Филипп Хосе Фармер Врата мироздания

Глава 1

Тысячи лет назад Властелины пользовались лекарствами, электроникой, гипнозом и психотехникой, чтобы обходиться без сна. Дни и ночи, полными месяцами их глаза не затуманивались, а тела оставались свежими и энергичными. Но со временем мозг разрушался. Галлюцинации, безграничная злоба и беспричинное чувство близкой гибели овладевало ими. Некоторые навсегда сходили с ума и их приходилось убивать или заключать в тюрьмы.

Именно тогда Властелины обнаружили, что даже они, творцы вселенной, властелины науки, которая поставила их на ступень ниже богов, должны спать. Бессознательно их разум, лишенный сна, взбунтовался. Его оружием стало сумасшествие, которое опрокидывало опоры разума.

Поэтому все Властелины теперь спали и видели сны.

Роберт Вольф, которого когда-то звали Джадавин, Властелин многоэтажной планеты вселенной, которая была построена наподобие вавилонской башни, видел сон.

Ему снилось, что в его спальню через окно вплыла шестиконечная звезда. Кружась, она повисла в воздухе, в ногах кровати. Это был панлоголаз, один из древних символов религии. Вольф, имевший обыкновение думать главным образом по-английски, подумал о ней как о Гексакулуме. Это была шестигранная звезда, ее центр сиял белым, каждая ее грань бросала разноцветные лучи: красный, оранжевый, лазурный, пурпурный, черный и желтый. Гексакулум пульсировала, как сердцевина солнца, и лучи метали молнии, слегка обстреливая его ресницы. Лучи скребли кожу, как могла скрести домашняя кошка, расправив когти, чтобы разбудить спящего хозяина осторожным царапаньем.

– Чего ты хочешь? – спросил Вольф, он знал, что видит сон.

Гексакулум несла опасность. Даже тени, которые образовывались между лучами, были густыми и зловещими. И он узнал, что Гексакулум послана его отцом, которого он не видел в течение двух тысяч лет.

– Джадавин!

Голос был тихим, слова формировались шестью лучами, которые теперь изгибались, свертывались кольцами и корчились как огненные змеи. Буквы, в которые они превращались, были древними – из первоначальной письменности Властелинов. Он видел их светившимися перед собой, однако воспринимал их не столько глазами, сколько на слух, как голос, шепчущий из глубины. Было так, как будто цвета проникали в центр его мозга и воскрешали давно умерший голос. Голос был сильный, он так глубоко потрясал его внутреннюю сущность, что приводил в смятение и угрожал принять кошмарный облик, который навсегда сохранит свою форму.

– Проснись, Джадавин! – воззвал голос его отца.

При этих словах Вольф понял, что Гексакулум со светящимися лучами была не только в его разуме, она существовала и в действительности. Глаза его открылись. Он уставился на вогнутый потолок, освещенный мягким, струящимся светом, испещренный красными, черными, желтыми, зелеными бликами. Он протянул руку, чтобы дотронуться до Хрисенды, своей жены, и обнаружил, что ее сторона постели пуста.

Когда он сел, огляделся и увидел, что ее не было в комнате, он позвал:

– Хрисенда!

Потом увидел сверкающий, пульсирующий шестилучевой предмет, который висел в шести футах над краем кровати. Из него донесся, но не в огне, а в звуках, голос отца:

– Джадавин, сын мой, враг мой! Не ищи утраченное. Ты оказал ей честь, сделав своим другом. Она исчезла и не вернется.

Вольф выпрямился, а потом спрыгнул с кровати. Как эта штука проникла в замок, считающийся неприступным? Задолго до того, как шестиугольник достиг спальни, находящейся в центре замка, его должны были разбудить сигналы тревоги, массивные двери в громадном замке должны были закрыться, лазерные лучи в залах – нацелиться и уничтожить нарушителя, должны были сработать сотни хитроумных ловушек. Гексакулум должны были сжечь, разрушить, взорвать, сокрушить, утопить.

Но ни единый огонек не засиял на противоположной стене, которая казалась только фантастическим украшением, но на самом деле она была световым сигнализатором тревоги и контрольной панелью всего замка. Она тускло и спокойно светилась, как будто непрошенный гость пребывал за тридевять земель.

Голос Уризена, его отца засмеялся и произнес:

– Ты ведь не думал, что можешь удержать Властелина Властелинов своим слабым оружием, не так ли Джадавин? Я мог бы убить тебя сию же секунду – там, где ты стоишь, так глупо удивляясь, такой бледный, дрожащий, покрытый потом.

– Хрисенда! – снова воскликнул Вольф.

– Хрисенды больше нет. Безопасность твоих кроватей и вселенной уже не для нее. Ее захватили так быстро и бесшумно, как вор крадет драгоценность.

– Что ты хочешь, отец? – спросил Вольф.

– Я хочу, чтобы ты последовал за ней. Попробуй-ка найди ее.

Вольф в ярости вскочил на кровать и бросился через спинку на Гексакулум. На мгновение он потерял рассудок, потерял осторожность, предупреждающую его, что каждое его движение может стать последним. Его руки устремились к многоцветной сверкающей звезде. Они сомкнулись в воздухе, а он стоял на полу, глядя вверх туда, где мгновением раньше сияла Гексакулум. В тот миг, когда его пальцы коснулись огненных бликов, многогранная звезда исчезла.

Следовательно она не была физическим телом, а являлась просто-напросто изображением, переданным неизвестным ему способом.

Но он сам не верил такому выводу. Все же шестиугольник являлся формой энергии, моментально образованным и переданным из другого мира.

Источник мог находиться в соседней комнате или за миллион миров отсюда. Расстояние не имело значения. Важно было то, что Уризен проник в личный мир Вольфа. И тайно похитил Хрисенду.

Вольф больше не ждал отцовских слов, Уризен не сказал, куда отправили Хрисенду, как Вольфу следует искать ее и что с ней сделают. Однако, Вольф уже составил план. Любым способом ему придется обнаружить скрытый, самоограниченный мир отца, затем отыскать врата, через которые он сможет туда проникнуть. Наконец, распознать ловушки, поставленные Уризеном и избежать их. Если он преуспеет, а вероятность удачи очень мала, ему предстоит добраться до Уризена и убить его. Только так он сумеет спасти Хрисенду.

Таков был пример древней игры, в которую играли Властелины. Сам Вольф, будучи Джадавином, седьмым сыном Уризена, прожил десять тысяч лет, наслаждаясь каждым днем. Но ему удалось сделать очень многое, довольствуясь жизнью собственного мира. В отличии от большинства Властелинов, он не уставал от сотворенного мира. Он наслаждался им, хотя, как признавал теперь, развлечения были жестокими. Он не только эксплуатировал местных жителей, но соорудил оборону, которая поймала в ловушки десятки Властелинов. Захваченные мужчины и женщины – в том числе его несколько братьев и сестер – умирали медленно и ужасно. Вольф почувствовал раскаяние за недоброе отношение к населению своего мира. Убитые и замученные Властелины не вызывали в нем чувства вины. Они знали на что шли, когда проникали в его мир, и если кто-то попадался в ловушку, то долго страдал прежде чем умереть.

Потом Властелину Уимаксу удалось забросить его в мир Земли, хотя и ценой того, что он сам попал туда вместе с Джадавином. Тем временем Властелин Арвур завладел миром Джадавина.

Воспоминания Джадавина о прежней жизни остановились на потрясении, которое он испытал от выселения в чуждый мир, совершенно безоружный и не имеющий средств к возвращению: Джадавин стал пустым местом.

Усыновленный кентуккийцем по имени Вольф, потерявший память, Джадавин принял имя Роберта Вольфа. Ему не исполнилось еще и шестидесяти лет, когда он вспомнил, что же произошло до того времени, как он свалился на Кентуккийскую гору. Он перестал обучаться латинскому, греческому и индийскому языкам, чем занимался всю свою жизнь в этом месте и удалился на территорию Феникса Аризоны.

И там, наблюдая небо из только что приобретенного и перестроенного им дома, он предпринял ряд рискованных экспериментов, которые позволили ему пройти через «врата» обратно в тот мир, который он создал и которым он правил в течении десяти тысяч лет.

Там он с боем пробивал себе путь от самого нижнего этажа многоэтажной планеты, похожей на Вавилонскую башню к замку Властелина Арвура. Там он встретил и полюбил Хрисенду, одну из собственных полусозданий. И снова стал Властелином, но уже не таким, каким покинул этот мир. Он стал человечным.

Его слезы, вызванные потерей Хрисенды, и ужас, охвативший его при мысли о том, что с ней может случиться, служили доказательством его человечности. Ни один Властелин не проливал слез над другими существами, хотя говорили, что Уризен плакал от радости, когда поймал в ловушку двух своих сыновей несколько тысяч лет назад.

Не теряя времени, Вольф приступил к делу, которое необходимо было выполнить.

Прежде всего ему предстояло убедиться, что никто не захватит замок, пока он будет отсутствовать. Он не хотел повторения того, что случилось в прошлый раз, когда покинул этот мир: вернувшись, он обнаружил на своем месте другого Властелина. Теперь был только один человек, способный занять его место, которому он мог доверять. Это был Кикаха. (Урожденный Пол Дантус Финнеган из местечка Хауте в Индии на Земле).

Именно Кикаха передал ему рог и дал возможность вернуться в этот мир. Кикаха оказал ему необходимую помощь, которая позволила ему вновь завоевать свое владение.

Рог.

С ним он сможет выследить мир Уризена и отыскать вход в него!

Вольф прошел по хризолитовому полу вдоль стены и повернул фрагмент с вырезанным изображением гигантской орлицы. У него перехватило дыхание и он остолбенел: в потайном месте больше не было спрятанного там рога. Выдолбленная часть, в которой хранился рог, была пуста.

Итак, Уризен не только захватил Хрисенду, но еще и выкрал древний рог Шамбаримена.

Пусть! Вольф будет оплакивать Хрисенду, но не станет проливать слез над вещью, какую бы ценность она не представляла.

Он быстро прошел через зал, отмечая, что ни одно средств оповещения в случае тревоги не срабатывало. Придворные и челядь спали, как будто их ждал еще один день покоя и счастья, пришедших с завоеванием Вольфом Владения с дворцом на вершине мира. Он не мог сдержать дрожи. Он всегда боялся отца. Теперь же получив доказательство огромной силы родителя, Вольф ужаснулся, но страх не встанет на его пути. Он выследит и убьет его или погибнет в битве.

Войдя в просторную комнату, Вольф уселся перед контрольной панелью, имеющей форму пагоды, и включил установку автоматического обзора всех мест планеты, где установлены телекамеры. Их было около тысячи на каждой из четырех нижних ступеней; замаскировав камеры под скалы и деревья, их установили так, чтобы иметь возможность наблюдать за всем происходящим в ключевых местах планеты. В течение двух часов он сидел, наблюдая за меняющимися на экране видами. Потом, зная, что мог бы прождать так в течение нескольких дней, включил аппаратуру на поиск Кикаха и вышел. Теперь, если на экране появится изображение разыскиваемого, сработает стоп-кадр и соответствующий сигнал уведомит его о выполнении задания.

Вольф задействовал еще несколько дисплеев. Компьютер сверял данные. Записи были семидесятилетней давности, поэтому количество вновь созданных вселенных допускалось равным 1000. Именно ими Вольф интересовался в первую очередь. Последним местом пребывания Уризена был мир Гардаэримтаж, где вырос Вольф со своими родными и двоюродными братьями и сестрами. Но Уризен, которому миры надоедали столь же быстро, как новые игрушки избалованному ребенку, давно покинул Гардаэримтаж и трижды переселялся с тех пор.

Возможно, что теперь он избрал резиденцией новый, четвертый мир, и вот его-то и следовало отыскать и найти способ проникнуть туда.

Будь даже все миры зарегистрированы, не было бы никакой возможности вычислить вселенную отца. К тому же каждая была изолирована и не поддавалась обнаружению. Единственным уязвимым местом являлись «врата», появившиеся в какой-то момент времени и с тех пор периодически становящиеся видимыми. И если в тот момент, когда видоискатели разведчики будут искать тот коридор, «врата» будут закрыты, то местность сочтут «пустой».

Однако, Уризен, завлекая Вольфа, наверняка должен был облегчить ему поиск.

Даже властелины испытывают голод. Вольф съел легкий завтрак, который принес ему робот – один из полубелковых андроидов, выглядевших как рыцарь в панцире. У Вольфа было больше тысячи таких. Потом он побрился и принял душ в теплой ванне, вырезанной из целого изумруда. После чего оделся в вельветовые ботинки, которые плотно облегали вельветовые брюки и вельветовую куртку; подпоясался коротким поясом из мамонтовой кожи и надел на шею золотую цепь.

С цепи свисал красный нефритовый талисман Шамбаримена, подаренный ему великим ученым и механиком Властелинов в бытность, когда Вольф был еще десятилетним мальчиком. Красный цвет нефрита ярким пятном выделялся на фоне однотонной коричневой одежды. Находясь в замке, Вольф одевался просто и небрежно. Лишь в редких случаях, вынужденный присутствовать на церемониальных приемах, он спускался на нижние этажи облаченный в роскошные одеяния и а особой шляпе Властелина. Во всякое другое время он покидал свои апартаменты инкогнито, переодевшись в наряды местных жителей.

Покинув замок, Вольф вышел на один из сотен балконов-садов. На дереве нахохлился «Ско», огромный как стервятник ворон. Он один из немногих остался в живых после штурма замка Вольфом, предпринятого, чтобы отобрать этот мир у Арвура. Ныне, когда Арвур покоился в земле, вороны присягнули на верность Вольфу.

Вольф приказал ворону разыскать Кикаху и сообщить об этом задании всем остальным воронам, а также орлам Подарги. Кикахе надлежало передать что он срочно нужен. Если же Кикаха получив приказ и явившись в замок, уже не застанет там Вольфа, пусть возложит на себя обязанности Властелина. В случае, если Вольф не вернется, Кикаха принимает на себя все полномочия.

Он знал, что Кикаха последует за ним и бесполезно запрещать.

Ворон взлетел, осчастливленный заданием. Вольф вернулся в замок. Наблюдатели все еще искали Кикаху, но безуспешно. Однако искатели «врат» которым требовались микросекунды чтобы обнаружить их, прошли по всей вселенной и уже повторяли свой заход. Он позволил им продолжать поиск на тот случай, если какие-либо «врата» обладали дискретностью во времени и пространстве. Результаты первого обхода уже отпечатали на бумаге классическими иероглифами древнего языка.

Обнаружено было тридцать пять новых миров. Из них единственные врата имел только один.

Вольф вывел изображение этого мира на дисплей, и на экране возникла шестиконечная звезда – только не с белым, а с красным центром. Красное обозначало опасность.

Врата вели в мир Уризена, и понять это было так же просто, как если бы раздался голос врага и произнес: «Вот он я! Приди и завоюй, если осмелишься!»

Перед мысленным взором Вольфа возникло лицо отца – красивые соколиные черты, большие похожие на бриллианты глаза. Властелине не были старыми. Их тела сохраняли физиологическую молодость двадцатипятилетних, но чувства побеждали всесильную науку властелинов, атакуя в союзе со временем, они накладывали морщины на твердости плоти. Когда Вольф видел отца в последний раз, лицо его заметно покрывали морщины ненависти. Бог знает, как глубоко избороздила ненависть его лик с тех пор.

Будучи Джадавином, Вольф платил за отцовскую ненависть той же монетой. Но он не разделял кровавой жажды мщения своих братьев и сестер и не предпринимал никаких шагов. Теперь же, когда надругались над невинной Хрисендой, ненависть в его душе взывала к мести.

«Врата», ведущие в мир Уризена, соответствовали часто повторяемому изображению гексакулум. Роботам потребовалось двадцать два часа, чтобы соорудить аналогичную установку.

К тому времени все наблюдатели планеты передали сообщение. Кикахи в поле зрения не оказалось. Отсюда не следовало, что неуловимый паренек покинул планету – он вполне мог находиться в одном из тысяч укромных уголков. Планета по площади превосходила Землю и наблюдатели, естественно, не могли охватить всю ее территорию. Ждать его появления не было смысла.

Вольф решил не терять времени. В ту секунду, как закончили постройку Аналога Гексакулума, он стал собираться в путь. Перекусив и напившись в волю – неизвестно, когда ему еще придется сесть за стол – он вооружился лучеметом, ножом, луком с полным стрел колчаном. Могло показаться странным, что он рассчитывал с помощью такого примитивного оружия одолеть автоматику Властелинов. Но по иронии технического развития самые простые способы убийства оказывались самыми эффективными.

Впрочем, он и не обольщался на сей счет. Он слишком хорошо знал разнообразные ловушки Властелинов.

– Итак, произнес Вольф, – в путь! Больше ждать нет смысла.

Он вошел в узкое пространство Аналога Гексакулума.

Вихрем засвистел и рванулся к нему ветер. Упала тьма. Словно огромные руки сдавили грудь. В одно стремительное мгновение нахлынула и спала вся масса ощущений.

И вот он стоит на траве, близ гигантских деревьев, а неподалеку плещется прибой. Над островом кромкой солнце и светящееся ровным светом. Одежда оставалась на нем, хотя при проходе сквозь врата ему показалось, что ее сорвало. Оружие также уцелело. Конечно это не было внутренним двором крепости Уризена. Потому что в противном случае крепость была бы самым неудобным местом жительства Властелина.

Он оглянулся на доставившую его Гексакулум – врата исчезли, лишь высокий широкий шестиугольник образовался на месте, где только что были они на плоскости валуна. Вольфу вспомнилось, как что-то подтолкнуло его в проходе и заставило сделать несколько шагов, чтобы не упасть.

Довольно быстро он понял, что Уризен сдублировал врата Гексакулум и перебросил его в неизвестное место.

Вольф отчетливо представлял, что может произойти при попытке вернуться сквозь ворота. Но он никогда не сдавался без боя.

Обойдя валун, Вольф обнаружил, что врата, как он и ожидал служили и для выхода и для входа.

Позади кто-то кашлянул. Вольф резко повернулся, держа лучемет на голове.