"Врата мироздания" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Хосе)

Глава 5

Хотя Вольф и лишился на несколько мгновений чувств, он видимо даже в бессознательном состоянии продолжал бороться. Вытащив обе руки из-под навалившейся туши, он схватил ласты. Какими бы они не были скользкими, их удалось зажать. Способность мыслить ясно вернулась к Вольфу в тот момент, когда он в ярости сдавил ласты так, что Теорион завопил от боли и поднялся. Этого было достаточно; Вольф пнул противника в толстый живот и частично освободился.

Поднявшись на ноги, Вольф еще раз ударил ногой в самую чувствительную часть туловища – в голову. Теорион схватился за лоб и откинулся назад. Вольф двинул ему в челюсть, потом еще раз пнул в живот. Зеленые как мох глаза потускнели, лягушачьи ноги подогнулись и Теорион рухнул на землю.

Однако он не потерял сознания и когда Вольф приблизился, чтобы завершить дело, Теорион ударил его громадной ступней. Вольф перехватил ступню, и таким образом блокировал удар, но все же его отбросило назад. Теорион вскочил, пригнулся и снова прыгнул вперед. Вольф также бросился на противника, выставляя правое колено. Удар пришелся Теориону в подбородок и оба снова упали на землю. Вольф поднялся, нащупывая лучемет но не обнаружил его в кобуре. Теорион тоже поднялся, оба противника стояли лицом друг к другу, только теперь ощущая боль.

Благодаря особым средствам, естественная сила Вольфа была увеличена вдвое и его кости окрепли, не став хрупкими, чтобы соответствовать возросшей мускульной силе. Однако подобный курс прошли все Властелины, так что борясь друг с другом, обладали сравнительно одинаковой мощью. Теорион, чье тело переделал Уризен, весил теперь по крайней мере на 160 фунтов больше брата. Но Уризен очевидно не намного увеличил силу Теориона, так как Вольф еще держался в схватке. Хотя вес конечно имеет большое значение в борьбе, и Вольфу следовало держаться настороже, чтобы не дать братцу воспользоваться преимуществом.

Теорион отдышавшись, рявкнул:

– Я из тебя еще выколочу дух, Джадавин! А затем нырну в море, оттащу тебя в пещеру и буду держать там, скармливая своим любимцам.

Вольф огляделся. Вала стояла поодаль, странно улыбаясь. Он не стал тратить силы и время прося ее о помощи. Подпрыгнув в воздухе, Вольф ударил Теориона обеими ногами. Урод на мгновение замер, потом присел. Именно на это Вольф и рассчитывал. Он провел удар снизу, но Теорион оказался весьма проворен. Скользнув ботинками по спине чудовища, Вольф перелетел на другую сторону, и тот час же развернулся. Теорион прыгнул, надеясь смять его, но был остановлен ударом в челюсть.

Для большей уверенности Вольф врезал ему пару раз по ребрам.

Вала зааплодировала:

– Хвалю, хвалю, не даром я любила такого мужчину и все еще люблю…

На этот раз Теорион не поднялся, он лежал, шумно сопя разможженным носом. Теплый котиковый мех пропитался кровью, сочившейся из разбитых губ и сломанной челюсти.

– Почему ты не помогла мне? – поинтересовался Вольф.

– В этом не было нужды. Я и так не сомневалась, что ты выбьешь из этого болтливого мешка все его жабьи мозги.

Вольф тщетно искал в траве лучемет. Вала, продолжая стоять на месте, спросила:

– Почему ты не воспользовался ножом?

– Не стоило, мне он нужен живой, мы возьмем его с собой.

Глаза ее широко раскрылись.

– Во имя Лоса, зачем?

– Нам могут понадобиться кое-какие его способности.

Теорион застонал и сел. Вольф, не спуская с него глаз, продолжал поиски. Наконец он повернулся к Вале.

– Ладно, детка, давай сюда оружие.

Вала пошарила в одежде и вытащила лучемет.

– Я ведь могу тебя убить.

– Ну что ж, стреляй, только не морочь мне голову пустой болтовней. Меня не напугаешь.

– Ах так! Держись! – она в ярости подняла лучемет.

На какое-то мгновение Вольф решил, что слишком раздразнил ее. Ведь отличаясь болезненным самолюбием и отменной реакцией Властелины редко спускают оскорбления.

Но Вала нацелила свое оружие на Теориона и белый луч коснулся конца ласты. Заклубился дым, засмердела горящая плоть. Теорион рухнул наземь, испустив вопль, глаза его выпучились.

Вала с улыбкой опустила лучемет и вручила его Вольфу.

Тот выругался и заметил:

– Для стрельбы не было никакой причины, кроме твоей злобы, Вала. Злобы и глупости. Я же сказал тебе, что он мог бы стать спасением для нас во многих вопросах жизни и смерти.

Вала медленно прошла по влажной траве и наклонилась осмотреть Теориона. Поднял ласту с обугленным концом, она заметила:

– Он жив… пока. Его еще можно спасти, если так хочешь. Но ласт придется ампутировать по плечо.

Вольф молча повернулся и отправился позвать нескольких илмавиров, чтобы они помогли переправить Теориона на летающий остров.

С помощью четырех пузырей это было сделано. Там его уложили на полу Брига. Это была клетка с очень легкими, но крепкими как сталь прутьями из расщепленных оболочек пузырей. Вольф принялся за операцию. Силой влив лекарство, которое дал илмавирский лекарь, в горло Теориона, Вольф осмотрел хирургический инструмент. Он принадлежал колдуну, который заботился как о физическом, так и о духовном благоденствии жителей острова.

Воспользовавшись пилой из акулоподобной рыбы, Вольф отпилил ласт чуть ниже плеча. Плоть расчленилась легко, но вот чтобы перепилить кость потребовалось дважды менять зубья. Затем шаман прижал к культе горящий факел, чтобы закупорить кровоточащие сосуды, и наложил на ожог целебную мазь, уверяя Вольфа, что чудодейственное средство помогало и вовсе обгорелым.

Вала наблюдала за ампутацией с легкой усмешкой. И когда Вольф на секунду оторвавшись от работы, встретился с ней взглядом, рассмеялась. Он пожал плечами. Прекрасный чарующий смех напоминал ему звуки гонга, слышанные им некогда на реке Гизирит, во время путешествия по стране Хамшем на третьем этаже своей вселенной. В них также звучали золотистые нотки, а это единственное, с чем можно сравнить, вероятно, из бронзы изготовленный, звенел в темной алитуше древних развалин храма из нефрита или халцедона. Звук его отдавался в камнях и зарослях джунглей. Гонг был бронзовым, но набат его звучал золотом. И вот также звенел смех Валы – бронзово и золотисто – полный потаенного и темного чувства.

Она сказала:

– Он никогда не отрастит себе новый ласт, ты ведь знаешь, что если постоянно не счищать струпья, ткань зарубцовывается и не регенерирует.

– Вот это уже не твоя забота, – отрезал он. – Все, что могла, ты уже сделала.

Вала фыркнула и поднялась по винтовой лестнице на главную палубу. Вольф выждал некоторое время и, убедившись что Теорион не умер, последовал за ней. Там обучали обязанностям принятых в племя фринканов, и Вольф заинтересовался. Он спросил Лугарна, чем питаются огромные газовые растения, ибо ему казалось, что корм должен иметь гигантский вес. А на летающем острове было по крайней мере тысяча пузырей, каждый из которых – размером с газовую камеру цеппелина.

– Растущий пузырь действительно надо кормить, – принялся объяснять Лугарн. – Но когда растение созреет, пузырь отмирает. Его оболочка становится сухой и твердой и ее специально обрабатывают, чтобы сохранить гибкость и способность растягиваться. Внутрь же помещают новые колонии газовыделяющих бактерий. Им тоже нужна пища, но в весьма незначительном количестве, а газа они вырабатывают много. На корм им идет главным образом сердцевина растений, хотя бактерии могут питаться и рыбой, и мясом, и гнилью.

Некоторое время спустя Лугарн оставил его, сославшись на занятость. Лунные сумерки кончились и вернулся полный дневной свет. Остров с силой натягивал веревки. Наконец Лугарн решил, что грузоподъемность достаточна и пора отправляться в путь. Каменные якоря подняли, веревки закрепленные на фрондах обрубили. Медленно поднимаясь, остров проплыл над полуразрушенной деревней. Некоторое время он оставался на высоте 150 футов. Потом, по мере того как газ продолжал наполнять пузыри, поднялся до пятисот футов. Лугарн приказал уменьшить подачу пищи бактериям и отправился на обход острова. Осмотр занял у него несколько часов, после чего он вернулся на мостик.

Вольф опустился посмотреть, как чувствует себя Теорион. Колдун доложил, что самочувствие пациента хорошее, даже лучше, чем можно было бы ожидать.

Вольф поднялся по лестнице на вершину стен. Здесь он обнаружил Луваха и одного из кузенов, Паламброна – прекрасно сложенного красавца, самого темного в семье. Его конусообразную шляпу с шестиугольным ободком украшали изумрудно-зеленые совы. Черная мантия со стоячим воротником и эполетами в форме львиных лап была сделана из зеленой мерцающей ткани с узором трилиотина, пронзенного окровавленным копьем. Рубашку цвета электрик украшала отделка из канта с белыми черепами. Большой кожаный пояс был отделан золотом и украшен бриллиантами, изумрудами и топазами. Мешковатые брюки с белыми и черными полосами. На ногах одеты ботинки из мягкой кожи красного цвета.

Паламброн был исключительным красавцем, о чем и сам хорошо знал. Он кивнул на приветствие Вольфа и ушел. Тот глядел ему вслед усмехаясь:

– Паламброн никогда не питал ко мне дружеских чувств. Я бы встревожился, если бы он вдруг изменил ко мне свое отношение.

– Пока мы на летающем острове, можно не беспокоиться, – заметил Лувах. – По крайней мере, если поиск не слишком затянется. Хотел бы я знать как долго он продлится. Так можно вечно летать над этим морем и никогда не наткнуться на «врата».

Вольф посмотрел на красное небо, сине-зеленую воду и островок который они покинули – кусочек дрейфующей суши, с высоты кажущийся не больше монетки. Чуть поодаль кружили белые птицы с огромными крыльями, желтыми кривыми клювами и оранжевыми круглыми глазами. Одна из них с резким криком опустилась рядом с тем местом, где они стояли, подняла голову и уставилась на них немигающими глазами. Вольфу вспомнились вороны собственного мира. Есть ли у этих птиц хоть капля разума? Следили ли они и подслушивали для Уризена? У отца наверняка имелись способы наблюдения за ними, иначе он не получил бы полного удовлетворения от этой игры.

– Лугарн сказал мне, что абута следует всегда одним и тем же курсом. Ветер здесь постоянный и он гонит остров вокруг водного мира по спиральной орбите. Так что в конечном счете полет острова охватывает всю поверхность планеты.

– Но остров, на котором находятся «врата», также двигается. Что если наши курсы никогда не пересекутся?

Вольф пожал плечами.

– Тогда мы не найдем его.

– Этого-то Уризен и добивается. Вот уж он порадуется, когда увидит, как мы все свихнемся тут от безделья и перегрызем друг другу глотки.

– Вполне вероятно. Однако курсом абуты можно управлять. Поиски, конечно, потребуют времени, но шанс есть. Вот только…

Вольф умолк и молчал так долго, что Лувах забеспокоился.

– Что «только»?

– Наш любимый отец поселил не только людей, я имею ввиду не рыб, животных и птиц. Так что следует ожидать, что некоторые водные и воздушные острова населены злобными существами.

Снизу раздался голос Валы, сзывающей на обед. Собеседники спустились и расположились за столом вождя. Лугарн рассказал о своих планах. Он намеревался изменить путь абуты, поскольку где-то на юго-западе дрейфовал еще один остров, которым правил его злейший враг Ваериш. Теперь, когда на Илмавире находится Вольф с лучеметом, они без труда разделаются с ними. Победа покроет Илмавир славой, Ваериша навсегда похоронят в океане.

Вольф не стал возражать. Он только надеялся, что Ваериша не найдут, поскольку хотел сберечь заряды для более важных дел.

Ярко-красные дни и бледно-розовые ночи тянулись однообразно. Лишь первое время для Вольфа нашлось занятие. Он разузнал все, что смог, об управлении абутой. Тщательно изучил нравы племени и характер каждого ее члена. Другие Властелины, за исключением Валы, не интересовались подобными вещами. Большую часть времени они проводили слоняясь по носовой части, высматривая остров, на котором располагались «врата» Уризена. Они вечно сетовали на судьбу, изливали душу то абуталам, то друг другу, и постоянно задирались, правда не доводя дело до дуэли.

По мере того, как проходили дни, Вольф все больше проникался к ним отвращением. Они явно не стоили того, чтобы спасать их, все – за исключением, пожалуй, Луваха. Высокомерие Властелинов к тому же раздражало абуталов. Вольф неоднократно напоминал собратьям, что их жизнь зависит от островитян. Стоит только разгореться антагонизму – и пришельцев тут же выбросят за борт. Сначала к его советам прислушивались, но прошло время и тысячелетняя вера в свою богоподобность вновь овладела Властелинами.

Вольф целые дни проводил на мостике с Лугарном, считая необходимым хоть как-то разряжать напряженность, бездумно создаваемую его братьями и кузенами. Он также посещал занятия по планеризму, поскольку человек не владеющий крыльями, не мог рассчитывать на уважение абуталов. Вольф как-то спросил Лугарна, почему это так, поскольку считал сам планеры пустой тратой времени.

Вопрос удивил Лугарна. Вождь отыскал слова и сказал:

– Почему?.. Просто потому, что так и есть. Ни один мужчина не станет мужчиной пока не совершит взлет и посадку. А уж говорить, что планеры не стоят хлопот!.. Нет, ты тут заблуждаешься. Подождите, вот придет день, когда мы встретимся с врагом, и тогда все вы возьмете свои слова обратно.

На следующий день Вольф совершил пробный полет. Они с Лугарном сели в тренировочный планер и два пузыря подняли его вверх, пока абута не превратилась в крошечный овал. На этой высоте ветер дул сильнее и они на несколько миль обогнали остров. Лугарн выступавший в роли инструктора, отцепил подъемный механизм. Пузыри потянулись вниз на абуту тонкой, но крепкой веревкой – чтобы их снова использовать.

Будучи Джадавином, Вольф имел представления о самых различных типах летательных аппаратов. На Земле он получил лицензию, позволяющую ему пилотировать одномоторным самолетом. Он уже давненько не летал, но старые навыки не забылись. Когда планер начал спускаться по спирали, Лугарн передал ему рычаг управления. Потом похлопал Вольфа по плечу, одобрительно кивнул и вновь взялся за штурвал. Машина шла по ветру, слегка отклоняясь в сторону, и в последний момент приземлилась на широкой палубе.

Вольф совершил еще пять тренировочных вылетов, причем два последних с самостоятельной посадкой. На четвертый день он поднялся в воздух один, Лугарн был поражен: ведь большинству новичков требовалось вдвое больше времени. Вольф поинтересовался, что будет, если выполняющий самостоятельный полет ученик не сможет посадить самолет на абуту. Как островитяне подбирают его?

Лугарн улыбнулся, поднял руки ладонями кверху и сказал, что неудачника оставляют на волю судьбы. Больше на эту тему не говорили. Но перед первым самостоятельным полетом Лугарн просил Вольфа оставить лучемет на абуте. Вольф передал оружие на хранение Луваху, поскольку не думал, что тот употребит его во зло.

Во всяком случае вероятность была намного меньше, чем если довериться кому-нибудь другому.

Лугарн также выразил желание побрататься с ним. Услышав об этом, другие Властелины принялись глумиться.

– Неужели Джадавин, сын Уризена, прямой потомок самого Лоса, станет братом вождя раскрашенных дикарей? Неужели нет у тебя гордости, брат?

– Не вам говорить о братстве, – ответил он. – Эти люди по крайней мере не пытались меня убить – чего нельзя сказать о вас, если не считать Луваха. И не вам презирать их, ведь они хозяева собственного мира, тогда как вы, скитальцы, попавшие в ловушку, как безмозглые гуси. Так что не спешите кичиться, а лучше постарайтесь подружиться с островитянами. Может случиться так, что их расположение вам очень понадобится.

Теорион, прижимая к груди полуотросший ласт, сидя на корточках в мелком бассейне, воскликнул:

– Проклятье всем вам! Уризен в конце концов захлопнет ловушку и будет долго наслаждаться вашими воплями. Но вот что я скажу о Джадавине. Он – настоящий мужчина, не то что вы. И я желаю ему удачи. Пусть он доберется до нашего любимого папочки и отомстит, а вы – сдохните.

– Закрой свой безобразный рот, ты, жаба! – закричал Аристон. – У меня спазмы в желудке, когда я тебя вижу. А уж слушать тебя – не дай бог! О как бы мне хотелось очутиться в своем мире и видеть тебя, закованного в цепи у моих ног. Я быстро бы заставил тебя молить о пощаде, мерзкое животное. А потом бы скормил твою жирную тушу своим любимым псам. О, мои прекрасные любимцы!..

– Размечтался! – съязвил Теорион. – Погоди, как-нибудь ночью я сброшу тебя с этого острова. Вот уж я посмеюсь, глядя как ты будешь молотить кулаками воздух, летя вниз!

– Довольно детских пререканий! – оборвала Вала. – Разве вы не знаете, что любая ссора меж нас восторгает отца?! Он порадуется от души, если вы растерзаете друг друга на куски.

– Вала права! – заметил Вольф. – Вы называете себя Властелинами, творцами, правителями всех миров. Однако ведете себя как избалованные злые дети. Даже если вы в немалой степени ненавидите друг друга, помните, что тот кто научил вас этой ненависти и возвел на эшафот, жив. А он должен умереть. Даже если нам самим придется погибнуть, чтобы удостовериться в его смерти. Так что, потрудитесь жить, как подобает Властелинам, и достойно встретить конец.

Неожиданно Аристон рванулся к Вольфу. Его лицо побагровело, рот перекосился. Остановившись перед братом, который был явно сильнее, Аристон с такой яростью махнул рукой, что его шафранового цвета мантия с пурпурно-зеленой вышивкой распахнулась.

– Довольно я натерпелся, ненавистный брат! – вскричал он. – Больше я не намерен сносить твои оскорбления. Он видите ли лучше нас, потому что стал ближе к человеку! Говорю тебе я, не смей нас равнять с этими скотами! Ненавижу тебя, как ненавидел всегда! Ты ничто!.. Ты подкидыш!..

С этими словами – надо заметить, что для Властелинов нет худшего оскорбления, чем обвинение в том, что он не является потомком избранной расы – Аристон схватился за нож.

Вольф согнул колени, готовясь к схватке и до последнего надеясь, что все устроится миром. Престиж Властелинов сильно упадет, если они начнут ссориться на глазах абуталов.

В этот момент с гондолы на носу острова раздался крик. Тотчас забили барабаны и островитяне побросали свои дела. Вольф схватил пробегавшего мимо аборигена и поинтересовался, что за шум.

Мужчина указал на небо. Вольф повернулся и увидел на фоне красного небосвода темный силуэт.