"Леди, будьте паинькой" - читать интересную книгу автора (Филлипс Сьюзен Элизабет)

Глава 5

Едва войдя в вестибюль, где уже ждал Кенни, Эмма удивленно моргнула. Куда девался незнакомец с жестким взглядом прищуренных глаз? Перед ней возник дружелюбный беззаботный бездельник, готовый обнять и приветствовать весь мир. Но на этот раз ее не одурачишь!

Правда, на какое-то мгновение Эмма совсем забыла, какая он сволочь, и просто наслаждалась чудесным зрелищем. Ну просто бальзам для глаз! Он оставил стетсон дома, и жесткие волосы в солнечном свете отливали синевой. Выцветшая футболка с логотипом университета штата Техас натянулась на плечах. Песочного цвета шорты облегают бедра. Рабочие коричневые ботинки с белоснежной полоской носков над ними хорошо начищены.

Эмма ошарашенно уставилась на него. Рассудок вернулся к ней, когда уголок рта Кенни дернулся в знакомой ухмылке.

— Доброе утро, леди Эмма. Рад видеть, что вы захватили зонтик. В этом году, правда, дождей еще не было, но вдруг начнутся.

Эмма растерянно опустила глаза на россыпи цветов на зонтике, словно недоумевая, как все это очутилось в ее руках; потом, расплывшись в жизнерадостной улыбке, подчеркнутым жестом ткнула наконечником в дверь:

— Что же, пора в путь.

И злорадно заметила, как заходили желваки на его скулах.

— Сначала завтрак, — Заупрямился он, — потом дела.

— Я уже поела.

Он лениво оглядел ее с головы до пят и, очевидно решив показать Эмме ее место, нарочито протянул:

— Что же вы, леди Эмма! Забыли, кто вам платит?

Ей следовало ожидать этого оскорбления.

— Возьму-ка я, пожалуй, блинчиков с ежевичным вареньем, — решил он. Цепкие пальцы обвились вокруг запястья Эммы. — А как насчет вас?

Эмма уже собиралась упомянуть о довольно познавательной беседе с Франческой, состоявшейся около часа назад, и словно невзначай обронить, что она в любой момент может перезвонить дорогой подруге, но отчего-то заколебалась. Пожалуй, слишком рано бить из артиллерии главного калибра, стоит приберечь это напоследок. Да и, впрочем, не важно, один раз она позавтракает или дважды.

Устраиваясь в кабинке кафе, она против воли думала о том, чем занималась с этим мужчиной вчера вечером. Неужели резкая смена климата так подействовала на ее здравый смысл? Чего она надеялась добиться, бросившись на шею Кенни Тревелеру через несколько часов после того, как появилась в этой стране? Если уж рвалась переспать с кем-то, следовало сначала убедиться, что сторожевые псы Хью обо всем пронюхают. Подобные необдуманные действия совсем не в ее стиле, и от осознания этого Эмме стало не по себе.

— Мне только чай, — попросила она официантку. Кенни просиял и одобрительно кивнул:

— Прекрасный выбор. Добавьте сюда блинчики с ежевичным вареньем, жареный бекон, и то же самое для меня, только вместо чая кофе.

Он намеренно провоцировал ее на стычку, но Эмма невозмутимо улыбнулась:

— Поменяйте блинчики на тост, пожалуйста, и бекон на клубнику.

Замотанная официантка налила ему кофе и умчалась, прежде чем Кенни успел разнообразить заказ еще несколькими блюдами.

Но у Эммы было полно работы, и дальше терпеть его выходки она не намерена! Выдержав ровно минуту, в продолжение которой она любовалась букетом цветов на стойке, девушка перешла к делу:

— Вы нашли тату-салон?

— Никаких татуировок. В жизни не слышал ничего глупее!

— Я сделаю наколку. Сегодня же. Это не подлежит обсуждению.

Эмма понимала: одной татуировки будет недостаточно, чтобы Хью изменил мнение о ней, но ее выходка по крайней мере заставит его усомниться в правильности выбора.

Она оглядела кафе, гадая, кто из мужчин, прятавшихся за газетами, нанят следить за ней. Ни одного подозрительного лица… но Эмма была уверена, что Хью не позволит ей целых две недели болтаться по Техасу без присмотра. И тот факт, что он без труда обнаружил ее сегодня, только подтверждал ее предположения.

— Как вы предстанете перед своими маленькими доверчивыми ученицами в таком виде? — увещевал ее Кенни.

Она никогда больше не предстанет перед милыми девочками, но к чему Кенни знать об этом?

— Они будут еще лучше относиться ко мне.

— Если вы именно этого добиваетесь, почему бы не повесить кольцо в нос? Или выкрасить волосы фиолетовым?

Она подумывала насчет кольца, но боялась, что ей занесут инфекцию, а слишком яркая окраска волос выдаст Холройду ее намерения как слишком очевидные. Единственное, на что она осмеливалась, — крошечная татуировка. Хью должен поверить, что ошибся в ней. Стоит ему заподозрить, что его водят за нос, и «Святая Гертруда» будет снесена.

Официантка принесла чай и тут же испарилась.

— И где же будет эта чертова наколка?

— На предплечье.

Как только все будет кончено, придется до конца жизни носить платья с рукавами.

— Леди не делают наколок на предплечьях. Скорее уж на щиколотке, или плече, или… если вы действительно желаете соблюсти приличия… а именно это я вам рекомендовал бы, если бы собирался давать советы, чего я никогда не делаю… лучше уж на груди.

Ее чашка замерла на полдороге к губам. Единственное слово вновь воскресило в памяти ощущение черного шелка, скользящего по коже, тепло его рта, губы, впивающиеся в сосок.

Похоже, он знает, какое действие производят его слова, и наслаждается этим.

— Неужели? — Она вынудила себя отпить глоток чая и поставила чашку на стол. — Что же, кому и знать, как не вам.

— Все еще кипяточком писаете после вчерашней ночи, верно?

— Скорее злюсь, мистер Тревелер. Директрисы никогда не писают кипятком.

Кенни хмыкнул, но тут же уставился на нее с мальчишеским энтузиазмом.

— Заполните белые пятна в ходе моих рассуждений, леди. Насколько я понял, вы милая незамужняя дама, которая хотела бы внести немного остроты в свою жизнь и чуточку поразвлечься. Все это совершенно естественно. Но на родине, в Англии, вам необходимо поддерживать репутацию, поэтому там вы не можете себе позволить никаких рискованных экспериментов. Однако в великом штате Техас каждый волен делать все что заблагорассудится. Так вот, растолкуйте мне: какая разница между профессиональным жиголо и профессиональным игроком в гольф? Все необходимые прибамбасы у меня с собой, и я с радостью позволю вам ими пользоваться.

— Вы весьма великодушны, позволяя мне распоряжаться своими игрушками, но видите ли… дело в том, что я не позволила бы вам прикоснуться к себе, будь вы даже последним мужчиной на земле.

И не успели эти слова слететь с языка, как в мозгу пронзительно завыли тревожные сирены. Что она наделала? Да ведь этот ленивый дурень зарабатывает себе на жизнь, состязаясь с такими же хитрыми противниками, и теперь по азартному блеску в глазах ясно как день, что он с радостью подхватил брошенную перчатку.

— Ну, это мы еще посмотрим, леди Эмма.

К счастью, в этот момент появилась официантка с заказом. Эмма съела почти всю клубнику, но с трудом заставила себя проглотить несколько кусочков тоста. Кенни прикончил блинчики и потянулся за остатками тоста.

— Это негигиенично, — указала она.

— Прошлой ночью мы уже обменялись микробами. Лично я не слишком об этом беспокоюсь.

Ну уж нет, она не покажет ему, что была потрясена его одурманивающими медленными поцелуями.

— Удивительно, как вы не растолстели при таком зверском аппетите.

— Я сжигаю за день миллионы калорий.

— За какими, интересно, занятиями?

— Безделье — тяжелый труд.

Эмма скрыла невольную усмешку, но тут же встревоженно нахмурилась. Нельзя терять бдительность и поддаваться обаянию этого прохвоста.

— Если не поможете мне найти тату-салон, придется взять в руки справочник и отыскать самой. Ну а пока я хотела бы пройтись по магазинам.

— Мне почему-то казалось, что эта поездка с чисто научными целями.

Кенни знаком подозвал официантку.

— Да, но работа в библиотеках займет не все мое время. Сегодня я хотела бы провести несколько часов в Далласском историческом обществе. Договорилась со служащими, что проверю кое-какие документы. Кроме того, у меня дела в Остине, в библиотеке университета штата Техас, и в Сан-Антонио.

— Расскажите мне немного о вашей героине.

— Леди Саре Торнтон? Журнал «Нью хисториен» заказал мне статью о ней. Хотя я больше не веду уроки истории, но по-прежнему стремлюсь к научным исследованиям. Леди Сара — необыкновенная женщина. Аристократка, но для своего времени весьма независима и невероятно любопытна. Она в одиночку объездила весь этот район в 1872 году.

— Заметьте, в одиночку, — подчеркнул Кенни.

— Леди Сара была куда храбрее меня. Ее дорожные записки поразительны, потому что она увидела Техас глазами не только женщины, но и иностранки. Она была в Далласе в тот день, когда на вокзал Хьюстона прибыл первый поезд. Ее описание праздника, устроенного по этому поводу, и барбекю из буйволиного мяса весьма занимательно.

Кенни бросил на стол несколько банкнот и поднялся.

— Ужасно странно, что у благородной дамы хватило мужества на такую поездку в девятнадцатом веке, а современная взрослая женщина может быть такой трусихой.

— Леди Саре не приходилось иметь дела с машинами, — заметила Эмма, следуя за ним. Леди Саре, кроме того, не нужно было шокировать герцогов, появляясь в обществе привлекательных мужчин, подумала она.

Едва они очутились в вестибюле, Эмма вручила ему два доллара.

— Это за чай. Вы заставили меня заказать остальное, так что сами и платите.

— Оставьте себе ваши медяки.

— И нечего на меня рычать.

Эмма сунула деньги в сумочку и, чтобы позлить его, показала зонтиком на дверь.

— Сюда.

Кенни выхватил у нее зонтик и бросил швейцару.

— Будьте добры, сожгите это. Ради меня.

— Отнесите в мой номер, пожалуйста, — перебила Эмма. — Мисс Уэллс-Финч. Комната 820.


Она почти добралась до автостоянки, прежде чем сообразила, что Кенни нет рядом и она понятия не имеет, где он припарковал машину.

Оглянувшись, Эмма увидела, что он отползает от стойки портье со скоростью улитки, наглотавшейся снотворного, и нетерпеливо постучала об пол носком босоножки.

Кенни поприветствовал каких-то бизнесменов и остановился полюбоваться мозаикой на стене.

Эмма вздохнула и поискала взглядом его машину. И даже не удивилась, заметив ее в запрещенном для стоянки месте. Пришлось набраться терпения и ждать, пока он подойдет.

Прошла целая вечность, прежде чем он открыл дверцу.

— Уверены, что так уж необходимо сегодня таскаться по магазинам? — осведомился он, как только она уселась и застегнула ремень безопасности.

— Да. Что-нибудь приличное и недорогое.

— В таком случае вам не повезло, потому что я знать не знаю ничего в этом роде. Покупайте что пожелаете, и пусть пришлют счета мне.

Они выехали на шоссе.

— Ни за что!

— С чего вдруг такая щепетильность? Вчера вы торговались как бешеная и вынудили меня платить сотню гринов в день, чтобы заткнуть вам рот.

— Две сотни. И деньги вытянуты из вас шантажом, так что это совсем другое дело, — злорадно ухмыльнулась она.

Кенни, не стесняясь, рассматривал ее сегодняшний наряд: короткую юбку из джинсовки цвета хурмы и кремовый, забранный под пояс топ с изображенным на груди живописным пейзажем и парочкой синих птичек неизвестного вида.

— Очень милая блузка.

— Спасибо. Мне ее подарили пятиклассники в честь окончания учебного года.

Пока они мчались по шоссе, Эмма наконец получила возможность полюбоваться красотами штата, который знала раньше исключительно по историческим книгам. Рекламные щиты, небольшие магазинчики и рестораны быстрого питания не представляли особого интереса, но дух захватывало при виде открывавшихся перед ней далей. Эмма в жизни не представляла нечто столь разительно отличавшееся от Лоуэр-Тилби или обветренных зданий «Святой Гертруды» из красного кирпича, аккуратных газончиков и вековых деревьев.

Что подумала леди Сара Торнтон, увидев эти безграничные просторы, бездонное небо и зеленую землю?

Едва Кенни попытался припарковаться в очередном запрещенном для этой цели уголке, она схватила его за руку:

— Ни в коем случае.

— Я не собирался оставлять здесь машину, — заявил он с видом оскорбленной невинности. — Слоняться по магазинам с дамами — занятие не из приятных, по крайней мере для меня. Поэтому я всего лишь завезу вас, куда потребуете, а сам пойду побросаю для практики мячи. Заеду за вами через три часа.

— Не выйдет. Я прекрасно знаю, чего ищу, и не собираюсь задерживаться так долго. — Эмма ловко выхватила ключи из замка зажигания. — Идемте со мной.

Он отобрал ключи и, вздыхая и ворча, поплелся рядом.

— Постарайтесь не торчать там больше получаса. Я не шучу, леди Эмма, иначе вы только меня и видели.

— Угу.

Эмма осмотрела витрины и почти моментально обнаружила то, что искала. Показав на овальную бетонную скамью, она сухо велела:

— Ждите здесь. Я сейчас вернусь.

— Чертова баба! Настоящий капрал в юбке! Командует мной, как новобранцами на плацу! Воображаете, что я могу рассиживаться в огромном торговом центре, не вызвав при этом переполоха?

— О чем это вы толкуете?

— Я достаточно известная личность. Или до вас еще не дошло, чем это может кончиться?

И словно в доказательство его слов, к ним немедленно устремились две молодые особы с розовыми пластиковыми пакетами.

— Кинни!

— Ну, — накинулся он на Эмму, — теперь видите, что наделали?!

— Я недолго, — пообещала она, перед тем как скрыться.

Эмма сдержала слово, но, вернувшись, обнаружила небольшую толпу, скрывшую от нее Кенни. Тот, похоже, давал импровизированную лекцию по игре в гольф.

— После того как замахнулись, опускайте руку плавно и медленно. Если хотите набрать скорость, пока проходите через…

Взгляды их встретились, но, несмотря на все протесты, Кенни, похоже, безмерно наслаждался и собой, и своей известностью и вовсе не спешил поскорее избавиться от почитателей. Поэтому Эмма нырнула в отдел аксессуаров и добавила к своим покупкам кое-какую недорогую бижутерию. Как раз к этому времени Кенни наконец отвязался от поклонников и повел ее к машине.

— Теперь татуировка, — объявила она, как только они вновь вырулили на дорогу.

— Вы это в самом деле серьезно?

— Абсолютно.

Кенни ненадолго задумался.

— Ладно, если так уж настаиваете, я вам помогу. Но потребуется немного времени, чтобы найти место, где можно быть уверенным, что они используют стерильные иглы.

— Иглы?

— А как, по-вашему, наносятся наколки?

— Нет, я, конечно, понимаю… просто вы произнесли это слово с таким видом…

— Будет больно, королева Элизабет. Так что, если боитесь боли, лучше откажитесь от этой идеи.

— Ну не настолько же все ужасно. Кенни насмешливо фыркнул.

— Вы просто стараетесь меня запугать…

— Что ж, извините. Я просто старался проявить участие и сострадание.

— Ха!

— Ладно, уговорили. Я поищу это проклятое заведение, после того как отвезу вас в библиотеку.

Первая здравая мысль, которая пришла ему в голову!

— Превосходно!

Они направились к Стейт-Фейр-парк, где во внушительном здании в форме буквы "Т", принадлежащем администрации штата, размещалось Далласское историческое общество. Эмма выскользнула из машины, предварительно уговорившись с Кенни встретиться на этом месте в три часа.

Хотя она намеревалась сразу же отправиться в общество, но обнаружила, что слишком многое хотела бы сначала посмотреть, и потратила немало времени, изучая огромные фрески, тянувшиеся вдоль всего мемориального зала. На них была изображена история Техаса от 1528 года до наших дней. Когда Эмма наконец добралась до помещений общества, ее тепло приветствовали, и следующие несколько часов она провела за сверкой дневника леди Сары с другими источниками того же периода — и так увлеклась, что, поглощенная своим занятием, потеряла представление о времени и появилась перед Кенни только в три пятнадцать. «Кадиллак» оказался на месте, как и его взбешенный хозяин.

— Вы опоздали! Ненавижу опоздания!

— Но, Кенни, вы просто не имеете права жаловаться! Откуда мне было знать, что вы приедете вовремя, после того как вчера пришлось прождать вас целых сорок минут?

— Это совсем другое дело.

— Потому что опаздывали вы, а не я?

— Что-то в этом роде.

— Вы просто невозможны. Нашли тату-салон?

— Даже кое-что получше. Отыскал даму, которая делает татуировки на дому.

— Правда? И по-вашему, она надежна? Можно на нее положиться?

— Столп общества. Надежнее быть не может. Единственная загвоздка в том, что у нее полно клиентов и раньше десяти часов вечера она принять вас не сможет, да и то пришлось ее буквально умолять.

Эмма от души понадеялась, что детективы Хью будут рыскать неподалеку.

— Прекрасно.

В пустом желудке громко заурчало.

— Пожалуй, я не прочь бы пообедать.

— А я знаю чудесное местечко.

Двадцать минут спустя они въехали в массивные ворота и оказались в загородном клубе, где каждый камешек кричал о роскоши и недоступности для простых смертных. Аллея, обсаженная вековыми деревьями, привела к зданию с колоннами в новогреческом стиле. Не успел Кенни отвести машину на стоянку, как Эмма выбралась из салона, и направилась к парадному входу. И снова не сразу сообразила, что он остался на месте, Эмма обернулась. Кенни, подбоченившись, наблюдал за ней.

— Интересно, вы точно знаете, куда идете?

Эмма растерянно огляделась.

— Не совсем.

— В таком случае почему рветесь вперед?

— Сама не знаю. Привычка такая.

— Отвыкайте. Мне это не нравится.

И Джереми Фоксу тоже. Но что поделать, если она не привыкла быть ведомой? Большую часть жизни Эмма была совершенно самостоятельной, всегда сама решала свои проблемы и слишком рано осознала, что, если не станешь ведущей, не постоишь за себя, тебя затопчут.

Кенни небрежно махнул в сторону соседнего особняка, чуть поменьше размерами:

— Нам туда.

— Простите.

Чувствуя себя донельзя глупо, Эмма последовала за ним по дорожке, ведущей к двери с резными деревянными буквами. Она прочла, что это ресторан для профи. Завсегдатаи приветствовали Кенни, как члена королевский семьи, явившегося с неофициальным визитом.

— Эй, Кинни! Ну, как дела?

— Не видел тебя несколько дней!

— Слышал, как Чарли вчера сделал игл на седьмой? Так разволновался бедняга, что слег с сердечным приступом и не сумел закончить раунд.

Кенни едва успевал возвращать приветствия. Кивал, пожимал руки, сочувствовал Чарли и, наконец, повел Эмму в гриль-рум, отделенную от зала стеклянной перегородкой.

— Надеюсь, вы не станете возражать против обеда в одиночестве, — пробормотал он и сделал знак официантке: — Позаботься о ней, ладно, Мэрией? Я немного побросаю мячи.

— Не беспокойся, Кенни. Кстати, знаешь, что все наши служащие подписали обращение к антихристу с требованием вернуть тебя в игру?

— Нет, но все равно огромное спасибо. Поверь, меня это тронуло. Поблагодари их за меня, ладно?

Он исчез, а Мэрией усадила Эмму за столик у окна.

— Отсюда вы все увидите, милочка. Ну разве он не душка! Какое потрясное зрелище! Никто не орудует длинными клабами с железными головками лучше, чем Кенни Тревелер.

Эмма одарила ее приветливым, но сдержанным взглядом. Ей были совершенно безразличны все клабы с железными головками на свете.

Были.

Пока она не увидела его.

Он по-прежнему был в шортах, но сменил грубые ботинки на туфли для гольфа, а выцветшую футболку — на темно-коричневую рубашку-гольф, с очередным логотипом, который Эмма не смогла разглядеть. Двигаясь с изысканной грацией большой кошки, он раз за разом взмахивал клюшкой. Мячи взмывали в воздух так высоко, что Эмма не видела, куда они приземляются. Ее не удивила ловкость Кенни, но такая неожиданная мощь, странная для столь ленивого на вид человека, отчего-то кружила голову.

Он оставался для нее совершенной загадкой. У Эммы было такое ощущение, что в этом тихом омуте бурлят темные страсти. Но какие? И куда они могут завести ее? Она вспомнила о том, что Кенни сказал в машине, давая понять, как сильно хочет переспать с ней.

Какая разница между профессиональным жиголо и профессиональным игроком в гольф? Все необходимые прибамбасы у меня с собой, и я с радостью позволю вам ими попользоваться.

Но разница была. И огромная. Она сохранила бы уважение к себе, если бы купила услуги этого мужчины. Но о каком уважении может идти речь, если она присоединится к орде истеричных фанаток богатого прославленного спортсмена?

Весь день она заставляла себя не вспоминать о вчерашнем, но сейчас, уныло жуя сандвич с жареным цыпленком и наблюдая за виртуозной игрой Кенни, изнывала от знакомого волнения. В конце концов Эмма выругала себя и заставила мыслить логически. Татуировка и полная смена имиджа не заставят Хью Холройда отступить — разве что он призадумается. Она с самого начала понимала: придется выкинуть нечто из ряда вон выходящее. В самом деле завести любовника? Идея довольно привлекательная. Но только не Кенни Тревелера. После того, что случилось прошлой ночью, такой поступок по меньшей мере аморален. Она не могла связно объяснять, почему так считает, просто знала, и все. Нужно найти кого-то другого.

Эта мысль так расстроила Эмму, что она потеряла аппетит. Кенни Тревелеру, конечно, нельзя доверять, но он необычайно привлекателен и сексапилен, этого у него не отнимешь, и, несмотря на свою ненависть к подобного рода личностям, Эмма хотела быть с ним.

Она мрачно уставилась на свой сандвич и попросила официантку принести чашку чая, хотя совершенно не страдала от жажды. Все что угодно, лишь бы отвлечься от созерцания стройной атлетической фигуры Кенни.


Кенни завез Эмму в отель, прежде чем заехать к себе и переодеться в то, что он называл «тату-салонным обмундированием». Ровно в семь тридцать Эмма спустилась в вестибюль и немедленно осмотрелась, пытаясь определить, который из присутствующих следит за ней, но не обнаружила никого, кроме туристов и бизнесменов.

Через вращающуюся дверь вошел Кенни в темно-синих слаксах и белой тенниске с очередной рекламной надписью. Интересно, что, у него других нет?

При виде Эммы он вздрогнул и замер.

— Что, во имя всего святого, вы с собой сотворили?!

— Кто такой антихрист?

— Это вас не касается. И вообще, сейчас мы говорим не об этом, а о весьма прискорбной метаморфозе. Как получилось, что я оставил в вестибюле Мэри Поппинс, а нашел Мадонну?

Он брезгливо оглядел новый наряд Эммы, приобретенный в недорогом бутике торгового центра: облегающее черное платье без рукавов, короткое по самое некуда, с молнией на спине. Она была застегнута не до конца, спина оказалась оголена до такой степени, что в Лондоне наверняка пронюхают об этом.

— В самом деле? Вы действительно считаете, что я похожа на Мадонну?

— Совершенно ничего общего, — прорычал Кенни так тихо, что никто, кроме нее, не услышал. — Скорее уж на Мэри Поппинс с нимфоманиакальным уклоном. Еще утром в вашем костюме не было ничего вызывающего, и, я требую, чтобы вы немедленно переоделись.

— Господи, Кенни, вы говорите совсем как разгневанный папаша!

Физиономия Кенни стала поистине зловещей.

— И вы в восторге от этого, не так ли? Готовы бродить по городу в тряпочке, не оставляющей простора воображению?

— А мне идет, верно? Совсем неплохо.

Возможно, она в самом деле зашла слишком далеко! Если даже такой распутник, как Кенни Тревелер, считает, что она перегнула палку, наверное, следует действовать тоньше.

Эмма покорно подтянула язычок молнии до самого верха.

— Ну вот.

Кенни продолжал критически озирать ее.

— На вас тонна косметики.

— Я всегда крашусь.

— Но не до такой же степени!

— Наложено со вкусом, ничего чрезмерного, и не пытайтесь уверить меня в обратном.

— Дело не в этом.

— Тогда в чем же?

Он открыл было рот, но тут же беспомощно Качнул головой.

— Понятия не имею. Но точно знаю, что между случившимся прошлой ночью и вашей навязчивой идеей насчет татуировки, а теперь еще и этим… есть нечто общее… отчего мне не по себе. Одно дело — наслаждаться свободой на каникулах, и другое — сорваться с цепи. Может, все-таки честно объясните, что творится у вас в мозгах?

— Я в полном порядке.

Кенни поспешно потянул ее в сторону и, не повышая голоса, попросил:

— Послушайте, Эмма, будем откровенны: у вас нестерпимый зуд в определенном месте. Это вполне понятно, но нельзя же позволять чесать себя первому встречному? Расхаживать в таком виде — все равно что выставить себя на аукцион и повесить табличку «продается».

— Чепуха. Ведь вы будете со мной весь вечер, не так ли? Значит, я в полной безопасности.

Она решительно направилась к дверям.

— Я совершенно о другом, — процедил он. — Немедленно переоденьтесь, и я отвезу вас ужинать в шикарный мексиканский ресторан.

— Боитесь, что испортите репутацию, показавшись на людях с женщиной вполне определенного типа?

— Речь идет не обо мне, а о вас.

— По-моему, я достаточно ясно дала понять, что не меняю решений.

Она дружелюбно улыбнулась и зашагала к автостоянке, прикрепляя на ходу серебряные клипсы в виде маленьких тройных колец. Кенни поспешил догнать ее.

— Я отказываюсь отвечать за последствия. Когда в следующий раз позвоните Франческе, постарайтесь объяснить ей, что я сделал все возможное, пытаясь вбить вам в голову толику здравого смысла.

Она подождала, пока Кенни выведет машину из запрещенного для стоянки уголка.

— Кто такой антихрист?

— Человек, чье имя я не желаю произносить, — коротко бросил Кенни и постарался поскорее сменить тему: — Как прошел ваш визит в Историческое общество?

— Получила новые подтверждения того, что леди Сара была поразительным наблюдателем. Ее описание праздника на железной дороге вполне соответствует другим источникам, но она приводит куда больше подробностей.

Он стал оживленно расспрашивать Эмму о методике ее исследований, и она сама не заметила, как прощебетала всю дорогу до ресторана. И лишь когда машина остановилась, смущенно пробормотала:

— Извините. Иногда я слишком увлекаюсь.

— Не имею ничего против, — отозвался Кенни, подводя ее ко входу в ресторан. — Мне нравится история, и я люблю, когда люди увлечены своей работой. Слишком много несчастных недотеп всю жизнь занимаются тем, что в душе ненавидят. — Он вежливо придержал для нее дверь. — Готов побиться об заклад, что вы были хорошей учительницей, прежде чем эти торговцы живым товаром взялись за вас и превратили в Леди Директрису, живого монстра, внушающего страх и ужас несчастным детишкам.

— Я с удовольствием вхожу в класс, — улыбнулась Эмма, — но должность директрисы имеет свои преимущества.

— Ну да, груды мехов и бриллиантовые браслеты.

— «Святая Гертруда» — чудесное старинное местечко. Правда, она требует модернизации. Обожаю выпутываться из любых положений.

— Она?

— Это трудно объяснить. Видите ли, школа для меня — живой организм, что-то вроде милой старой бабушки. Это нечто особенное.

Кенни бросил на Эмму любопытный взгляд, но тут подошла хостесс[5], поздоровалась с Кенни и повела их к столику.