"Мы встретимся вновь" - читать интересную книгу автора (Карр Филиппа)ГОСТЬЯ ИЗ ФРАНЦИИПродолжалась подготовка к нашей свадьбе. Никогда не видела прежде, чтобы миссис Джермин так радовалась жизни. Казалось, она помолодела на много лет, и счастье ее было безграничным. Джоуэн вернулся, и мечты ее претворялись в жизнь. Впереди она видела прекрасную жизнь и правнуков, бегающих вокруг нее. Она говорила мне, что если бы она выбирала жену для своего любимого внука, то выбрала бы только меня. Как-то миссис Джермин сказала: – Убеждена, что, если бы не эта ужасная война, я никогда бы не стала такой счастливой, как сейчас. Потому что она показала, как ценна жизнь, и теперь я понимаю, насколько близка была к потере того, что больше всего на свете любила. Рана Джоуэна понемногу затягивалась, и, хотя ему еще надо было хорошенько подлечиться, мы не собирались откладывать свадьбу. То были прекрасные дни. Каждое утро приносило мне радость. Я жила в Трегарленде, но каждый день бывала у Джерминов. У нас все еще было много раненых, которые требовали ухода, но везде царил дух ожидания, так как немцы отступали и конец их был близок. Будущее сияло передо мной. Однажды, когда мы с Джоуэном и его бабушкой сидели за чаем, вошла служанка и сообщила, что у нас гости. – Кто, Морвенна? – спросила миссис Джермин. – Кажется, это мистер и миссис Гринли, мэм. Я никогда не видела их прежде. С ними молодая девушка. Они сказали, что хотят видеть мистера Джоуэна Джермина. – Хорошо. Пригласите их наверх. Я не знаю ни мистера, ни миссис Гринли. А ты, Джоуэн? – Как и Морвенна, я никогда не слышал о них. – Тогда посмотрим, кто это. Когда появились те трое, Джоуэн изумленно что-то крикнул и пошел им навстречу. – Лизетта! Что ты делаешь здесь? – Джоуэн! Дорогой! – воскликнула девушка. – Я здесь. Я приехала, потому… Она опустила глаза. – Мистер и миссис Гринли? – вопросительно произнес Джоуэн. – Мы жили во Франции, – стала рассказывать миссис Гринли. – Мы приехали туда лет за десять до войны, но выбраться смогли только сейчас. Лизетте тоже нужно было в Англию, и мы взяли ее под свое покровительство и обещали ее матери благополучно доставить ее сюда. – Лизетта, почему ты… твоя мать? Джоуэн явно был ошеломлен. Миссис Джермин предложила:– Вам лучше присесть. Виолетта, попросите, чтобы нам принесли еще чашки и свежего чая. Гринли сказали, что не могут оставаться и что им и в самом деле надо спешить. – Обстоятельства… мы подумали, что должны были привезти Лизетту. И тут я кое-что заметила. Лизетта была как-то неестественно полна. Возможно, она беременна? Если так, то почему она приехала сюда? Может быть, ее мать решила, что сейчас, в сегодняшней Франции, не стоит рожать ребенка? Нет условий… но почему? Лизетта сказала на ломаном английском: – У меня будет ребенок, – она загадочно улыбнулась Джоуэну. – Твой… и мой. В комнате наступила тишина. Джоуэн был поражен. Миссис Джермин побледнела. – Простите, но нам нужно идти, – произнес мистер Гринли. – Мы обещали матери Лизетты доставить дочь сюда, и мы это сделали. До свидания. Я поднялась и сказала: – Я провожу вас. Когда мы вышли из комнаты, миссис Гринли повернулась ко мне и проговорила: – Думаю, что для вас это очень сильное потрясение. Но бедная девочка нуждается в заботе, и все, кажется, хорошо… – Тут какая-то ошибка… – Такие вещи бывают. Молодой человек в крестьянском доме… Марианна очень хорошо относилась к нашим во время войны. Она спасла от смерти многих из них… от лагерей, по крайней мере. И довольно неприятно, когда твоя дочь… Ведь ей только шестнадцать. Так что будет правильно, если молодой человек что-то сделает для нее. Марианна и в самом деле была очень расстроена, и когда Лизетта сказала, кто был тем человеком, мы решили, что он должен знать, что происходит. И обещали привезти девочку сюда, и вот она здесь… – Это неправда, – настаивала я. – Это кто-то другой. – Она знала его имя и адрес. Я была рада, когда они ушли, и вернулась в гостиную. В это время Джоуэн говорил Лизетте: – Это невозможно, Лизетта. И ты знаешь это. Ты знаешь, что ничего не было… – Было. Ты был болен, и я пришла к тебе, чтобы успокоить, лежала с тобой в постели всю ночь… и не одну ночь. Я делала тебя счастливым. Я не думала, что это может случиться, но вот… – Так это была ты? – недоверчиво спросил Джоуэн. – Да… и у нас будет ребенок. Я сказала маме: «Джоуэн богатый человек, добрый. Он позаботится о ребенке». Моя мама говорит, что сейчас плохо иметь детей во Франции. Нет еды… И у ребенка должен быть отец. Мы были потрясены. Всего лишь несколько секунд назад мы думали, как мы счастливы. Просто не верилось. И девушке было всего шестнадцать. Замешательство, ужас – мы просто оцепенели от этого. Не верилось, что такое обрушилось на нас. – Это невозможно, – повторял Джоуэн. – Вы не можете верить этому! Но я вынуждена была верить – ведь он сам рассказывал, как это было. Миссис, Джермин пришла в себя. Она составила план действий. О девушке надо позаботиться. Для нее следует приготовить комнату. Если ее история соответствует действительности, то наш долг выполнить все положенное. Что касается Лизетты, то она не казалась очень встревоженной. Было ясно, что ее радовало то положение, в которое она попала. Обстановка явно пришлась ей по душе, особенно дом, стоящий над морем. – Это прекрасный дом, – сказала она. – Он будет домом для моего ребенка. О, дорогой Джоуэн, у нас будет ребенок. Он вырастет большим и сильным, как ты. Она часто смеялась чему-то, но смех ее был какой-то нервный, пронзительный. Я заметила, что хоть она и смеется, но в глазах у нее стоят слезы. – Над чем ты смеешься, Лизетта? Почему? – спросила я. – Я смеюсь, потому что счастлива. Мой ребенок будет жить в этом большом доме. Очень хорошо… – Но, кажется, на самом деле ты не так счастлива! – сказала я. Растерянно она взглянула на меня: – Нет, отчего же. Мой ребенок будет жить в таком большом прекрасном доме. Это делает меня по-настоящему счастливой. Интересно, что у нее на уме. Она была слишком молода, чтобы скрыть свои мысли. Ей ведь не было и семнадцати. Она мало помнила, что было перед войной. Прошло пять лет, как она началась, а дети быстро растут в такое время. Она могла хорошо разбираться в одном и ничего не знать о другом. Несмотря на беспокойство, которое она нам доставила, мне было жаль эту девочку. Временами она походила на ухоженного обласканного котенка, а временами. – на драную уличную кошку. Не раз я пыталась влезть к ней в душу: – На самом деле ты не чувствуешь себя счастливой, Лизетта. Тебя что-то беспокоит. Она широко открывала свои почти черные глаза и отрицательно покачивала головой. Ее утверждение, что она счастлива, было таким упорным, что вызывало недоверие. Миссис Джермин, хотя и очень расстроенная всем этим, продолжала работать над планом дальнейших действий. – Что же нам делать с этим ребенком? – спросила она. – Очень необычная ситуация. Мать спасла твою жизнь, а дочь хочет ее разрушить. Но мы не позволим, чтобы это случилось. Мы позаботимся о ней до рождения ребенка, а если будет необходимо, то и дальше. Думаю, она не прочь была бы выйти за тебя замуж, но об этом не может быть и речи. Мы позаботимся о ней, сделаем так, чтобы ей было хорошо. Конечно, нужны деньги. Она вернется во Францию, а за ребенком мы сами присмотрим. Я всегда удивлялась, как легко устроить дела других, и наверняка миссис Джермин тоже знала это. Дело оказалось не таким уж сложным. Мы пошлем Лизетту во Францию, обеспечив ее как следует. Ребенок останется здесь, и мы попытаемся забыть это, как сказала миссис Джермин, «неожиданное событие». Мы все чувствовали себя несчастными. Джоуэн не мог смотреть на Лизетту, в его взгляде сквозила явная недоверчивость. Он никак не мог поверить в то, что является отцом ее ребенка. Я видел, как он усиленно вспоминал дни и ночи, проведенные в том доме. Возможно, когда он бредил, к нему кто-то пришел… и когда он очнулся, то решил, что это была Марианна. Но что случилось, то случилось, и должен был появиться ребенок. Выбора не было. В таких обстоятельствах нечего было и думать о свадьбе. Мы даже не знали, что делать, какой предпринять следующий шаг. Нелегкие наступили времена. Позвонил Ричард и сообщил, что развод прошел быстро и незаметно, поскольку с обеих сторон не было взаимных претензий и обе стороны желали развестись. Что ж, по этому поводу мне можно было не волноваться. Но это сейчас было не так важно. Однажды утром пришло письмо от Бастера Брауна: Джоуэн обрадовался возможности увидеть Бастера, хотя, как я видела, он весьма задумался над тем, как же объяснить ему приезд Лизетты. В среду утром он поехал на станцию и привез Брауна. Я спустилась, чтобы встретить их. Бастер был точно таким, каким его описывал Джоуэн: среднего роста, довольно жилистый, черноволосый, с очень живыми глазами и располагающей улыбкой. – Вы мисс Виолетта, – сказал он. – Должен сказать, что слышал о вас. Мы провели его в холл. Широко распахнув глаза, он уставился на сводчатый потолок, а за тем принялся удивленно рассматривать гобелены на стенах. – Провалиться мне! Никогда не видел ни чего подобного. – Они принадлежали моим предкам… Бастер хотел что-то сказать, но тут на лестнице появилась Лизетта. Оба смотрели друг на друга. Бастер открыл было рот, готовый изрыгнуть какое-нибудь ругательство или проклятье. Лизетта побледнела. Затем послышался ее сдавленный голос: – Бастер! – Она сбежала вниз и повисла на нем. – Ну, – проговорил он, – успокойся. – О, Бастер, Бастер, – заплакала она. Браун крепко обнял ее и взглянул на Джоуэна. – Она живет здесь, – объяснил тот. Лизетта же плакала и смеялась: – Ты приехал. Я знала, что ты приедешь. Приедешь за мной… Это было спасение. Лизетта была просто без сил после всего, и мы отправили ее отдохнуть. Бастер подробно рассказал нам, что произошло. – Это настоящая история для книги. Такой поворот событий… Приезжаю повидаться с вами и вдруг встречаю Лизетту! А было все так. Мы ведь жили там, и Лизетта… эх, лакомый кусочек… Не правда ли? Естественно, мы полюбили друг друга, такова человеческая натура. Затем мы уехали. Я часто думал о девочке. За ней ведь нужен уход. И просто волнуюсь по поводу этого маленького… Понимаете, сэр, – обратился он к Джоуэну, – вас это не касается. Джоуэн рассказал, как Лизетта неожиданно приехала к нам. – Вот это еще та нервотрепка! Вы никогда не были и рядом с ней… – Но трудно было не поверить. Временами, когда я лежал без сознания… Порою мне казалось, что Марианна… – Вот она баловала мальчиков. Такая уж она уродилась. Относилась к вам как к ребенку. Она ложилась рядом, прижимала вас к себе и убаюкивала… Но Лизетта… нет. Мать следила за ней, и нам приходилось встречаться украдкой. – Бастер опечалился. – Думаю, что это мой малыш. Мальчуган. Наполовину Лизетты, наполовину мой. Предстоят небольшие хлопоты. В первый раз за это время я безудержно расхохоталась. В течение двух дней Бастер принял решение. Он женится на Лизетте, так как любит ее, и позаботится о ней. – Подумать только! Приехать сюда и обвинять вас! Представьте только, как взъярилась бы Марианна, узнав об этом… Девочка многое знала о вас. Помните, вы рассказывали? Лизетта сказала мне, что не знала, что делать. Она не знала, как найти меня, и потому решила свалить все на вас. Да, натворил я… Мы радовались, что Бастер приехал к нам. Миссис Джермин очень полюбила его, и не только потому, что он явился нашим спасителем в очень сложной ситуации. – Вы должны приехать к нам, как только кончится война, – сказала она ему. – И привезу с собой жену и малыша, – ответил он. Миссис Джермин приступила к делу. Бастер и Лизетта должны были пожениться через три недели. – А то, – добавила она деловито, – состояние Лизетты нельзя будет не заметить. Медовый месяц молодые должны были провести в усадьбе Джерминов. Миссис Джермин была так благодарна Бастеру, что тот появился – словно бог из машины – именно в нужное время, что готова была молиться на него. Она простила Лизетту за обман, потому что понимала ее отчаянное положение. И к тому же Лизетта была почти ребенком. И снова жизнь стала прекрасной. В феврале того славного сорок пятого года была отпразднована двойная свадьба. После нее мы с Джоуэном провели неделю в Девоне, а мистер и миссис Браун были гостями миссис Джермин. В газетах писали об окончательном поражении Германии. И наш премьер-министр собирался в Ялту на встречу с президентом Рузвельтом и маршалом Сталиным. Мы провели прекрасный медовый месяц. Погода была неласковой, но мы были вместе. Война вот-вот закончится, и нам не придется вновь слышать сигналы воздушной тревоги и завывание сирен. Приходил конец нашему горю, страданию и тревоге. В мае Лизетта, к радости мужа, родила ребенка. Они с Бастером жили в Лондоне, и, хотя Бастер служил в армии, он уже думал о том, где и кем будет работать после войны. У них была небольшая квартира, и Бастера часто отпускали домой, потому что он был молодоженом. На континент уже никого не посылали. Война в Европе закончилась. Они гордились своей девочкой, которую назвали Викторией, потому что родилась она в год победы. Никогда не забуду тот день в мае 1945 года. Люди вышли на улицы, а на балконе Букингемского дворца можно было увидеть короля, королеву и принцесс. Премьер-министр обратился к народу: – За долгую нашу историю не было дня более великого, чем этот. Мы с Джоуэном вернулись в наш отель. Кошмару пришел конец. Долгие дни ожидания канули в прошлое. Мы были вместе, а перед нами сияло светлое будущее. |
||
|