"Соучастник" - читать интересную книгу автора (Марголин Филипп)

Глава 3

Дело об инсуфорте началось с четы Моффитов. Лилиан Моффит работала стоматологом-гигиенистом, а ее муж Алан служил в ссудном отделе банка. Узнав, что Лилиан беременна, супруги были на седьмом небе от счастья. Но когда Тоби Моффит родился с сильными врожденными дефектами, радость родителей превратилась в боль. Алан и Лилиан изо всех сил убеждали себя, что проблемы Тоби являются частью неисповедимого Божественного промысла, но им не удавалось понять, ради какой благой цели должен страдать их маленький сынишка. Истина открылась Лилиан в то мгновение, когда она заглянула в местный супермаркет и увидела на стенде бульварную газетку со статьей об инсуфорте. Статья называлась "Сын талидомида".

Скандал с талидомидом был одной из самых страшных историй XX века. Женщины, принимавшие этот препарат во время беременности, рожали детей с дельфиньими плавниками вместо рук и ног. В газете говорилось, что инсуфорт не менее опасен, чем талидомид, и что использование этого лекарства превращает детей в монстров. Перед рождением ребенка Лилиан принимала инсуфорт.

Всю ночь после чтения статьи Моффиты молились Богу и просили направить их на истинный путь. На следующее утро они позвонили Арону Флинну. Супруги видели по телевизору его рекламный ролик и слышали о шумных судебных процессах, в которых этот ирландец добился многомиллионных компенсаций от крупной автомобильной компании и от производителя некачественных противозачаточных средств.

– Не поможет ли мистер Флинн нашему Тоби? – спросили они по телефону.

– Еще как поможет, – прозвучало в ответ.

Как только супруги наняли Арона Флинна, он объявил через телевидение и газеты, что готов помочь всем матерям, пострадавшим от инсуфорта. Материал об этом случае он разместил на специальном сайте, посвященном жалобам на недобросовестные фирмы. Флинн намекнул своим друзьям в прессе, что дело Тоби Моффита – лишь верхушка айсберга. Это привлекло к нему новых клиентов.

Начав процесс "Семья Моффитов против "Джеллер фармацевтиклз"", Флинн первым делом запросил производственную документацию у юристов "Джеллер" из компании "Рид, Бриггс, Стивенс, Стоттлмайер и Комптон". Флинн потребовал предоставить ему все сведения, касающиеся анализа и тестирования инсуфорта, предупреждения о побочных действиях, которые фирма рассылала распространителям лекарства, копии судебных исков против "Джеллер", подробности технологического процесса, отчеты врачей и другие свидетельства о недостатках препарата – короче говоря, все материалы, которые могли установить связь между инсуфортом и родовыми патологиями Тоби Моффита. Коробки с документами, которые Сьюзен Уэбстер подсунула Дэниелу, были только частью бумажного потока, циркулирующего между офисами "Рид, Бриггс" и Арона Флинна после того, как началось судебное разбирательство против "Джеллер фармацевтиклз".

Поступок Сьюзен возмутил Дэниела, но он привык, добросовестно относиться к любой работе, даже самой трудной и скучной. Сначала он пытался внимательно читать каждый документ, но через пару часов рвение иссякло. К трем часам утра Эймс уже едва понимал, на что смотрит. Окончательно разбитый, он встал и отправился на двадцать восьмой этаж в маленькую комнатку, где имелись кровать, будильник, туалет и душ и куда обычно приходили отдыхать адвокаты, которым приходилось работать всю ночь напролет.

В шесть утра его разбудил будильник. Приняв душ, Дэниел побрился, выпил чашку кофе и набросился на оставшиеся материалы. На столе остались еще две коробки, а время неумолимо приближалось к восьми. Сьюзен говорила, что бумаги достаточно лишь просмотреть, и хотя Дэниел ничего не любил делать кое-как, при таких сроках у него не оставалось выбора. В половине восьмого Эймс начал рассовывать документы обратно по коробкам. Он почти закончил, когда в кабинет вошла Рене Джилкрист и взглянула на кипы бумаг и на осунувшегося Дэниела.

Секретарше Артура Бриггса было около тридцати. Ростом она почти не уступала Дэниелу, а суховатой и мускулистой фигурой напоминала инструктора по аэробике. Коротко подстриженные темные волосы обрамляли ее личико с большими голубыми глазами и прямым носом, пухлые губы немного морщились, когда она сердилась.

– Это что, запрос по "Джеллер"? – спросила Рене.

– Да, все сто томов, – ответил Дэниел севшим голосом.

– Разве его поручили не Сьюзен Уэбстер?

Дэниел пожал плечами, смущенный тем, что секретарша Бриггса застала его за работой, которую должна была делать Сьюзен.

– У нее были планы на вечер, и я ее подменил.

Рене направилась к выходу, но задержалась в дверях:

– Зря вы ей позволяете...

– Пустяки. Я же сказал, она торопилась, а мне это ничего не стоило.

Секретарша покачала головой:

– Нельзя быть таким простаком, Дэниел.

Дэниел катил тележку с коробками через вестибюль в офисе Арона Флинна, чувствуя себя как человек, который скребет гаечным ключом по сияющему крылу "роллс-ройса". Фасад здания, выстроенного в стиле начала века, не давал представления о роскоши, которая бросилась в глаза, когда он вышел на седьмом этаже и оказался в огромном холле с гигантским потолком. Пол в зале был вымощен блестящим черным мрамором, а стены обшиты дорогими панелями из темной древесины и отделаны старой бронзой. Высокий свод поддерживало несколько колон из мрамора цвета бирюзы. По трем сторонам помещения тянулся балкон с книжными шкафами. Посреди пола красовался медальон с изображением слепой Фемиды, держащей в руках весы. Вокруг нее вился венок из золотых листьев и сверкала чеканная надпись: "Правосудие для всех".

В дальнем конце холла за широким столом, напоминающим больше судейское место, чем стойку в приемной, сидела молодая женщина. Дэниел хотел спросить, где можно оставить бумаги, как вдруг из двери, уходящей куда-то в недра здания, появился сам хозяин офиса. Арон Флинн разговаривал с мужчиной, у которого были плечи и шея профессионального борца и обветренное лицо опытного путешественника.

– Свяжитесь со мной, когда узнаете, откуда он звонил, – сказал Флинн.

– Я с этим разберусь, – заверил его собеседник.

Мужчина обогнул Дэниела и направился к выходу.

В своих телевизионных роликах Флинн говорил мощным, глубоким голосом и проникновенно обращался к зрителям, спрашивая, нужен ли им опытный боец, способный бросить вызов могущественным корпорациям.

– Вы не одиноки, – вещал юрист с вдохновенным видом, выражающим одновременно мужество и милосердие. – Сражайтесь за справедливость вместе со мной, и мы победим.

Вживую Арон Флинн выглядел не менее эффектно – высокий, плечистый мужчина с рыжей шевелюрой и открытым лицом, излучающий уверенность и оптимизм. Клиенты смотрели на него как на мессию, но Дэниел ему не доверял. Работая над защитой "Джеллер фармацевтиклз", он не раз просматривал результаты опытов, которые проводились с инсуфортом на людях и животных. Все говорило о том, что это безопасный препарат. Дэниел не сомневался, что заявления Флинна о связи лекарства с врожденными дефектами не имеют под собой почвы. Стряпчий уже не раз пытался выжать миллионы из пустышки.

Пять лет назад одна из радиостанций распространила леденящую кровь историю о шестилетнем мальчике, убитом прямо на площадке возле дома. Его мать клялась, что джип внезапно рванул вперед, когда она нажала на тормоза, и расплющил сына о гаражную дверь. Тут же появились другие жертвы "внезапного ускорения". Все они утверждали, что при торможении их внедорожники делали рывок вперед и не могли остановиться.

Тогда Арон Флинн только начинал свою практику в Портленде, но ему удалось занять место истца в деле о "внезапном ускорении". Миллионный штраф, наложенный судом на производителя джипов, создал Флинну блестящую репутацию. На самом деле феномен "внезапного ускорения" объяснялся очень просто. Дело было не в неисправности машин, а в человеческом факторе – водители нажимали вместо тормозов на газ. Но прежде чем правда вышла наружу, автомобильные компании выплатили миллионы компенсаций, и сутяги вроде Флинна хорошо поживились за их счет.

Дэниела познакомили с Флинном, когда тот приезжал в контору "Рид, Бриггс" за материалами дела, но это был мимолетный эпизод, и Флинн вряд ли мог его запомнить. Поэтому Эймс очень удивился, когда стряпчий с улыбкой повернулся к нему и назвал по имени:

– Дэниел Эймс, если не ошибаюсь?

– Да, мистер Флинн.

– Вижу, вы сегодня плохо спали.

– Да, сэр, – сдержанно отозвался Дэниел.

Флинн сочувственно кивнул.

– Лиза может проводить вас в буфет и угостить чашечкой кофе и булочкой.

– Спасибо, мистер Флинн, но мне пора идти.

Дэниелу не хотелось принимать подарки от врага, хотя в эту минуту кофе с булочкой казались ему верхом блаженства.

Флинн продемонстрировал улыбкой, что все отлично понимает. Он обратил внимание на тележку с коробками.

– Значит, это на вас Артур взвалил выполнение моего запроса? Признайтесь, вы ожидали другого, изучая труды Холмса и Кардозо в Йеле.

– Я учился в университете Орегона.

Флинн усмехнулся:

– Что ж, тогда у вас должна быть очень светлая голова, чтобы пробиться сквозь тесные ряды парней из "Лиги плюща". Я сам окончил юридический факультет в университете Аризоны. Как говорится, не голубых кровей. – Он опять взглянул на коробки с документами и вздохнул. – До начала этого дела моя фирма состояла из двух партнеров и шести юристов. Но после того, как ваш клиент ответил на мой запрос такой кучей документов, пришлось арендовать второй этаж, нанять пятерых новых юристов, десять помощников и восемь офисных сотрудников. Теперь я готов сразиться с "Джеллер".

– Вы и мне подкинули кое-какую работу, мистер Флинн, – рассмеялся Дэниел, стараясь шуткой поддержать беседу. В Ароне Флинне было что-то располагающее, и ему хотелось продолжить встречу. – Вы частенько скрещиваете шпаги с "Рид, Бриггс", не так ли?

– Верно, – с улыбкой ответил Флинн. – Когда вам надоест защищать интересы толстосумов, позвоните мне, и я предложу вам более достойную работу. Простым ребятам вроде нас надо держаться друг друга. Рад был с вами повидаться.

Стряпчий первым протянул руку. Они обменялись рукопожатием, и внимание Флинна привлек открывшийся лифт.

– Пока вы не ушли, позвольте вас кое с кем познакомить.

Флинн повел Дэниела к выходу из офиса. Навстречу шла изможденного вида женщина, которая пыталась открыть плечом дверь и одновременно втолкнуть в вестибюль детскую коляску. Мальчику было не больше шести месяцев. Он опустил голову, и Дэниел не видел его лица. Флинн поздоровался с вошедшими.

– Как поживаете, Элис? А маленький Патрик?

Услышав свое имя, мальчик дернул головой. У него были копна соломенных волос и небесно-голубые глаза, но остальная часть лица оказалась страшно изуродованной. На месте нижней губы зияла огромная дыра, которая открывала увлажненное слюной горло. Левая половина носа выглядела более или менее нормально, но правая ноздря и часть губы деформировались так, словно их вылепили из теста. Наверное, из Патрика получился бы очаровательный младенец, но расщепление неба превратило его в страшилище из фильмов ужасов.

Флинн присел рядом с Патриком и потрепал его по голове. Малыш начал издавать свистящие и шипящие звуки, абсолютно не похожие на детский лепет. Дэниел изо всех сил старался скрыть отвращение и одновременно сгорал от стыда за то, что ребенок мог вызвать у него такое чувство.

– Дэниел, это Патрик Каммингс, – мягко произнес, Флинн, проследив за реакцией молодого адвоката. – А это Элис Каммингс, его мама. К несчастью, во время беременности она принимала инсуфорт.

– Рад с вами познакомиться, миссис Каммингс.

Дэниелу с трудом удалось сохранить спокойный тон. Но мать Патрика все поняла. Она увидела, что ребенок произвел на Дэниела отталкивающее впечатление, и ее лицо потемнело еще больше.

Эймсу было не по себе. Ему хотелось как можно скорее уйти из офиса, но он заставил себя невозмутимо попрощаться и направился к выходу медленным шагом, чтобы мать Патрика не подумала, будто он убегает. Как только за ним закрылись двери лифта, Дэниел привалился к стене. До сих пор имена детей, фигурировавших в деле против "Джеллер", существовали только на бумаге, но Патрик Каммингс был живым ребенком, из плоти и крови. По дороге вниз Дэниел пытался представить, что ждет этого мальчика в будущем. Появятся ли у него когда-нибудь друзья? Сможет ли он встречаться с женщиной? Или его жизнь уже закончилась, не успев начаться?

Был и еще один вопрос, на который следовало ответить. Существовала ли какая-нибудь связь между трагедией Патрика и инсуфортом?