"Клубная культура" - читать интересную книгу автора (Джексон Фил)

9. Чувственные эксперименты в искусстве быть человеком

В предыдущей главе мы выяснили, как социальные и телесные системы создают и структурируют наше чувственное восприятие мира. В данной главе я хочу рассмотреть то, как эти перемены в области чувственно-социальной практики, создавая альтернативные привычки и мнения, проявляются в жизни человека в виде новых знаний.

Отрыв? Что это за стиль жизни? Как это? Отрыв снова и снова всплывает в интервью как ценный позитивный опыт. Однако всегда упоминались степени отрыва; об абсолютном отрыве речь почти не заходит, а ко-гда заходит, оказывается, что все дело шло к передозу или сопровождалось передозом. Но даже когда отрыв был следствием чрезмерного употребления наркотиков, люди все же находили в этом опыте что-нибудь ценное.

Я хочу рассмотреть три типа отрыва, которые в конечном счете связаны между собой. Они накладываются друг на друга и усиливают ощущение присутствия других людей. Отрыв — это мощный опыт, это определенный стиль бытия в мире, сущность которого неразрывно связана с моментом, в который он происходит. Уйти в отрыв — значит отбросить прошлое и будущее и полностью принадлежать настоящему. Ты не думаешь о вчерашнем дне и не беспокоишься о завтрашнем, ты получаешь удовольствие прямо здесь и прямо сейчас. Мир за пределами этого «здесь» перестает существовать. Один из моих информантов описывает это так:

Идея жить настоящим, конечно, не нова, однако многим людям было непросто испытать ощущение жизни настоящим. Клаббинг изменил эту ситуацию, создав пространство, заряженное страстью и общением, которое подарило людям «радости отрыва». В ходе этого процесса представления людей об удовольствии изменились, их новая форма была более необузданной и требовала больше общения, ее негативные стороны были сведены к минимуму. Чувственный гедонизм становился для множества людей все более гедонистическим, найдя свой дом и перестав быть прерогативой богатеев и декадентов. Для одних моих информантов поиск удовольствия стал стилем жизни, для других — хобби. Как замечает мой информант:

С точки зрения клаббинга отрыв имеет несколько видов.

Удовольствие оказаться во власти музыки, танца и водоворота толпы. Энергетика клубов изменчива, экспрессивна и заряжена эмоциями, тело в потрясающем чувственном движении. Однако обычно мы говорим об общем для всех посетителей клуба состоянии отрыва, об удовольствии наблюдать за тем, как люди раскрепощаются, стряхивают мускульные традиции привычного мира, тело становится эмоциональным и чувственным, толпу захлестывает удовольствие, улыбки, смех. Но важнее всего танец, несущий свой собственный смысл. Танцевать — значит физически занимать значащее время и значащее пространство — вот в чем секрет танца. Поэтому все культуры танцуют.

Обычные страхи людей практически полностью улетучиваются в клубах. Люди становятся более экспрессивными, они общаются с повышенным энтузиазмом, но это общение преимущественно физическое или основанное на лести. Это «общение ради восхитительного удовольствия общения». Оно редко доходит до спора или содержит глубокие мысли — для интеллектуальных игр в клубах обычно слишком шумно. Это чистая форма обмена эмоциями в атмосфере праздника. Одна из моих информанток высказалась об этом лаконично:

Почему людям так важно место, где они просто могут выразить счастье? Объяснением может послужить связь между телом и эмоциями. Эмоциональный ответ напрямую связан со способом выражения эмоций на физическом уровне. М. Мерло-Понти утверждает:

На языке клаббинга это означает, что вы находитесь в пространстве, которое физически более экспрессивно, чем другие. Ваше тело может выражать эмоции; сила этой экспрессии зависит от опыта выражения эмоций. В клубе вы можете выразить свое счастье, вам не нужно подавлять его, вы можете наслаждаться его сильнейшими проявлениями через эмоциональное тело.

Моя информантка рассказывает:

Мы снова, как и в главе, посвященной экстази, говорим об относительном отрыве, когда с точки зрения важности встречи люди видят явное различие между друзья-ми и незнакомцами.

Физическое усиление ощущений и чувство эмоционального отрыва, которые люди испытывают в клубах, позволяют усовершенствованному телу наслаждать- ся эмоциями. В клубах вы можете выплеснуть такой безумный уровень счастья, который невозможно себе представить в другом социальном пространстве. Возможность выразить свои чувства через тело только усиливает ощущения. Эмоциональная интенсивность ощущения всеобъемлющего счастья — это не только эффект наркотиков, это вид телесной мудрости, которая в других социальных ситуациях разрушается под взглядами окружающих. Понимание счастья меняется на физическом уровне по мере исчезновения телесных ограничений повседневного мира; тело принимает новую физическую и психологическую форму, становящуюся новой моделью, в соответствии с которой оцениваются другие удовольствия.

Когда в клубе отрываются друзья или идет оживленная беседа незнакомцев, он представляет собой неформальную разновидность социального взаимодействия, которое не допускает малейших проявлений страха, беспокойства и недоверия, обычно сопровождающих другие формы социального взаимодействия. В лучших клубах народ даже не думает оценивать друг друга — все слишком увлеченно веселятся. Как объяснил один из информантов:

Неформальная обстановка в сочетании с намерением хорошо провести ночь в окружении других людей рождает ощущение, что клуб — это «центр мира», где вы можете научиться общению с людьми. Мы часто воспринимаем общение как должное, однако оно, как и любой навык, нуждается в тренировке, а клуб — отличное место, чтобы потренироваться и почувствовать себя уверенно, поскольку поведение людей в клубах имеет минимальное воздействие на другие стороны жизни, что делает клубы особым социальным пространством.

Во время общения в клубах люди отбрасывают условности, они сливаются с толпой и наслаждаются этим, они получают удовольствие от ощущения себя как части толпы. Это является для них позитивным опытом, что позволяет пойти дальше: стать более уверенными и экспрессивными, менее эгоистичным и тревожным.

Все три формы отрыва, о которых я говорил, нестабильны: они сливаются и просачиваются друг сквозь друга, меняя скорость и силу, пропитывая всю ночь, а не создают единственную онанистскую кульминацию. Они находят выражение в случайных встречах, удивительных видениях, истерическом смехе, попытках самоанализа, странных разговорах, внезапном понимании красоты, знакомствах с замечательными людьми и чувстве, что клуб растворяется у тебя на глазах. Это реальность движения, жар возбуждения, прелесть извивающихся в такт музыке тел. Сиюминутность этих ощущений — одно из мощнейших и волшебнейших качеств. Однако как утверждает один из информантов:

Итак, клаббинг — это не отдельное неизменное состояние, это множество состояний от восхитительных до забавных. Кроме того, это телесная техника, навык, который можно выработать, физическое и мысленное отношение к удовольствию. Чтобы понять клаббинг, вы должны уйти в него с головой. Вы должны преодолеть отчужденность и ухватить потенциальное удовольствие, которое предлагает это пространство. Как сказала об этом одна безбашенная австралийская семейка в интервью для «Choice World Clubbing» на BBC-2:

Отрыв — это хобби, один из многих видов отдыха. Как и любое другое хобби, он может стать страстью человека иногда на пару лет, иногда, как в случае моих информантов, на более долгое время. Иногда клаббинг определяет место человека в мире, как с его собственной точки зрения, так и с точки зрения окружающих. Сила ощущений позволяет человеку почувствовать себя непохожим на остальных: он не как все, он не похож на других живущих на Земле, потому что знает настоящую силу клубного безумия, он пережил то загадочное чувство, будто мир меняет свои очертания, и удовольствие от жизни въелось глубоко в его плоть. Людям, которые не пробовали наркотиков, не танцевали и не отрывались, клаббинг может показаться чем-то дурным или эскапист-ским, но, с точки зрения клабберов, эти люди просто многого не пробовали и не имеют представления о том, что можно жить иначе. В глазах клабберов они лишены воображения, они верят, что яркость жизни задается опре-деленными неизменными параметрами, что она не является подвижным и проницаемым свойством плоти. Чем-то, что может меняться по вашему желанию. Один из моих информантов рассказывает:

Вот мнение другого информанта:

Взгляд британцев на удовольствие меняется; все больше людей приобретают новый опыт и новое понимание удовольствия. Люди, музыка, наркотики, секс, танцы — любой из факторов, существующих в клубах в комбинации с остальными, может сам по себе доставить удовольствие. Они являются базовыми элементами активного чувственно-социального поведения, на котором основывается идея «развлечений с друзьями». Более точным был бы взгляд на эти потенциальные возможности клуба, эти несопоставимые явления, собранные под одной крышей, как на что-то такое, что люди могут разделить между собой, ведь именно разделяя их, люди получают наибольшее удовольствие. В данном случае гедонизм проявляется скорее как общественная, нежели индивидуальная сила, она зиждется на связи, которая в клубе может быть с одинаковой вероятностью установлена как между друзьями, так и между незнакомцами. Эти взаимоотношения являются результатом исключительного обострения чувств. Вот почему экстази оказало сильное влияние на наше представление о хорошо проведенной ночи, оно изменило восприятие ночи обществом.

Взаимоотношения в клубе сперва формируются и функционируют как чувственные — это делает их до-ступными по мере того, как клабберы продолжают проводить время в клубе; чувственные взаимоотношения превращаются в социальные, в их сторону смещается фокус опыта. Важнее всего то, что чувственность становится инструментом изменения и усиления определенного набора социальных взаимоотношений. В одном все мои информанты солидарны: после нескольких лет посещения клубов, приема наркотиков и безумных танцев, впитав чистейшие ритмы один за другим, они нашли кое-что ценное — людей, с которыми они делили этот опыт.

В своей книге, посвященной обществу кабилов, П. Бурдье (1990) называет одной из основных управляющих сил габитуса различие между телесными практиками мужчины и женщины. Их тела устроены противоположно друг другу, и это устройство имеет глубокие социальные последствия, сделавшие возможным существование всех последующих уровней различия у кабилов. Эти различия существуют в любом обществе, в том числе и в нашем. Однако клаббинг на время разрушает телесные законы, так как тело в клубе скорее является дионисийским телом, чем имеет определенный пол. Б. Малбон (1999) в своей работе рассматривает идею о том, что клубы могут служить пространством для освобождения женщин. Он отмечает, что женщины ценят в клубах отсутствие сексуального давления и одновременно могут проявить свою сексуальность, и я с этим полностью согласен. Однако я бы добавил, что, сосредоточившись на женщинах, он исказил объект изучения, поскольку клаббинг освобо-ждает не только тело женщин, но и тело мужчин, и именно это общее раскрепощающее действие формирует клуб как единое целое. То есть раскрепощаются не только женщины, но и мужчины, которые получают возможность по-новому ощутить свое тело.

Один из наиболее важных аспектов изменения телесной практики связан с опьянением. Как было замечено в главах, посвященных алкоголю и наркотикам, на пьющую женщину всегда смотрели более сурово, чем на пьющего мужчину, что породило половое неравенство в отношении опьянения: мужчины и женщины пьют по-разному, предполагается, что женщина должна оста-ваться более трезвой и вменяемой, чем мужчина, что соответствует общественному статусу хранителя добродетели. Более подробное обсуждение этой темы ищите у Д. Жефу-Мадьяну (1992) и М. Макдональд (1994). А потом появилось экстази и устранило неравенство в опьянении, создав общее дионисийское тело, не связанное с социальными моделями, касающимися упо-требления алкоголя. Мужчины и женщины внезапно лишились каких-либо предрассудков в отношении друг друга, однако это произошло в совершенно иной форме, чем могло бы произойти под действием алкоголя, так как культура алкогольного опьянения годами формировалось таким образом, чтобы отражать различие между полами в повседневном мире. Употребление алкоголя было пропитано логикой практики, наполняющей огромный мир отношений между полами, а употребление экстази — нет.

В дни зарождения рейва появились два вида дионисийского тела: мужское и женское. В основе обоих лежало снижение уровня социальных страхов и беспокойств, что в свою очередь послужило фундаментом для создания новой формы социальной практики. Ощущение чувственного равенства выделяет клубы среди других социальных пространств. Все что-то употребляли, и всем казалось, что они разделяют с другими эмоциональный кайф. Мужчины больше не «с Марса», а женщины не «с Венеры» — они все приземлились на планете Экстази, и это исключало любые предположения о различии между полами. Эти изменения не имели ничего общего с исчезновением влечения к противоположному полу: в клубах было слишком жарко, люди слишком распалялись, чтобы не захотеть трахаться. Изменение произо-шло в сфере общения: мужчины и женщины стали больше разговаривать, вместе проводить время на танцполе, ценить компанию друг друга, меньше друг друга бояться.

Теория феминизма содержит допущение, что доминирование мужчин над женщинами всегда скрывало подлинную робость и боязнь, которые во время общения с женщиной испытывают многие мужчины. Во-первых, вращаясь преимущественно среди других мужчин и не зная, что сказать женщине, мужчины чувствовали себя слабаками. Во-вторых, обычно женщина считает, что мужчина во время разговора пытается ее клеить. Дружеские шутки всегда воспринимались как упражнения в совращении, так как общение между мужчиной и женщиной считалось исключительно сексуальным общением, как будто они не могли иметь ничего общего. Однако под влиянием экстази мнение, что секс — это единственная причина, по которой можно говорить с представителем противоположного пола, исчезло. Мужчины и женщины начали общаться ради «восхитительного удовольствия общения». Одна из моих информанток так рассматривает эту ситуацию:

Возможность заговорить с человеком просто для того, чтобы сделать ему комплимент или поболтать, является следствием эмоционального подъема, возникающего при употреблении экстази. Один из информантов назвал это «обильной общительностью». Моя информант-ка считает, что язык тела играет в общении важную роль, но язык тела человека «под экстази» заметно отличается от языка тела пьяного. Моя информантка продолжает свою мысль:

Перемена в отношениях и внезапный всплеск дружелюбия между мужчиной и женщиной в клубах явились источником нового вида общения и оставили в тени традиционные правила обольщения. Люди все также заканчивают ночь в постели друг с другом, однако клубы перестали быть «ярмаркой скота» для женщин, так как мужчины начали вести себя в клубах более активно, вместо того чтобы стоять в стороне и напиваться, пытаясь набраться смелости, чтобы с кем-нибудь заговорить. В то же время, как замечает информантка, это вызвало определенную путаницу, создало помехи для сигналов и ответных сигналов, посылаемых чувственно-измененными телами собеседников, употреблявших экстази. Интересно взглянуть на это явление с точки зрения предложения связи в том виде, в котором оно существует в фетиш-клубах, где откровенность желаний и намерений — единственный образ поведения в атмосфере повышенного сексуального напряжения клубного пространства. Эта прямолинейность в общении действует только потому, что применяется в пространстве, где право просить и право отказать являются обычными практиками.

Измененный опыт общения между мужчиной и женщиной оказал сильное воздействие на отношения полов вне клубов. Он усилил чувство социального равенства мужчины и женщины, заложенное в идее феминизма, поскольку мужчины и женщины воплощали новые социальные практики, превратившие эти идеи в чувственную реальность. Разделив уникальные чувственные состояния, мужчина и женщина приобрели общее дионисий-ское тело и общие эмоциональные переживания. Мужчина и женщина сравнялись, однако равенство не подразумевает вытеснения из их отношений секса, желания и обольщения, оно означает только то, что они перестали быть единственной основой общения во время ночного отдыха. Когда сцена экстази уступила место другим видам клубов, люди, объединенные общим опытом, продолжили использовать тот стиль общения, который они практиковали, когда употребляли экстази. Это стало частью знания людей о том, как вести себя в клубах и за их пределами. Наркотик, которого остерегались мои информантки, с точки зрения того, как он заставлял мужчин вести себя по отношению к женщинам, — это алкоголь.

Изменилось само отношение женщин к алкоголю: они пьют больше, что по крайней мере частично является результатом привычки мужчин и женщин общаться друг с другом в состоянии сильного опьянения. Таким образом, разрушилось разделение на женскую умеренность и мужское пьянство, и это означает, что, о каком бы наркотике ни шла речь, у людей остается чувство общно-сти — женщина может обдолбаться так же, как и мужчина. Мой информант так резюмировал это положение:

Внутренняя природа клаббинга, его физический, эмоциональный и социальный уровни изменили свойства общения людей, сделав иными практики, посредством которых это общение осуществляется. Это особенно заметно на примере толпы клабберов под экстази, однако опыт общения с незнакомцами — это не та грань клаббинга, которую сами клабберы ценят в долгосрочной перспективе, в действительности это способ влияния приобретенного в клубах опыта на социальные группы. Употреблять наркотики вместе с друзьями — это «отличный способ провести время»; действие наркотиков класса А неимоверно превосходит то, чего можно добиться с помощью алкоголя, который долгое время оставался единственным способом разделить состояние опьянения с друзьями. Как сказала моя информантка: «Ничто так не укрепляет отношения, как совместный прием экстази в каком-нибудь клубе».

Как мы уже видели, эффект от принятых в клубе наркотиков увеличивает время, которое люди проводят вместе, их энергию и общительность. Эти три аспекта упо-требления наркотиков важны как в клубе, так и за его дверями, когда после клуба все отправляются к кому-то домой. В некоторых случаях употребление наркотиков дома у кого-то из друзей с точки зрения общения заменяет клаббинг. Моя информантка объясняет:

Опыт отношения к друзьям не как к чему-то само собой разумеющемуся чрезвычайно важен. Когда принимаешь наркотики в спокойной обстановке, фокусируешься на людях, которые в этот момент рядом с тобой. Вы ведете долгие, доверительные и иногда странные разговоры, так как наркотики способствуют установлению необычных связей между идеями. Другая моя информантка говорит:

Этот особенный вид близости, возникающий в результате определенного социального соглашения между людьми, употребляющими наркотики, одновременно глубок и легкомыслен. Под действием наркотиков ты можешь испытать растерянность, твои эмоции могут принимать экстремальные формы, однако клабберы выработали форму социальной практики, сводящей эти эффекты наркотиков к минимуму. Люди не любят ночью чувствовать себя угнетенными. Одна из моих информанток так смотрит на это:

Между людьми, принимающими наркотики, существует социальное соглашение. Они употребляют наркотики ради удовольствия, так что даже когда разговор становится напряженным, он все же пронизан ощущением веселья. Иногда юмор становится слишком мрачным и угрюмым, но он всегда присутствует. Трудно представить себе эту манеру социального взаимодействия, если у тебя самого не было подобного общения. Она интимна, открыта, честна и забавна, у нее есть свой ритм и своя логика; вы говорите о чем-то серьезном и важном для вас, а в следующий миг уже покатываетесь от хохота. Это социальная практика опьянения. Однако если кто-то после приема наркотика начинает хандрить и все же продолжает принимать этот наркотик, он очень скоро окажется на обочине веселья, потому что грустит ночью. Люди, имеющие опыт в употреблении наркотиков, рассчитывают на знание других о действии наркотика, на их способность справиться с этим действием, а не вести себя как размазня. Они ожидают друг от друга вклада в общий опыт и уважают эту способность. Это способствует проявлению лучших человеческих качеств, люди стараются, чтобы «все было мило», они не хотят всю ночь ныть и скулить, они избегают жалоб и стараются быть позитивными, таким образом контролируя смену эмоций, вызванную наркотиками.

Возможность вместе ощутить действие наркотиков — одна из главных целей их употребления; принимать наркотики в одиночестве совсем не то же самое, поскольку они в первую очередь являются социальным инструментом. Однако, как мы уже поняли, не все наркотики вызывают одинаковые ощущения. По своему опыту могу сказать, что экстази или психоделики более радикально меняют межличностную динамику группы, чем «ускорители», так как вызывают более заметные и себе и окружающим психофизические сдвиги в отношении людей. Мой информант дал детальное описание различия в реакции на разные наркотики и объяснил, за что он ценит эти состояния:

В этой цитате виден определенный взгляд на понятие близости. Говоря о наложении, мой информант предполагает существование особого вида отношений, связи на эмоциональном уровне. Это не просто доверительные разговоры — это ощущение присутствия другого человека и связи с ним, основанное на разделении и удовольствии общения, исключающем необходимость вы- ражать это словами. Это похоже на прикосновение без прикосновения. Прикосновение мимолетно, оно глубоко интимно, его почти никогда нельзя заменить словами. Понятие этого информанта о наложении, о распространении эго в случае употребления различных наркотиков — это физическое ощущение, о котором говорят и другие люди и существование которого я могу подтвердить, исходя из собственного опыта. Информант продолжает:

Идея «близких любовных отношений» и возможность молчать в чьем-то присутствии, не чувствуя себя неловко, предполагают, что ощущения соответствуют высокой степени близости. Той близости, которая возникает в долговременных отношениях между людьми, когда ты знаешь, что тебе не нужно кого-то из себя строить, а можно просто быть самим собой. Просто прекрасно, если такое ощущение возникает при общении с незнакомцами. Следующая информантка объясняет:

Но с окончанием вечеринки это чувство может улетучиться. Оно влияет на твое восприятие людей, и если эта форма восприятия не закрепится в общении в повседневном мире, она может показаться окружающим подозрительной. Однако когда ты делишь этот опыт с друзьями, он становится частью действительной истории вашего общения. Он врастает в социальную структуру и вносит вклад в ее оживление и укрепление. Это особенно интересно в свете заявления еще одной моей информантки:

В нашем обществе стремительно растет число людей, не имеющих постоянных партнеров. По данным National Statistic на 2003 год, за последние тридцать лет число одиноких людей увеличилось на 50 процентов. В исследо- вании также говорится, что средний возраст вступления в брак вырос до 35 лет для мужчин и до 32 для женщин. Существует ряд очевидных факторов, вызывающих это явление. Эти сдвиги изменили наш взгляд на опыт дружбы. Его важность повышается с увеличением числа холостых людей и ростом популярности в нашем обществе кочевого образа жизни. Люди живут вдали от своей семьи и друзей, с которыми выросли, и это вынудило их создать новый вид взаимоотношений, характеризующийся особенной эмоциональной глубиной, необходимой для заполнения социального вакуума. Однако мы не должны забывать, что определенная часть людей ведет холостую жизнь, потому что она дает им дополнительную свободу.

Но то, что эти люди хотят оставаться холостыми, не означает, что они хотят быть одни. Данные изменения сделали дополнительный акцент на дружбе как на ключевой форме социальных отношений в жизни людей, в частности с точки зрения продолжительности. Люди хотят, чтобы дружба подразумевала такую степень близости, которая сделала бы ее сходной с отношениями внутри семьи, обладающими эмоциональной глубиной, или между любовниками, отношениями, создающими ощущение эмоциональной поддержки. Они не пытаются найти замену семье или любовникам — они создают внутри дружеских групп новый вид социальных отношений. Наркотики, клубы и домашние вечеринки расширяют чувственные границы этих отношений. Эти изменения коренятся в овеществленных эмоциональных состояниях, порождаемых клаббингом, и проявляются в форме эмоционального притяжения между людьми. Они могут найти выражение в довольно экстремальном, веселом групповом сексе ради удовольствия или остаться на более пристойном уровне, когда вы просто заключаете кого-то в свои объятия, гладите его волосы, целуете, массажируете, в то время как люди, находящиеся рядом с вами, продолжают отрываться. Речь идет о таком уровне близо-сти, который выходит за рамки традиционной дружбы. Одна из моих информанток рассказала, как после ночи, проведенной в клубе, оказалась в одной постели со своей по-другой и ее бойфрендом:

Еще одна компания, с которой я проводил время, начинала с того, что принимала экстази в клубах, но затем перешла от клубов к домашним вечеринкам с близкими друзьями, во время которых, проглотив таблетки, люди просто кайфовали вместе. Они раздевались и переодевались, танцевали, делали друг другу массаж, находили способы возбудить свои чувства, продемонстрировать свое тело и быть сексуальными; это было расслабленное чувственное веселье. Это была компания сплоченных и заботливых людей, доверяющих и открытых друг другу; они прекрасно знали, что экстази сыграло роль в укреплении их отношений и позволило им экспериментировать с формами дружбы. Они все так же ценили клаббинг, но их практика посещения клубов также слегка изменилась: они стали больше наряжаться, носить откровенную одежду, по максимуму использовать свободу, предоставляемую клубами.

Еще одна компания перевела свой опыт на следующий уровень. Эти люди не только сделали свои отношения более чувственными, но и более сексуальными. Один из членов компании рассказал о развитии этого процесса:

Это необычный пример, как правило, более умеренного явления, он следствие чувственных состояний клаббинга и, в сущности, не имеет отношения к пространству сексуальных клубов. Это специфическая форма химической близости, и, как подчеркивает информант, все началось не с самой идеи, никто не собирался устраивать секс-пати, а выросло из совокупности чувственных состояний, связанных с ощущениями и взаимодействием между людьми. Интересно в связи с этим явлением вернуться к понятию габитуса, используемому М. Моссом (1979) и П. Бурдье (1977, 1990). М. Мосс выделяет телес-ную сторону габитуса, способ создания обществом определенных телесных практик и чувственных параметров отношений. Бурдье расширил это понятие, установив связь между телом и идеями, принадлежащими культурным группам, изучив то, как эти идеи получают материальное воплощение, физическую и эмоциональную форму. Мы видим, как чувственно-социальное состояние клубов расширило эти границы. Тело превратилось в игрушку, оказавшись в пространстве повышенной чувственности, оно приобрело гибкость, что впоследствии изменило моральную и социальную чувственность моих информантов посредством общего опыта.

Однако моя информантка нашла потенциальный недостаток химической близости:

Получается, высокая степень химической близости может иметь негативные стороны, если люди не будут с ней осторожны. Люди могут построить отношения, слишком сильно зависящие от наркотиков, и слишком сосредоточиться на себе самих, тогда отношения станут инерт-ными и разрушатся. Однако, как подчеркивает информантка, это может быть свойством любых отношений, а не только скрепленных наркотиками. Появление наркотиков только ускоряет ход событий и усиливает внутреннюю динамику отношений. Люди могут завязнуть в таком поведении и не осознавать, что подобная модель общения может возникнуть между людьми, которые проводят слишком много времени вместе без перерыва, даже если нет наркотиков и каких-то определенных проблем. Остальные компании, с которыми я беседовал, не жили вместе — люди встречались несколько раз в неделю и, в общем, жили собственной, не связанной друг с другом жизнью. Они собирались вместе, чтобы хорошо провести время, а не чтобы жить вместе, и расходились, если отношения начинали походить на инцест или вызывать клаустрофобию. Более важно то, что им не нужно было накачиваться наркотиками, чтобы насладиться компанией друг друга. Другая информантка рассказывает:

Чувственная мораль

В сущности, мораль клаббинга не является набором каких-то идей. Эта мораль происходит от чувственно-социальной практики клаббинга. Это скорее моральная чувственность, чем моральная философия. Некоторые моральные принципы, существующие в повседневном мире, такие так отношение людей к сексу и наркотикам, постепенно изменяются практикой клаббинга. Протестантско-христианская мораль, до сих пор пронизывающая взгляд нашей культуры на удовольствия, может только осудить клаббинг. И все же клаббинг настолько социален и приятен, что это осуждение кажется клабберам совершенно смешным. Они постепенно освобождаются от этой морали и находят ей альтернативы. Несмотря на это, клабберы редко во всеуслышание заявляют о своей оппозиции повседневным моральным правилам, вместо этого они выражают свой протест через практику.

Напряжение между повседневным миром и миром клубов находит самое яркое выражение в прессе. Какая-нибудь знаменитость попадается за нюханьем кокаина, и пресса пытается рассматривать эту историю с точки зрения морали, несмотря на то что кокаин — это не-отъемлемая часть жизни знаменитостей. Клаббер посмеялся бы над этой историей и добавил, что удивился бы, если бы встретил знаменитость, которая не нюхает кокаин. Наркотики — это мейнстрим, но они вне закона, вследствие этого появляется моральное лицемерие. (В этом нет ничего нового.) Мы отказываемся признать, что во многих отношениях превратились в нацию наркоманов, не важно, идет ли речь о выпивке или о кокаине, и это желание спрятать голову в песок создает новые проблемы, так как применяет устаревшие взгляды на мораль к социальной реальности, существующей в Британии сегодня. Мы — культура досуга, и наши взгляды и опыт, относящийся к удовольствию, вышли за рамки традиционно окружающих его моральных директив, давно ставших атавизмом. Люди создают собственные системы моральных принципов, так как отвергают мораль, которая лишает их опыт какой-либо ценности. В основном они чертовски хорошо с этим справляются, и если бы мне нужно было подытожить сказанное информантами, я бы выразил это так: люди могут делать все, что им заблагорассудится, если это не вредит другим.

Мы говорим о процессе чувственной депроблематизации и создания контрморали. Так, например, в повсе-дневном мире секс все еще связан моральными пра- вилами прошлого (если не верите, посмотрите утренние ток-шоу), в то время как мои информанты относятся к нему как к чувственному приключению. Моя информантка приводит пример:

Эта информантка перешагнула через сексуальную мораль повседневного мира в рамках связи, имеющей высокую степень доверия и честности в отношении секса. Секс больше не очернен аморальностью, он является всего лишь видом чувственного знания, а эксперименты с наркотиками могут использоваться для усиления и изменения чувственных параметров сексуальной практики пары. Водный спорт больше не проблема, в нем нет ничего аморального, он просто чувственный эксперимент, который может оказаться приятным или неприятным, но узнать об этом можно, только попробовав. Отно-шение людей к сексу постоянно менялось, сейчас о сексе говорят иначе, чем двадцать лет назад, но, как отмечает Фуко (1977), все эти разговоры о сексе позволяют ему оправдать себя. Отношения этой пары не были основаны на разговорах о сексе — они скорее соответствовали взглядам Элизабет Гросс, высказанным в книге Space, Time and Perversion:

Мои информанты не обсуждают секс, они просто занимаются им, не рассуждая, погрузившись в мир непо-средственной чувственной практики. Они бросили вызов морали, посредством которой повседневный мир пытается классифицировать все сексуальные практики, обозначив их как плохие или хорошие, но сексуальные акты, играющие роль чувственных переживаний, становятся «моральными», если им присуща взаимность, честность и доверие, которыми наполнены отношения этой пары. Представление моих информантов об общем переживании отражает понятие о равенстве полов в отношении чувственной практики и сводит к нулю возможности доминирования и подчинения, на тему которых постоянно разглагольствуют во время дискуссий о сексе.

Чувственная практика создает альтернативную экспериментальную платформу, с которой можно по-другому взглянуть на обыденные проповеди о морали. Люди на чувственном уровне отдаляются от этих проповедей, и те перестают «липнуть» к их телам с прежней эмоциональной силой. Клаббинг сыграл огромную роль в переходе людей на новый уровень эмоциональной изменчивости, проявляющейся в моральной чувственности, так как эта изменчивость основана на социальных прак- тиках, характерных для клаббинга. Вышеописанный сексуальный эксперимент стал продолжением чувственно-социальной практики клаббинга и высокой степени близости, которую испытывают люди, вместе принимающие наркотики. Создается новая идеальная когнитивная модель или мысленный шаблон, базирующийся на предыдущем опыте, на который опирается социальная структура, позволяющая экспериментировать с разными чувственными практиками.

Яркие ощущения, вызываемые телесными практиками клаббинга, могут изменить отношение людей к собственному телу, так как становится ясно, что данное чувственное пространство можно исследовать подобно пространству любого другого знания. Расширяя опыт экстатического и дионисийского отрыва в данном чувственном пространстве, клаббинг может положить начало изменению системы взглядов человека. Как утверждает один из моих информантов:

Клубы создают альтернативное чувственно-социальное пространство, основанное на процессе чрезвычайного усиления ощущений, порождающего альтернативный набор социальных опытов, заметно отличающихся от обыденной чувственной практики, установленной габитусом нашей культуры. Со временем эти опыты стали более демократичными, превратившись в мейнстрим. Стремительно растет процент молодых британцев, имевших подобный опыт, а также количество людей, продолживших ходить в клубы, сделав их частью своей взрослой жизни. Клубы положили начало процессу чувственного изменения, практически лишенного какой-либо господствующей идеологии. Различные группы по-разному используют это чувственное изменение, формируя из существующих опытов социальную модель, соответствующую их нуждам и желаниям. Это лучше всего видно на примере социальных отношений, являющихся важной частью клубного опыта. Энергия клаббинга наполняет общение между незнакомыми людьми и между друзьями и в корне меняет форму и глубину социального взаимодействия. Это сложный процесс, имеющий свои подводные камни, но в конце вы получаете награду, которая, по мнению моих информантов, достойна рисков, которым приходится подвергнуться.

Телесные техники, с которыми люди сталкиваются в клубе, иногда покидают его пределы и вплетаются в социальные практики повседневной жизни. Они дарят людям новый взгляд на мир, противоречащий логике габитуса. Его легче всего обнаружить в изменении представлений о близости и отношениях между полами и соображений о моральности чувственного удовольствия. Все эти явления характерны не только для клаббинга, они — часть социальных перемен, происходящих в повседневном мире. Клаббинг всего лишь создал арену, где смелые идеи могли бы найти чувственно-социальное воплощение. Они материализовались, и этот процесс материализации дал жизнь собственной логике практики, которая в свою очередь вызвала интенсивное изменение социальных взглядов среди клабберов.