"Классная штучка" - читать интересную книгу автора (Льюис Сьюзен)

Глава 14

Вечеринка удалась на славу. Дженнин, как всегда, приготовила такие восхитительные закуски, что даже Мэгги дохлебала суп до конца. Когда Мэттью убирал со стола, Дженнин метнула быстрый взгляд на Мэгги и убедилась, что девушка, слава Богу, слишком пьяна, чтобы принимать участие в беседе.

Дженнин услышала, как Элламария спросила Кейт, сколько та просадила в Монте-Карло. От ответа Кейт глаза Элламарии поползли па лоб. Она далее поинтересовалась, не видела ли Кейт там каких-нибудь знаменитостей. Кейт сказала, что видела только принца Альберта и еще, кажется, принцессу Стефанию, хотя в последнем и не совсем уверена.

Элламария пристально наблюдала за тем, как Кейт держится с Джоэлем. Порой, видя, как та едва ли не с открытым ртом ловит каждое его слово, она была готова лезть на стенку. Элламария не сомневалась, что Джоэль — мерзавец, каких днем с огнем не сыскать. Она привыкла судить о людях по глазам, а у Джоэля Мартина они были холодными и жестокими. Перехватив ее взгляд, Джоэль улыбнулся и приподнял бокал в молчаливом тосте. Элламария улыбнулась в ответ. Бедная Кейт, придется ей самой разбираться со своим любовником — никто из них помочь ей тут не в силах.

Примерно час спустя Джоэль посмотрел на часы и сказал, что ему пора.

— Утром рано вставать, — объяснил он. Затем, заметив, что Кейт потянулась к своей сумочке, перехватил ее руку. — Тебе спешить некуда, — сказал он. — Оставайся.

— Но почему? — возразила Кейт, чувствуя, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней, и покраснела до корней волос. — Я ведь могу поехать с тобой.

— Нет, оставайся, — повторил Джоэль. — Я настаиваю.

Отдыхай, тебе незачем торопиться.

Дженнин поспешила к подруге на выручку.

— Пойдем спокойно посидим, поболтаем и выпьем коньячку, — позвала она, вставая.

Но Кейт задержалась за столом.

— Почему ты уходишь так рано? — шепотом спросила она Джоэля.

— Я же сказал — мне рано вставать.

— Тогда я поеду с тобой.

— Нет, я должен выспаться. Я поеду к себе.

— Но я могу и к тебе поехать.

— Нет, оставайся здесь, с друзьями. Я позвоню завтра.

— Но завтра вечером мы увидимся? — спросила Кейт, готовая раздавить себя за унижение.

— Не знаю. Вполне возможно.

— Я провожу тебя до двери.

В прихожей Джоэль обнял ее.

— Поедем ко мне, — произнесла она.

— Ну, милая, — простонал Джоэль. — Если бы ты знала, как мне этого хочется! Но мне и правда нужно домой.

Мне еще столько предстоит сделать до утра. Но завтра вечером я непременно приеду. Обещаю. Жди.

— Я люблю тебя, Джоэль.

— Угу, — промычал он, целуя ее. Затем застегнул пуговицы на пальто и устремился к двери.

— Может, скажешь, что тоже меня любишь? — бросила ему вдогонку Кейт.

— Ты же сама это знаешь, — обернувшись, ответил он.

Заперев за ним дверь, Кейт обессиленно прислонилась к стене. Господи, до чего все было замечательно во Франции, но теперь, по возвращении в Лондон, Джоэль сделался каким-то холодным и отчужденным. Как же его расшевелить? В гостиной грянул взрыв смеха, но Кейт туда не тянуло. Она была настолько поглощена мыслями о Джоэле, что ни о чем другом не хотела думать.

На следующее утро Дженнин проснулась очень рано.

Несмотря на то что накануне вечером она старалась поменьше пить, голова все равно раскалывалась. Некоторое время она боролась с собой, пытаясь снова уснуть, но затем отказалась от бесплодных усилий и встала. Мэтгью блаженно похрапывал, и она на цыпочках покинула спальню.

Не обращая внимания на беспорядок, Дженнин пристроилась на диване с чашечкой кофе и от нечего делать взяла со стола один из туристических буклетов, что принес Мэттью. По правде говоря, она была бы не прочь съездить покататься на лыжах, однако была зла на Мэттью из-за неискренности, с которой он пытался уговорить ее на поездку. Она ведь мигом раскусила, что он задумал.

Рано или поздно им придется посмотреть правде в глаза. Совместная жизнь у них не складывалась. Или, говоря точнее, не складывалась для нее. Мэттью с самого Рождества буквально из кожи вон лез, чтобы ей угодить, но Дженнин было этого мало. Ей хотелось другого. Но вот чего именно? Мэттью был добрым и внимательным, угадывал все ее желания с полуслова, но в глубине души Дженнин не доверяла ему и хотела большего.

Она надеялась, что, попривыкнув к совместной жизни с Мэттью, успокоится и безумные желания, обуревающие ее второе «я», потихоньку сойдут на нет, Дженнин панически боялась, что болезнь, которой она и без того не могла должным образом сопротивляться, разовьется в нечто более серьезное, чем раздвоение личности. И почему даже теперь, когда у нее был Мэттью, она по-прежнему уступала ненасытной миссис Грин? Ответить на этот вопрос Дженнин была не в состоянии. А между тем в пору уже было бить тревогу. Днем она была блистательной Дженнин Грей, признанной телезвездой, а вот ночью — едва ли не каждой ночью! — перевоплощалась в миссис Грин, хищную нимфоманку.

Господи, как же она все это ненавидела! Ненавидела себя, ненавидела похотливых мужчин. Но более всего она ненавидела беззастенчивую узурпацию ее собственного тела бесстыжей миссис Грин.

Не раз она подумывала о том, чтобы обратиться к врачу, но так и не решилась. Ведь стоило только пронырливым газетчикам об этом пронюхать, и ей конец. Она словно наяву видела кричащие заголовки: «Дженнин Грей госпитализирована по поводу сексуального расстройства», «Двойная жизнь телезвезды», «Кто она — миссис Грин или мисс Грей?» Ни одна телекомпания не примет ее на работу, ни один продюсер не захочет рисковать. И самое страшное: как воспримут скандал ее родители?

Неужели ей самой не под силу обуздать себя? И за что ей такая страшная кара? А ведь даже покаяться некому, не с кем поделиться своими откровениями.

Смахивая жгучие слезы обиды и отчаяния, она приподняла голову и вдруг увидела, что в проеме дверей стоит Мэттью.

— Привет, — с напускной беззаботностью поздоровалась она. — Я и не заметила, что ты тут торчишь.

— Что-то ты сегодня рано встала.

— Да, не спалось.

Вынув из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, он неспешно закурил.

— Ты была так погружена в свои мысли, что я не решился тебя тревожить.

— Вот как? Да, я пыталась придумать комментарий к фильму, который мы сняли в Европе. Почему-то ничего толкового в голову не лезет.

— Тебя ведь что-то гложет, Джен, да? — участливо спросил Мэттью. — Кроме комментария к фильму.

Она отвела глаза в сторону.

— Что с тобой?

Дженнин покачала головой:

— Ничего. Все в порядке.

— Тебе станет легче, если ты расскажешь.

— Я же сказала, Мэттью, все в порядке. — В ее голосе прозвучали раздраженные нотки.

Он пожал плечами:

— Что ж, дело твое.

Некоторое время они сидели, молча попивая кофе.

— Пожалуй, я пойду приму душ, — сказала она наконец и встала.

— Джен, зря ты так.

Дженнин обернулась и по его взгляду поняла: Мэттью ждет от нее ответа.

— Не сейчас, Мэттью, — сказала она. — Пожалуйста.

— А когда? Разговор ведь давно назрел, Джем. С тобой творится что-то неладное, и я хочу понять, в чем дело. Я ведь хочу помочь тебе, Джен.

— Позже поговорим.

— Нет! — выкрикнул он, напугав ее. — Ты всегда так говоришь, и все на этом кончается. Я уже больше месяца пытаюсь достучаться до твоего разума, но ты всякий раз ускользаешь. Давай поговорим сейчас. Я настаиваю!

Дженнин провела рукой по своим волосам и устало вздохнула.

— Что мне делать, Джен? Как убедить тебя выслушать меня?

Она снова пристроилась на диване и закрыла лицо руками.

— Послушай, — в его голосе прозвучала мольба, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Неужели ты не понимаешь, что так продолжаться не может? Я хочу, чтобы мы с тобой превратились в одно целое, хочу жить твоей жизнью. Делить с тобой все тяготы и радости. Ну почему ты меня избегаешь?

— Это правда, Мэттью? — прошептала она. — Ты и в самом деле хочешь жить моей жизнью?

— Дженнин! — только и произнес он, уловив в ее голосе иронию.

— Послушай, Мэттью. — Она опустила руки и посмотрела ему в глаза. — Давай не будем больше притворяться, хорошо? У нас с тобой нет будущего, и мы оба это прекрасно знаем. Так что хватит лицемерить.

Лицо Мэттью вытянулось.

— Но… почему?

— Я не люблю тебя, Мэттью. И я никогда не смогу тебя полюбить, хотя, видит Бог, я пыталась. Ничего не выйдет.

— Но ведь мы прожили вместе совсем недолго.

— Это не имеет значения. Ничего не получится, я это точно знаю.

— Получится, если мы оба постараемся.

— Нет, Мэттью, это невозможно. И ты должен сам это понять, если посмотришь правде в глаза.

— У тебя есть кто-то другой?

— Нет, Мэттью беспомощно развел руками.

— Тогда я отказываюсь тебя понимать.

— Здесь нечего понимать, Мэттью. Все очень просто: я не люблю тебя и не хочу продолжать эту агонию.

— Но ведь я тебя люблю, — сказал он.

— Нет, — покачала головой Дженнин. — Ты только повторяешь, что меня любишь, хотя мы оба знаем: это не правда. И наша с тобой совместная жизнь — сплошное притворство.

Мэттью отвернулся и посмотрел в сторону. Вид у него был вконец убитый.

— Значит, ты хочешь, чтобы я ушел? — промолвил он.

Его голос предательски задрожал.

— Да, — жестко сказала Дженнин.

Мэттью почувствовал, как в горле встал комок.

— И когда? — с трудом выдавил он.

— Как только сможешь.

— Вот так, значит, взять и бесповоротно уйти?

Дженнин пожала плечами:

— Да.

— Но мне некуда идти!

— Можешь пожить у друзей.

Глядя на ее холодное лицо, Мэттью почувствовал, что кровь в его жилах вскипает.

— Тебе и в самом деле наплевать на меня, да, Джен?

Абсолютно безразлично, что со мной будет?

— Нет, Мэттью, твоя судьба мне вовсе не безразлична, — ответила Дженнин, отводя глаза. — И ты это сам отлично знаешь.

— Нет, Джен, — сказал он. — Я знаю только, что впервые рядом с тобой человек, который тебя любит и хочет о тебе заботиться, а ты выставляешь его вон. Так с близкими не поступают.

— Ну хорошо, — вздохнула она. — Но ведь я уже сказала: я не люблю тебя.

Мэттью встал, его щеки побагровели.

— Я понимаю, Джен, — медленно проговорил он. — Ты никогда ко мне ничего не испытывала. Ты просто использовала меня для удовлетворения своих прихотей. Ты ведь любишь только себя, верно? А теперь, когда я тебе больше не нужен, ты выбрасываешь меня, как надоевшую игрушку. Мне жаль тебя, Дженнин, мало того, что ты трусиха, так ты еще и настоящая дрянь! Холодная и расчетливая стерва. Тебе никогда не видать счастья в жизни. Никогда!

Дженнин понуро уставилась на свои коленки. Слова Мэттью безжалостно хлестали ее по щекам. Да, она трусиха, и вдобавок, по большому счету, ей действительно наплевать на него.

— Ты же больная! — выкрикнул Мэттью, брызгая слюной. — Ты хоть сама это понимаешь?

Увидев испуг, промелькнувший в ее глазах, он разразился демоническим хохотом.

— Да, — неумолимо продолжал он. — И ты сама знаешь, что больная. Что, тебе и на это наплевать?

— Мэттью, прошу тебя, — прошептала Дженнин. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.

— О нет! — вскричал он. — Уж я-то отлично все понимаю. Я ведь знаю тебя как облупленную, Джен. Мне известно про тебя все. Вот почему я знаю, как тяжело ты больна.

Тебе лечиться надо.

Дженнин заколотило, к горлу подступила тошнота.

— Я… не понимаю, о чем ты говоришь, — еле слышно прошептала она.

— Ты все прекрасно понимаешь, — безжалостно отрезал Мэттью. — Я уже давно за тобой слежу, и кому, как не мне, знать, почему ты так испугалась, когда я сказал, что ты больна. Ты ведь все поняла, да, Джон? Но несмотря на всю эту мерзость и твое душевное уродство, я все равно тебя люблю.

— Замолчи, Мэтт! — из последних сил выкрикнула Дженнин. — Замолчи, слышишь?

— Ага! — торжествующе ощерился Мэттью. — Трудно, значит, в глаза правде смотреть? А ведь пора, Джен. Тебе лечиться надо. Хорошему психиатру показаться. Ты ведь ненормальная. Таким, как ты, не место среди людей.

— Замолчи же! — закричала Дженнин, зажимая уши. — Я ничего не хочу слышать! Убирайся отсюда! Вон из моего дома и из моей жизни! Ты понял? Я не хочу тебя видеть!

— О да, Джен, — прошипел Мэттью. — Я все понимаю.

Дженнин Грей все надоело. Или правильнее сказать — миссис Грин?

Дженнин похолодела. Кровь отхлынула от ее лица. Господи, когда же он узнал? Сколько выжидал удобного случая, чтобы припереть ее к стенке?

От его холодного и насмешливого взгляда по спине у нее побежали мурашки. Наклонившись вперед, Дженнин прошептала:

— Почему же я сразу не догадалась? Ты ведь не изменился ни на йоту, Мэттью. Все это время ты только старательно притворялся. Играл. А вот теперь мы наконец видим прежнего Мэттью.

— Ах, как чудесно рассуждает наша извращенка! — язвительно процедил Мэттью. — Интересно, ты уже наметила следующую вылазку в мир грязи и похоти? Ведь именно там твое место. А может, ты снова по женщинам решила побегать? За девочками приударить? Кто падет вашей следующей жертвой, миссис Грин? Эшли? Кейт? Элламария? Кто?

Вздрагивая от каждого его слова как от пощечины, Дженнин не выдержала и разрыдалась.

— Мерзавец! — закричала она. — Мерзкий и гнусный подонок! Убирайся с глаз моих долой! Это ты настоящий урод! Никчемный пьяница и неудачник! И навсегда им останешься.

— Как забавно выслушивать подобные речи от нимфоманки, — язвительно хмыкнул Мэттью. — Да к тому же еще и лесбиянки. В отличие от тебя я хоть в постели нормальный.

— Это ты-то нормальный? — презрительно фыркнула Дженнин. — Да ты в постели — настоящее бревно!

— Что ж, в сравнении с теми, к кому ты привыкла, возможно. Хотя что-то я вчера ночью не слышал, чтобы ты жаловалась. А ведь ради тебя, Дженнин, я на все готов.

Конечно, у меня нет столь любимых тобой штучек: мягких грудей, нежной, пушистой…

— Господи, до чего же ты омерзителен! Убирайся отсюда! Чтоб духу твоего здесь не было!

— Не волнуйся, я уйду. Но предупреждаю тебя, Дженнин, никого другого ты не найдешь. Я ведь люблю тебя, стерва ты этакая, хотя и знаю все про тебя. Понимаешь?

Знаю, но люблю до опупения! И ты меня хочешь, потому что прекрасно понимаешь — другого такого дурака тебе не найти. Ни к кому другому я так не прикипал душой, как к тебе, Дженнин Грей, а теперь ты опять меня выставляешь.

Ничего, ты за это поплатишься, уж поверь мне. Ты дорого заплатишь за мои унижения…

— Вот уж нет! — запальчиво выкрикнула Дженнин.

На это можешь не рассчитывать. Ты от меня ни пенса больше не получишь. И не надейся, что сможешь и дальше меня шантажировать, я со своим прошлым покончила. И у тебя не хватит смелости…

— А вот как раз это мы проверим, Дженнин, — вкрадчиво прервал ее Мэттью. — И посмотрим, что выйдет. Я никому не позволю над собой измываться, и уж тем более такой шлюхе, как ты! А собрано у меня на тебя так много, что до конца своих дней не расплатишься. И еще заруби себе на носу — если ты не достанешься мне, то никто другой тебя тоже не получит. Поняла?

Вдруг, не помня себя, Дженнин схватила стоящую на столе чашку и изо всей силы запустила в Мэттью. Тот легко увернулся, и чашка с громким звоном разбилась о стену.

— Пошел вон! — завизжала Дженнин и уже потянулась было за другой чашкой, но Мэттью перехватил ее руку и крепко стиснул.

— Чтоб этого больше не было! — угрожающе потребовал он, брызгая ей в лицо слюной.

— Отпусти меня! — крикнула Дженнин. — Немедленно отпусти!

— Да ты только погляди на себя! — презрительно прошипел Мэттью. — Смотреть противно! Жалко и противно! — Сдавив ее запястья в левой руке, он размахнулся правой и наотмашь ударил ее по щеке. — Вот тебе, стерва, получай. Это тебе от меня урок. И думать не смей, что тебе удастся вышвырнуть меня на улицу. Поняла? Я вернусь, — зловещим голосом пообещал он и, выпустив ее, быстрыми шагами устремился к двери.

Выйдя в прихожую, он едва не перелетел через спину Мэгги, которая, сгорая от любопытства, откровенно подслушивала за дверью. Сперва он ожег ее свирепым взглядом, но затем расхохотался. По лицу Мэгги было ясно, что она слышала все до последнего слова.

— Куда вы идете? — пролепетала она.

Мэттью неопределенно пожал плечами.

— И ее с собой забери! — пронзительно завопила Дженнин. Из рассеченной губы стекала тоненькая струйка крови. — Здесь ей делать нечего!

Еще раз посмотрев на перепуганную мордашку Мэгги, Мэттью понял: ему и правда придется взять девушку с собой. Она знала тайну Дженнин.

— Ну и чего ты ждешь? — выкрикнула Дженнин. — Убирайся отсюда! Оба — выметайтесь вон!

Мэгги подняла на него насмерть перепуганные глаза.

— Пойдем, малышка, — сказал Мэттью, ласково обнимая дрожащую девицу за плечи. — Собирай вещи. С ней я тебя не оставлю, это небезопасно.

Мэгги перевела взгляд на Дженнин.

— Посмотрим, что будет, когда я дома про вас расскажу, миссис Грин! — с недоброй усмешкой процедила она. — Как вы после этого станете всем пыль в глаза пускать?

Закрыв глаза, Дженнин упала на колени. Когда смысл слов Мэгги проник в самые отдаленные уголки се мозга, ее горло стиснули липкие пальцы страха. Она знала, всегда знала, что в конце концов миссис Грин одержит верх. Да, для миссис Грин победа была уже близка. А вот для Дженнин Грей это станет началом конца.