"Образ зверя" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Хосе)

ГЛАВА 10

— Как вы и говорили, эта фотография ничего не доказывает, — сказал Чайлд. Он посмотрел на свои часы: прошло уже полчаса из отведенного ему времени, и он уже открыл рот, чтобы спросить об автомобильной аварии и загадочном оживлении барона, как в комнату вошла Магда Холиани.

Она была высокой, худой, плоскогрудой женщиной лет около тридцати, с красивыми, хотя и неправильными чертами лица и густыми пепельными волосами. Судя по ее походке, можно было подумать, что в ее теле совсем нет костей. Под высокими скулами кривился узкий рот. Было в ней что-то от рептилии, точнее, змеи. В этом сходстве не было ничего отталкивающего: в конце концов, многие змеи красивы.

Глаза Магды Холиани были настолько светлыми, что сначала могли бы показаться бесцветными, но, приглядевшись, он понял, что они светло-светло-серые. Ее кожа отличалась такой белизной, что, казалось, она избегает не только солнца, но и дневного света. Однако в этой белой коже не было ни малейшего изъяна. На лице не было ни следа косметики. Ее губы выглядели бы бледными, если бы она стояла рядом с женщиной с подкрашенными губами, но на фоне ее белой кожи они казались темными и яркими. Одета Магда была в черное облегающее платье с глубоким разрезом на боку и открытой спиной. На ней были черные нейлоновые чулки и черные туфли на высоком каблуке.

После того как барон ее представил, Магда села, до середины бедра открыв стройные ноги.

Секретарша тут же взяла на себя разговор, полностью заменив Игеску, который, казалось, погрузился в созерцание дыма от своей сигары.

Чайлд попытался придерживаться стиля интервью, но на все его вопросы она отвечала кратко и сухо, а ответив, тут же сама задавала Чайлду вопросы о его работе и о нем самом. У него появилось ощущение, что это у него берут интервью.

Детектив потерял надежду что-нибудь выяснить, он даже не мог решить для себя, есть здесь что-нибудь стоящее или нет. Конечно, обитатели дома вели себя довольно странно, но это ничего не значило, особенно в Южной Калифорнии.

Незаметно появился Глэм и занялся тем, что стал убирать со стола пепельницы с окурками и наполнять бокалы. При этом он не сводил с женщины глаз. Один раз он даже дотронулся до нее, отчего она вскинула голову и обожгла его гневным взглядом. Игеску видел, что Чайлд это заметил, но только усмехнулся.

В конце беседы Чайлд, проигнорировав очередной вопрос Магды, попросил барона прокомментировать получившее столь широкую известность «происшествие с вампиром». Собственно, ради этого он сюда и приехал. Он заранее пообещал, что его статья, если только он наберет для нее достаточно материала, будет, по возможности, деликатной.

— Честно говоря, мистер Уилстон, я согласился на это интервью только ради того, чтобы раз и навсегда пресечь распространяемые обо мне слухи. Я веду уединенный образ жизни. Я богат, но я поручил вести все мои дела доверенным людям и живу в свое удовольствие. Вы видели мою библиотеку, она весьма обширна, и в ней немало раритетов. У меня широкий круг интересов, я очень много и на многих языках читаю. Десяток полок в библиотеке заполнены книгами, посвященными драгоценным камням: это мое хобби. Но в моей библиотеке также, как вы, наверное, заметили, много книг, посвященных колдовству, черной магии, вампирам, ликантропии и так далее. Я интересуюсь и этим, но не потому, что я вампир. — Он усмехнулся поверх сигары. — Эта тематика не интересовала меня до того несчастного случая, которому я обязан вашим визитом. Я решил, что, раз уж меня обвиняют в вампиризме, мне следует побольше узнать о нем. Я кое-что и раньше знал об этом, я ведь родом из Прикарпатья, где простые люди верят больше в чертей и вампиров, чем в Бога. Но мои учителя никогда не обучали меня местному фольклору, а у меня не было близких знакомых в среде неаристократов.

Я решил дать вам интервью, чтобы раз и навсегда покончить с этой чепухой. И чтобы переключить интерес с моей персоны на действительно сверхъестественный феномен. Я не возражаю, чтобы вы опубликовали фотографию призрака Долорес дель Осоройо. Я изменил свое решение относительно фотографий, Магда вышлет необходимые для вашей статьи снимки. На них сфотографированы некоторые комнаты в доме с присутствующим в них призраком. Я сделаю это при условии, что в вашей статье вы ясно дадите понять читателям, что я обычный человек, любящий уединение. Попутно вы можете описать эту историю с привидением, как вам только заблагорассудится. Но вы должны также ясно дать понять, что больше никаких интервью не будет и что я не потерплю у себя никаких любопытствующих, мистиков и журналистов. Договорились?

— Конечно, мистер Игеску. Даю вам слово. Как мы и договаривались, перед публикацией я пришлю вам для правки текст статьи.

У Чайлда начала кружиться голова. Он пожалел, что не отказался от бренди. Уже больше четырех лет он не употреблял алкоголя. И в этот раз он бы не изменил своим правилам, если бы Игеску не похвалил бренди как очень редкое вино, так что Чайлд соблазнился. К тому же ему не хотелось без необходимости настраивать против себя хозяина. Правда, он выпил не больше одного бокала. Или напиток был очень крепким, или после столь долгого воздержания он стал особенно уязвимым к действию алкоголя.

Игеску повернул голову и посмотрел на высокие, потемневшие от времени старинные напольные часы.

— Ваше время подошло к концу, мистер Уилстон. Чайлд не мог понять, почему барон так беспокоится о времени, поскольку, по его собственному признанию, у него нет никаких срочных дел и он редко покидает дом. Но он воздержался от вопроса. Барон, разумеется, воспринял бы это как дерзость и ответил на него холодным молчанием.

Игеску поднялся, Чайлд тоже встал. Магда Холиани допила бокал. В дверях появился Глэм, однако Игеску сказал:

— Миссис Холиани отвезет мистера Уилстона к воротам, Глэм. У меня для вас есть другая работа.

Глэм открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

— Очень хорошо, сэр. — Повернувшись на каблуках, Глэм удалился.

— Если вам нужен еще материал для статьи, мистер Уилстон, — добавил Игеску, — то вам следует посмот-

реть книги Мишеля Гаро в университетской библиотеке. Кстати, у меня есть две его книги, — первое издание, разумеется. Старый бельгиец имел несколько очень интересных и весьма оригинальных теорий относительно вампиров, оборотней и других так называемых сверхъестественных феноменов. Его теория «психического импринтинга» просто очаровательна. Вы его не читали раньше? Вы читаете по-французски?

— Никогда о нем не слышал, — сказал Чайлд, раздумывая, не оказался ли бы он в ловушке, ответь он на этот вопрос утвердительно. — Я действительно читаю по-французски.

— Есть много так называемых авторитетов в области оккультных наук, которые никогда не слышали о ле Гаро или не имели возможности прочесть его книги. Я рекомендую обратиться в отдел редких книг университетской библиотеки и спросить ксерокопию «Les Murs S'ecrou-les». Перевод с латыни на французский. Оригинал еще в шестнадцатом веке был переведен на французский язык и, как это ни странно, на чешский. Латинских копий сохранилось, насколько я знаю, всего десять. Одна хранится в Ватикане; шведский монастырь имеет два экземпляра; один экземпляр хранится у меня; кайзер Германии имел один, но он потерян, а скорее всего украден после его смерти; другие пять — в государственных библиотеках в Москве, Париже, Вашингтоне, Лондоне и Эдинбурге.

— Я поищу эту книгу, — отозвался Чайлд. — Большое спасибо за информацию.

Он повернулся и увидел, как в дальнем конце коридора показалась женщина в старинной испанской одежде; черные волосы украшал высокий гребень. Она повернула голову, улыбнулась и пропала.

Игеску преспокойно спросил:

— Вы ее видели?

— Да, я видел. Но она совсем не прозрачна, — потрясенно ответил Чайлд.

— Нет, она — полупрозрачная, — подала реплику Магда Холиани. Ее голос при этом дрожал.

Чайлд недоуменно посмотрел на нее. Секретарша барона была явно испугана, но почему-то при этом она была еще и в ярости.

— Как я и говорил, она становится все более материальной, — сказал Игеску. — Процесс идет очень медленно. Заметить это можно, только если сравнивать с тем, что было полгода назад. Когда я сюда въехал, она была почти невидима.

Чайлд встряхнул головой. Барон говорит о призраке так, словно он действительно существует. И почему так напугана Магда? Женщина, замерев, пристально смотрела в дальний конец коридора, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться вслед за призраком.

— Многие люди — гораздо больше, чем готовы в этом признаться, — видели призраков или сверхъестественные явления, но эти явления редко повторяются. Кроме того, если люди не обращают на них внимание, то они прекращаются. Однако Долорес — это особый случай! Я ее полностью игнорирую, если не считать нескольких сделанных мной фотоснимков. Магда тоже раньше не обращала на нее внимания, а теперь привидение действует ей на нервы. Долорес откуда-то получает энергию и становится все более материальной. Может быть, источник энергии — один из тех, кто находится в этом доме.

Несомненно, история о Долорес приобрела реалистические черты. Ее фотография, показанная бароном, конечно же, ничего не доказывает. Нельзя считать фактом и то, что молодая женщина в старинной испанской одежде — привидение. По какой-то причине Игеску мог устроить розыгрыш. У Чайлда было такое ощущение, что если он бросится за женщиной-призраком и схватит ее, то окажется, что она появилась на свет лет двадцать назад, а не сто пятьдесят, как его тут пытаются убедить.

У выхода из дома Чайлд попрощался с хозяином, пообещав, что вышлет ксерокопию статьи для редактирования. Он последовал за Магдой на улицу. Прежде чем сесть в машину, он оглянулся. Шторы в ближайшем окне были приподняты, в окне были ясно видны бульдожье лицо и огромные уши Глэма.

По приглашению Магды Чайлд сел на переднее сиденье. Машина тихо тронулась с места. Магда первая начала разговор.

— Моя работа оплачивается очень щедро, только это и делает ее привлекательной. Я никогда не бываю в городе, круг моего общения ограничен хозяином, несколькими слугами и иногда гостями.

— Ваша работа отнимает у вас много времени? — спросил Чайлд, не понимая, зачем она это ему говорит.

— Нет. Я согласовываю время немногочисленных визитов, играю роль посредника между бароном и управляющими его делами, перепечатываю главы из книги о драгоценных камнях, над которой он работает. Мне приходится тратить много сил, чтобы держаться подальше от этого монстра, Глэма.

— Когда я был в доме, я понял, что он испытывает к вам сильную симпатию, — сказал Чайлд.

Фары машины на поворотах выхватывали из темноты деревья. Над кромкой леса поднялась луна, и Чайлд мог рассмотреть окружающую местность. Он мог и ошибаться, но они, как ему казалось, ехали не по той дороге, по которой он попал в особняк.

— Я выбрала более длинную, но не менее живописную дорогу, — сказала она, словно могла читать его мысли. — Надеюсь, вам все равно, а мне хочется немного поболтать. Вы, конечно, можете не слушать меня, дело ваше.

— Отчего же, мне нравится ваш голос.

Они миновали арку ворот во внутренней стене. Магда вела машину медленно, на первой скорости. Она положила руку ему на колено. Чайлд не пошевелился. Через минуту она убрала руку и остановила машину. Они находились на узкой брусчатой дорожке, ведущей в глубь леса к беседке. Беседка, стоящая на высоком круглом цементном фундаменте, была оплетена виноградом, так что внутри нее было темно. Цементные ступени вели вверх к широкому входу.

— Я очень одинока. Барон — очаровательный человек, но он не особенно разговорчив и уж вовсе не интересуется мной как женщиной.

Чайлд не стал спрашивать, что она имеет в виду. Ее рука вновь легла ему на ногу.

— А волки здесь есть, или они остались за внутренней стеной?

Она придвинулась поближе, запах ее духов был таким сильным, будто проникал в поры его кожи. Он почувствовал, как начинается эрекция. Тогда он взял ее руку и положил на пенис. Она не убрала руку. Он нагнулся и провел пальцем по ее правой груди. Рука скользнула между тканью и телом, нащупала сосок и сжала его. Сосок начал твердеть, женщина содрогнулась. Он поцело-

вал ее, скользя языком по ее языку и зубам. Она нащупала молнию на ширинке и медленно потянула за нее, запустила руку в штаны. Он расстегнул пуговицы на платье и убедился, что, как он и предполагал, она не носила нижнего белья. Груди были маленькими, красивой формы, набухшими. Чайлд наклонился и начал целовать ей грудь. Дыхание Магды стало тяжелым.

— Пойдем в беседку, там есть кушетка.

— Прежде чем мы продолжим, тебе следует знать, я не подготовился и не захватил резинку.

— Не беспокойся, я не могу забеременеть. Пошатываясь, он, протиснувшись мимо руля, пошел за ней следом. Она повернулась и, передернув плечами, сбросила платье. Яркий лунный свет осветил ее фигуру, темные влажные соски, темный треугольник волос внизу живота. Она сбросила туфли и осталась в одних чулках, потом вошла в беседку.

Чайлд последовал за ней, но он не настолько был возбужден, чтобы не подумать о скрытых камерах и микрофонах. Чайлд прекрасно знал, что нравится женщинам, но не настолько, чтобы ониг сразу теряли от него голову. У него не было иллюзий: раз Магда решила его соблазнить после столь непродолжительного знакомства, значит, или она сексуально озабочена, или у нее есть причина для такого поведения, а может, верны оба предположения. Она не притворялась, но если она думает, что сможет управлять им как марионеткой, то скоро ее постигнет разочарование.

Он огляделся в беседке. Здесь негде было спрятать камеру. Единственно, где могла быть установлена техника, это на деревьях снаружи. Даже если снимать в инфракрасном свете, оттуда мало что просматривалось. Ветки винограда и опорные стойки закрывали обзор. Да и что он теряет? Шантажировать его бессмысленно. Магда сорвала покрывало с кушетки и повернулась к нему, лунный свет, падающий сквозь заросли винограда, отбрасывал причудливые тени на ее бледную кожу. Чайлд обнял ее, поцеловал, провел руками по ее спине, ощущая упругие мышцы. Мышцы у нее были как у пумы. Чайлд опустился на колени и, стянув с нее чулки, отбросил их в сторону. Она положила свои руки ему на шею и прижала его голову к своему животу. Чайлд не сопротивлялся. Он провел языком вниз и пощекотал его кончиком клитор. Она застонала и вцепилась в него сильнее.

Он медленно поднялся, проведя языком вверх по животу до ее соска, который он вновь начал целовать. Он осторожно подталкивал ее к кушетке, пока она не упала на нее спиной. Ее пятки, как приклеенные, были прижаты к полу. Он снова опустился на колени и пощекотал языком клитор, затем погрузил несколько раз язык глубоко во влагалище. Она начала подергивать бедрами. Тогда он потянулся и тихонько надавил рукой ей на живот, давая понять, чтобы она оставалась лежать.

Ее влагалище было таким же приятным, как и у Сибил, а волосы внизу живота были нежнее. Указательный палец правой руки он осторожно ввел в анус, а большой во влагалище. Медленно ритмично погружая пальцы внутрь и вновь выводя их наружу, он потерся языком о клитор, затем погрузил язык во влагалище, ускоряя ритм движений пальцев.

Ее оргазм сопровождался криком, бедра над его головой напряглись, его пальцы оказались сжаты так сильно, что он не мог ими пошевелить.

Чайлд не мог больше терпеть, у него не было женщины уже две недели. Как раз перед исчезновением Колбена Чайлд при проведении расследования был легко ранен. Затем он был день и ночь занят, а когда урывал время для сна, даже его подсознание было настолько усталым, что не посылало ему сексуальных снов. Но теперь…

— Я не могу больше ждать, у меня слишком долго не было женщины.

Он начал осторожно укладываться на кушетку, помогая ей вытянуться.

Она провела языком по его животу, обслюнявила его лобковые волосы, а затем сомкнула губы на головке его члена. Она дважды скользнула губами вперед и назад. С криком, сходным с ее несколько минут назад, он кончил ей прямо в рот.

Он лежал опустошенный, желание схлынуло, как вода во время отлива. Они молчали. Чайлд ожидал, что она выплюнет сперму, как это всегда делала Сибил. После этого Сибил сразу шла чистить зубы и полоскать горло. Он не осуждал ее за это. Он понимал, что, как только возбуждение проходит, тягучая жидкость становится отвратительной. Он знал ее вкус. Когда ему было лет четырнадцать, они с его пятнадцатилетним братом прошли через период гомосексуальных отношений. Это продолжалось полгода. Затем, по взаимному молчаливому согласию, все прекратилось.

Магда не выплюнула сперму, а с шумом проглотила ее. Затем вновь взяла член в рот Когда его пенис достиг полной эрекции, он неожиданно вспомнил Колбена и стальные зубы. Эта женщина вполне могла сниматься в том фильме.

Подняв на него взгляд, Магда спросила:

— Что-нибудь не так?

— Послушай, только не сердись и не смейся. Зубы у тебя настоящие?

Женщина села.

— Что-что?

Голос ее стал тягучим.

— У тебя есть зубные протезы?

— А зачем тебе знать? — весело рассмеялась она, а потом продолжила: — Ты хочешь, чтобы я их вытащила?

— Только в том случае, если они вставные.

— Неужели я выгляжу такой старой?

— Я знал несколько девятнадцатилетних девушек, имевших вставные челюсти.

— Поцелуй меня, и сам узнаешь.

— Ладно.

Он крепко сжал ее в объятиях и во время поцелуя попытался провести языком по ее зубам. Он ощутил животный запах собственного семени и почувствовал вкус жирной клееподобной жидкости — продукта его тела. Она взяла его пенис в руку и, как только почувствовала начинающуюся эрекцию, быть может, опасаясь, что он своим языком сумеет открыть истину, вырвалась из его объятий и склонилась над пенисом. Она не хотела, чтобы он узнал, есть у нее вставные зубы или нет.

Как бы то ни было, она ушла от ответа. Было ясно, что истину можно будет узнать, только применив силу. Он расслабился, позволив ей поработать над ним. Затем он перевернул ее на спину, она широко раскинула ноги, взяла пенис двумя пальцами и направила его в себя.

Чайлд почувствовал, как мышцы влагалища сжались, словно там скрывалась третья рука Это ощущение немедленно вызвало в его памяти кадры фильма, и эрекция вновь стала спадать. Он вспомнил, как какое-то существо пыталось вырваться из влагалища у женщины в фильме.

— Ради Бога, ну а теперь что с тобой?

— Мне показалось, что что-то мелькнуло в кустах. — Это было единственное разумное оправдание, какое он смог придумать. — Может, это Глэм?

— Если это он, я убью его. Не думаю, что барон будет сильно этим огорчен.

Привстав с кушетки, она крикнула куда-то в темноту:

— Глэм? Глэм? Если ты там, старая задница, уноси ноги и поторопись, пока ты не познакомился с другим концом волка!

Ответа не было.

— Другим концом волка? Что ты имеешь в виду? — удивился Чайлд.

— Попозже расскажу. Его там нет. А если бы он там и был, то не посмел бы подойти к нам. Давай продолжим, я была близка к оргазму.

Вместо того чтобы вновь лечь на кушетку, она встала и подошла к небольшому шкафчику, стоявшему в дальнем углу беседки. К кушетке Магда вернулась, держа в руках наполовину пустую пузатую бутылку с длинным горлышком. Она сделала глоток, набрала жидкость в рот и, прижав свои губы к его губам, выплеснула жидкость ему в рот. Жидкость была теплой и терпкой на вкус. Чайлд глотнул и буквально через несколько секунд с удивлением заметил, что тревога его оставила.

— Что это за дрянь?

— Этот ликер изготавливают на родине Игеску. Он обладает возбуждающим действием, точнее, снимает скованность. Тебе это не повредит.

— Я в этом больше не нуждаюсь, — отозвался Чайлд. Он чувствовал, как его пенис поднимается, будто стратостат, готовый совершить трансатлантический перелет. Луч лунного света упал на поднимающийся орган, и она взвизгнула от восторга:

— Ты прелесть! Ты — чертовски большая прелесть! Она улеглась на кушетку, раскинув ноги. Чайлд опять вошел в нее и вышел. Вошел и вышел, вошел и вышел. Это продолжалось довольно долго. Оба молчали. Чайлд долго не мог кончить. У Магды оргазмы пошли сериями, она вцепилась ногтями в спину Чайлду и исцарапала его в кровь, но он этого поначалу не почувствовал.

Некоторое время они лежали в молчании, их тела покрывал пот. Воздух был неподвижен, спустившаяся ночь не принесла долгожданной прохлады.

— Мне пора ехать, — сказал наконец Чайлд.

По его мнению, ему уже давно нужно было сделать контрольный звонок сержанту Мастанойе.

Вместо ответа женщина потянулась за бутылкой, стоящей на полу рядом с кушеткой.

— Давай лучше еще выпьем и посмотрим, что из этого выйдет.

Чайлд не сводил с нее глаз, чтобы убедиться, что она действительно отпила из бутылки, только после этого он сам сделал глоток и спросил:

— Так что это за история с Глэмом и другим концом волка?

— А, ты об этой глупой уродине! — со смехом ответила она. — Он меня хочет, а я его терпеть не могу. Этот слабоумный давно попытался бы меня изнасиловать, но он понимает, что в том случае, если его не убью я, это сделает барон. Можешь не сомневаться, Игеску так и сделает! Ты верно заметил, здесь есть волки. Как-то вечером я гуляла по лесу и услышала волчий вой и поскуливание. Судя по звукам, волк испытывал сильную боль. Я поднялась на холм и заглянула вниз в лощину. Там была волчица, привязанная за шею четырьмя веревками.

Концы веревок были привязаны к деревьям так, что она не могла пошевелиться. Рядом в одних носках стоял Глэм, он держал волчицу за хвост и ебал ее. Он наверняка сильно ее повредил. Не знаю, какого размера влагалище у взрослой волчицы, но не думаю, что оно достаточно велико, чтобы в него мог войти член такого монстра, как Глэм. Я не сомневаюсь, что это животное искалечило волчицу.

Чайлд немного помолчал.

— А как насчет волка-самца? Разве Глэм не боялся его?

Она рассмеялась.

— Это уже другая история, — и она снова залилась смехом.

Немного успокоившись, она взяла бутылку и вылила остатки жидкости на груди и лобковые волосы.

— Слижи, а потом мы займемся любовью.

— Ничего из этого не выйдет, — пробормотал Чайлд.

Он повернулся и стал целовать ее груди, затем запустил два пальца во влагалище и быстро начал ими работать, пока у нее не начались оргазмы. Затем он стал целовать ее живот, спускаясь вниз, пока не уткнулся ртом в лобковые волосы. Он слизал капли жидкости, затем воткнул язык как можно глубже. Когда он остановился, Магда перевернула его своими сильными руками на спину и нежно стала покусывать его член, пока он не поднялся, как выскочившая из воды форель. На этот раз он приступил к ней сзади. Она крепко сжала мышцы влагалища, на этот раз эрекция сохранилась.

Голова у Чайлда кружилась, сознание затуманилось. Он понял, что совершил ошибку, наглотавшись неизвестной жидкости из странной бутылки.

Затем мысли исчезли, тревога пропала. Смутно он ощутил оргазм, длившийся вечность, тысячелетний оргазм, обещаемый умершим праведникам исламом.

Дальше — провал в памяти.

Он смутно помнил, что как в тумане садится в автомобиль и трогается с места. Дорога извивается перед ним, как змея. Деревья наклоняются над машиной и машут ветками. У некоторых из деревьев — узловатые наросты-глаза и широко распахнутые рты. Глаза превращаются в соски, из них сочится сок.

Дерево протягивает ему руку — приятно было познакомиться.

Он оказывается на шоссе, вокруг — огни многочисленных машин, автомобильные гудки. И снова — то же дерево. Оно манит его, он приближается, рот оказывается шершавым лоном, оно что-то ему обещает, нечто особенное, чего он никогда раньше не испытывал.

Вдруг он наконец понимает, что оно обещает Смерть.