ГЛАВА 2

— Хотите син-кофе? — сочувственно спросила секретарша. — Или предпочитаете марсианский фник-чай?

— Я просто посижу, спасибо, — отозвался Рахмаэль бен Аппельбаум, вынимая настоящую «Гарсия Вега» — тонкую сигару из Флориды. Он раскурил её и принялся ждать. Он ожидал мисс Фрею Холм и гадал, как она выглядит. Если она такая же хорошенькая, как секретарша…

— Мистер бен Аппельбаум? — произнёс почти застенчиво мягкий голос. — Прошу в мой кабинет…

Дверь она держала открытой и была самим совершенством; позабыв о своей тлеющей в пепельнице сигаре, он поднялся на ноги. Ей было не больше двадцати — свободно лежащие на плечах иссиня-чёрные длинные волосы, зубы белоснежные, как на глянцевых снимках из дорогих инфо-журналов ООН… Он глазел на маленькую девушку в поблёскивающем золотом топике, шортах и сандалетах, с камелией за левым ухом. «И это моя полицейская защита», — продолжая глазеть, подумал он.

— Конечно. — Он покорно прошёл мимо неё и вошёл в маленький, современно обставленный кабинет; ему хватило одного взгляда, чтобы заметить артефакты исчезнувших культур шести планет. — Послушайте, мисс Холм, — искренне заговорил он. — Возможно, ваше начальство не объяснило вам: меня преследует один из сильнейших экономических синдикатов Солнечной системы. «Тропа Хоффмана Лимитед»…

— ТХЛ, — перебила мисс Холм, усаживаясь за свой стол и прикасаясь к кнопке «пуск» на диктофоне, — является владельцем системы телепортации доктора Сеппа фон Айнема. Монополия позволила ему выставить в устаревшем виде все гиперскоростные лайнеры и грузовые суда компании «Аппельбаум Энтерпрайз». — На столе перед ней лежало досье, с которым она сверялась. — Видите ли, мистер Рахмаэль бен Аппельбаум… — Она подняла на него глаза. — Мне хотелось бы отличать вас от вашего покойного отца Мори Аппельбаума. Не могу ли я называть вас Рахмаэлем?

— М-да, — позволил он, задетый её холодностью и жесткими манерами, а также видом лежащего перед ней досье. Задолго до того, как он справился в Образовательно-менторской ассоциации наблюдения (ала, как её насмешливо прозвали в народе по наущению ООН, «ОбМАН Инкорпорейтед»), полицейское агентство собрало с помощью массы своих мониторов всю информацию, относящуюся к нему и к внезапному технологическому отставанию некогда мощнейшей «Аппельбаум Энтерпрайз».

— Ваш отец, — продолжала Фрея Холм, — очевидно, умер по собственной инициативе. Официально полиция ООН числит его смерть в графе Selbstmort… самоубийство. Впрочем, мы… — Она помедлила, сверяясь с досье. — Гм-м-м.

— Я не удовлетворён, — произнёс Рахмаэль, — но смирился. — В конце концов, он не мог вернуть к жизни своего грузного, краснолицего, близорукого и обремененного налогами отца. И пусть там даже Selbstmort, пусть даже на немецком, языке, официально принятом в ООН. — Мисс Холм, — заговорил было он, но она мягко прервала его:

— Рахмаэль, компания «Телпор» — электронное детище доктора Сеппа фон Айнема, разработанное, исследованное и созданное в нескольких межпланетарных лабораториях «Тропы Хоффмана», — была способна лишь вызвать хаос в индустрии перевозок. Должно быть, председатель правления ТХЛ Теодорих Ферри знал об этом, финансируя фон Айнема в его лаборатории, где упомянутый «Телпор»…

Её голос постепенно стих.

Рахмаэль бен Аппельбаум сидел среди друзей вокруг высшей персоны, весьма мудрой и древней. Они звали его Аввой, то есть Папой. Когда говорил Авва, всё поселение слушало и каждый, как мог, старался усвоить сказанное. Ибо всё, что говорилось сей древней персоной, обладало идеальным качеством. Хотя не Авва основал поселение, ему были известны неведомые никому вещи, и он вёл за собой всех.

— …случился прорыв, — говорил Авва тихим нежным голосом. — Но тем не менее ТХЛ владела — не считая вашего отца — крупнейшим самостоятельным холдингом ныне почившей в бозе «Аппельбаум Энтерпрайз». Итак, дети мои, знайте: «Тропа Хоффмана-лимитед» намеренно разрушила корпорацию, в которой держала крупные инвестиции… и всё это, признаюсь, показалось нам странным.

Мудрый старый Авва затих. Фрея Холм настороженно подняла глаза и отбросила назад гриву чёрных волос.

— А теперь они требуют с вас возмещение убытков, верно?

Рахмаэль моргнул и сподобился молча кивнуть.

— Сколько времени занимал у пассажирского лайнера корпорации путь до Китовой Пасти с грузом, скажем, из пятисот колонистов плюс их личные вещи? — спокойно спросила мисс Холм.

После мучительной паузы он выдавил из себя:

— Мы так и не попытались. Много лет. Даже на гиперскорости.

Девушка, сидевшая напротив, ждала от него ответа.

— На нашем флагмане — восемнадцать лет, — сдался он.

— А с помощью телепортации доктора фон Айнема?

— Пятнадцать минут, — решительно сказал он.

Китовая Пасть, единственная открытая то ли управляемыми, то ли беспилотными кораблями девятая планета системы Фомальгаут, считается обитаемой — настоящая Терра номер два. Восемнадцать лет… при столь долгом сроке не поможет и глубокий сон. Старение, пусть замедленное, при заторможенном сознании всё же наступает. С системами Альфа и Прокс всё было в порядке — до них недалеко. Но система Фомальгаут, до которой двадцать четыре световых года пути…

— Мы не смогли конкурировать, — признался он. — Просто не способны были доставлять колонистов в такую даль.

— А вы не хотели попробовать обойтись без прорыва фон Айнема?

— Мой отец…

— Об этом подумывал. — Она кивнула. — Но когда он умер, было слишком поздно, а с тех пор вам пришлось продать фактически все ваши корабли, чтобы расплатиться по текущим счётам. Теперь, Рахмаэль, вернёмся к нам. Вы хотели…

— У меня остался наш самый быстрый, самый новый и большой из кораблей — «Омфал»[2]. Он так и не был продан, несмотря на всё давление ТХЛ, применённое ко мне внутренней и внешней судебной системой ООН. — Он помедлил, затем решился: — Я хочу отправиться к Китовой Пасти. На корабле. Без помощи «Телпора» фон Айнема. Именно на моём собственном корабле, который должен был стать нашей… — Он не договорил. — Я хочу лететь на нём один восемнадцать лет до Фомальгаута. А по прибытии на Китовую Пасть я докажу…

— И что же вы докажете, Рахмаэль? — перебила Фрея.

Сидя перед ней и обдумывая ответ, он снова увидел очертания умного и любящего Аввы, но тот не был похож на гуманоида. Его скрывал тёмный меховой покров, а голос мудреца звучал пронзительно и зловеще. «Остатки сна, — понял Рахмаэль, — они возвращаются ко мне, когда я бодрствую».

— Там есть замечательное местечко, — сказал Авва. — Там обычно всё замечательно. Обычно… обнимут… обман.

Последнее слово отпечаталось в мозгу Рахмаэля. Обман.

Девушка ждала ответа.

— Обман, — произнёс он. — Что-то связанное с ложью.

— Ах, вы о прозвище, которым нас наградили. — Фрея рассмеялась.

— Мы могли бы добиться успеха, — сказал Рахмаэль. — Не объявись со своей телепортацией фон Айнем… — Он махнул рукой, ощущая бессильную ярость. И всё же словечко осталась у него в мозгу, куда было внедрено Аввой, мудрым, но не человечным.

Обман.

— «Телпор» — одно из важнейших открытий в истории человечества, Рахмаэль, — сказала Фрея. — Телепортация из одной звёздной системы в другую. Двадцать четыре световых года за пятнадцать минут. Когда вы достигнете Китовой Пасти на «Омфале», мне, к примеру, будет… — Она подсчитала: — сорок три года.

Он промолчал.

— Чего вы добьётесь своим путешествием? — мягко спросила Фрея.

Ему вдруг пришло в голову, что он сидит в «ОбМАН Инкорпорейтед», а ведь общаться с этими людьми ни в коем случае не стоило. Возможно, он запрограммирован на то, чтобы прийти сюда, запрограммирован подсознательно, во сне… и это объясняет словечко обман.

Тем временем Фрея прочла ему из своего досье:

— Вот уже шесть месяцев вы досконально проверяете системы вашего «Омфала» в скрытом — даже от нас — ремонтном доке на Луне. Сейчас корабль считается готовым к межзвёздному перелёту. Корпорация «Тропа Хоффмана» пыталась завладеть им по судебному иску, объявив его своей законной собственностью, но вам удалось это оспорить. Пока что. Но теперь…

— Мои адвокаты говорят, что у меня осталось три дня до захвата «Омфала» корпорацией ТХЛ.

— Вы не можете стартовать за это время?

— Проблема в оборудовании для глубокого сна. До его готовности остаётся неделя. — Он судорожно вздохнул. — Важные комплектующие изготавливает филиал ТХЛ. Их работу… задерживают.

Фрея кивнула:

— И вы пришли сюда, чтобы попросить нас направить на «Омфал» нашего пилота-ветерана, который исчезнет с кораблём как минимум на неделю, пока тот не будет готов к полёту на Фомальгаут. Верно?

— Это так, — подтвердил он и продолжал выжидать.

— Вы не можете сами пилотировать корабль? — осведомилась она после паузы.

— Я не настолько опытен, чтобы спрятать его, — сказал Рахмаэль. — Они найдут меня. Но один из ваших лучших пилотов мог бы… — Он не смотрел на неё прямо, это означало бы слишком многое.

— И вы готовы заплатить нам гонорар в сумме…

— Ничего.

— Ничего?

— У меня абсолютно нет финансов. Позже, продолжая ликвидацию активов корпорации, я, возможно…

— У меня здесь записка от моего руководителя, мистера Глазер-Холлидея. Он отмечает в ней вашу некредитоспособность. Его инструкции таковы… — Она молча прочла записку. — Так или иначе, нам предписано с вами сотрудничать.

— Почему?

— Мой руководитель этого не сообщает. Нам некоторое время известно о вашей финансовой беспомощности. — Бросив на него быстрый взгляд, она продолжала: — Мы одобрим отправление опытного пилота, который возьмёт на себя…

— Значит, вы ожидали моего появления здесь.

Она задумчиво уставилась на него.

— Вы предполагали, что я приду к вам? — настаивал он. — Поскольку, честно говоря, я не доверяю «ОбМАН Инкорпорейтед».

— Что ж, мы лжём вволю. — Она улыбнулась.

— Но вы можете спасти «Омфал».

— Возможно. Наш пилот — а он будет одним из лучших — уведёт «Омфал» туда, где его не отыщут ни ТХЛ, ни даже агенты ООН, работающие на генерального секретаря герра Хорста Бертольда.

— Возможно, — эхом отозвался он.

— Наш парень займётся этим, — продолжала Фрея, — пока вы добываете последние комплектующие для оборудования глубокого сна. Но я сомневаюсь, что вы их добудете, Рахмаэль. У меня здесь дополнительное примечание на этот счёт. Вы правы: Теодорих Ферри председательствует в совете директоров, и монополия, которой владеет фирма, вполне законна. — Она криво улыбнулась. — Согласно санкции ООН.

Он промолчал. Очевидно, всё было бесполезно, и, сколь бы долго назначенный корпорацией профессионал и ветеран-космонавт не удерживал «Омфал» затерянным между планетами, комплектующие окажутся «неизбежно задержаны», как будет указано на счетах-фактурах.

— Думаю, — заговорила Фрея, — что ваша проблема не только в том, чтобы добыть комплектующие для глубокого сна. Это можно уладить, есть способы… мы, например, можем — хотя это обойдётся вам в круглую сумму — купить их на чёрном рынке. Ваша проблема, Рахмаэль…

— Я знаю, — перебил он. Его проблема заключалась не в том, чтобы добраться до Китовой Пасти — девятой планеты системы Фомальгаут, которая…

И снова материализовалось мохнатое тело.

— Там обычно, — сказал Авва. — Обычно… обнимут… обман

«Проклятая двойная реальность, — подумал Рахмаэль и моргнул. — Может, это какое-то нарушение восприятия реальности? Или некая важная информация, доступная правой половине мозга и поступающая из неё в левую половину?»

…которая была единственной процветающей колонией Терры. Фактически его проблемой вовсе не было путешествие продолжительностью восемнадцать лет.

Его проблемой было…

— Зачем вообще лететь? — убеждал Авва, звероподобная могучая фигура, на которую все смотрели как на источник мудрости. — При наличии «Телпора» доктора фон Айнема, доступного по номинальной стоимости в многочисленных розничных филиалах «Тропы Хоффмана»…

«Да, да», — раздражённо подумал Рахмаэль.

— …если путешествие превращается в пятнадцатиминутную поездку, доступную в финансовом смысле любой, даже самой скромной по доходам терранской семье? — Авва осклабился своей нежной улыбкой. — Подумай об этом, дорогой сынок.

— Фрея, — произнёс вслух Рахмаэль. — Путешествие с помощью «Телпора» до Китовой Пасти заманчиво. — Преимуществом этого способа уже воспользовались сорок миллионов терран. И поступившие по системе «Телпора» аудио— и видео- отчёты восторженно рассказывали о просторном мире, о его высокой траве, о странных, но добродушных животных и о новых чудесных городах, выстроенных роботами-помощниками, отправленными на Китовую Пасть за счёт ООН. — Однако…

— Однако, — подхватила Фрея, теперь уже слившаяся с Аввой в одно нежное и мудрое существо, огромное, покрытое мехом и прекрасное, — его особенность в том, что это путешествие в один коней.

— Да, это так, — с готовностью кивнул он.

— Ещё бы, — прозвучал единый голос Фреи-Аввы.

— Никто не сможет вернуться, — сказал Рахмаэль.

Двойственное существо скорчило хитрую лукавую улыбку:

— Это вполне объяснимо, сынок. Солнечная система расположена на оси вселенной.

— Какого чёрта это означает? — спросил Рахмаэль.

— Разбегание внегалактической туманности доказывает Первую теорему фон Айнема, которая… — Голос превратился в искажённое бормотание, сдвоенная проекция расплылась, словно отказал контроль блокировки, затем изображение исказилось, и двойная фигура напротив него вдруг перевернулась вверх ногами.

— В числе этих сорока миллионов людей, — невозмутимо продолжал Рахмаэль, обращаясь к перевёрнутому двойственному существу, — должна найтись горстка тех, кто хочет вернуться. Но отчёты ТВ и прессы уверяют, что все они исступленно и абсолютно счастливы. Вы видели бесконечные телешоу из жизни на Неоколонизированной территории. Это…

Перевёрнутая вверх тормашками фигура рыгнула. «Обман», — проговорила она.

— Что? — переспросил Рахмаэль.

— Разве это не слишком идеально, Рахмаэль? — Фигура медленно начала вращаться, поднимаясь правым боком вверх, после чего Авва исчез, осталась только девушка.

— По статистике, должны существовать недовольные. Но почему мы о них никогда не слышим? И не можем прилететь туда и взглянуть на них.

Потому что тому, кто отправится «Телпором» до Китовой Пасти и увидит собственными глазами, придётся остаться там со всеми. Скажем, он найдёт недовольных — и чем он им поможет? Назад их не вернёшь, можно только присоединиться к ним. А интуиция говорила ему, что в этом будет мало проку. Даже ООН оставила в покое Неоколонизированную территорию. У врат «Телпора» остановились бесчисленные агентства ООН по соцобеспечению, персонал и бюро которых были недавно учреждены нынешним Генеральным секретарём Хорстом Бертольдом из Новой Единой Германии — этой крупнейшей административной единицы в Европе. Neues Einige Deutschland… НЕГ. Гораздо более мощная, нежели шелудивая хиреющая Французская империя или Соединённое Королевство — две бледные тени прошлого. В отличие от них Новая Единая Германия — как это показали выборы Генерального секретаря ООН Хорста Бертольда — была Волной Будущего, как любили её называть немцы.

— Иначе говоря, — продолжала Фрея, — вы доставляете пустой пассажирский лайнер к системе Фомальгаут, проведя восемнадцать лет в дороге, — вы, единственный нетелепортированный человек из семи миллиардов граждан Терры, одержимый идеей (или надеждой?) найти по прибытии на Китовую Пасть в 2032-м году комплект из пятисот пассажиров или несчастных душ, желающих покинуть планету? И возобновить затем коммерческие перевозки… Получается, что фон Айнем доставил их туда за пятнадцать минут, а через восемнадцать лет вы возвращаете их домой, на Терру, в родную Солнечную систему.

— Да! — резко бросил он.

— Плюс ещё восемнадцать лет — для них тоже — на обратный полёт. Для вас всего получается тридцать шесть лет. Вы вернётесь на Терру в… — Она подсчитала. — 2050-м году нашей эры. Мне будет шестьдесят один, Теодорих Ферри и даже Хорст Бертольд успеют умереть; возможно, прекратит существование «Тропа Хоффмана лимитед»… наверняка давно умрёт доктор Сепп фон Айнем — ведь ему сейчас за восемьдесят. Нет, он не доживёт даже до вашего прилёта на Китовую Пасть, не говоря уже о возвращении. Так что, если вы намерены просто испортить ему настроение…

— Разве это безумие? — заговорил Рахмаэль. — Во-первых, поверить в то, что несколько несчастных могли застрять на Китовой Пасти… а мы не знаем о них из-за монополии ТХЛ на все СМИ и всю тамошнюю энергию. И, во-вторых…

— Во-вторых, — продолжала Фрея, — желание потратить восемнадцать лет вашей жизни на дорогу к их спасению. — Она впилась в него профессиональным настойчивым взором. — Разве это не идеализм? Или это месть доктору фон Айнему за создание «Телпора», представившего ваши семейные лайнеры как устаревшие для межсистемного путешествия? По крайней мере, если вам удастся улететь на «Омфале», это будет гвоздем новостей на ТВ и в газетах здесь, на Терре. Даже ООН не сможет замять эту историю — первый управляемый космолёт до системы Фомальгаут, а не какой-то там допотопный грузовой тихоход. Вы будете настоящей капсулой времени, и все мы будем ожидать вашего прибытия туда, а затем вашего возвращения домой в 2050-м.

— Капсула времени, — повторил он. — Наподобие той, которой выстрелили с Китовой Пасти. И которая так и не долетела до Терры.

Она пожала плечами:

— Та капсула пролетела мимо Терры, была притянута гравитационным полем Солнца и исчезла бесследно.

— Не будучи отслежена ни одной станцией наблюдения? Из более чем шести тысяч следящих станций на орбите Солнечной системы ни одна не засекла прибытия капсулы времени?

Фрея нахмурилась:

— Что вы подразумеваете, Рахмаэль?

— Капсула времени, запуск которой с Китовой Пасти мы наблюдали несколько лет назад по ТВ, не была запеленгована нашими следящими станциями, потому что она сюда не прилетела. А случилось это, мисс Холм, поскольку она не была отправлена, несмотря на сцены на космодроме.

— Вы хотите сказать, что увиденное нами по ТВ…

— Видеоизображения приветствий радостных толп народа на церемонии запуска капсулы с Китовой Пасти, передаваемые через «Телпор», были поддельными. Я несколько раз прогонял записи и обнаружил, что шум толпы является фальшивым. — Он извлёк из плаща семидюймовую кассету с плёнкой из железооксидного ампекса и бросил ей на стол. — Проиграйте её. Внимательно. Там не было восторженных людей. И по веской причине. Поскольку никакой капсулы времени с необычными артефактами древних цивилизаций Фомальгаута с Китовой Пасти запущено не было.

— Но почему? — Она уставилась на него с недоверием, затем неуверенно взяла со стола кассету с записью.

— Не знаю, — сказал Рахмаэль. — Но когда «Омфал» достигнет системы Фомальгаут и Китовой Пасти, и я увижу Неоколонизированную территорию, я всё узнаю. — При этом он засомневался, что найдёт десяток или шесть десятков недовольных из сорока миллионов… хотя к тому времени колонистов, разумеется, будет около миллиарда.

Он заставил себя перестать раздумывать над загадкой. Он не знал ответа.

Но он его узнает. Через какие-то восемнадцать лет.