"Спящая красавица" - читать интересную книгу автора (Марголин Филипп)

Глава 5

Терри Спенсер стремительно взбежала по лестнице на второй этаж корпуса гуманитарных дисциплин, а потом медленно двинулась по коридору, чтобы успокоить дыхание. Сегодня был первый день занятий группы литературного мастерства, и она опаздывала. Войдя в класс, Терри увидела большой стол – что-то вроде стола для совещаний, и вокруг него – несколько человек. Джошуа Максфилд приветливым жестом предложил ей занять место рядом с коренастым бородатым мужчиной, ближе к двери. С другой стороны от него расположилась женщина постарше, с длинными седыми волосами. Напротив сидели еще две женщины средних лет и молодой человек.

– Простите, я опоздала, – пробормотала Терри. – Попала в жуткую пробку.

– Ничего страшного, – заверил ее сидевший во главе стола Максфилд. – Мы только приступили. Единственное, что вы упустили, возможность выпить кофе с пирожным, но, я думаю, мы позволим вам это наверстать. Что скажет группа?

Все засмеялись, в том числе и Терри.

– Не беспокойтесь, – заверила она Максфилда.

– Тогда начнем с того, что представимся друг другу. А я немного расскажу о себе. Окончил местный муниципальный колледж в Бостоне, куда поступил после того, как меня выгнали из средней школы. "Турист в Вавилоне" первоначально был просто учебным эссе по английскому языку. Мой преподаватель посоветовал превратить его в роман. Я удивился, поскольку не считал, что у меня есть какой-то талант, но решил попробовать. Позже я перевелся в Массачусетсский университет и закончил роман одновременно с получением диплома бакалавра искусств.

"Турист в Вавилоне" был отвергнут несколькими издательствами, пока наконец его достоинства сумел разглядеть редактор "Пегас-пресс". Дальнейшее, как говорится, уже достояние истории. Мой первый роман был номинирован на все крупнейшие литературные премии и стал бестселлером. Так что мне мало что известно о низкой, коммерческой, стороне дела. Как, впрочем, и о муках литературного творчества, – пошутил он. – "Родник желаний" был опубликован примерно через год. Некоторое время я преподавал литературное мастерство в одном из колледжей Новой Англии, но несколько лет назад решил переехать на запад и посвятить себя работе с более юными учениками. Я получаю огромное наслаждение от своей работы в Орегонской академии, но теперь хотелось бы позаниматься и с литераторами постарше – вот почему я провожу эти занятия. Но довольно обо мне. Терри, предлагаю вам рассказать присутствующим, кто вы, где работаете и почему решили прийти сюда.

– Меня зовут Терри Спенсер. Работаю репортером в "Орегониэн". Считается, будто все журналисты в свободное время сочиняют свой Великий Американский Роман. Это, конечно, убийственный шаблон, но в моем случае – правда. Не могу ничего сказать насчет "величия", но уже написала полкниги и решила, что пора получить кое-какую профессиональную помощь.

– Харви! – обратился Максфилд к бородачу, слева от Терри.

Харви Кокс поведал группе, что по профессии он ученый-биотехнолог, а также опубликовал один научно-фантастический рассказ и сейчас нуждается в помощи при написании научно-фантастического романа. Луиз Дин, женщина средних лет, натолкнулась на дневники своего предка, который в XVIII веке прошел Орегонской тропой[2]. Она намеревалась превратить их в исторический роман. Минди Краус и Лори Райан, домохозяйки и партнерши по бриджу, пробовали силы в совместном сочинении остросюжетного романа, а Брэк Дорриган был компьютерным программистом, увлекался английской литературой и с жаром толковал о некоем своем уже созревшем повествовании, над которым работал в течение ряда лет.

– Что ж, прекрасно, – подвел итог Максфилд. – Определенно, у нас собралась очень разноплановая группа. Это хорошо, и означает, что при критическом разборе творений друг друга мы получим широкий спектр мнений. А это одна из наших задач. Теперь позвольте сказать несколько слов о том, как будут строиться наши занятия. Каждую неделю я буду читать какое-то произведение, представленное на рассмотрение одним из членов группы, а вам предстоит с максимальной честностью высказывать свое мнение. Нет, вы не должны быть едкими и придирчивыми. Единственная критика, какую я от вас жду, – конструктивная. Вполне нормально, если человеку что-то не нравится, но я хочу, чтобы вы объясняли автору, что конкретно вам не по вкусу, и давали свои предложения, как изменить произведение к лучшему. Поэтому прежде, чем говорить, подумайте. Моя работа будет состоять в том, чтобы организовывать и направлять эту деятельность, но я также стану давать ненавязчивые советы, которые, надеюсь, улучшат ваши произведения. В начале каждого занятия я уделяю некоторое время беседе о создании характеров, о построении композиции и других аспектах писательского ремесла. Но моей целью не является просто поболтать, чтобы послушать самого себя. Полагаю, все вы пришли сюда потому, что хотите улучшить свое мастерство. Поэтому задавайте вопросы. Запомните: здесь не существует такого понятия, как "глупый вопрос". А теперь я начну наше первое занятие с краткого обсуждения метода, используемого для развития основных идей повествования.

После первого часа они сделали перерыв, и Терри перекинулась фразами с другими членами группы. Кроме Брэда Дорригана, воспринимавшего себя с излишней серьезностью, остальные честолюбивые будущие литераторы производили впечатление людей вполне приятных.

– Ну что ж, за работу! – по истечении пятнадцати минут объявил Максфилд.

Терри отнесла на место свою чашку из-под кофе. Пока остальные рассаживались и устраивались, она просмотрела записи, сделанные во время предыдущего часа.

– Как я уже говорил, мы будем отводить часть каждого занятия критическому анализу написанного друг другом, – продолжал Максфилд. – Сегодня я намерен прочесть вам главу из одного произведения, находящегося в стадии написания, и каждый даст свои комментарии.

Терри нервничала, боясь, что именно ее рукопись станет предметом первого критического разбора. Остальные выглядели не менее смущенными. Максфилд придвинул к себе небольшую стопку бумаги, лежащую на столе. Перевернул первую страницу.

– "...Я – Бог. Нет, я не Бог-Вседержитель. Я один из малых в пантеоне, но все-таки Бог. Я не имею привычки афишировать сей факт, а те, которые испытывают на себе мое могущество, никогда не рассказывают об этом. Благоухающим весенним вечером, в середине мая, я возжелал явить себя семейству Рирдонов из города Шелдона, штат Массачусетс.

Я выбрал Рирдонов именно потому, что они были обыкновенными, заурядными и непримечательными. Это тот тип людей, которые просто занимают пространство, пока живут, и не вызывают по себе скорби, когда умирают. Наше общение, безусловно, обещало стать самым интригующим событием в их унылой жизни.

Невысокий, упитанный, лысеющий Боб работал бухгалтером, Маргарет – продавщицей в отделе косметики универмага на Мэйн-стрит. Могу вообразить, что когда-то она была привлекательна. Она и сейчас много сил отдавала тому, чтобы поддерживать себя в форме, но кожа уже пошла морщинами, а ноги обезобразил целлюлит. Их единственной дочери Дейзирей было семнадцать лет, через год она заканчивала среднюю школу. Нормальных умственных способностей и с вполне средней внешностью, но очень развита физически. Я обратил на нее внимание, когда она пришла навестить мать на работе. Ее обтягивающие шорты выгодно обрисовывали упругие, мускулистые ягодицы и длинные крепкие ноги. Короткая майка демонстрировала плоский загорелый живот и чувственный, соблазнительный пупок. О, как мне захотелось его лизнуть!

При столь распаленном аппетите, раззадоренном этим первым впечатлением от Дейзирей, я составил план действий. Проникнуть в дом Рирдонов было нетрудно. Они жили от зарплаты до зарплаты и не могли позволить себе такую роскошь, как сигнализация.

Спальня хозяев находилась в дальнем конце коридора от комнаты Дейзирей. Мне не составило труда нейтрализовать ее родителей, однако я не стал сразу убивать их. Меня не интересовал Боб, но я хотел, чтобы он знал, кто отобрал у него жизненные силы. Боги не должны действовать анонимно. Рот Боба я заклеил лентой, стянул вместе запястья и лодыжки и положил его на бок, чтобы он видел, как я забавляюсь с его женой. После того как Маргарет была связана, а рот также заткнут, я раздел ее догола. Затем я оставил их размышлять над своим роковым жребием, а сам отправился в комнату Дейзирей.

Предмет моих вожделений лежала, наполовину прикрытая тонкой простыней. Из-за жары на ней были только бикини и тонкий хлопчатобумажный топ, сквозь него проступали крепкие груди с тугими сосками. Мне хотелось, чтобы она пережила предельный, абсолютный ужас, какой должен соответствовать реакции смертного на присутствие Бога. Я бесшумно приблизился к ней, зажал ей рот своей затянутой в перчатку рукой. Глаза Дейзирей стремительно распахнулись. Реакция была вполне удовлетворительной. Тело резко выгнулось на матрасе, словно через него пропустили ток. Я быстро связал ее. Она была некрупной, и не ей тягаться с моей сверхъестественной силой. Сексуальное возбуждение охватило меня мгновенно, но я сдерживался, отвергая немедленное получение вознаграждения, чтобы наше переживание стало более ярким.

Обследовав разные части обнаженного тела девушки, я оставил ее и вернулся к родителям. На глазах у Боба я медленно расчленил его жену. Он бился и вопил, а она вскрикивала, когда боль усиливалась. Это было восхитительно и в качестве прелюдии к основному блюду вполне удовлетворительно. Оставив Маргарет на краю смерти, но все еще в сознании, я перешел к Бобу. Его глаза расширились, когда я заговорил о том путешествии, которое ему предстояло сейчас совершить. Я объяснил, что рождение начинается с боли, и она – необходимая составляющая перехода в новую сферу существования.

Мой нож был очень острым, и я управлялся с ним виртуозно – медленными, отточенными движениями. Каждый надрез порадовал бы самого квалифицированного хирурга. Боб оставался в сознании даже после того, как я вскрыл ему живот. Он все еще вскрикивал, когда я начал извлекать его внутренности. И лишь когда я сдавил его сердце своей затянутой в перчатку рукой, он перешагнул из этой жизни в другую.

Я вернулся к Маргарет. Ее отход в мир иной был более быстрым и менее удовлетворительным. Она ускользнула от меня, когда я выкачал не более четверти ее психической энергии. В комнате стояло кресло, и я опустился в него, чтобы собраться с силами. Трудясь над Бобом и Маргарет, я думал только об их перемещении от жизни к смерти, но теперь мое внимание обратилось к своему материальному телу. Оно было истощено этим напряжением сил, и я был голоден. Я не хотел в таком состоянии приступать к самой волнующей части предприятия. Я двинулся по коридору проверить, как там моя сладостная Дейзирей. Подходя к двери, я услышал ее рыдания – плач бессилия и крушения надежд. Полагаю, она пыталась освободиться и нашла эту задачу невыполнимой. Плач немедленно прекратился, едва я шагнул в комнату. Дейзирей оцепенела от ужаса. Я внимательно поглядел на нее с порога, изучая все клеточки ее тела своими подобными рентгеновским лучам глазами. Затем я погладил ее лоб и сказал, что скоро вернусь к ней. Запечатлев поцелуй на щеке, я оставил ее и пошел на кухню. Я оголодал и молился, чтобы у Рирдонов оказалось чем перекусить. Мне повезло. В глубине холодильника я обнаружил картонку холодного молока и кусок пирога с яблоками..."

Максфилд переводил взгляд то на одного, то на другого своего студента, чтобы оценить реакцию. Гамма чувств, написанных на лицах слушателей, была самой широкой: от гипнотического восторга до ужаса и отвращения. Во время прослушивания Терри побледнела как полотно, и, когда Максфилд прочел ту часть, где убийца пошел перекусить в кухне только что убитых им жертв, ей сделалось нехорошо.

– Итак, ваши комментарии? – дочитав отрывок, обратился к группе писатель.

Терри силилась взять себя в руки, боясь выдать подлинные эмоции.

– Это было... ужасно и отвратительно, – вымолвил Харви Кокс. – Я хочу сказать: если автор имел целью внушить мне омерзение, ему это удалось.

– Почему вы считаете, что это именно он? – спросил Максфилд.

– Это непременно должен быть мужчина, – ответил Кокс, бросая быстрый взгляд через стол на Брэда Дорригана. – Женщина такого писать не станет.

– Не согласна, – возразила Лори Райан. – Некоторые из нынешних писательниц описывают жуткие и очень неприятные сцены.

– Давайте вернемся к вашему комментарию, Харви, – произнес Максфилд. – Было ли это действительно страшно и отвратительно? Описывает ли автор все подробности убийства или же предоставляет читателю домыслить их самому?

Руку подняла Луиз Дин.

– Луиз?

– Прежде чем высказать свое мнение, я должна признаться, что вообще не люблю таких книг. И никогда их не читаю. Поэтому мое мнение будет заранее предвзятым. Но я понимаю, что вы хотите сказать. В этом тексте имеется несколько весьма выразительных кусков, но большая часть подробностей насилия не описывается.

– Это хорошо или плохо? – уточнил Максфилд.

– Хорошо! – откликнулась Минди Краус. – Это как фильм Хичкока "Психо". Вы не видите, как Норман Бейтс закалывает женщину в душе, но убеждены, будто видите это. Хичкок заставляет работать воображение.

Максфилд кивнул и посмотрел на Терри Спенсер:

– Что вы думаете, Терри: лучше меньше или больше деталей? Предпочитаете ли вы, чтобы автор ничего не оставлял читателю для домысливания или же чтобы заставлял вас стать частью его воображения?

Терри пришлось приложить усилие, чтобы сдержаться и не выбежать прочь из комнаты. Она досидела до конца занятия и даже дважды ответила что-то умное, когда задавались вопросы.

Пока продолжалась дискуссия, воспринимаемая ею как отдаленный монотонный гул, Терри пыталась осмыслить только что произошедшее. Она убеждала себя, что описанный эпизод просто совпадение, и все равно понимала, что подобное невозможно. Молоко и шоколадный торт – молоко и яблочный пирог. Все это слишком близко к реальным событиям. Правда, имелось возможное объяснение. Некоторые писатели сочиняли, отталкиваясь от реальных событий, желая придать своим творениям правдоподобность. Вероятно, человек, сочинивший эту сцену, прочитал, как убийца подкрепляется среди ночи, и использовал подробность именно потому, что она такая шокирующая. На мгновение Терри почувствовала облегчение. Потом она стала перебирать в памяти газетные отчеты и телесообщения о трагедии. Нет, она не помнила, чтобы где-нибудь упоминалась ночная трапеза. Давала ли полиция в СМИ эту информацию? Необходимо выяснить.

И кто написал сцену, прочитанную Максфилдом? Она была убеждена, что автором не являлась Луиз Дин. Та работала над историческим романом, основываясь на дневниках прадеда, и во всеуслышание заявила, что не любит натурализма и книг про маньяков. В противоположность ей Минди Краус и Лори Райан работали над детективом и отнюдь не были удручены зловещим характером зачитанной сцены. Лори даже была знакома с женщинами-писательницами, сочинявшими такого рода книги. Но Терри все же склонялась в пользу авторства одного из присутствовавших мужчин. Которого, однако? Харви Кокс сообщил, что пишет научно-фантастический роман. Тогда остается Брэд Дорриган.

После занятия Терри постаралась перехватить программиста – молодого человека в очках в проволочной оправе и с лохматыми, неухоженными волосами. Он был худ и невысок ростом – не более пяти футов шести-семи дюймов, прикинула Терри, – гораздо ниже и тщедушнее описанного Эшли убийцы.

– Интересное занятие, – промолвила Терри.

– Я ожидал большего! – пренебрежительно бросил Дорриган. – Предполагал, что мы станем обсуждать какие-то литературные теории, передовые веяния, во всяком случае, что-нибудь более современное. А здесь... Объяснять, откуда мы черпаем наши идеи! Чушь собачья, пустая болтовня. Возможно, Максфилд и впрямь, как утверждают критики, автор одного романа.

Терри знала, что второй роман Джошуа, "Родник желаний", имел куда более скромное признание и продавался с трудом. Она считала, что книга неплоха, но, конечно, ей далеко до "Туриста из Вавилона". После выхода в свет первой книги о Джошуа Максфилде трубили как о новом глашатае своего поколения. А через год после опубликования следующей было нелегко найти вообще какое-либо упоминание о нем.

– Что вы думаете об отрывке, который зачитал Максфилд? – спросила Терри.

– Что можно сказать о вопиющем дерьме? – фыркнул интеллектуал. – Подобный вздор разрушает литературу. Издатели больше не желают рассматривать ничего отмеченного глубиной и искусством разработки образов. Все ищут чего-нибудь ниже пояса. Расчлените голую бабу – и вам заплатят миллион. Но попробуйте написать о человеческой душе, о том, что делает человека человеком... Куда там! Вам бы увидеть некоторые из отказных писем, что я получил от этих болванов из Нью-Йорка. Интересно, Камю, Сартр или Стендаль добились бы в наше время заключения договора на свои книги?

Терри выдавила смешок.

– В таком случае, как я догадываюсь, не вы описали эту бойню?

Дорриган в ужасе отшатнулся:

– Да я бы задницу не стал подтирать этими бумажками!

На стоянке машин Терри застала Лори Райан и Минди Краус.

– Что вы думаете о нашем сегодняшнем занятии? – поинтересовалась Терри.

– Это было великолепно, – ответила Минди. – Я сделала так много пометок, что у меня рука занемела.

– Он потрясающий учитель! – с преувеличенной экспансивностью выразила свои чувства Лори.

– Но... это ведь не ваш детектив он зачитывал? – уточнила Терри.

Женщины засмеялись.

– Действие нашего романа разворачивается среди игроков в бридж, – объяснила Минди.

– Некто убивает членов бридж-клуба и оставляет на месте преступления карту, пришпиленную к телу убитого, – подхватила Лори.

– Разгадка такая остроумная, – добавила Минди. – Если сумеете воспользоваться...

– Не рассказывай, чем закончится! – одернула ее Лори. – Потом будет неинтересно, испортишь весь эффект.

– Ты права, – вздохнула Минди, слегка разочарованная оттого, что ей не дали обнародовать остроумное решение их загадки.

Терри попрощалась с ними и села в машину. Она завела ее в тот момент, когда Джошуа Максфилд выходил из здания. С кейсом в руках, он направлялся к своему коттеджу. Вид у него был такой, словно ему плевать на все. Терри почувствовала дурноту. Она определенно уверилась, что никто из группы не писал зачитанного отрывка. Кажется, Максфилд упоминал, что занимается критическим анализом рукописей для дополнительного заработка. Эта глава могла быть из какой-то чужой рукописи, которую он рецензирует. Но Максфилд также говорил, что работает над новой книгой. И он проживает на территории академии. Терри посмотрела в сторону общежития, где сейчас жила Эшли. Ей захотелось побежать к дочери и увезти ее отсюда – подальше от академии и от Джошуа Максфилда. Но Эшли так хорошо вписалась в здешнюю жизнь и делает успехи... Если забрать дочь домой, придется объяснять причину, а это может нарушить процесс исцеления. Нет, решила Терри, она не станет ничего предпринимать, пока не разберется во всем досконально. Она же репортер. Знает, как развернуть краткую заметку, легкий намек в обоснованную статью, как подкрепить догадки фактами.