"Чэнси" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)Глава 4До Абилина оставалось пятнадцать миль. То и дело нам попадались огороженные и засеянные участки, на тучной траве которых пасся скот. Мы насчитали шесть-семь крупных стад и полдюжины мелких. На фермах стояли загоны и амбары с односкатными крышами, по большей части саманные, однако кое-где встречались каркасные постройки из привозного леса. Возле некоторых домов росли цветы и деревья, но большинство жилищ выглядело уныло и не имело каких-либо декоративных излишеств. Сам по себе Абилин оказался небольшим городком, над которым возвышался «Дом Погонщика», хорошая гостиница, в которой подавали отличные вина, виски и сигареты. Это заведение построил Джо Мак-Кой, предвидевший развитие скототорговли. Но потом его постигла неудача, и он почти все потерял. Еще там размещались земельная контора Генри и «Метрополитэн-отель» — двухэтажные кирпичные здания. А на другой стороне улицы находился банк. Прямо возле дощатого тротуара рядом с земельной конторой у колодца мы остановились и оглядели улицу. Сначала напился Джим, потом взял оловянный черпак и я. — Думаешь, они здесь? — спросил он. — Кто-то из них останется сторожить стадо, но остальные обязательно придут в город. — Я вытер губы ладонью. — Хочу получить назад свою шляпу. — Ты только поосторожней, — предупредил Джим. — Знаешь, кто здесь шериф? — Нет. — Билл Хикок… Дикий Билл. Все знали Билла Хикока. Высокий, приятной наружности, во время Гражданской войны он служил снайпером и лазутчиком, а также работал на почтовой перевозке. Это Билл убил Дейва Тутта и еще нескольких знаменитых бандитов. Никто не сомневался в его умении обращаться с оружием. Если вы прибыли в город по своим личным делам, у вас не будет проблем. Говорили, что Хикок сам живет и другим не мешает. Только не надо затевать драк, а главное — поменьше трепать языком о том, что вы классно владеете револьвером и что весь город скоро за пояс заткнете. — Я не хочу неприятностей, — заявил я, — и меньше всего с ним. Мы умылись из корыта возле конюшни, слушая Эда Гейлорда, человека дружелюбного и осведомленного. — Вы прибыли со стадом? — спросил он. — Мы гнали скот, но по дороге я угодил в засаду, чуть не погиб, — объяснил я. — Теперь ищу стадо, которое пригнал Ной Гейтс. — Они прибыли вчера вечером, — сообщил Гейлорд. Он знал все. Джим завел наших лошадей в стойло. Гейлорд кивнул в его сторону: — Похож на индейца. — Шауни, — пояснил я, — раньше был разведчиком в армии. Хороший скотовод и отличный парень. — Ничего не имею против, — миролюбиво ответил Гейлорд. — Просто обратил внимание. — Пусть люди знают, — сказал я негромко, — что он со мной. — А сам-то ты кто? — Гейлорд окинул меня внимательным взглядом. — Считается, что я должен знать тебя? — Мистер Гейлорд, — ответил я, — нет причины, по которой вы могли бы меня знать. Если бы вы спросили, хорошо ли я владею оружием, я бы честно сказал вам, что не хуже других. Но я не намерен искать себе место в жизни подобным образом. Я хочу покупать и продавать скот или землю. Я сказал, что сейчас нет причины, по которой вы могли бы меня знать. Но дайте мне лет пять — десять и потом задайте тот же вопрос — люди посмеются над вами. Он усмехнулся: — Ладно, парень, ты меня убедил. Думаю, что лет через пять — десять мне уже не придется задавать этот вопрос. — И вот еще что, — добавил я, — часть того стада, которое пригнал Гейтс, принадлежит мне. Есть люди, которые хотели бы вывести меня из игры. Но у них ничего не получится. Постараюсь уладить дело без стрельбы. Я миролюбивый человек, мистер Гейлорд, запомните. После этого мы вместе вышли на улицу — Джим Бигбеа и я, два молодых, высоких парня, звеня шпорами, двинулись по мостовой легким, широким шагом. Возле салуна стояла прекрасная вороная лошадь, вся в дорожной пыли. Рядом была привязана и лошадь мышастой масти. — Вот они, — указал Джим. — Хочешь встретиться с ними? — Нет, — отозвался я. — Пусть сначала наденет шляпу. Я подожду. Вокруг сновал народ, и мы остались стоять, глядя, нет ли кого из тех, кто пригнал наше стадо. Абилин выглядел ветхим и унылым. Большей частью здания выходили на улицу фасадами из грубой, некрашеной древесины, но кое-где все же проявлялось чувство собственного достоинства, и люди красили стены и сажали цветы, стараясь придать своей усадьбе благообразный вид. Пестрая уличная толпа включала в себя много иностранцев и представляла собой разнородную смесь из немцев, скандинавов, поляков с некоторыми вкраплениями британцев. Часть носила домотканую одежду, другие щеголяли в джинсах или кожаных штанах, но часто встречались покупные, а иногда и сшитые на заказ костюмы. В те годы одежду никто не гладил, это считалось признаком того, что человек не у дел, таким образом, даже самые дорогие брюки не имели стрелок. Игроки, скототорговцы, местные бизнесмены одевались весьма прилично, и даже простые скотоводы вне пастбищ облачались во все лучшее, что имели. Никто не носил рабочую одежду в городе, если, конечно, было во что пере одеться. Здесь же в фургонах со своими женами и детьми расположились несколько фермеров. Большинство из них обувались в сапоги без каблуков, форсили подтяжками и имели мало общего с ковбоями. Старые кабаки в квартале Фишера ликвидировали, а в их помещениях по лицензии открылись салуны. Стоило вот так постоять и посмотреть на проходящих мимо людей. Чем лучше человек был одет, тем больше на него обращали внимания. — Как ты намерен получить назад свою шляпу? — спросил Джим. — Попытаюсь решить вопрос мирным путем. Но если они захотят скандала, то получат его. Джим смерил меня пристальным взглядом: — Да ты хоть умеешь обращаться с револьвером? — Он закурил самокрутку. — Если недостаточно ловок, тебе лучше не возникать, уж поверь мне. Энди Миллер — парень не промах, и тот, что ездит на вороном, скорее всего не хуже, а может и лучше. — Умею, умею! — успокоил я его. — Правда, не знаю, достаточно ли хорошо. Боюсь, для того чтобы это выяснить, придется рискнуть. Но если случится стрельба, то по их вине. Хотя я, кажется, знаю, как можно получить шляпу мирно. — Что же мы будем делать? — Ждать. И тем временем попытаемся выяснить, где наше стадо. — А куда они направлялись? — спросил Джим. — Они собирались здесь торговать? Тот же вопрос я задавал себе сам. Что бы они получили, продав скот в Абилине? Я был единственным, кто имел бы от этого прибыль. Но по их сведениям, я погиб. Может, они решили распродать все, да и делу конец, но не исключено, что воскресили свою прежнюю мечту. — Они говорили о какой-то зеленой долине на Западе, — объяснил я, — о которой им кто-то рассказывал. Джим усмехнулся: — Разве все мы ищем не то же самое? Какую-нибудь зеленую долину, обетованный рай. Вдруг на улице появился высокий, хорошо сложенный мужчина с длинными усами, в черном, на заказ сшитом костюме с красным ремнем, за которым виднелись револьверы. В своей знаменитой черной шляпе Дикий Билл двигался в нашем направлении, и я стоял как раз к нему лицом. Он посмотрел прямо на меня. Я был приезжим, но в его глазах даже не мелькнуло и тени беспокойства, только та спокойная заинтересованность, которую он проявлял к каждому. Я знал, что он хороший человек. Это чувствовалось. — Мистер Хикок? — обратился я. — Да. — Мистер Хикок, меня зовут Отис Том Чэнси. Я хотел бы с вами поговорить. Он перевел взгляд на Джима Бигбеа. — Привет, Джим, — негромко произнес он, — это твой друг? — Да, мой друг. Он снова повернулся ко мне: — Так в чем же дело? Вкратце я рассказал ему о том, как угодил в засаду и как пропала моя шляпа. Я объяснил ему, кто это сделал и что за человек Энди Миллер. А также объяснил, каким образом надеюсь получить свою шляпу обратно. Он слушал, внимательно глядя на меня, потом спросил: — Зачем ты мне все это рассказываешь? — Затем, что я в вашем городе. Вы здесь поддерживаете порядок, а я уважаю Закон. Если человек, который все это сделал, предпочтет неприятности, он сможет получить их за городом. Я хочу, чтобы вы знали: я не ищу проблем. Но мне нужна моя шляпа и то, что в ней. — У тебя есть доказательства, что это твоя шляпа? Тогда я рассказал и про это, и про расписку о продаже. — Хорошо, — сказал он наконец. — Я буду рядом. Он продолжил свой путь, а я посмотрел на Джима. — Ты не говорил мне, что знаком с ним, — заметил я. — Я не думал, что это имеет значение. Мы вместе служили разведчиками в армии несколько лет назад. Он хороший человек. И тут я увидел их. Три человека вместе вышли из салуна: один — коренастый, короткий, в порванной сзади жилетке; другой — худой, жилистый, с холодным лицом, рыжей щетиной и редкими веснушками; а третий — высокий, смазливый, беспутного, лихого вида. На нем-то и красовалась моя шляпа. Джим Бигбеа встал, закрывая мне обзор. — Не смотри на них, — сказал он. — Это Кэкстон Келси. В этих краях я о многих не знаю, но про Кэкстона Келси, отъявленного головореза и страха Господня во всех отношениях, слыхал еще по дороге на Санта-Фе. По имеющимся сведениям, он убил шестерых или семерых, и считалось, что с ним лучше не связываться. Так что я тихо стоял и думал. Револьвером пользуюсь я с детских лет, с тех пор, как оказался в состоянии держать его в руках и целиться. Но никогда не считал себя асом или чем-нибудь в этом роде. Мой личный опыт ограничивался стрельбой из винтовки по индейцам, когда они нападали на нашу транспортную бригаду, но, насколько мне известно, единственным человеком, которого я убил, был тот мнимый шериф, который хотел отобрать стадо у бригады Гейтса. И у меня хватило ума понять, что я едва ли выстою против Кэкстона Келси. Но я не собирался отказываться от того, что мог потерять, если бы не вернул себе шляпу. Я не знал, что там было между ним и той Рыжей. Это не мое дело. Я просто хотел получить назад свою шляпу. Всегда существует несколько способов для достижения цели, и если нельзя осуществить один, можно попробовать другой. Конечно, то, о чем я думал, могло привести к стрельбе. Но мне ничего не оставалось, как разыграть свою карту, а не хлопать ушами. Мы так и стояли, делая вид, что не замечаем их, а они пересекли дорогу и вошли в ресторан, повесили шляпы и уселись за столиком. И тогда я тоже пошел на другую сторону улицы. Проходя, заметил, как Билл Хикок вынул изо рта сигару, стряхнул пепел и двинулся за нами следом. Они не обратили никакого внимания на наш приход. Шляпу, принадлежащую раньше Келси и которую теперь я носил, я повесил на крюк рядом со своей собственной черной шляпой, которую носил Келси. Затем мы заняли место недалеко от них, а минутой позже вошел Хикок, пересек зал и уселся возле стены. Мы заказали кофе. Так прошло минуты три или четыре, прежде чем Энди Миллер случайно оглянулся и заметил меня. Он наклонился и зашептал что-то на ухо Кэкстону Келси, который поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и ухмыльнулся. Именно так. Он смотрел на меня и нагло ухмылялся, словно говоря: а вот и я. Ну, что будешь делать? Я улыбнулся ему в ответ. — Головная боль все еще мучает, — пожаловался я ему. Он удивился. Не думаю, чтобы ожидал чего-либо подобного. Он пожал плечами и произнес: — Смотри, чтобы твоя голова не довела тебя до беды. — Меня? Что ты! Я человек мирный. — Положив на стол монету в двадцать пять центов, плату за кофе, я встал. — Настолько мирный, что даже не стану мешать вам есть. Пойдем, Джим. Подойдя к вешалке, я забрал свою черную шляпу. Свою собственную. Келси выпрямился: — Ты взял не ту шляпу, амиго. Это моя. — Это ты взял не ту шляпу, — все еще улыбаясь, ответил я. — Там, в степи, ты подобрал чужую черную шляпу. Теперь получаешь свою обратно. Он не шелохнулся и лишь спокойно произнес: — Положи назад, мальчик. Пока у тебя еще есть возможность. — Кажется, у вас возникли проблемы, джентльмены? — прервал наш разговор Хикок. Не думаю, чтобы Кэкстон испугался Хикока. Келси и сам собрал коллекцию скальпов, с оружием был на «ты», но Хикок стоял в двадцати футах позади него и немного правее. Джим и я занимали позицию прямо перед ним в десяти футах. Его взяли в клещи. Как воин, он знал, что такое невыгодное расположение. Пока он не успел еще произнести ничего такого, от чего наши разногласия могли зайти в тупик, из которого один выход — пальба, я заявил: — Это моя шляпа, шериф. На ней внутри мои инициалы. Они там и были, но написаны мелко и едва виднелись. Скорее всего Келси их не заметил. Держа шляпу, я уже нащупал расписку о продаже скота. Даже если бы я потерял сейчас шляпу, договор-то уж как-нибудь сохранил. В ресторане сидело еще полдюжины посетителей, и я вручил шляпу ближайшему, не спуская глаз с Келси. — Меня зовут Отис Том Чэнси, — сказал я. — Вы найдете мои инициалы внутри, на обратной стороне тульи. Человек взял шляпу и заглянул внутрь. — Все верно, — сообщил он. — «ОТЧ» на обратной стороне тульи. — Джентльмены, я полагаю, вопрос улажен, — произнес Хикок. — Может быть, мы расслабимся? Я надел шляпу, но по-детски, не удержавшись, заявил: — Рад получить свою шляпу обратно. Ведь за лентой я оставил договор о продаже. Какое-то мгновение мне казалось, что Келси вот-вот схватится за револьвер. Его лицо исказилось, он привстал. Тогда Хикок вмешался опять: — Чэнси, ваши лошади в конюшне. Вам лучше убраться. — Да, сэр. Благодарю вас, шериф. Мы вышли на улицу и, не теряя времени, направились в конюшню. Сначала Джим стоял в дверях, пока я седлал свою лошадь, потом я занял его место, а он управлялся со своей. Мы собрали свой скот и выехали из города. Когда Абилин превратился в узкую полоску зданий на горизонте, Джим вымолвил: — Тебе повезло, ковбой. — Да, — сказал я, — эта шляпа принадлежит мне, и коровы теперь мои. — Он не оставит тебя в покое. Когда-нибудь найдет тебя. Я держал дробовик поперек седла, в чехле под рукой висела винтовка. Конечно, с револьвером я был не чета Кэкстону Келси и хорошо знал об этом. Во втором по счету стаде, которое оказалось у нас на пути, нам смогли объяснить, где искать Ноя Гейтса. К фургону мы подъехали на закате. Видели бы вы их лица! Они давно списали меня со счетов как мертвого, а тут — здрасьте вам! Наверное, больше всех удивилась Рыжая. — А мы-то думали, что ты погиб, — сказал Гейтс. Он перевел взгляд с меня на Джима. — Что случилось? — Все Рыжая, — объяснил я. — Она завела себе парня. Они заманили меня в ловушку, и тот разбил мне башку револьвером. — Ты врешь! — воскликнула она. Теперь она выглядела не столь привлекательно. Я никогда не видел в глазах кого-либо столько ненависти. Недаром говорят, что больше всего нас ненавидит тот, кто поступил с нами подло. — Хорошо, что Джим подобрал меня, иначе бы я действительно умер, — сказал я. — Потом мы выследили ее дружка, и я получил назад свою шляпу. — Я тебе не верю, — произнес Гейтс, лицо его покрылось пятнами, а в глазах затаилась злоба. — Квини моя невестка. Она не способна на такое. — Этот человек шел следом за вашим стадом от самого Нейшена, а может и раньше, — продолжал я. — Джим и его друзья шауни наткнулись на их следы и все изучили. По ночам твоя Квини уходила из лагеря и встречалась с этим парнем. Полагаю, она и рассказала ему о нашей сделке, потому что он охотился за распиской. Но так и не получил. — Папа, — заныла Квини, — все ложь от первого до последнего слова. И чем скорее мы избавимся от этого подонка, тем лучше. — Того парня зовут Кэкстон Келси, — сообщил я, — и, если я не ошибаюсь, он едет из Абилина за мной следом. Имя на них подействовало. Очевидно, Ной Гейтс знал его и, видимо, не любил, потому что резко повернулся к Квини: — Ты спуталась с этим кровавым ублюдком? — Все врет, все врет! — твердила Квини, но ей больше никто не верил. — Так, значит, все, что ты нам рассказала в Техасе, неправда. Это ты во всем виновата, — заявил Гейтс. — Можете верить любой чепухе. — Она стояла, уперев руки в бедра, выражая всем своим видом презрение. — Адам Гейтс никогда не был настоящим мужчиной, что бы вы там ни думали о своем драгоценном сыночке. Он всего лишь неуклюжий деревенский увалень! — Но ты же вышла за него замуж! Ты говорила, что любишь его, — простонал Гейтс. — Мои родители умерли, и мне некуда было податься до тех пор, пока не пришел Кэкс. — Это он убил моего сына… ты все солгала, подлая! Она пожала плечами: — Кэкс бросил револьвер ему под ноги. Он сказал: пусть Адам поднимет его или уйдет прочь и оставит нас в покое. Адам всегда отличался глупостью, поэтому взялся за револьвер. Едва ли она когда-нибудь испытывала теплые чувства к человеку, за которого вышла замуж. Я представил себе, как Кэкстон Келси стоит вот так и ждет, пока Адам подберет револьвер… Келси прекрасно знал, как легко ему достанется победа, и тут же выстрелил, едва тот успел дотянуться до револьвера. — Вам лучше убраться отсюда, — предупредила Рыжая, — если не хотите, чтобы с вами обошлись точно так же. Кэкс приедет за мной и отберет у вас стадо. С ним Энди Миллер, его брат Рад и Ла-Салль Принц. Руки у Ноя Гейтса опустились, плечи безвольно обвисли. Два его ковбоя уже убиты, еще двое ранены и не в состоянии принять участие в сражении. Осталось четверо. Четверо изнуренных, усталых людей, и отнюдь не бойцов. Даже дюжина таких едва ли могла противостоять головорезам, которых перечислила Рыжая. Ла-Салль Принц из Миссури считался отъявленным бандитом, он участвовал в междоусобных войнах на востоке Техаса и прославился как хладнокровный убийца, склонный к засадам, выслеживаниям и убийствам исподтишка. — Мы добрались до Абилина, — напомнил я. — Я намерен продать свой скот. Они молча стояли против меня с окаменевшими лицами, представляя себе, как Кэкстон Келси набросится на них со своими людьми. В их глазах появились страх и сомнения, посеянные рассказом Квини. Хотя эти люди обошлись со мной не очень благородно, мне стало их жаль, я не желал им зла. Я не знал всей истории, но из слов Квини и Ноя Гейтса следовало, что Квини спуталась с Келси, а когда Адам Гейтс их застукал, Келси убил его прямо на глазах у жены. — Я не знаю, что вы собираетесь делать, — начал я, — но вам лучше еще раз все как следует взвесить. Сдается мне, что Келси скор на расправу. — Мы можем поехать в город и пригласить Хикока, — предложил Боуэрс. — Он не уедет из города, — возразил я. — Его работа — поддерживать порядок на улицах Абилина. Квини смотрела на меня глазами, полными злости. — Он убьет тебя, — пообещала она. — И я не пропущу этого зрелища. — Один человек в Нейшене придерживался такого же мнения, — заметил я, — но теперь он в сырой земле. Гейтс совершенно растерялся. Нельзя же вот так вскочить и побежать вместе со стадом коров. Они оставляют слишком широкий след и идут чересчур медленно. — Он не посмеет, — решил наконец старик. — Мы находимся слишком близко от города. Ему не позволят. — Может, и так, — согласился я. — Но вы рискуете. Тогда они уставились на меня. — А как же ты? — спросил Гейтс. — Ты же с нами в доле. — Разделим стадо. Наших коров мы заберем и продадим… по крайней мере часть. — А с остальными? — Быть может, отправимся в ту долину. — А если они нападут на вас, ведь вас только двое? — Будем сражаться, — спокойно ответил я, — чего и вам советую. И первым делом я бы схватил эту… Но ее уже и след простыл. Раньше она стояла возле фургона, но, должно быть, спряталась за него, а потом пробралась в овраг, где стоял ее пони. — Все к тому шло, — махнул рукой Гейтс. — Она встретится с ним, и, можете не сомневаться, они вернутся. — Что же нам делать? — С этим вопросом Гейтс обратился ко всем, в том числе к самому себе. Но ответил я: — У вас есть выбор. Вы можете остаться здесь и принять бой, а можете попытаться сбежать. Если вы останетесь, то есть такая идея… На виду остается лишь один человек. Раздайте раненым винтовки, и пусть еще двое заберутся в фургон, а последний спрячется в кустах. Как только бандиты подъедут, сразу же открывайте по ним огонь. — Мы так не можем. — Тогда вам придется бежать. Глядите, — продолжал я, — в полдень здесь проходило стадо с клеймом «X в полукруге». Отправляйтесь в путь, спрятав в их следах свой. Конечно, это вас не спасет, но все же выиграете время. — А вы? — Мы отделяем свой скот и уходим. Вы дадите нам в помощь одного человека. Он передаст вам деньги после того, как мы продадим коров. Келси может пойти и за нами, конечно. План не отличался особым изяществом, но ничего лучшего не приходило мне в голову. По здешним полям стада бродили в изобилии, и гнаться за каким-то конкретным было не так-то просто. Даже Кэкстон Келси, преследуя нас, вряд ли захочет ворваться в некое техасское стадо и получить в ответ пулю. При обычных условиях, чтобы разделить стадо, мы провозились бы вдвое дольше, но я заметил, как много моих коров пасется на склоне оврага, оставалось собрать около сотни голов. Если я отгоню их в город и там продам, то смогу выкупить свое стадо и быть при наваре. Гейтс неохотно согласился, и, пока он еще говорил, Джим уже взялся за дело. Мы отделили примерно полторы сотни голов и погнали их по полю. По дороге нам попадались лишь отбившиеся от стада бычки и пастухи, возвращавшие беглецов на место. Мы согнали наш скот в лощину между холмами, которая выходила к реке Смоки-Хилл. Джим и старик остались его сторожить, а я, обогнув город, направился в «Дом Погонщика». Большинство покупателей находилось в салуне. В тот год в окрестностях Абилина собралось много скота, и я не рассчитывал на высокую цену. Часть стада, которую мы отогнали, составляли главным образом жирные бычки, причем заметно лучше тех, что пригнали по Тропе Чисхолма, и уж гораздо лучше тех, что паслись на полях вокруг города. Год выдался щедрый на грозы, погода стояла холодная и сырая, поэтому трава выросла грубая, а почва раскисла. На востоке пастбища оказались гораздо богаче, а наше стадо большую часть перегона двигалось медленно. Бармен «Дома Погонщика» указал мне на Боба Тарлтона, высокого, осанистого мужчину, которому давно перевалило за тридцать. Это был спокойный, приятный, деловой человек. Коротко я рассказал ему про своих бычков, что они прошли по Тропе Шауни, где трава превосходна и не бывает недостатка в воде. Он выслушал меня и сказал: — Ты понимаешь, что скота здесь в избытке? Рынок перенасыщен. Отойдите на север или на запад и погуляйте там со своим стадом до тех пор, пока ситуация не улучшится. Тогда я раскрыл карты. Он слушал, куря сигару и глядя в окно. Начав с неприятностей в Нейшене, я объяснил, почему должен расплатиться прямо сейчас. Когда закончил, он повернулся ко мне, смерил меня пристальным, испытующим взглядом и предложил: — Давай съездим посмотрим. Захватив с собой револьвер и винчестер, Тарлтон уселся в седло. Он оказался хорошим наездником и к делу отнесся серьезно. Объехав стадо по кругу, потом насквозь, он убедился в моей правоте: скот был отличный. — Прекрасно. Я насчитал сто сорок две головы, — сообщил он. — Правильно? — Вообще-то я их не считал, — честно признался я. — Но думаю, что так и есть. — Даю по шестнадцать долларов за голову, товар приму на скотном дворе в Абилине. — Годится. — Я протянул ему руку, и мы обменялись рукопожатиями. Он закурил сигару: — Тебя зовут Чэнси? Какие у тебя планы на будущее? — У меня есть теперь небольшой капитал и осталось еще пять-шесть сотен коров и бычков. Собираюсь перебраться на Запад, подыскать себе место и разводить скот. — Что ты думаешь о Вайоминге? Чудесный край. Там много воды и хороших пастбищ. Я подъехал к Джиму: — Все в порядке. Загоняй. Джим объехал по кругу, загоняя отбившихся бычков в стадо. Мы двинулись в путь. Впереди ехали Тарлтон и я. — Чудесный край, — продолжал он. — Если ты не против, мы могли бы поговорить о сотрудничестве. Ты собираешься заводить ранчо? Тебе понадобятся деньги. Он рассуждал разумно, но идея сотрудничества как-то не приходила мне в голову. Я думал, что буду все делать в одиночку. Так и сказал ему. — Говоря по правде, именно твоя самостоятельность мне и нравится, — заметил он. — Скотоводу на Западе она особенно необходима. Ты сказал, у тебя свыше пятисот голов. Цена на скот сейчас невысока, в другой раз твое стадо оценили бы по двадцать долларов за голову. Таким образом, для начала у тебя десять тысяч долларов и свой труд. Я добавлю к этому свои десять тысяч и готов поставить в течение года пятьсот голов племенного скота. Ты отгонишь стадо на Запад, подыщешь место и построишь все необходимое. Удача сама шла ко мне в руки. Такой шанс едва ли мог выпасть на долю молодого парня, и мне казалось, что я сделал для этого слишком мало. — Вы обо мне ничего не знаете, — заметил я. — Достаточно знаю, — улыбнулся он, глядя на меня в упор. — В здешних краях новости распространяются быстро. Мы услыхали о том выстреле на индейской земле задолго до того, как ты появился здесь и еще не успел обмолвиться об этом ни словом. Хикок рассказал мне про шляпу. Ему понравилось, как ты себя вел, и мне тоже. В этом деле ты показал, что уважаешь Закон и задумываешься над тем, как избежать насилия. Стадо твое содержалось отлично, и я думаю, ты наиболее подходящий для меня партнер. Мы приехали в город и загнали животных на скотный двор. Потом вместе сходили в банк, я получил деньги и отсчитал тысячу долларов старику. — Передай Ною Гейтсу, что скоро приеду за остальными, — сказал я. — Мы будем разводить скот на Западе. Сидя возле загона, я завел разговор с Джимом: — Мне нужна твоя помощь, дружище. Хорошо, если бы ты поехал со мной, взял бы участок поблизости и работал бы на меня и Тарлтона до тех пор, пока не завел бы свое хозяйство. Я снабдил бы тебя небольшим стадом, и ты мог бы учредить свое собственное клеймо. — Ты уже позабыл про Кэкстона Келси? — Нет, ни в коем случае! — возразил я. — В свое время мне придется объездить этого жеребца. Но до тех пор зачем подчинять мою жизнь заботам о нем? Мне кажется, если человек хочет чего-то добиться, то ему нужно с чего-то начать. — Ты был в Вайоминге? — Нет, но много слышал о нем. Один из погонщиков в транспортной бригаде, с которой я путешествовал, служил там в армии, и ему было что рассказать. Он участвовал в обороне фургонов на Тропе Бозмэн. — Тебе потребуются помощники. — Полагаю, с полдюжины хороших парней вполне достаточно. Ты поглядывай по сторонам. Мне нужны люди, которые разбираются в скотоводстве и притом, если потребуется, будут готовы к сражению. — Да, — сухо согласился Джим. — Вокруг Абилина полно разорившихся скотоводов из Техаса, которые с револьвером не разлучаются с колыбели. В тот же вечер за ужином в «Доме Погонщика» мы подготовили все необходимые документы. Осталось только заключить соглашение. Тарлтон хотел, чтобы его долю могли без проблем получить оставшиеся на Востоке наследники, если с ним что-то случится. За кофе я поделился планами насчет получения образования. — Это разумно, — согласился он, — страна развивается, и образованные инициативные люди здесь могут добиться многого. Уже перевалило за полночь, когда я вышел из «Дома Погонщика» и остановился у коновязи. Сев в седло, я шагом пустил лошадь по улице к конюшне и остановился под фонарем, что висел над дверью. Свет все еще горел в окнах нескольких заведений: в «Аламо», «Бычьей Голове», у «Довни» и у «Флинни». Предварительно сняв седло, я привязал солового в стойле, засыпал в ясли зерно и, взяв винчестер, повесил его на плечо дулом вниз. Мало кто из жителей Запада пристегивает к винтовке ремень, но я делаю именно так, потому что и с плеча винтовку можно привести в положение для стрельбы так же быстро, как выхватить из кобуры револьвер. Приклад ружья доставал мне до подмышки, а ладонь я держал на спусковом крючке. Какой-то человек вышел из салуна и, шатаясь, заковылял прочь. Где-то хлопнула дверь, из «Аламо» доносились дребезжащие звуки музыкального автомата. Я еще не добрался до тротуара и, тихо ступая, брел по пыльной дороге. По натуре я человек осторожный и не склонен доверять внешним проявлениям ни в природе, ни в человеке. А тот, у кого есть враги, на полутемной пустой улице представлял собой отличную мишень. Попав в тень ближайшего здания, я остановился и внимательно осмотрел близлежащие проемы и темные закоулки. Особых оснований для подозрительности я не имел. Но, нажив врагов, следует быть осмотрительным. Я всегда ходил по темным улицам осторожно. Поэтому просто задержался на месте, чтобы посмотреть, не появится ли кто. В полной тишине прошло несколько минут, и я вновь зашагал, гулко стуча сапогами по деревянному тротуару. Неожиданно в пятидесяти футах от ближайшего фонаря, куда едва доходил тусклый свет, я заметил человека. Он стоял лицом ко мне. Его выдавали отблески света на шляпе, подбородке и рукоятке револьвера. Наверное, целую минуту мы простояли так, чувствуя присутствие друг друга, оба наполовину скрытые тенью, оба готовые к действию. Смолкли дребезжащие звуки музыкального автомата, послышался звон разбитого стекла. — В чем дело, приятель? — раздался незнакомый, низкий голос. — Ты что, испугался? |
|
|