Джейн Фэйзер Любимая

ПРОЛОГ

Вимьера, Португалия, август 1808 года

Огромный раскаленный шар висел в металлической синеве небес, и не было ни единого облачка, чтобы укрыть долину от испепеляющих лучей. Где-то вдали, словно мираж, мерцали покрытые снегом вершины гор, а под низкими холмами, окружающими долину, бился волнами о дикий скалистый берег Атлантический океан.

Пятьдесят солдат Третьего драгунского полка его величества в алых мундирах задыхались на опаленной солнцем земле. И холодные воды с белыми барашками на гребнях волн, и горные снега были земным, но недосягаемым раем Господним.

С холмов снова и снова сбегали синие шеренги французов. Англичане стреляли в них, видели, как падают враги, как рассыпался и откатывался назад неприятель, но для того лишь, чтобы, перестроившись, вновь появиться еще более сплоченными рядами.

Их же товарищи лежали рядом — мертвые или умирающие, подминая телами дикий тимьян, который выцарапывал последние силы из этой иссохшей земли вместе с веретенообразными оливами и кактусами. Обжигающий воздух был густо наполнен его ароматом.

Сколько же еще синих мундиров по ту сторону холма? Сколько раз они еще спустятся в долину?

Командир маленького отряда английских драгун в чине майора напряженно всматривался в дрожащее марево, на холмы за медленно текущей серой речушкой. Оттуда должно было прийти подкрепление. До боли в ушах он вслушивался, пытаясь уловить победный звук рожка, возвещающий спасение. Помощь была обещана, и майор не допускал мысли, что она не придет.

Но когда нескончаемо долгий день этого ада стал близиться к вечеру, майор начал понимать, что никакого подкрепления не будет. Его солдаты обречены умереть здесь, в этом горниле смерти, утолив напоследок жажду чужой земли своей кровью.

Когда солнце начало садиться за холмы, с моря повеял легкий ветерок и всколыхнул полковое знамя, воткнутое в землю рядом с мертвым молодым корнетом-знаменосцем.

— Они идут снова! — прокричал дозорный из неглубокой траншеи, которая была их единственной защитой от вражеских пушек.

Майор почти безучастно посмотрел на долину, на неумолимое приближение неприятеля. Сзади к нему подбежал задыхающийся лейтенант. Пот, струившийся из-под кивера, заливал ему глаза. Он заговорил со своим командиром дрожащим от волнения голосом, и слова его, жуткие, невероятные слова, означали только одно — смерть.