"Человек с разрушенных холмов" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

Глава 20

Когда наступило следующее утро и солнечные лучи коснулись утрамбованной земли, в состоянии Джо не произошло никаких перемен. Рана была тяжелой, он потерял много крови, а изнурительный переезд на фургоне еще никому не приносил облегчения. Однако Джо отличался богатырским здоровьем, а такие люди так легко не расстаются с жизнью.

Нам не требовался старший, чтобы напоминать о наших обязанностях: перегнать скот на свежую траву и приглядывать за ним в течение дня. Но теперь стадо значительно увеличилось в размерах. Один человек уже не управлялся с ним. Хотя в утренние часы, когда хватало покрытой росой свежей травы и когда животные как следует напились воды, особенно беспокоиться не приходилось.

Денни не вернулся и в течение ночи, и мы молча с тревогой поглядывали на пустую кровать. Каждому из нас случалось обнаруживать по утрам такие же пустые койки; иногда возвращался конь с залитым кровью седлом, а иногда — никто не возвращался.

На этой суровой земле мы жили суровой жизнью, и у нас не хватало времени на оплакивание мертвых, когда нужно было делать работу.

Одним работником стало меньше. И одним едоком за столом. На одну лошадь меньше мы седлали теперь по утрам.

Бен Ропер сворачивал лассо, когда я зашел в загон и накинул петлю на сивого, почти белого коня, который мне понравился. Когда я вел коня через ворота, Бен спросил:

— Ты думаешь, что он приударил за этой девушкой, Лизой?

Положив обе руки на спину сивого, я задумался над его словами.

— Сейчас нет, — ответил я, — хотя, похоже, именно любовь завела его на юг. Он либо узнал, где она живет, либо искал наугад. Но мне кажется, что он нашел больше, чем ожидал.

— Глупый мальчишка! — раздраженно заметил Бен.

— Да ладно, — урезонил его я, — все мы в свое время были дураками. Он не находил себе места, тоскуя по девушке. Последний раз, когда он приехал в хижину, — продолжал я, — на его сапоги налипла свежая глина, а с копыт лошади тоже отвалилась грязь. Это показалось мне несколько подозрительным. — Больше я ничего не хотел говорить.

Бен задумался.

— Он мог испачкаться в нескольких местах. У Лейси-Крик, например… или еще восточнее. А Колорадо слишком далеко на восток.

— Колорадо?

Бен кивнул:

— Ну да, у нас в Техасе тоже есть свое Колорадо.

— А краденый скот, — в раздумье произнес я, — его, похоже, гнали на юго-восток. Тебе не кажется, что он что-то разнюхал?

Бен пожал плечами.

— Он мог разыскивать эту девицу и на что-то наткнуться.

— Ты не знаешь, у кого винчестер с вырезом на прикладе?

Бен снова задумался, потом покачал головой.

— Я видел такие у некоторых «шарпов» и кентуккийских карабинов. А, понятно. — Он принялся седлать коня. — Мне тоже попадались эти следы.

— Бен, нам надо устроить ловушку скотокраду. Он гоняется за молодняком. Давай оставим несколько голов там, где он сможет забрать их, а потом выследим его.

— Можно, конечно, — засомневался Бен. — Но тут остались только ты, я и Фуэнтес, а работы — на шестерых. Даже если дело не дойдет до стрельбы. Барби-Энн может поработать, немного помочь нам, но этого мало.

Вместе с оседланными лошадьми мы подошли к бараку. Джо перевели в дом, где за ним присматривала Барби-Энн, когда ребята уезжали.

Зарядив винчестер, я отнес его к коню. Потом привязал седельные сумки и сунул винтовку в чехол. Мы просто тянули время. Все тянули время. И хотя было много работы, чувствовали себя в каком-то подвешенном состоянии, как бы ожидая чего-то.

Наконец, нехотя взобравшись на своего бронка, я направился к скоту. Приветствуя меня, Фуэнтес поднял руку и поскакал на ранчо завтракать. Для одного загонщика тут набралось слишком много скота, но пока ему хватало свежей травы. Сделав пару кругов, я отловил нескольких отбившихся животных, а потом поднялся повыше, чтобы осмотреться.

Далеко на западе голубой туман скрывал плоскогорье, и с высоты я видел на горизонте очертания каких-то невысоких холмов… где-то в двадцати милях отсюда.

В районе Лейси-Крик виднелась узкая зеленая полоска — там, похоже, и обитал Старый Бриндл. Эта местность годилась больше для разведения овец, чем коров, а поскольку я прибыл с гор, то питал значительно меньше предубеждений против овец, чем большинство скотоводов.

Берт Харли должен был уже вернуться. Однако я не заметил никаких признаков движения поблизости. Предо мной расстилалась бескрайняя страна. Далеко на востоке виднелась темная полоска, которая могла оказаться притоком Конхо… Я не знал этих мест даже приблизительно, поэтому старался лишь догадываться о том, что видел… а это всегда довольно опасное занятие.

Подъехал Бен.

— Розитер считает, что нам надо начинать клеймить скот. Он хочет отправить стадо, пока животные не разбрелись к чертовой матери и не убежали.

— Конечно. — Я указал на выступ горы к югу на горизонте. — Что это?

— По-моему, плоская вершина. Какой чистый воздух сегодня утром.

— Ты когда-нибудь бывал у Харли?

— Нет. Странно, но Берт никогда никого не приглашал. Живет сам по себе. Хороший человек, но у него замкнутый характер, и он просто сторонится людей. Я даже точно не знаю, где находится его ранчо. В здешних местах люди поселились не больше четырех-пяти лет назад, и никто не изучил как следует округу. Этот край исследовал Марки, но я не представляю, где он прошел, — продолжал Бен. — По-моему, где-то севернее. Люди прибывали постепенно, многих убили индейцы, а некоторые после нескольких засушливых лет уехали сами.

Бен помолчал, осматривая горизонт.

— Всего в этой котловине, как мы ее называем, насчитывается шесть ранчо: майора, Бэлча и Сэддлера, «Шпоры», «Стремени» и Берта Харли, а на юго-востоке владения мексиканца… Лопеса. Мы с ним редко встречаемся. Он живет обособленно, а его пастбища еще южнее. — Бен помолчал. — Сам я никогда не видел Лопеса. Он обосновался здесь раньше всех. Говорят, неплохой человек.

Бен отъехал, чтобы догнать парочку беглецов.

Оклеймить такую прорву скота — слишком тяжелая работа для трех человек, даже если Барби-Энн возьмется помогать. Что до меня, хотя я никогда и не увиливал ни от какой работы, но именно с этой связываться не хотел.

Берт Харли появился в самом разгаре утра, и я отправился на ранчо. Там застал Фуэнтеса, который уже успел побывать в хижине.

— Амиго? Помнишь ту рубашку, в которой ты был, когда тебя подстрелили? В красную клетку?

— Ну и что?

— Ты забрал ее сюда?

— Я ее постирал и, когда она высохла, сложил и оставил под подушкой у себя на кровати. А почему ты спрашиваешь?

— Я так и думал. Видел ее там пару раз… Но теперь она исчезла.

Я смотрел на него, размышляя, к чему он клонит. И тут до меня неожиданно дошло…

— Ты думаешь, что Денни одолжил мою рубашку?

— Посмотри… — Фуэнтес протянул грязную голубую рубашку, которая, несомненно, принадлежала Денни. — Он ведь собирался ехать к девушке, не так ли? Увидел твою рубашку, решил, что ты не станешь возражать, и сменил свою грязную на твою чистую — в бело-красную клетку.

Вошел Бен Ропер и прислушался к разговору.

— Вы думаете, что кто-то принял его за Тэлона?

— Послушайте, я шел по горячему следу, не помню, какой конь был подо мной, но кажется, серый. А если он надел мою рубашку и поехал на той долговязой кобыле… С небольшого расстояния…

На этом наш разговор и закончился.

С самого рассвета мы взялись клеймить скот. Фуэнтес лучше всех владел лассо, поэтому мы с Беном по очереди то валили, то клеймили животных. Дело шло медленно, однако Тони никогда не промахивался, и мы трудились весь день напролет. Работа была потной и пыльной, а большинство животных, которых мы клеймили, оказалось старше, крупнее и намного непокорней, чем обычно:

Где-то в полдень Фуэнтес неожиданно окликнул нас.

— К нам едут!

Развернувшись, Бен посмотрел на тропу, потом подошел к своему коню и вынул винчестер из чехла. Я остался на месте и ждал, поставив свой «шпалер» на боевой взвод — на случай возможных осложнений.

Это оказался Бэлч. Ингермана не было видно, зато приехали двое других.

Бэлч осадил перед нами коня и посмотрел на меня.

— Если вы клеймите, то я хочу, чтобы с вами находился мой человек.

— Прекрасно, — ответил я. — Мы клеймим, так что давай его сюда.

— Оставлю Вансена.

— Черта с два, — возразил я. — Ты оставишь работника, а не охранника.

— Я оставлю кого захочу, черт побери! — грубо ответил Бэлч.

От жары и пыли я устал. Мы только что закончили клеймить мэверика-пятилетку, доставившего нам немало хлопот, и у меня не было настроения тратить время на пустяки.

— Бэлч, тот, кто останется с нами, должен быть скотоводом и при необходимости помогать нам. А на праздношатающихся у нас нет времени. Каждое животное в этом стаде принадлежит «Стремени» или «Шпоре», но твой работник волен осматривать их, когда только тебе захочется. Я бы предпочел, чтобы ты сам остался. Я хочу человека, разбирающегося в скоте и в клеймах.

— Так ты считаешь, что я ни черта не смыслю? — воинственно вскинулся Вансен.

— Это скот, — грубо ответил я, — а не карты и не бутылка.

Вансен сжал губы, и на мгновение мне показалось, что он собирается сбить меня конем, но Бэлч, протянув руку, остановил его.

— Нарываешься на неприятности, Тэлон? — спросил он ледяным тоном.

— Они у нас уже есть, — резко ответил я. — Бентон подстрелил Хинга, или тебе это неизвестно? Если тут будет кто-то из твоих охранников, то или сам руководи работой, или пришли скотовода, а не стрелка.

Вансен соскочил с коня и отстегнул портупею.

— Ты сказал, не стрелка. Ну вот, я снял оружие. Не хочешь ли снять свое?

Я взглянул на Ропера. Тот сжимал в руках винчестер.

— Ладно, — ответил я.

Сняв портупею, я передал ее Фуэнтесу. Вансен враскачку приблизился ко мне.

Его неспроста прозвали Накис. Он слыл кулачным бойцом. Ходили слухи, что он побил немало парней. Не знаю, где только нашел столько.

Накис нанес свой первый удар, когда я стоял вполоборота к нему, но я услышал, как при движении под его сапогом хрустнул щебень, и выбросил руку. Он целился мне прямо в лицо, но моя рука частично блокировала удар. Затем я треснул его обоими сцепленными кулаками, от чего он пошатнулся. Пока Вансен нетвердо держался на ногах, я, развернувшись, ударил его в лицо, поднырнул под удар открытой ладонью и врезал правой в живот.

Из него с хрюканьем вышел воздух, а я отступил назад, поближе к Фуэнтесу и своему оружию, свисавшему с луки седла в пределах моей досягаемости.

— Забери своего парня домой, — посоветовал я Бэлчу. — Он не боец.

Но, отдышавшись, Вансен бросился на меня. Шагнув вперед, я отвесил ему короткий правый в подбородок. Он рухнул на колени прямо в пыль, затем упал лицом вниз.

— А заодно подберите ему новое прозвище, — добавил я. — Теперь его лучше звать Вансен Вайдоупен [5].

Лицо Бэлча напряглось от злости. Мне даже показалось, что он сейчас спешится и сам ввяжется в драку со мной, хотя это уже против правил. Кем бы ни был Бэлч, но драться он умел… К тому же меня предупреждали, что он владеет оружием лучше любого из его так называемых охранников.

— Я пришлю скотовода, — холодно бросил он.

— Присылай, мы ему будем рады. Мы здесь заняты скотом. — Я помолчал. — И еще… Джори Бентон все еще работает у тебя?

— Нет, уже не работает. Он стрелял по собственной инициативе, и если околачивается где-то поблизости, то тоже по собственной инициативе.

Взяв патронтаж, я застегнул его. Они повернулись, готовые уехать и дожидаясь только, пока Вансен вскарабкается в седло. Но я окликнул Бэлча.

Он обернулся. Его лицо все еще искажал гнев.

— Бэлч, ты совсем не дурак. Не доводи нас до того, чтобы мы потеряли контроль и понаделали такого, о чем все потом будем жалеть. Я по-прежнему верю в то, о чем говорил раньше. Кто-то крадет ваш и наш скот, и ему только на руку, если мы перестреляем друг друга. Не требуется большого ума, чтобы спустить курок. Если мы и справимся с этой бедой, то лишь благодаря тому, что окажемся достаточно благоразумными, чтобы не начинать стрельбу.

Повернувшись ко мне спиной, он уехал. Но я знал, что мои слова засядут у него в голове.

Когда гости скрылись, Бен Ропер обернулся ко мне и покачал головой:

— Я и не знал, что ты умеешь драться. Когда ты врезал ему правой, я, ей-богу, думал, что убьешь его.

— Ладно, пошли, поработаем еще немного, — улыбнулся я.

Больше никто не появлялся, и следующие три дня мы занимались скотом без постороннего вмешательства. Такой тяжелой, потной работы никто из нас еще не знал, но мы втянулись в нее, намереваясь довести до конца. Оклейменный скот отгоняли в небольшую изолированную лощину, где за ним присматривал Харли.

Каждый день мы вставали и покидали ранчо еще до рассвета. И каждый вечер, после ужина, не тратили время на развлечения. Мы слишком уставали, чтобы играть в карты или даже разговаривать. Среди скота, который мы клеймили, почти не попадалось телят; наоборот, это были крупные, мускулистые животные, которые по какой-то причине загулялись на воле и остались без клейма.

Потом мы решили денек отдохнуть… в воскресенье… и целое воскресенье ничего не делали. Но мое безделье было совсем другого рода.

— Я проедусь, — предупредил я Барби-Энн. Она лишь посмотрела на меня. После того, как я отказался убить Роджера Бэлча за пятьсот долларов, она разговаривала со мной, лишь когда я к ней обращался. Рядом находились Бен Ропер и Фуэнтес. — Мы еще не управились, я знаю, но сомневаюсь, что успею вернуться к рассвету.

— Куда ты собрался?

— Хочу отыскать Денни, — ответил я.

У нас не хватало людей, и нужно было присматривать за скотом, но исчезновение парня грызло меня изнутри и не давало покоя. Если он мертв — что вполне возможно, — то это одно дело. Но вдруг он ранен? Лежит где-нибудь и медленно умирает?

Для меня Денни ничего особенно не значил — просто ковбой, с которым мы вместе работали на одного хозяина. Однако я догадывался, что и остальные подумывали о том же.

Оседлав своего каурого, я выехал из ворот, когда солнце стояло уже высоко. Взобравшись на горный кряж, я опустил поля шляпы, чтобы защитить глаза от слепящих лучей, и внимательно осмотрелся.

Прошел дождь, смывший все следы. Однако Денни уехал на долговязой кобыле, одетый в мою рубашку в красно-белую клетку.

Скорее всего, он разыскивал Лизу, которая жила где-то на юго-востоке… По крайней мере, мы так считали.

На юго-востоке лежала страна кайова, страна команчей, земля, по которой ездили липаны.

Даже фургоны, отправлявшиеся с ранчо за продовольствием, пересекали ее только в сопровождении до зубов вооруженного эскорта. И в эту страну я направлялся… Совершенно один.