"Мятежное сердце" - читать интересную книгу автора (Фетцер Эми)

Глава 30

Рейн отдалялся от нее, и она это чувствовала. Разочарование в брате и это приключение, которое Микаэла считала просто очаровательным, погрузили ее мужа в задумчивое молчание. Проходили часы, солнце опускалось в море, а он только велел принести еду и приготовить ванну.

Да, сейчас не очень подходящий момент рассказывать ему о грузе золота, хотя во время боя она решила передать эту информацию ему. Теперь ей хотелось, чтобы он поговорил с ней. Она видела, что Рейн с трудом сдерживает ярость, и знала, что он ненавидит себя, ведь сегодня он чуть не убил собственного брата. Микаэле не терпелось узнать, почему Колин решил стать пиратом, если ничто не вынуждало его нарушать закон, но она оставила вопросы при себе. Когда Рейн сел в ванну, ей показалось, что муж немного успокоился, и она встала с дивана.

— Не подходи ко мне, женщина. Я тебя предупреждал, — сказал он, не поворачивая головы.

Микаэла понимала его боль. Колин должен был знать, что атакует «Императрицу», и нет оправданий его низкому поступку.

— Рейн, посмотри на меня.

Тот поднял глаза, и она даже попятилась. Во взгляде похоть, грубая, примитивная, и никаких других чувств, словно он не узнавал ее. А его кривая ухмылка вызывала у нее отвращение.

Рейн снова закрыл глаза и погрузился в воду. Господи, знает ли она своего мужа, с болью думала Микаэла.

По крайней мере он ее предупреждал.

Темпл Мэтьюз нырнул за бочки, и его замутило от запаха гниющей рыбы, которым тянуло со склада. Он с нетерпением ждал, что будет дальше, и, когда услышал какое-то движение, быстро повернулся.

— Это я, Дед.

Пароль, тайная встреча среди груды отбросов казались ему забавными. Потрясение от того, что жена Рейна оказалась тем неуловимым Опекуном, прошло, осталась только зависть к капитану, нашедшему такую потрясающую женщину, да еще с чертовски приятной внешностью. Неудивительно, что Рейн не спускает с нее глаз.

Дед толкнул его локтем.

— Иди налево. Справа трое наших, — прошептал Ник, кивнув в сторону застывшей у склада фигуры. — Он встретится с нашим парнем, когда приедет повозка.

— А если нет?

— Значит, я доверился не тому человеку, и он держит ружья для себя.

Ложная информация заключалась в том, что на судно, которое должно отправиться через две недели, чтобы доставить в колонии свежие войска, погрузят ружья, и мятежники хотят их захватить. Ник получил «товар» еще два дня назад, и хотя кража задержит отправку английского судна, ружья ему нужны для приманки. Двойной агент обязательно попытается выкупить или силой вернуть их, поскольку никто не знает, что они у Николаса. Кроме того, агенту не давали такого поручения. Тот, кто стоял снаружи, готовясь заключить сделку с его человеком, выдает себя. За исключением Темпла, никто не знал, о чем идет речь. Николас пытался разглядеть в подзорную трубу сапоги незнакомца.

— Они? — спросил Мэтьюз.

— Не могу определить.

— Как у тебя со зрением, старик?

— Не хуже, чем с кулаками, дерзкий щенок.

Темпл похлопал по высовывающимся из его кармана очкам, и Николас протянул ему подзорную трубу.

— Ничего там нет.

— Это было бы хорошей уликой, — недовольно заметил Ник.

— А кто ее будет предъявлять и кому? Рейн не позволит ей вернуться к этому гнусному занятию. Ты сам знаешь, каким он может быть твердым.

— Значит, мы должны поймать мерзавца с поличным. Изменник вытащил сигару, осторожно закурил ее, и Николас подивился его самонадеянности. Видимо, он не догадывается, что его подозревают.

Наконец он увидел повозку и направился в темную часть улицы. Кучер спрыгнул на землю, предатель откинул брезент, поддел ломиком крышку ящика. Треск дерева, приглушенный разговор. Ник толкнул локтем Темпла, и они, пригнувшись, двинулись вперед; тройка наблюдателей последовала их примеру. Только бы группу не заметили шпики с Боу-стрит, ведь они не смогут ничего объяснить и окажутся в Ньюгейте. Когда подозреваемый взял ружье, Ник сделал шаг, но Темпл дернул его за рукав.

— Он тебя узнает. — Мэтьюз надвинул шляпу на лоб, как у предателя, закрыл лицо плащом и шагнул вперед.

Незнакомец резко повернулся и выхватил пистолет.

— Нервничаете? Я капитан. — Темпл махнул в сторону корабля, надеясь, что в темноте невозможно узнать «Часового».

Человек кивнул.

— Сорок фунтов за каждый ящик, — тихо сказал он.

— Идет. — Темпл взял у него ружье, положил в ящик, поставил крышку на место, прикрыл брезентом остальные ящики. — У нас нет времени, отплываем сегодня.

— Нет. — Человек хмуро взглянул на корабль. — Через неделю.

— Об этом знал только один человек.

Предатель замер, его холодный взгляд остановился на вышедшем из темноты Николасе.

— Дед, — сказал он.

— Бог тебя проклянет, — ответил потрясенный Ник и протянул руку, чтобы открыть ему лицо. Незнакомец выстрелил, но Темпл успел оттолкнуть напарника, схлопотав пулю в бок. Кучер хватил предателя ломиком по голове, и тот рухнул на землю.

Из соседних таверн и домов высыпали люди, на шум бежали матросы. Темпл, держась за бок, нагнулся, чтобы взглянуть на сапоги предателя.

— Ну и хладнокровие! — Он взглянул на Ника. — Те же самые.

Николас сорвал с незнакомца шляпу и шарф, закрывающий лицо.

— Этот человек пытался убить ее? — спросил Темпл.

— Да, — печально ответил Ник.

— Вряд ли он на такое способен. — Мэтьюз вглядывался в лицо убийцы.

Лицо Кристиана Чендлера, графа Стенхоупа.

Рейн уже три дня не разговаривал с ней, проводя все время на палубе и наблюдая за ремонтом. Микаэла не могла понять, что происходит в голове мужа. Ели молча, постель ее оставалась пуста. Да ему и незачем приходить, он все равно не человек, а призрак. Она пыталась убедить себя, что он делает это ради нее, хотя устала от его леденящих взглядов, от манеры рычать на всех.

Микаэла одернула юбку бархатного платья. Кабаи отлично справился. Обгоревшие рукава отрезаны по локоть, за отсутствием кринолина лишняя длина убрана, новый подол обшит золотой тесьмой. По крайней мере у нее теперь будет приличный вид. Не помня себя от беспокойства, Микаэла подошла к книжным полкам, чтобы отыскать книгу, не читанную раньше, но безвольно опустила руку. Она жестом подозвала Раджин, и та, низко пригнувшись, словно боялась, что ее станут ругать, пошла к ней.

— Милая, — прошептала Микаэла и опустилась на колени, чтобы приласкать свою любимицу. — Мы немного переживали, да?

Когда пантера шлепнулась у ее ног, она прижалась к ней щекой, и обе вздохнули.

Дверь распахнулась. Вошедший Кабаи с ласковой улыбкой протянул хозяйке поднос.

— Я не голодна.

— Моей госпоже нужно поесть.

— А твоей госпоже так не кажется. — Мысль о еде была ей столь же неприятна, как и перспектива есть в одиночестве.

— Госпожа.

— Рейн присоединится ко мне? Араб покачал головой.

— Сейчас это все закончится, — прошептала Микаэла пантере. — Тебе лучше поискать укромное местечко.

Она решительно направилась к двери, не обращая внимания на уговоры Кабаи и его предостережения, что такой поступок неразумен. Рейн до сих пор не удосужился объяснить ей, далеко ли они от острова. Даже не пожелал ей доброго утра.

Микаэла вышла на солнце, подняла лицо к небу и вздохнула полной грудью.

Разговоры смолкли. Взглянув на квартердек, она увидела мужа, который сидел закинув ногу на поручни и устремив взгляд за горизонт. Видимо, он ждет Колина. Улыбаясь матросам, которые уступали ей дорогу или помогали перебираться через бухты веревок, Микаэла шла к трапу и думала о том, что если она страдала от молчания Рейна, то команде приходится терпеть его вспышки гнева.

Лилан предостерегающе кивнул в сторону капитана, но она лишь вздернула подбородок. К ней тут же подскочили два помощника капитана и помогли взобраться на квартердек.

— Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, миледи.

— Далеко мы от острова?

Оба помощника взглянули на прямую спину Рейна, потом на рулевого. Лилан кивком указал на нос судна. Микаэла повернулась, и глаза у нее сначала расширились от удивления, затем превратились в щелочки от гнева. Остров лежал перед ней — до него оставалось плыть меньше часа! Микаэла до боли стиснула кулаки. Значит, скоро она увидит его отца, мать, друзей, а Рейн не удосужился хотя бы предупредить ее. Микаэла снова почувствовала себя чужой. Следующие несколько дней пройдут под взглядами его родственников, поэтому она не станет позорить мужа и будет разыгрывать перед всеми полнейшее счастье.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Не сейчас. — Он даже не взглянул на нее.

— Нет, сейчас. Он ушел и больше не вернется. У него были свои причины напасть на тебя, и ты ничего не сможешь выяснить, пока не встретишься с ним.

— Это тебя не касается. Неприязненный тон больно задел ее.

— Если ты хочешь отделаться от меня, тогда помоги мне, Рейн Монтгомери, — прошипела она. — Я проткну тебя шпагой твоего деда.

— Он не мой дед.

— Нет, твой. Рэнсом твой отец. Аврора твоя мать. Что ты скажешь им, когда придется рассказать, что Колин занимается пиратством?

— Ничего не скажу.

— Значит, мы продолжим это тягостное молчание? — Сочувствие к нему перешло в ярость. — Я хочу разговаривать с мужем, черт побери, а не со стенкой! Хочу обнимать его по ночам, утешать, даже если он… — ее голос дрогнул, — не хочет меня.

Рейн продолжал смотреть на белую полосу за кормой «Императрицы», но пальцы его сжались в кулак. Микаэла проклинала его за бесчувственность, за то, что он заставил ее полюбить человека, который наглухо заперт у него внутри.

— Пойдем в каюту и поговорим наедине.

— Нам нечего обсуждать.

— Понятно. Наш брак и твои друзья ничего для тебя не значат, когда ты не в настроении.

Рейн наконец повернулся. Глаза сверкают бешенством, голос резкий:

— Я не нуждаюсь ни в твоем сочувствии, ни в постоянных наставлениях, женщина! Это тебя не касается и никогда не будет касаться. Возвращайся в каюту и оставь меня в покое!

Члены экипажа изумленно воззрились на него, однако Микаэла не отступила.

— Теперь мне ясно, почему он стрелял в тебя, — резко бросила она. — Ты напялил на себя шкуру ублюдка, которым не хотел быть.

Рейн молча смотрел ей вслед. Она не стала спускаться по трапу, а спрыгнула вниз. Он подбежал к поручням и увидел ее в объятиях Кабаи, который нес хозяйку в каюту. Рейн бросился за ней, потом вернулся на свое место и опять устремил взгляд на море. Если появится Колин, тогда он сможет выпороть нахала за то, что тот издевался над ним, вынудил к бою, за то, что бросил свою учебу и занялся пиратством.

Микаэла стояла на носу судна. Она не думала, что может так разозлиться на мужа и испытывать такую боль, но Рейн одним движением вырвал ее из своего сердца. Все это время он был таким внимательным, откровенным, добрым, благородным и вдруг безжалостно отверг ее. Теперь она понимала, откуда у него репутация жестокого человека, но не могла представить, что ей придется испытать это на себе. Почему нападение Колина ввергло его в это ужасное молчание? Если оставить Рейна в покое, может, он вернется к ней? Микаэла решила не докучать ему, как раньше он не докучал ей. Впрочем, у нее не было выбора.

«Императрица» обогнула подводный риф, прошла мимо скал в пятнах кустарника и лиан, затем между двух мысов, далеко выдающихся в море. Лилан объяснил Микаэле, что фарватер не предназначен для судов большего водоизмещения или с более низкой осадкой, чем у «Императрицы», но во время прилива войти в пролив не сложнее, чем запустить игрушечный кораблик в ванну.

Тут корабль накренился, заходя в пролив, а Микаэла с подозрением взглянула на острые пики рифа, затем на скалу, которая находилась так близко, что до нее, казалось, можно было дотронуться рукой. Господи, сейчас они во что-нибудь врежутся! Но «Императрица», без труда преодолев узкий пролив, вошла в маленькую бухту, и матросы стали убирать паруса. Микаэла оглянулась на скалы, закрывающие проход в бухту, и поняла, отчего Рэнсом выбрал это место. Никто не догадается, что остров заселен, если не преодолеет опасный пролив, а попытавшись сделать это, сядет на мель или разобьется о скалы.

Микаэла посмотрела на членов команды, жаждавшей побыстрее сойти на берег. В приказах Рейна тоже слышалось явное нетерпение. Когда он поймал взгляд жены, на миг потерял хладнокровие, но потом снова занялся швартовкой.

— Мы с тобой по-прежнему друзья? — спросила Микаэла пантеру, и та привалилась к ней, чуть не сбив с ног.

Перед ними раскинулся город, покрытый зеленью и окруженный горами. За кромкой прибоя шла полоса розового песка, а дальше виднелись яркая растительность и дома, выбеленные солнцем, с просторными двориками. Улицы расходились веером в десяти направлениях, главная сворачивала и уходила вдоль побережья. Микаэла заметила сторожевой пост, а под ним, на склоне горы, кофейные плантации и поля сахарного тростника. Она видела магазины, шныряющих вокруг ребятишек, слышала веселые голоса, ощущала запах жареного мяса и свежего хлеба. Настоящий рай. Валгалла. Прикрыв глаза рукой, она перевела взгляд на самый большой дом, господствующий над городком и словно дававший начало всему острову. Двухэтажный, просторный, с коричневыми деревянными арками окон и дверей, с галереями и балкончиками, которые поддерживались опорами, установленными на неровном склоне горы. К дому вела дорога, вымощенная камнем. Микаэла глубоко вдохнула аромат экзотических растений. Как хорошо жить здесь! Рейну очень повезло.

Ее внимание привлек всадник, скачущий к причалу. Перед ним боком сидела женщина. Их сопровождали несколько человек, махавших руками людям на судне. Микаэла взглянула на мужа, но тот даже не повернулся.

Не дожидаясь, пока спустят трап, матросы прыгали через борт, чтобы встретиться с семьями и друзьями. К Лилану, уже стоящему на причале, бежала ватага детей.

Микаэла снова перевела взгляд на всадника и заметила сходство между ним и Колином.

Значит, это Рэнсом. Огненный Лев.

Она встретится с легендой.

А женщина, разумеется, Аврора. Изящная, с длинными черными волосами, в простом синем платье, без всякого намека на кринолин. Слава Богу. Видимо, тяжелые нижние юбки отвергнуты из-за жары.

Микаэла в сопровождении Раджин подошла к поручням и кашлянула, чтобы привлечь внимание мужа. Тот оглянулся.

Рэнсом уже спешился и остановился у трапа, скрестив руки на груди. Даже на расстоянии Микаэла чувствовала его неуверенность и страх.

Аврора отодвинула мужа в сторону без видимого труда и поднялась на палубу.

— Вы, наверное, Аврора.

— Да. А кто вы?

— Я Микаэла, жена Рейна.

— О, как я рада, — сказала Аврора, беря ее за руки и крикнула мужу: — Я была права!

Рэнсом нахмурился, смерив Рейна недовольным взглядом.

— Передай своему сыну, чтобы он убрал задницу с корабля и поздоровался как полагается.

Аврора засмеялась, посмотрела на Рейна, затем на Микаэлу.

— Сейчас он не в настроении, да?

Микаэла почувствовала себя униженной — ведь это была ее первая встреча с семьей мужа.

— Дахрейн Вазин Монтгомери! — властно позвала Аврора. Тот повернулся и направился к трапу.

— Дахрейн? — переспросила Микаэла.

— О, значит, он и в этом тебя обманывал?