"Лабиринт любви" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)Глава 5У себя в спальне Девайна прислонилась к двери, стараясь успокоить дыхание. Затем она сказала себе, что должна как-то спасти герцога от этого злобного заговора. Как могла леди Люсиль выдавать себя за вдову, имея при этом мужа? Как она могла притворяться, что любит герцога, если она все еще любит человека, за которого вышла замуж? Девайна была шокирована ее поведением, и ее ужаснул коварный заговор, целью которого было выжать из герцога деньги. Ей не нужно было напрягать свое воображение, чтобы понять, насколько отвратителен был бы ему любой скандал. Разумеется, он бы заплатил непомерную сумму, потребованную ими, ради того, чтобы избежать участия в процедуре развода, при которой ему пришлось бы пройти через палату лордов. Однажды ее мать, весьма шокированная одним скандальным процессом развода, рассказывала об этом. Сообщения о нем заполняли газеты, и сам он, по ее мнению, был грязен и вульгарен. Герцог показался ей за обедом таким могущественным, подобно членам королевской семьи. Невозможно было представить, что он будет облит такой грязью. Но как она могла это предотвратить? Все это словно вспыхнуло у нее в мозгу, когда она поняла, что у нее очень мало времени, чтобы сделать что-то. Она подошла к красивому секретеру, который стоял в углу комнаты, достала украшенный гербом лист бумаги и торопливо написала: «Вам угрожает серьезная опасность! Заприте дверь, не выходите из комнаты и никого к себе не впускайте! Это не шутка, и если вы не послушаетесь этой записки, то сильно пострадаете от того, что случится». Девайна писала то, что приходило ей в голову. Затем она сунула записку в конверт и заглавными буквами подписала: «Его милости герцогу Норминстеру». Схватив конверт, она подошла к двери и приоткрыла ее. Делая это, она услышала, как тихо закрылась другая дверь, дальше по коридору, и поняла, что вернулась леди Люсиль. Из разговора в лабиринте Девайна узнала, что комната герцога находится напротив двери леди Люсиль. Она миновала их по пути в сад и машинально отметила нарисованный на двери гербовый щит. Теперь она выглянула, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Быстро, словно на крыльях, она добралась до комнаты герцога, подсунула под дверь записку и поспешила обратно в спальню. Она заперла дверь и опустилась на колени у кровати, чтобы произнести свои молитвы. — Я… поступила верно… Мама? — спросила она. Казалось, ей не было ответа, и она начала молиться, чтобы герцог послушался предупреждения и не совершал такого глупого или опасного поступка, как посещение спальни леди Люсиль. Думая об этом, она почувствовала, что ее шокирует его поведение, хотя иного и нельзя было ожидать. Гораздо хуже был план леди Люсиль выжать из него деньги с помощью этого преступного шантажа. — Пожалуйста, Господи… помоги и… защити его, — молилась Девайна. Когда она ложилась в постель, ей вдруг пришло в голову, что такое беспокойство о судьбе герцога удивительно для нее самой. Почему же так остры ее чувства по отношению к человеку, с которым она познакомилась лишь день назад? Герцог закончил игру в бильярд с лордом Луитоном, выдающимся государственным деятелем. И они сели с Фредди, следившим за игрой, выпить рюмочку на ночь. — Должен сказать, Норминстер, — заметил лорд Луитон, — вам всегда удается представить нам самых прекрасных женщин, каких я когда-либо видел! — Я согласен с вами, — сказал Фредди, — а ваша последняя гостья, по-моему, это нечто совершено особое! — Если вы имеете в виду леди Брант, — сказал лорд Луитон, — то я заметил ее еще прошлым вечером, и даже в этой огромной толпе она сияла, как звезда! — Только Рэйк, — продолжал Фредди, — мог убедить ее принять приглашение на вечер, будучи так мало с ней знакомым! — Она, конечно, прелестна, — согласился герцог — И в то же время она намного моложе большинства моих гостей. Лорд Луитон засмеялся: — Мой отец всегда говорил: «Хватай их, пока молодые, обращайся с ними грубо и ничего им не рассказывай!» — Очень хорошее наставление, — засмеялся Фредди. Они поговорили еще некоторое время, потом лорд Луитон зевнул и сказал, что отправляется спать. — У меня была тяжелая неделя в палате лордов, — сказал он, — и завтра я рано не встану. — В этом нет необходимости, — откликнулся герцог, — я очень рад, что вы приняли мое приглашение. — Благодарю вас, — ответил лорд Луитон. Попрощавшись с Фредди, он вышел. Герцог отставил свой пустой бокал и поднялся. — Я тоже отправляюсь спать, — промолвил он — Мне жаль, Фредди, что Дэйзи в последний момент не смогла приехать. Надеюсь, ты не чувствуешь себя здесь лишним? — Я думаю, что понадоблюсь тебе, — откликнулся Фредди, — чтобы не дать леди Люсиль выцарапать глаза леди Брант! Герцог вздохнул, но ничего не ответил. Взглянув на него, Фредди подумал (хотя и не был в этом полностью уверен), что Рэйка начинает тяготить общество леди Люсиль. Ее стремление завладеть им и намеренная грубость по отношению к любой женщине, привлекшей его внимание, стесняли его. Будучи близок к герцогу, Фредди знал, что его романы обычно длились недолго, хотя его возлюбленными бывали очень красивые женщины. Но герцог обладал проницательностью и умом, и когда он не занимался с ними любовью, то находил их болтовню банальной, а недостаток знаний жалким. Леди Люсиль была достаточно умна, чтобы обмануть большинство мужчин, чье внимание она привлекла. Ей удавалось убедить их в том, что она разбирается в политике, в лошадях и в любом предмете, который бы их заинтересовал. Однако Фредди понимал, что все это не более чем притворство, ибо ее интересовал лишь мужчина и то, что она могла из него выжать. Фредди было хорошо известно, что леди Люсиль оказалась одной из самых дорогостоящих любовниц герцога. Фредди часто думал о том, что уж лучше бы Рэйк связался с какой-нибудь привлекательной танцовщицей, которая бы обошлась ему гораздо дешевле. Но он также знал о своеобразной приверженности герцога — он не смог бы иметь любовные отношения с женщиной из иного слоя общества. Это было очень непохоже на его современников. Если они были достаточно богаты, то приобретали скромный домик в Сэйн Джонсвуде, где содержали свое последнее «увлечение». Там они ее частенько навещали, пока ее место не занимала новая «очаровательница» из того же класса. У герцога, напротив, все связи были с женатыми женщинами из его круга. Он был по-своему верен избраннице до тех пор, пока та не начинала его тяготить. Естественно, что его привязанности были широко известны и о них много говорили. Герцог получил свое прозвище в очень раннем возрасте. Это произошло вскоре после того, как он окончил Итон — и влюбился в прелестную молодую женщину, чьим мужем был пожилой камергер Виндзорского замка. Сплетни начались, когда она в свою очередь влюбилась в него. Единственный, кто не знал об этом романе в стиле «Ромео и Джульетты», был старый муж, почти что постоянно находящийся при королеве. В конце концов кто-то сказал отцу герцога: «Черт возьми, Норминстер, ваш сын с колыбели уже настоящий повеса!» Эту историю часто повторяли, и, шутя, члены клуба «Уайте» назвали маркиза Нора (тогда он был еще маркизом) «юным повесой». И после этого все его звали только так. Поднимаясь по лестнице в спальню, герцог обратился к Фредди: — Ты едешь завтра утром верхом? Моя «королева фей» сказала, что присоединится к нам, и я чувствую, что она неплохая наездница. — Почему ты так думаешь? — спросил Фредди. — Она рассказывала, что всегда жила в деревне. — Это ни о чем не говорит, — возразил Фредди просто для того, чтобы поспорить. — Множество женщин из тех, что всю жизнь провели в поместье, держатся в седле как мешок, так что не расстраивайся, если твоя фея окажется не лучше их! Герцог рассмеялся. — Я готов заключить с тобой пари. — Пожалуй, лучше я попридержу свои деньги, — откликнулся Фредди. Герцог попрощался с Фредди, чья спальня была ближе по коридору, и отправился к себе. Открыв дверь, он увидел лежащий на полу лист бумаги. Это была записка, адресованная ему. Недоуменно пожав плечами, герцог прошел в спальню, где его ждал слуга, позволил раздеть себя и затем вскрыл письмо. Он прочел то, что написала Девайна, с выражением изумления. — Вы не знаете, Хоулетт, — спросил он слугу, — кто подложил это письмо под дверь? — Понятия не имею, ваша милость! Этого герцог и ожидал и сказал себе, что, в таком случае, письмо только что появилось. Он ничего больше не сказал, но когда он кончил раздеваться и слуга вышел, то перечитал письмо еще раз. Не только то, как оно было написано, заставило его подумать, что это не шутка. Какой-то инстинкт подсказывал ему, что оно искренне и к нему следует прислушаться. У него было мало времени, чтобы решить, что делать, но, если он не пойдет к Люсиль, она, без сомнения, придет к нему. Он оглядел свою спальню. Все свечи были потушены, за исключением одного канделябра. Он тихо подошел к внешней двери своих покоев и заметил, что свечи в коридоре потускнели. Однако света было достаточно, чтобы увидеть, что никого вокруг нет. Герцог быстро захлопнул дверь и вошел в соседнюю комнату. Этой спальней пользовались редко, только когда дом был полон гостей. В «узком кругу» подразумевалось, что приезжавшие на уик-энд парочки помещались в комнаты поближе друг к другу. Так и леди Люсиль была размещена рядом с герцогом — напротив через коридор. Из других гостей ближе всех были лорд Луитон, который был один, и Фредди, надеявшийся провести время с весьма привлекательной дамой, которая, к сожалению, в последний момент сообщила, что должна остаться с мужем. Чуть дальше по коридору находилась комната леди Брант. Все остальные гости разместились по ту сторону главной лестницы, в западном крыле. Герцог проскользнул в комнату соседнюю со своей, нарочно оставив дверь приоткрытой. Он прошел в дальний угол и тихо отодвинул кресло как можно дальше от двери, но так чтобы ее видеть, сел и устроился поудобнее. Он хотел видеть того, кто пройдет по коридору или войдет в его спальню. Свечи почти что догорели, и в комнате наступила полная темнота… Никто из коридора не сможет его увидеть. Он положил ноги на другое кресло и, откинувшись, ждал. Прислушиваясь к доносившимся из-за двери звукам, он снова и снова спрашивал себя, кто мог написать это письмо. Может быть это всего лишь шутка. Если так, то чрезвычайно глупая. Он прождал, должно быть, с четверть часа, когда услышал звук открывающейся двери. Он понял, что это леди Люсиль. Через секунду он увидел ее, проходящую мимо в прозрачной шали, струившейся вслед за ней. Леди Люсиль подошла к двери его спальни. Она открыла дверь и вышла. Через секунды две она вошла. Хотя герцог не видел ее лица, но чувствовал исходивший от нее гнев, когда она возвращалась в свою спальню. Он подумал, кончилась ли на этом история? Тогда он бы спокойно мог вернуться в постель, и, вероятно, было бы мудро запереть дверь. Но тут какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что должно произойти еще что-то. Через некоторое время он уже почти стал готов сдаться. Если все это шутка, то было бы глупо придавать ей значение и дальше. Может быть, кто-то из гостей — интересно, кто — хотел обидеть Люсиль? Если это так, то это было бы неудивительно. Он хорошо знал, что некоторые дамы имели для этого все основания. Уже поднимаясь с кресла, он вдруг услышал слабый звук и застыл на месте. Он понял, что кто-то, легко ступая, идет со стороны его комнаты. Он знал, что кто бы это ни был, этот человек воспользовался черной лестницей. Через секунду он увидел проходящего мужчину. Тот шел на цыпочках и через несколько футов остановился возле двери Люсиль. Герцог ждал. Вдруг, не стараясь сделать это тихо, мужчина распахнул дверь и вошел. Герцог ждал: если это незнакомец, то Люсиль закричит. Вместо того на секунду воцарилась тишина, как будто бы она была удивлена. Затем сначала Люсиль, потом мужчина очень тихо заговорили. Герцог не мог слышать, о чем они говорят. Но он был уверен, что беседовали двое людей, которые знали друг друга. Губы герцога сжались. Он начал понимать, что происходит. Несмотря на все свое беспокойство за герцога и ужас перед необычайным заговором, о котором она услышала в лабиринте, Девайна спала спокойно. На самом деле она очень устала после волнений предыдущей ночи. Она колебалась, следует ли ей принять приглашение герцога. У нее было приподнятое настроение во время путешествия в поезде. Она почувствовала, как подпрыгнуло ее сердце, когда она впервые увидела Нор. Служанка разбудила ее, как обещала, в семь, но, когда она вошла в комнату, Девайна уже проснулась. Что бы ни случилось, ей хотелось прокатиться на одной из лошадей герцога. Она знала, что этого никогда не забудет. Она съела тонкий кусочек хлеба с маслом, лежавший возле ее постели вместе с прелестным чайным прибором, торопливо оделась в изящный костюм для верховой езды, принадлежавший Люси. Он был сшит Бусвайном, который, по словам Люси, был лучшим портным в Лондоне, еще Девайна повязала на шею белый шарф. Ее отец никогда не беспокоился о ее одежде, кроме той, что она надевала для верховой езды. «Если я что-то и ненавижу, — говорил он, — так это женщину, которая выглядит неряшливо и неопрятно верхом на лошади». Мать научила ее так закалывать волосы, что, как бы быстро она ни ехала, они не растрепывались бы. Шляпка Люси была довольно простой, если не считать газовой вуали сзади. Девайна торопилась. Только подойдя к двери, она вдруг вспомнила, что забыла подкраситься. Она было подумала, что для верховой езды это совсем необязательно, но, вспомнив наставления Люси, припудрила нос и слегка подкрасила губы. Потом она поспешила по коридору и спустилась вниз по ступенькам. Служанка рассказала ей, как пройти к стойлам. Она размышляла о том, что больше всего ей хотелось бы самой выбрать себе лошадь. Это будет гораздо интереснее, чем если лошадь подведут к главному входу. Девайна пересекла вымощенный булыжником двор и, войдя в первое стойло, увидела, что герцог уже там. Он гладил великолепного черного жеребца. Когда она подошла, он обернулся. Девайна не сознавала, что, когда она взглянула на него, в ее глазах был вопрос. Она спрашивала себя, был ли он достаточно мудр, чтобы послушаться ее совета, или, пока она спала, он столкнулся с мужем леди Люсиль. Он улыбнулся ей и сказал: — Доброе утро, леди Брант! Вы очень пунктуальны! Девайна почувствовала, что все обошлось. 269 Голос герцога был выразителен, но сама она не знала, как ее выдают глаза. Ночью он подумал, что, возможно, это леди Брант предупредила его об опасности, но решил, что это нереально. Она ничего не знала о светской жизни. У нее не могло возникнуть даже мысли о том, что незнакомец, которого он так и не узнал, ожидал найти герцога в постели Люсиль. Единственное, что он мог предположить, что этот мужчина был сыщиком. «Но почему? По какой причине он тайком пробрался в Нор? Почему он собирался поднять шум, если бы нашел его там, где ожидал?» — Я этого не понимаю, — сотню раз повторял он. Сперва он подумывал, не позвать ли ночного сторожа. Он мог бы схватить этого человека. Но отношения того с леди Люсиль, очевидно, были довольно близкими, и герцог решил, что это было бы ошибкой. Он хотел сначала узнать побольше о том, что происходит, и уж потом что-то предпринимать. Он чуть было не попал в очень опасную и неловкую ситуацию. Но и то, что произошло, было совершенно непостижимым. Герцог был решительно настроен точно выяснить, что случилось, и первым делом следовало узнать, кто написал спасшую его записку. Он не мог поверить, что это была леди Брант. Но когда Девайна взглянула на него своими большими серыми глазами, он почувствовал, что она полна страха. «Почему она испытывала эти чувства, если ничего не знала?» Он показал ей много прекрасных лошадей, водя ее от стойла к стойлу, и предложил ей гнедую кобылу, почти такую же чудесную, как выбранный им для себя жеребец. Он ожидал, что к ним присоединятся другие гости. Но никого из них не было видно, и герцог поехал вперед, чтобы показать Девайне дорогу через парк. Он ехал туда, где была расположена его собственная дорожка для верховой езды. Сопровождая его, Девайна говорила про себя: «Благодарю Тебя Господи, благодарю Тебя за то, что спас его! Я знаю, что он не казался бы таким спокойным, если бы его шантажировали, как намеревалась леди Люсиль». Она догнала герцога возле дубов и галопом помчалась по полю рядом с дорожкой. Когда они справились с половиной трудных прыжков, герцог уже убедился, что Девайна — прекрасная наездница. Он испытал ее, предложив лошадь, которую трудно было сдерживать, и знал, что его грум считал наездницу слишком маленькой и легкой для этой лошади. Когда они доехали до конца дорожки, ее глаза сияли, а щеки горели от возбуждения. — Это было чудесно! Самая великолепная лошадь, на которой я когда-либо ездила! — Я надеялся, что вы ее оцените, — отозвался герцог. Девайна наклонилась вперед и погладила кобылу по шее. И спросила умоляюще; — Не могли бы мы проехаться еще раз? Мне бы хотелось запомнить это навсегда. Она не дождалась разрешения герцога, и через секунду они уже мчались рядом, так, как они мчались бы с Фредди, подумал герцог. Он немного опередил ее и выиграл гонку. Но он знал, что немногие женщины могли бы заставить свою лошадь мчаться изо всех сил и бросить вызов его жеребцу, прежде чем потерпели бы поражение. — Спасибо, спасибо! — закричала Девайна, когда они остановились. Она увидела, что герцог повернул своего коня к дому, и чувствовала, что никогда не забудет этой поездки. Это событие было самым волнующим в ее жизни. Обратно они поехали через лес. Они скакали вниз по дорожке, и, когда она кончилась, Девайна увидела, что деревья расступились, открыв ей великолепный вид на Нор. Отсюда он казался еще лучше, и она подумала, что ничто не может быть красивее, чем большой дом с огромными вазами и статуями на крыше. Она пыталась запечатлеть в своей памяти картину снизу, чтобы, вспоминая, представлять себя ее частью. Долгое время они ехали рядом и молчали. Затем герцог, взглянув на нее, спросил: — Почему вы оставили в моей комнате записку прошлой ночью? Его вопрос застал Девайну врасплох. Кровь прилила к ее лицу, и только после нескольких секунд молчания она смущенно сказала: — К-как. — как вы… узнали, что это… я? — Я не знал, что это были вы, пока не увидел ваш вопросительный взгляд, когда вы вошли в конюшню. — Я… я не думала, что вы… догадаетесь, что это я, но я… боялась за вас. — Это было очень смело с вашей стороны, — сказал герцог, — и меня удивляет, откуда вы узнали, что я в опасности и кто был тот человек, забравшийся в дом. Глаза Девайны широко раскрылись: — Он вошел? — спросила она. — Как вы и ожидали, — ответил герцог. — Но он… не нашел вас… вы заперли… дверь? От волнения ее голос прервался. — Вы предупредили меня, — спокойно проговорил герцог, — так что он не нашел того, что ожидал найти. — Я рада! Я молилась, чтобы вы были разумны… и поверили бы тому, что я написала. — Ваши молитвы были услышаны, — успокоил ее герцог. — Однако я думаю, что вы должны точно рассказать мне, что случилось. Она медленно покачала головой. — Я настаиваю! — голос герцога был тверд. — Это… это было бы… ошибкой. — Нет, насколько я понимаю, и вы должны знать, что это может случиться снова. — О нет! Это был крик ужаса, и он понял, что эта мысль не приходила ей в голову. Герцог завязал поводья на шее лошади. — Я думаю, — сказал он, — нам будет удобнее говорить, если мы сядем на одно из упавших деревьев. Девайна заколебалась, и он знал: она думала, что если она быстро умчится, то сможет избежать допроса с его стороны. — Рано или поздно я должен узнать правду, — сказал он. Девайна так же завязала поводья, и после этого герцог подхватил ее и опустил на землю. Она почувствовала силу его рук на своей талии. Это зародило в ней странное, непонятное ей самой чувство. Кони начали щипать траву. Герцог, взяв Девайну под руку, повел ее через поляну. Несколько деревьев были повалены лесорубами. Она села на первое, к которому они подошли. Когда она взглянула на него, в ее глазах он заметил беспокойство. Он подумал, что, как это ни странно, она чего-то боится. — Скажите мне, что произошло? — спросил он. — Или вы узнали с помощью волшебства, что я в опасности? — Это звучит… предосудительно, — тихо начала Девайна, — но я… подслушала то, что… собирались сделать… — Как? — Это было… в лабиринте. — В лабиринте?! — воскликнул герцог в изумлении. — Когда вы могли попасть в лабиринт? Смутившись, Девайна смотрела в сторону. Он подумал, что очертание ее маленького прямого носика на фоне утреннего неба прелестно. — Я так… боялась, — сказала она через минуту, — что мне не хватит времени… увидеть его… так что я отправилась… в сад, после того как все… улеглись спать. Герцог улыбнулся: — Я это делал, когда был мальчишкой, и могу понять ваше желание исследовать лабиринт. — Это было чудесно! — с энтузиазмом воскликнула Девайна. — Именно таким я и ожидала его найти. — Вы никогда прежде не видели лабиринтов? Девайна покачала головой. — И что произошло? — спросил герцог. — Я пыталась найти… центр, но… теряла путь потом добралась до каменного сиденья. — Я знаю, где это, — сказал герцог. — Я села и услышала, что по ту сторону изгороди разговаривают двое. — Они были в центре. — Я догадалась, когда услышала, как леди Люсиль сказала, что нашла план лабиринта в вашем… столе. Герцог нахмурился. Затем, поскольку Девайна замолчала, он попросил: — Расскажите мне подробно, что случилось, не бойтесь. Он протянул руку и, говоря, взял ее за руку. Она сняла перчатки, и его касание напомнило ей, как он поцеловал на Балу ее пальцы. Однако так было легче говорить, потому что она словно держалась за него. Она подробно поведала ему, что говорила леди Люсиль, и как Девайна поняла, что Филипп оказался мужем Люсиль. — Ее мужем! — вскричал герцог, — Боже мой! Я и не думал, что он все еще жив. Девайна рассказала, как они намеревались шантажировать его и, если возможно, получить двести тысяч фунтов. Она поняла, что он очень сердится, потому что его пальцы сжали ее руку до боли. Затем он сказал: — Не знаю, как благодарить вас за мое спасение! — Я… так боялась, что вы… не поверите мне. — Когда я в первый раз прочел вашу записку, то подумал, что это шутка, — признался герцог, — но потом что-то подсказало мне, что это правда. — Я рада… так… рада! Он взглянул на нее. — Почему вас это волнует? — задумчиво произнес он. Она посмотрела в сторону, на огромный дом. — То, что они хотели сделать, — сказала она тихо, — было все равно что испортить прекрасную картину, принадлежащую не только вам… но и людям, которые восхищаются вами и служат вам. Герцог подумал, что любая другая женщина ответила бы: оттого, что вы такой привлекательный мужчина. — Трудно выразить, как я вам благодарен! — Но… что вы будете делать? Как вы… только что сказали… они могут… попытаться еще раз… — Но теперь я к этому готов, — ответил герцог, — и что важно — больше никто не должен узнать о том, что случилось. — Нет… конечно, нет, — согласилась Девайна. — Но… леди Люсиль… — Она, пока она здесь, также не должна догадываться, что я знаю о заговоре, — сказал герцог. — Послезавтра, когда мы вернемся в Лондон, я хорошенько разберусь со всем этим. — Но… она будет здесь сегодня… и завтра. — Я думаю, никто из нас не захочет сцены. — Вы правы, — кивнула головой Девайна, — и я бы не вынесла, если бы кто-то… подумал, что я была причиной стольких неприятностей. — Что бы ни случилось, — сказал герцог, — я обещаю, что ваше имя не будет в этом замешано, и вы не должны говорить никому, понимаете, никому, что, будучи в лабиринте, подслушали этот бесчестный заговор. Подумав секунду, Девайна спросила: — Может быть, мне лучше уехать в Лондон сегодня днем? — Нет, конечно, нет, — откликнулся герцог, — я хочу, чтобы вы были сегодня на балу, и хочу, чтобы вы веселились. Кроме того, если вы покинете замок без видимой причины, люди станут задавать вопросы. Так что ваш отъезд будет ошибкой. — Я понимаю, — сказала Девайна, — и я буду… очень… очень… осторожна. — Мы оба будем осторожны, — сказал герцог, — и еще раз благодарю вас за то, что вы оказались во всех отношениях доброй феей — моей доброй феей, защитившей меня своим особым волшебством! Он говорил очень мягко. Затем, как тогда на Балу, он поднес ее руку к своим губам. Теперь он поцеловал тыльную сторону ладони, его губы были горячи и настойчивы. Он взглянул на нее, и ее ресницы от смущения задрожали. Затем он перевернул ее руку и поцеловал ее в ладонь. Девайна никогда не думала, что это с ней когда-либо случится, и почувствовала странное волнение. На мгновение он чуть крепче прижал ее ладонь к губам и поднялся. — Мы должны вернуться, — сказал он, — и помните, вы лишь гостья и наслаждаетесь моим гостеприимством, и нет никаких мрачных теней, которых вы боитесь. Они вернулись к лошадям, и он подсадил ее в седло. В течение секунды ее лицо было очень близко от его лица. Она остро осознала его силу, его красоту и то, что он мужчина. Он поправил ее юбку над стременем. — Так как же вас зовут? — тихо спросил он. Девайне показалось странным, что он вновь спрашивает об этом. — Девайна, — ответила она тихо. Герцог пришпорил своего жеребца, и они молча вернулись. Девайна снова вернулась в мир своей мечты. Все вокруг нее было нереальным, таинственным и прекрасным. Включая герцога. |
|
|