее тела.

Роль femme fatale[18], столь непривычная Джейн, обычно чурающейся противоположного пола, невероятно возбудила ее. Она вонзилась пальцами в ягодицы Кэла, вжалась грудью в его грудь.

Но инициатива оставалась у нее недолго. Кэл пригвоздил к стене, ухватил за подбородок, задрал ей голову:

— Есть у нас мистер Розибад?

— Нет.

— Только посмей мне солгать. Я хочу знать правду.

Она встретилась с ним взглядом. Хоть в этом она не кривила душой.

— Я не замужем. Клянусь.

Должно быть, он ей поверил, потому что освободил подбородок. И прежде чем он задал следующий вопрос, она просунула руку между ними и расстегнула пуговицу брюк.

Она уже боролась с молнией, когда почувствовала его руки на лифе жакета. Хотела запротестовать, но он рванул жакет за лацканы.

— Нет! — Джейн схватилась за разлетающийся шелк, прикрывая тело.

Кэл тут же отступил на шаг.

— Убирайся отсюда.

Она прижимала жакет к груди. Кэл кипел от ярости, и Джейн понимала, что допустила ошибку, но не могла переступить через себя. Иначе ее замысел становился очень уж грязным.

Она заставила себя улыбнуться:

— Так сексуальнее. Пожалуйста, оставим все как есть.

— Ты превращаешь меня в насильника, а мне это не нравится. Ведь это ты преследуешь меня, а не наоборот.

— Так я задумала. Приехать в Индианаполис, чтобы мной овладели. Одетой.

— Овладели, значит.

Она прижимала жакет к груди.

— Одетой.

Он насупился. Если б она только могла прочитать его мысли.

— А стоячком никогда не пробовала? У стены?

Вот этого ей совсем не хотелось. Она здесь, чтобы зачать ребенка, а не для утоления похоти. Забеременеть же проще лежа.

— Я бы предпочла кровать.

В следующее мгновение он прижал Джейн к стене, задрал юбку, с силой развел бедра, одновременно отрывая ее от пола, придвинулся вплотную.

Звериная сила его тела не испугала ее. Наоборот, она обняла его шею, — Обхвати меня ногами, — скомандовал он, и Джейн тут же повиновалась, Почувствовала, как он расстегнул до конца молнию, приспустил трусы, высвобождая детородный орган. Она думала, что он тут же войдет в нее, но вместо этого ощутила нежное прикосновение его пальцев.

Зарылась лицом в плечо и прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Об удовольствии она и думать не хотела. Он же превращал ее в шлюху. Хотел использовать, а потом выбросить за ненадобностью. Она упивалась унижением, чтобы не поддаться нарастающей страсти.

Его палец неспешно продолжал свое исследование. По телу Джейн пробежала дрожь. Она сосредоточилась на боли в раздвинутых до предела бедрах, в натянутых как струна мышцах, лишь бы не замечать этих волнующих прикосновений. Не получалось. Очень уж они возбуждали, и ее ногти вонзились в спину Кэла.

— Овладевай же мной, черт побери.

Он выругался с такой злобой, что она даже испугалась.

— Да что с тобой такое?

— Давай же! Немедленно! Он ухватил ее за ягодицы.

— Черт бы тебя побрал!

Она опять прикусила губу, когда его конец вонзился в нее, сильнее схватилась за плечи, в твердой решимости не упустить своего.

Жар от его тела через рубашку обжигал ей грудь, спина терлась о стену, мышцы ног болели все сильнее. Тут уж не до удовольствий. Она могла думать лишь об одном: скорее бы он кончил.

Его удары проникали все глубже. Кэл ублажил бы ее по полной программе, если б было на то ее желание, но она как раз этого и не хотела. Она словно отдала приказ — никаких наслаждений, и он подчинился.

Рубашка Кэла взмокла от пота, Джейн чувствовала, что своей резкостью он как бы наказывает их обоих. Ей с трудом удалось удержаться на конце Кэла, когда он таки выстрелил. Тело хотело впитать каждую частичку спермы, а вот измученная душа мечтала о том, чтобы скорее поставить точку.

Долго тянулись томительные секунды, прежде чем он вытащил свой агрегат. Отступил на шаг, опустил Джейн на пол.

Колени у нее подгибались, с большим трудом ей удалось удержаться на ногах. На Кэла она посмотреть не решалась. Как она могла так поступить с ним, не один раз — дважды.

— Розибад…

— Извини меня. — Она наклонилась, чтобы поднять сумочку, схватилась за ручку двери. Придерживая жакет одной рукой, с мокрыми от спермы бедрами выскочила в коридор.

Он позвал ее по имени. Глупому имени, которое она нашла на рекламе пива. Она не могла допустить, чтобы он последовал за ней, поэтому на бегу, не оглядываясь, помахала ему рукой, как бы говоря: «Пока, дурачок. Не звони мне. Я позвоню сама».

Дверь за ее спиной захлопнулась.

Он все понял.