"Одиссея Грина" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Хосе)

22

Потом Грин думал, что если бы пришло его время окончательно сломаться от многочисленных и неожиданных потерь, то это был самый подходящий момент.

Все разразились проклятьями от такого потрясения, а он стоял молча, словно камень. Он не мог ни двинуться, ни произнести ни единого слова: все оказалось бесполезным, так что за толк суетиться и болтать? Но он был человеком, а людям свойственно надеяться даже тогда, когда для надежды нет никаких оснований. Не мог же он оставаться в таком замороженном состоянии до следующем удара молнии, когда всем станет видно состояние их руководителя. Надо было действовать. Что с того, если его действия будут бессмысленными? Тело человека требует движения, а в этот момент только тело и могло у него двигаться, в голове же не шевельнулось ни единой мысли.

Он крикнул своим, чтобы они разошлись в разные стороны и пошарили в кустарнике, но не разбредались далеко, а сам полез вверх по склону холма. Когда он добрался до вершины, то свернул с тропы направо и углубился в лес, считая, что если яхты где-то спрятаны, то лучшего места для этого не найти. У него было два предположения на этот счет. Одно заключалось в том, что винги обнаружили их и высадили десант, который столкнул яхты с острова и, когда остров ночью двинулся, они остались на равнине. Другое предположение тоже было вызвано присутствием вингов. Возможно, дикари спрятали яхты из боязни, что пираты их обнаружат. Сделать это они могли, затащив посудины по пологому склону бухточки.

С того места, где он сам бы захлестнул веревку вокруг ствола дерева, чтобы затащить яхты на вершину, он увидел все три пропавшие посудины. Они стояли бок о бок рядом со склоном, прикрытые кучей срубленных веток. Их высокие мачты все, кроме наблюдателя, стоящего совсем близко, приняли бы за стволы деревьев.

Грин вскрикнул от радости, повернулся и ринулся сообщить остальным радостную весть. И тут же врезался в дерево. Бормоча ругательства и потирая разбитый нос, он двинулся дальше уже осторожнее. И снова упал, споткнувшись обо что-то. Дальнейший спуск показался ему кошмарным заговором ночи и деревьев с целью схватить его и удержать на острове. Там, где он легко поднимался наверх, обратный путь сопровождался проклятиями, падениями, ударами ветвей по лицу, попытками колючем кустарника содрать с нет одежду и прочими прелестями ночной ходьбы по лесу, когда молнии, как на грех, перестают освещать дорогу. Леди Удача, встревоженная всеми этими ударами и толчками, выбралась у нем из-за пазухи и убежала во тьму. Он звал ее обратно, но, видимо, надоел ей уже, и она не вернулась.

На секунду он представил себе фантастическую картину: кошка в качестве поводыря, а он держится за ее хвост и следует за ней сквозь мрак. Но кошки поблизости не было, да и вряд ли эта идея сработала бы. Скорее всего, кошка искусала бы ему руки, пока он не отпустил бы ее. Ничего не оставалось делать, кроме как самому искать обратный путь.

Через десяток минут отчаянной борьбы с лесом, когда Грин вдруг понял, что идет совсем не в ту сторону, он увидел, что облака исчезли. С появлением луны к нему вернулась способность ориентироваться и здраво рассуждать. Он развернулся и уже через несколько минут снова был в укромной бухточке.

— Что случилось? — спросила Эмра. — Мы думали, что ты свалился с края острова.

— Только этого со мной и не случилось, — ответил он, раздраженный тем, что так легко заблудился. Он рассказал им, где находятся яхты, и добавил: — Нам придется спустить одну из них на веревке, прежде чем мы воспользуемся шлюпбалкой. На это понадобится много сил. Все, и дети тоже, поднимайтесь наверх!

Они потащились вверх по склону, забрались на вершину и подтолкнули один из ветроходов к самому краю склона. Грин подобрал одну из мокрых веревок, лежавших на земле, и обмотал ее вокруг дерева, на стволе у которого уже имелась ложбинка, протертая веревками при подобных операциях. Один конец веревки он отдал Майрену с его половиной отряда, а второй привязал к металлическому кольцу на корме яхты и позвал остальных помочь ему столкнуть яхту на склон холма, а держащим веревку велел короткими рывками ослаблять двойную петлю вокруг дерева. Когда судно оказалось возле шлюпбалок, Грин отвязал веревку. Теперь следовало поместить яхту между шлюпбалками так, чтобы ее можно было зацепить и приподнять. К счастью, для этой цели можно было воспользоваться лебедкой и канатом. К несчастью, лебедка была ручная и ей позволили заржаветь. Работать на ней было можно, но с большим усилием и громким скрипом. Шуму прибавилось не слишком много к тому, что уже создал отряд до этого, и только то, что ветер дул с востока, держало дикарей в неведении относительно того, где находятся беглецы.

Легок черт на помине! Гризкветр, отправленный на дерево в качестве часового, крикнул вниз:

— Я вижу факел! Там, в лесу, в полумиле отсюда. Ого! Там еще один! И еще!

Грин спросил:

— Думаешь, они на тропе, которая ведет сюда?

— Не знаю. Но они движутся в эту сторону, кидаются в разные стороны, плутают, как Сэмдру, когда он заблудился в зеркальных лабиринтах Черного Джилкейкана! Да, похоже, они на тропе!

Грин принялся лихорадочно привязывать веревки к осям судна. Он потел от возбуждения и чертыхался, когда его неумелые пальцы ошибались из-за спешки. Но на самом деле он справился с четырьмя узлами меньше чем за минуту, несмотря на то, что время, как ему казалось, помчалось вскачь.

Сделав это, он приказал нескольким женщинам покинуть борт яхты. Только женщинам с маленькими детьми и ребятишкам постарше он разрешил остаться на борту.

— Кто за вас должен крутить лебедку?! — гаркнул он преувеличенно грозно. — Быстро к ней!

Одна из женщин на яхте запричитала:

— Вы собираетесь сами остаться на острове, а нас бросить одних посреди Ксердимура в этой посудине?

— Нет, — ответил он как можно спокойнее. — Мы собираемся опустить вас на равнину. Потом мы вернемся обратно на вершину и сбросим остальные ветроходы, чтобы дикари не смогли догнать нас на них. Потом мы спрыгнем с острова и вернемся к вам.

Видя, что женщины не до конца поверили ему, и поддавшись их жалобным взглядам, он позвал Гризкветра.

— Слезай! И забирайся на яхту!

Когда мальчишка сбежал по склону вниз и остановился рядом с ним, тяжело дыша и поглядывая на него в ожидании поручения, Грин произнес:

— Я посылаю тебя охранять этих женщин и детей, пока мы не присоединимся к вам. Согласен?

— Ладно, — сказал Гризкветр. Он широко улыбнулся и расправил грудь, явно польщенный таким важным поручением. — Я — капитан, пока ты не взойдешь на борт, так?

— Ты — капитан, причем неплохой, — согласился Грин, хлопая его по плечу.

Затем он приказал крутить ворот лебедки, пока яхта не поднялась на несколько дюймов над землей. Как только ржавый механизм с протестующим скрежетом выполнил свое предназначение, он развернул шлюпбалки, перенес яхту над краем острова и опустил ее на равнину. Операция прошла гладко: колеса яхты сразу начали вращаться. Только нос оказался слегка приподнят из-за более сильного натяжения строп, привязанных к носу. Тогда кормовые стропы слегка подтянули, чтобы уравновесить натяжение. Потом, повинуясь жесту Грина, потянули узлы, и те развязались одновременно. Только тогда он вздохнул свободнее: ведь если бы один или два узла отказались соскользнуть так же легко, как остальные, судно могло развернуть боком или задом наперед, и оно бы перевернулось.

Несколько секунд он наблюдал, как ветроход отдаляется, двигаясь еще по инерции вдоль кромки острова, но только кормой вперед. Затем он остановился и начал уменьшаться в размерах по мере того, как остров удалялся от него. Оттуда послышался плач Пэкси. Грин очнулся от легкого ступора и побежал вверх по склону, крикнув остальным:

— За мной!

Достигнув вершины раньше остальных, он воспользовался короткими мгновениями, чтобы оценить обстановку. Сомнений не оставалось: огни факелов метались вверх-вниз, исчезали за деревьями и появлялись вновь, и все приближались. А где-то били барабаны.

Леди Удача выскочила из чащи, прыгнула на коленку Грина, вцепилась когтями в рубашку и вскоре устроилась на плече.

— Ах ты блудня, — сказал он. — Я знал, что ты не сможешь устоять против моего очарования.

Леди Удача не ответила, лишь тревожно посмотрела в сторону леса.

— Не бойся, моя красавица. Они не тронут ни единого волоса ни с моей белобрысой головы, ни с твоей прекрасной черной шкурки.

К этому времени все остальные, отдуваясь и пыхтя, собрались на вершине. Он сгрудил всех возле кормы яхты, и через минуту они столкнули ее вниз. Яхта с грохотом покатилась по склону, ударилась о площадку внизу и пропала из виду. Они с трудом удержались от ликующих криков. Небольшая награда за те опасности, которым они подвергались, но все же…

— Теперь эту, — сказал Грин. — Потом — всем бежать со всех ног, как от демонов Джилкейкана!

Помогая себе возгласами, они допихали судно до самого края склона и уже собирались с силами для последнего толчка, который отправит яхту в ее последнее путешествие, но в этот момент несколько дикарей, бегущих впереди без факелов, вырвались из леса. Грину было достаточно одного взгляда чтобы понять, что они отрезали путь к бегству остатку его отряда. Их было около десятка, но они превосходили беглецов не только численностью — это были крепкие мужчины. К тому же у них были копья, а его люди были вооружены только саблями.

Грин не тратил времени на размышления:

— Всем на борт, кроме Майрена и меня! — громко закричал он. — Не спорить! Быстро! Мы проедем через них! Ложитесь на палубу!

Женщины с громкими воплями полезли через низкие поручни на палубу. Как только взобралась последняя, землянин и Майрен уперлись плечами в корму и толкнули. Какое-то мгновение казалось, что их совместных усилий не хватит, что надо было бы всем вместе подтолкнуть судно поближе к склону, а уж потом забираться на борт.

— Они не успеют нам помочь! — прохрипел Грин. — Упирайся, Майрен, не жалей своего сала, толкай, черт тебя побери, толкай!

Ему показалось, что у него самого ломается ключица, что никогда в своей жизни он не встречал такого твердого и упрямого дерева. Ветроход, казалось, упорно не хотел двигаться с места, пока не явятся каннибалы его любимая команда — чтобы спасти его. Ноги Грина дрожали от напряжения, а кишки, как ему казалось, извивались и тыкались в стенки живота в поисках слабого места, чтобы вырваться на волю, подальше от этого человека, подвергающего их такой нагрузке.

Воины внизу кричали на бегу, торопясь забраться на холм.

— Теперь или никогда! — выдохнул Грин.

Его лицо стало похоже на прозрачный сосуд с кровью, и он почувствовал, что еще секунда — и он буквально лопнет от напряжения. Но ветроход подался, скрипнул, простонал — или это стонал он сам? — и начал быстро набирать ход. Слишком быстро — пришлось бежать за ним вслед, хвататься за корму, подтягиваться и переваливаться через нее. И пока он делал все это, ему пришлось еще протягивать руку Майрену, который был не так скор на ноги.

Хорошо еще, что Эмра сохранила присутствие духа и, догадавшись ухватить Майрена за плечо, помогла затащить его на палубу. Уже за поручнями он застонал от боли в ободранном о дерево брюхе, но мешочек с драгоценностями так и не бросил.

Леди Удача дезертировала с плеча Грина, когда он только начал толкать яхту. Теперь она тихо мяукала и прижималась к нему, напуганная трясущейся палубой и стучащими колесами судна, идущего под уклон. Он прижал ее к себе локтем, приподнялся на другом посмотреть, что происходит, и увидел копье, летящее прямо в него. Оно пролетело так близко, что он, казалось, почувствовал, как острое лезвие наконечника коснулось его. Но он тут же забыл об этом, потому что сразу же услышал женский крик. Голос был очень похож на голос Эмры. Он был так похож на голос Эмры, что Грин подумал, будто копье попало в нее, но у него уже не было времени поворачиваться и выяснять это. Один островитянин появился рядом с яхтой. А поскольку палуба находилась на уровне его груди, парень достаточно легко мог обозревать беглецов. Он отвел руку назад и метнул копье в Грина. Нет, не в него, а в Леди Удачу! Еще один воин, стоявший чуть дальше по склону, что-то закричал и тоже нацелился в кошку. Видимо, они больше не были табу на острове. Бывшие почитатели сочли, что тотем предал их и тем более заслуживает смерти.

Леди Удача вполне оправдала свое имя — ни одно из копий не причинило ей ни малейшего вреда. А через несколько секунд дикари остались стоять позади или лежать без сознания на колее там, где их сшибла яхта. Судно вихрем пронеслось по неровному склону, подпрыгнуло на каменистом шельфе и взлетело в воздух.

Грин распростерся на палубе, надеясь хоть отчасти смягчить удар от падения на равнину с высоты трех футов.

Каким-то образом он отделился от палубы, чуть повисел в воздухе, а потом увидел доски, летящие ему навстречу. Наступило короткое затмение, а потом Грин очнулся и понял, что встретился с палубой и эта встреча не прошла бесследно для его лица. Он убедился в этом, когда выплюнул два передних зуба. И все-таки боль отступила перед радостью спасения — остров удалялся по плоской долине Ксердимур, а его обитатели кричали и прыгали от ярости на берегу, не имея возможности преследовать беглецов. Их дом был на острове, и они вовсе не собирались лишаться его ради мщения.

— Надеюсь, завтра винги разделаются с вами, — пробормотал Грин. С трудом он встал на ноги и осмотрел оставшихся в живых из клана Эффениканов. Эмра не пострадала. Если она и кричала, то, скорее всего, от страха, когда копье пролетело над Грином. Копье это торчало в основании мачты, наконечник наполовину вонзился в дерево.

Грин перегнулся через борт и обследовал повреждения, вызванные падением с трехфутовой высоты. Одно из колес отвалилось, ось была погнута. Покачав головой, он сказал друзьям по несчастью:

— Этот ветроход свое отходил. Пойдем пешком. Найдем вторую посудину.