"Крепостная навсегда" - читать интересную книгу автора (Езерская Елена)Глава 4 Блудная дочьКогда в финале спектакля барону Корфу стало плохо, и началась суета — кинулись звать доктора, забегали слуги — Мария Алексеевна Долгорукая поспешила домой. Сердобольная Соня бросилась узнать, что же случилось с Иваном Ивановичем, но мать сердито прикрикнула на нее — нечего в чужое горе соваться, сами разберутся — не маленькие. Любопытный Забалуев тоже хотел посочувствовать, а заодно разведать обстановку, но княгиня пресекла и его попытку. Вынюхивать, мол, будете потом, когда прояснится результат, а то разве у барона сердце не пошаливало? Соня от такой черствости замкнулась, и Андрей, укоризненно посмотрев на мать, увел сестру. А Забалуев подумал: ох, что-то неладное между соседями. Не раз он уже отмечал, что княгиня с Корфам и нелюбезна. И виновником этой нелюбви был отнюдь не Владимир — Долгорукая всей душой ненавидела старого Корфа, но причину своей неприязни берегла и попусту не раскрывала. И даже Забалуев, прохиндей из прохиндеев, не мог добиться от нее правды. На все его вопросы и намеки Мария Алексеевна властным тоном указывала — знай свое место. Хочешь служить — служи, а в жизнь мою уши просовывать не советую — пожалеешь. И что-то подсказывало Забалуеву — она не шутит. — Все под Богом ходим, — перекрестилась Долгорукая, усаживаясь в двуколку Забалуева. Тот вызвался отвезти ее до имения. — Вот так прихватит, слова сказать не успеешь и — уже на Небесах. Или в преисподней. — А вы взгляните на это дело с практической стороны. Корфам сейчас не до нас будет, так что тяжбу по долгу разрешим в свою пользу в два счета! — Помилуйте, Андрей Платонович! Барон в таком плохом состоянии, в доме несчастье, а вы! Я не хочу, что бы перед вашей с Лизой свадьбой ходили какие-то дурные слухи… — Добрейшей вы души человек, Мария Алексеевна! Однако нельзя все же упускать такого благоприятного момента. Когда Корф поправится, он поместье нам без боя не отдаст. Поймите, я всего лишь забочусь о вашей выгоде. Конечно, если вы считаете, что не время, или решили проявить сострадание к Корфам… — Сострадание?! К Корфам? Никогда! Поместье будет моим! А потом — через Лизино приданое — и вашим. А где же Соня и Андрей? — Они поехали вперед. — Вот и хорошо, что вместе — Андрюша благотворно влияет на девочек, а то Соня разволновалась слишком, я ее такой давно не видела. Даже обидно — из-за чужого старика переполошилась!.. А Соня действительно искренне переживала. После смерти отца барон стал для нее олицетворением всех тех прекрасных качеств, которые она связывала с образом папеньки. И многолетняя, крепкая дружба, объединявшая Корфа и Долгорукого, придавала барону в ее глазах ореол наследника всего того, что было ей завещано отцом — чести, благородства, любви. Она знала: Лиза тоже глубоко уважала барона, как близкого отцу человека и как отца своего жениха. Соня торопилась домой — хотела поделиться с сестрой новостями, рассказать, что видела Владимира, что он жив-здоров, не в тюрьме и все так же привлекателен. И, конечно, сообщить о внезапной болезни барона. Вдруг Лиза решила бы поехать к Корфам проведать его и помирилась с Владимиром? — Бедный Иван Иванович, — промолвила Соня, едва успевая схватиться за бортик коляски, которую неожиданно тряхнуло на кочке. — Я боялась, что он умрет на наших глазах! Господи, помоги ему! — А Лиза? — покачал головою Андрей. — Как-то она встретит это известие? Она еще не пришла в себя из-за измены Владимира. Думаю, поэтому и на спектакль не захотела приехать. — Ты считаешь, что не стоит ей говорить? — Господин Забалуев сказал, что она плохо себя чувствует. — Что за напасть: Лиза заболела, Иван Ивановичу плохо! — воскликнула Соня. — Не будем преувеличивать, сестричка, — мягко улыбнулся Андрей. — Вот мы и приехали. Дмитрий с силой натянул поводья. Коляска плавно остановилась у крыльца усадьбы, и Андрей тут же уловил какую-то подозрительную суету во дворе. Он помог Соне сойти по ступенькам из коляски и велел подниматься к себе, а сам направился к Татьяне, стоявшей в центре встревоженной кучки слуг и что-то им неслышно, но страстно объяснявшей. Соня первым делом побежала к Лизе, но той в комнате не оказалось — и вообще по всему было видно, что она уже давно у себя не появлялась. Вещи оставлены так, как в тот момент, когда они только собирались в гости к Корфам. Соня подошла к камину — его больше не разжигали, а в золе она рассмотрела корешок той самой книги стихов, что был так дорог Лизе. Еще там виднелись фрагменты сгоревших писем, и Соня испугалась — неужели Лиза все-таки выполнила свое обещание и ушла в монастырь? Девочка бросилась вниз по лестнице, обежала весь дом, но сестра словно сквозь землю провалилась. И тогда Соня вернулась во двор, где Андрей разговаривал с перепуганной и бледной Татьяной. — Ушла? Как ушла, куда ушла?! — выспрашивал он. — Не знаю, Андрей Петрович, — плакала Татьяна. — Кинулась я за ней, да только где мне! И след простыл, пропала за деревьями — и все тут! — А чего же не искали сразу? — Думали, походит барышня по лесу и вернется. А вот уже ночь на дворе, и ее все нет и нет. — Хорошо, — кивнул Андрей — Зови мужиков, искать станем, факелов вели, чтобы навязали. А ты, Соня, ступай спать, да маман понапрасну не беспокой. Может, Лиза сама к Корфам пошла, тайно от нас. Не хочу, чтобы ей досталось — и так столько бед на ее голову за это время. Подъехавшие позже Забалуев с княгиней о пропаже Лизы не подозревали. Долгорукая Забалуева за извоз поблагодарила, но в дом не позвала — поздно, устали все, не до ужина тут. — Как прикажете, Мария Алексеевна! Денек сегодня действительно выдался тяжелый, — раскланялся Забалуев. — Желаю хорошенько отдохнуть. А о делах.., о делах всенепременно поговорим, когда вам будет угодно. — Вот и славно, — кивнула та. — А я пойду посмотрю, как Лиза. Нездоровится ей на самом деле, или, может, она нам тоже спектакль разыгрывает. — Уверен — с Лизой все в порядке. — Да день-то уж больно странный, не знаешь, чего и ждать, — с сомнением сказала Долгорукая, поднимаясь по ступеням в дом. — До скорой встречи, любезная Мария Алексеевна! — Спокойной вам ночи, Андрей Платонович, — не оглядываясь, пожелала Долгорукая и скрылась в доме. Забалуев еще какое-то время смотрел ей вслед и уже собрался ехать, как вдруг увидел Татьяну. — Эй! — властно позвал ее Забалуев. Татьяна вздрогнула и остановилась. — Как там Елизавета Петровна? — Нет ее! — Как нет?! — Да так вот — нет! Я всю округу обошла. Нигде ее нет! — И давно нет? — дрогнувшим голосом спросил Забалуев. — Да как вы ее… — Ты вот что, — резко прервал ее Забалуев. — Ты — бабенка умная, и тебе объяснять не надо. Держи язык за зубами, поняла?! Подумай, что тебя ждет, если ты проболтаешься. — Это вы про то, что Елизавету Петровну ударили? — Дура! — не на шутку разозлился Забалуев. — Если я Лизу не побоялся ударить, то с тобою тем паче — церемониться не буду! — Что ж это вы меня все время стращаете?! — горестно всплеснула руками Татьяна. — Что стращаете? Вы мне не указ! — Не указ, говоришь? А ты подумай — кого послушают? — Забалуев схватил Татьяну за плечи и притянул к себе. — Меня — предводителя уездного дворянства, жениха Елизаветы Петровны, или тебя, крепостную девку? Запомни, Елизавета Петровна дома сидела, потому что ей вдруг подурнело. — И в лес она потому убежала, что ей так стало нехорошо? — не сдавалась Татьяна. — Ты была последняя, кто ее видел. А это, знаешь ли, подозрительно… Будешь дурой — найду за тобой грешки, и запорют тебя как скотину, до смерти, — страшным шепотом пригрозил Забалуев. — Вот ты где, мерзавка! — раздался рядом голос неожиданно вернувшейся Долгорукой. — Ищу тебя по всему дому! Где Лиза?! А, Андрей Платонович, что же вы, однако, не уехали?.. Ну, Танька, что молчишь, точно воды в рот набрала?! — Не знаю, барыня, — пробормотала Татьяна, опуская глаза под злым взглядом Забалуева. — Как это — не знаешь?! Андрей Платонович сказал, что ей дурно сделалось. Почему она не в постели, коли так? — Не сердитесь, барыня! Знаю, дома она была, а потом я вдруг в окно увидела, как она но двору пробежала, да и в лес! — В лес?! Как в лес? Какой такой лес? С какой стати — в лес? А ты почему за ней не побежала, негодная?! — Да я побежала, но не угналась. — Ох, Татьяна, — погрозила ей кулаком Долгорукая. — Совсем ты от рук отбилась! Барышню догнать поленилась. — Случись что с Лизаветой Петровной, — с горячностью поддержал ее Забалуев, — с тебя такой спрос будет, дура! Да при другой-то хозяйке ты бы навоз носила с утра до вечера. Выпороть ее надо прилюдно! — А Андрей где? — продолжала допрос Долгорукая. — Соня? — Софья Петровна спать легли, а Андрей Петрович с мужиками по лесу пошли — искать будут. — Ну, вернись она только! — нахмурилась Долгорукая. — Раз Андрей ищет, значит, найдут. — А если мне к поискам присоединиться? — предложил Забалуев. — Не жениховское это дело — беглую невесту возвращать, — отказалась от его помощи княгиня. — Вы, Андрей Платонович, успокойтесь, поезжайте домой. Найдем мы Лизоньку. Найдем! Долгорукая еще раз простилась с Забалуевым и вернулась в дом. Еще не хватало, чтобы вся округа знала, что ее дочь, как бездомная, по лесу рыскает! Совсем, видать, у девчонки, мозги повернулись — вот до чего любовь-то доводит, окаянная! Мария Алексеевна не сомневалась — Андрей с мужиками беглянку отыщут, и уж тогда глупой не поздоровится. «Я с ней сама разберусь — думала княгиня. — Под венец пойдет смирная и кроткая. Я ее научу мать уважать и устоев держаться. А все папенька ее — узнаю картину. Тоже был ходок — мечтал да придумывал!» Разогреваясь от этих мыслей, Мария Алексеевна впала в такой раж, что прислуге досталось от нее — что не быстро узел на шляпке развязался, что застежки на корсете скользят, что не сразу пеньюар подали да чепец, кажется, несвежий! Девушки носились, не чуя под собой ног, но угодить барыне так и не смогли. Вконец разойдясь, Мария Алексеевна надавала им пощечин и прогнала с глаз долой. Потом она в сердцах забралась поглубже под одеяло и затихла. А Забалуев, прежде чем уехать, еще раз Татьяну по темному месту прижал и напомнил: — Вздумаешь сболтнуть что-нибудь — беда тебя ждет, моя милая! Пойдешь в лес по грибы да ягоды, а тебя ненароком за лисицу примут. Охотники обознаются и подстрелят! Какая ужасная ошибка, и нет милой девицы! Татьяну от этих слов совсем повело. Она заперлась у себя в комнате и до самого утра сидела, не смыкая глаз. Иногда она принималась молиться, и каждый раз ее мысли незаметно от Лизы переходили к Андрею. Никому она в том не признавалась, но любила молодого барина без памяти. Татьяна знала, что у него в Петербурге была невеста — наверное, красивая да богатая. Понимала, что Андрей видел в ней только спутницу детских лет и верную подругу своим сестрам. Говорили ей, что барская любовь до хорошего еще не доводила. Но Татьяна всегда робела, едва он приезжал — такой уж был Андрей Петрович ладный, приятный. И глаза у него — кружит голову! Лишь под утро Татьяну ненадолго сморило, но во сне ей почудились какие-то звуки — будто на фортепианах играли. Татьяна приоткрыла глаза и прислушалась — и правда, играли! В комнате у Лизаветы Петровны. Татьяна быстро накинула платок поверх ночной рубашки и выбежала из комнаты. Остывший за ночь пол слегка морозил босые пятки, но Татьяна и так старалась на всю ногу не наступать — летела на цыпочках, как на крыльях — Лизавета Петровна! — воскликнула она, вбегая, и осеклась — за столом в комнате сестры сидела грустная Соня. — А я слышу музыку, думала, что… — Лиза вернулась? — вздохнула Соня и закрыла крышку музыкальной шкатулки — любимой игрушки Лизы. — Папин подарок. Она, бывало, часами сидела и слушала, как молоточки бьют, мелодию выводят. — Милая вы моя, — подошла к ней Татьяна и погладила Соню по голове. — Не волнуйтесь, не убивайтесь вы так! Найдется Лизонька. — Что-то здесь непонятно, Таня, — покачала головой Соня. — Забалуев сказал, что ей очень плохо стало. Почему же она исчезла как-то вдруг? Это непохоже на Лизу. Вот уже и утро пришло, а ее все нет… — Не волнуйтесь, Софья Петровна! Ваш брат непременно найдет Лизу. Пойдемте вниз, может, какие-то новости будут. Соня кивнула, и они спустились в гостиную. Сразу же вслед за ними вошла в залу и Долгорукая. — Татьяна, — кликнула она девушку, — ступай на двор, Дмитрия позови, они с Андреем Петровичем всю ночь по лесу пропадали — пусть доложит! А потом скажи, чтобы на кухне по сторонам не глазели и завтракать подавали, да поживее! Да оденься, что расхристалась-то!.. Сонечка, деточка, что же ты печальная такая? Иди ко мне, я тебя успокою. — Маменька! — Соня бросилась в раскрытые объятия матери. — Что же это Лизы все нет и нет, и Андрей где-то долго… Боже мой, за что нам это все?! — Ты Господа-то зря не беспокой, — ласково пожурила дочь Долгорукая. — Здесь я вижу не Божий промысел, а умысел непутевой девчонки. — Маменька, я думаю, случилось что-то ужасное! — Доброе утро, барыня! — в гостиную с поклоном вошел Дмитрий. — Ничего доброго. Что Лиза? Объявилась? — Нету ее нигде, барыня. — А хорошо ли искали? — Ночью искали, как могли, — ответил за Дмитрия вошедший следом Андрей. — И все-таки вам доброго утра! Маман, Сонечка… Андрей поцеловал обеих и подошел к буфету. — Что же это ты, — недовольно сказала Долгорукая, — и не завтракал, а уже за коньячком? — Не до завтрака мне. Я всю округу обошел — никаких следов Лизы. Сейчас люди отдохнут — снова в лес пойдем. Дмитрий, Татьяна — поможете мне… — Поисков не будет, — бесцеремонно прервала его княгиня. — Я не ослышался, маман? Вы сказали — поисков не будет? — Не ослышался. — Но маменька! — непонимающе воскликнула Соня. — Лизы нет уже около суток! Что, если с нею случилась беда? — Не спорь со мной! Я знаю свою дочь. Лишний раз хочет вызвать сочувствие. Не впервые разыгрывает спектакль! Желает, чтобы мы ее пожалели. Вспомни, как она противилась помолвке с Андреем Платоновичем, а потом вдруг согласилась! С чего это вдруг? — Она просто подумала, как следует, и решила, что… — начала объяснять Соня. — Я знаю, что она решила! Решила поиграть со мной. Думает: мы все сейчас бросимся на ее поиски! А она будет ждать, пока мы дойдем до того, что готовы простить ее, лишь бы была жива и здорова. Тогда и объявится! А я отменю помолвку. Вот чего она добивается! — Возможно, вы и правы, маман. Однако если она прячется в лесу — это опасно. — Там болото, дикие звери, — с дрожью в голосе произнесла Соня. — Мы должны позвать исправника и организовать настоящие поиски. Неужели вы полагаете, мы так вот будем сидеть и ждать? — недоумевал Андрей. — Да. Мы будем сидеть, ждать и бездействовать, — с нескрываемым раздражением объявила княгиня. — В таком случае, я не останусь здесь более ни минуты, — Андрей поклонился ей и вышел из гостиной. Соня с укором посмотрела на мать. — Маменька! Почему вы не хотите послать на поиски? Мне страшно подумать, что может случиться с Лизой! — Соня, никогда никому не позволяй управлять собой! Даже родной сестре. Мы не будем искать Лизу. Именно потому, что она хочет, чтобы мы ее искали. — Но, маменька, откуда вы знаете, что Лиза нарочно скрывается? А вдруг она попала в настоящую беду? — Когда она найдется, ты поймешь, что я была права. И потому незачем поднимать шум на всю округу. Лизавета вернется, а я не хочу, чтобы на меня показывали соседи — от нее родная дочь сбежала! Никогда этого не будет. — Разве так важно, что подумают и скажут соседи? — Соня, запомни: наши проблемы никого не касаются! Долгорукие не выносят сор из избы. — Но мне страшно за Лизу! — И я за нее беспокоюсь. Но все остальные не должны об этом знать. Никогда не выказывай свою слабость перед чужими людьми, слышишь? Никогда! Конечно, ты мала еще и не понимаешь меня. Но ничего — поживешь с мое, хлебнешь горя, вспомнишь слова матери. — Маменька, а если речь идет о ее жизни? — Она не пропадет! У Лизаветы мой характер — ей няньки не нужны. — Вы то же самое говорили год назад, когда папа ушел на охоту. Помните? Вы уверяли, что с ним ничего не случится. А случилось… — Это к делу не относится, — Долгорукая дала понять дочери, что разговор окончен. — Я уже сказала тебе: мы не будем искать Лизу. Соня всхлипнула и выбежала из гостиной. Она еще некоторое время кружила по комнатам в поисках брата, а потом вышла на крыльцо. Андрей стоял у входа в дом и разговаривал с Татьяной. — Татьяна, слезами делу не поможешь, — убеждал ее Андрей. — Я думала, что она вскоре вернется, а ее все нет и нет… — Помнишь, когда мы были детьми, то в этом лесу играли в прятки? Однажды мы тоже решили, что Лиза заблудилась и пропала. — А она просто нашла землянику и забыла про нас, — невольно улыбнулась Татьяна, припомнив тот давнишний случай. — Лиза тогда возмущалась, что мы беспокоимся за нее. «Чтобы я да в лесу заблудилась!» А я отправился ее искать и заблудился сам. И был так рад, когда ты меня нашла!.. Таня, а почему все-таки Лиза убежала? Маман говорит, ты была с ней. Что произошло? Ты ведь не скроешь от меня правды? Куда исчезла Лиза? — Андрей Петрович, вы не спали всю ночь! — уклонилась Татьяна от ответа. — Вы бы отдохнули чуть-чуть. — Пока я не найду сестру, об отдыхе не может идти и речи. — И лицо у вас такое измученное… — Андрей! — окликнула брата выбежавшая к ним Соня. — Ты должен что-то сделать! Лизу нельзя бросать одну в лесу! Маменька несправедлива — пусть сначала отыщет ее, а потом гневается! Андрей хотел ответить сестре, но из-за дома перед ними неожиданно возник бородатый Григорий — холоп Корфов. Татьяна и Соня вздрогнули — Григорий появился тихо, словно медведь из кустов. И смотрел он мрачно и горестно. — Здравствуйте, барин! — поклонился Григорий. — Здравствуй! Тебя, часом, не Иван Иванович прислал? — Андрей вдруг подумал, что Лиза нашлась, и она — у Корфов. — Иван Иванович прошлой ночью преставился. Владимир Иванович послал на похороны позвать. — Барон умер? — Андрей недоуменно взглянул на Соню и Татьяну — обе затаили дыхание и, видно было, известию не поверили. — Сердце на этот раз не выдержало? — Его отравили, — пробасил Григорий, уставившись в землю. — Отравили?! Как?! Кто?" — воскликнул Андрей. — Ой, лихонько! — запричитала Татьяна, а Соня беззвучно заплакала, как маленькая. — Не знаем мы, и молодой барин не знает. Сказал, что кто-то из поместья. Черти! Дьяволы окаянные! Простите, ваше сиятельство, за слова непотребные — так на язык и рвутся. Барина загубили. — Господи, да как же это… — снова подала голос Татьяна, прижимая к себе плачущую Соню. — Я пойду, ваше сиятельство, — снова поклонился Григорий. — Мне еще к другим соседям надо… — Ступай, голубчик, — растерянно отпустил его Андрей, и Григорий так же бесшумно исчез. — Вот что, — Андрей повернулся к Татьяне. — Отведи Соню к себе, успокой, а потом… — В лес нам надо! — убежденно сказала Татьяна. — Я ведь только сейчас поняла, что неспроста все это было — Лиза, барон. — О чем ты? — не понял Андрей. — Господи, как же мне сразу-то в голову не пришло?! Я знаю, кто нам поможет правду узнать. Вы, барин, ждите меня здесь, я сразу вернусь! Идем, Сонечка! Андрей, оглушенный сообщением о смерти барона, и не думал сопротивляться. Он лишь спустился с крыльца и хотел позвать Дмитрия, чтобы уговорить его идти с ними в лес на поиски Лизы, как во двор въехала коляска Забалуева. Тот сидел, развалившись на сиденье, — важный и при параде. — Доброе утро, Андрей Петрович, — любезно сказал Забалуев, сходя с коляски. — Я, собственно, хотел узнать, нашлась ли Елизавета Петровна? — Я искал всю ночь, ее нигде нет. — Исправнику сообщили? — Нет, маман решила ничего не предпринимать. Она боится огласки, потому что считает, что это побег. — Побег? — насупился Забалуев. — Вашей матушке мудрости житейской не занимать! И, пожалуй, я соглашусь с нею — наверняка, девчонка прячется сейчас где-нибудь да посмеивается над нами. Вот, дескать, как ловко я всех вас тут вокруг пальца! — Вы забываетесь! — так горячо вскричал Андрей, что Забалуев поспешил отойти от него. — Я начинаю задумываться, отчего Лиза так противилась вашему браку? Имейте в виду, сударь, если я узнаю, что причина ее побега — ваше недостойное поведение, вы будете иметь дело со мной! — Ах, молодость, — самодовольно улыбнулся Забалуев. — Смею вас уверить — ничего подобного не произойдет. Моей вины в том, что у вашей сестры плохой характер, нет. Но я надеюсь его исправить… — Что вы хотите этим сказать? — Любовью, — сладко проговорил Забалуев. — Любовью и вниманием. Вы позволите? Андрей отступил, давая ему возможность пройти в дом. Забалуев кивнул и прямиком бросился в гостиную. — Мария Алексеевна! — воскликнул он без церемоний, едва успев закрыть дверь за собой. — Тут такие новости! Барона Корфа отравили! — Как это может быть? И кто мог это сделать? — княгиня неимоверно округлила глаза и откинулась на спинку дивана. — Подозревают управляющего, — подбежал к ней Забалуев и стал нашептывать на ушко. — Яд подсыпали в графинчик с бренди — на это много смелости да смекалки не нужно. А Карл Модестович — подлец еще тот! Я его знаю! Ходят слухи, что он воровал у барона! — Да полно вам, Андрей Платонович! Карл Модестович трусоват, а человек, способный на убийство, должен быть умным, дерзким, умеющим просчитывать каждый шаг! — Однако доподлинно известно, что он люто ненавидел барона! — И не он один, и было за что, прости меня Господи! Уж я-то знаю! — Мария Алексеевна, — с пафосом начал Забалуев, — думаю, был ли барон хорошим или плохим — нам теперь обсуждать недосуг. Его уже нет, и мы должны быстро завершить наше дело с поместьем. Если мы предпримем необходимые усилия… — Не гоните лошадей, Андрей Платонович, — осадила его Долгорукая. — Сначала пусть Лиза объявится. — Я понимаю, как вам тяжело — пропала ваша дочь… — И ваша невеста, Андрей Платонович, — с недоброй усмешкой напомнила княгиня. — Да, да, конечно, — заторопился подтвердить Забалуев, — и моя невеста. И я тоже места себе не нахожу. И как бы вам, и как бы мне ни было тяжело — будущее не за горами. — Завтра приезжайте, Андрей Платонович. — Завтра — похороны. Разве вы не собираетесь к Корфам выразить свои соболезнования? — Я никуда не поеду. — Но как же приличия? — Мне сейчас не до приличий! — Княгиня! — воскликнул Забалуев. — Под подозрением все, кто был в тот вечер в доме, кто пил с ним! — Это вы что лее, намекаете, что я убила барона? — озлилась Долгорукая. — Нет, конечно, нет! Но люди… — Довольно, Андрей Платонович! — Долгорукая встала с дивана — прекрасная и величественная. — Если вы намерены и дальше продолжать в том же тоне… — Нет-нет! — испугался Забалуев. — Я сам.., сам передам ваши сожаления Владимиру! — Буду вам благодарна, — холодно кивнула княгиня. Забалуев попятился под ее взглядом и опрометью выскочил из гостиной. «Ох, и женщина! — его обуяла мелкая дрожь. — С такой на узкой дороге да ввечеру — упаси Боже! А я-то, я-то! Чуть все дело не испортил! Она мне, как воздух нужна — имение же, вот только что не на блюдечке! Осторожней стоит быть, осторожнее!». Лиза бежала по лесу, не разбирая дороги. Она ничего не видела вокруг — в глазах стояла наглая улыбка Забалуева и его рука, занесенная для удара. «Я буду разговаривать с вами в таком тоне, которого вы заслуживаете!» Господи, неужели она заслужила все это? Тот, кто был ей дорог и любим, предал ее чувства. Тот, кого ей прочили в мужья, оскорбил ее. Пощечина врезалась ей в память, как его пальцы — в кожу щеки. Лиза растирала слезы — она словно ослепла и потеряла слух. В ушах звенело, ветки осины скользили по лицу, ей не хватало воздуха и силы постепенно оставляли ее. Скоро она устала настолько, что и сама поняла — вернуться обратно без посторонней помощи ей будет очень трудно. Лиза убедила себя остановиться и огляделась. Она шла по краю болота — места здесь были почти непроходимые и глухие. И Лиза вдруг растерялась — не от испуга, а от беспомощности что-либо изменить в своей жизни. Потому что куда ни кинь — везде топь, что в лесу, что дома… Неожиданно вдали ей померещился огонек. Лиза привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть его за буреломом. Нет, не показалось! Лиза вздохнула с облегчением и решительно направилась на этот свет. Деревянный дом, в который она пришла, оказался жилищем Сычихи. Дверь была не заперта, и Лиза без страха открыла ее. В комнате, слабо освещенной свечой на окне, стояла тишина, и только неясное бормотание доносилось из дальнего угла. Лиза приблизилась почти на ощупь и увидела, что Сычиха лежит на кровати, разметавшись в тяжелом забытьи. — Он оставил меня… Оставил… Он оставил меня… Я змею видела… Это знак! Беда пришла… Беда! — Что случилось с вами? Кто вас оставил? — Лиза как-то сразу забыла все свои переживания и боли — до такой степени тронул ее горестный голос Сычихи. — А? Что? Кто здесь?! — вскрикнула Сычиха, приходя в себя. — Лизонька… — Это я. Вам плохо? — Ничего, — тихо сказала та, поднимаясь и набрасывая на плечи раскидистую, точно крылья, черную вязаную шаль. — Сон приснился дурной, а много ли надо, чтобы расстроиться? Да ты садись. К столу, к столу, я сейчас чай заварю, тебя отпою. Да рассказывай, что приключилось? Платье порванное, лицо исцарапанное. Долго по лесу бродила? — Я заблудилась… Ходила-ходила, если бы не набрела на вашу избушку, все — пропала бы. — И впрямь — счастье! В наших лесах сгинуть можно, — Сычиха подошла к печке, проверила — теплая еще, потом сняла с плиты железный туесок и налила в чашу какого-то настоя. — Ты выпей, сил наберешься. — Странный вкус, — удивилась Лиза, но напиток пригубила. Он оказался бодрящим и мягким. — Не бойся, — улыбнулась Сычиха, глядя, как Лиза мелкими глоточками отпивает из кружки. — Рецепт старинный, целебный. Еще здоровее будешь… А теперь говори. — Наш сосед барон Корф пригласил всех на спектакль. А я.., вдруг почувствовала себя неважно, решила домой вернуться — и заблудилась в темноте. — Ты только мне правду рассказывай, — покачала головой Сычиха. — Иначе за тебя твоя щека заговорит. А придумывать я и сама мастерица… — Мой жених… — Лиза смутилась, она чувствовала: щека опухла и мешала говорить, — господин Забалуев ударил меня. Я и убежала в лес, не разбирая дороги. А когда опомнилась — кругом темный лес. — Это ведь только часть правды? — Владимир… — кивнула Лиза. — Помнишь, вы гадали мне на картах, что я выйду за него замуж? Он разлюбил меня. Вот и выходит — не правду карты сказали… — Нет, милая, я тебя не обманывала. Я тебе суженого обещала, и ты выйдешь за него. Все будет хорошо… Хорошо… — Спасибо, мне нужно идти, — засобиралась Лиза. Она вдруг почувствовала легкое головокружение, приятное и теплое. — Меня дома ждут. Вы покажете мне дорогу к дому? — Никуда ты не пойдешь, — ласково заговорила Сычиха, глядя ей прямо в глаза. — Не пойдешь. Никуда не пойдешь! — Мне домой пора, — сквозь наступавшую на нее дремоту сопротивлялась Лиза. — Меня ждут. Меня уже ищут… — Тебя еще не ищут, но будут искать. А ты останешься здесь! И не волнуйся — ты будешь счастлива! Ты выйдешь замуж за суженого, не сейчас, но выйдешь! Я должна тебя научить, объяснить… — Пустите меня! — Лиза оттолкнула от себя Сычиху и поняла, что руки стали слабыми и словно ватными. — Хорошо. Иди, — улыбнулась та. — Что со мной? — Лиза попыталась встать со скамьи, и ее закачало. — Чем вы меня напоили? — Эти травы — целебные. Они придадут тебе сил. Но сначала ты должна поспать… — Мамочка… — прошептала Лиза, погружаясь в сладкое забытье. — Спи родная, спи… Лиза упала на руки Сычихе. Колдунья подхватила ее и помогла добраться до кровати. Она бережно уложила ее голову на подушки, поправила руки, чтобы не падали, и зашептала, наклонившись низконизко, к самому лицу: — Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, умоюсь росою, пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье, сомкну злодеям глаза, замкну им уши-уста ключом. Брошу тот ключ на дно болота. Никому тот ключ не достать, никому ей жизнь не погубить! Да будет так! И приснился Лизе дивный сон. Пары кружились, скользя по паркету, как лодки по тихой глади морской. Раз, два, три… Раз, два, три… Вальс завораживал и увлекал. Его волшебный ритм пьянил и заставлял сердце погружаться в прекрасные мечты. Вальс — чародей, вальс — соблазнитель. Вальс — это легкие пузырьки шампанского в твоем бокале, который подает тебе ОН… Лиза не видела его лица, но понимала: он прекрасен, воплощение изящества и благородства. Его рука — на ее талии, пальцы чуть-чуть дрожат, потому что и он потрясен — они созданы друг для друга. — Сколько света! — услышала Лиза свой голос. — Это оттого, что вы — здесь. — Я не хочу, чтобы наш танец кончался! — У нас впереди — целая вечность. — Я так счастлива! — Вы счастливы, потому что свободны. — Мне так легко, что, кажется, я могу летать! — Любовь дает вам крылья — Это и есть блаженство? — Нет, блаженство начинается с этого… Лиза почувствовала тепло его света на своем лице, на губах и поняла, что это поцелуй. И она захотела продлить его. Ее тело впитывало в себя эту странную энергию, но Лиза не боялась ее — она была уверена, что это идет к ней с Неба. Неожиданно она поняла, что пальцы ее рук непонятным образом удлиняются и превращаются в перья — белые-белые. Я — ангел, — подумала Лиза, и в тот же миг с легкостью, доселе лишь желанной, оттолкнулась от пола и полетела — над танцующими, над залом, над землей… — Где я? Что это было? — встрепенулась Лиза, точно птица, поднимая голову. Голова снова закружилась, и она вынужденно прилегла на подушки. — Ишь, как ты набегалась по лесам, по болотам, притомилась, — с сердечностью сказала появившаяся в поле ее зрения Сычиха. — Чем вы меня напоили? Что мне в питье подсыпали? — Не бойся. Я добра тебе желаю. — Тогда отпустите меня! — Время еще не пришло. Останься со мной, ласточка моя, не пожалеешь. — Не могу я оставаться. Голова кружиться перестанет и пойду. Дома, наверное, волнуются, по всему лесу меня ищут. — А ты не торопись, не торопись. Лучше меня послушай. — Я уже послушалась, а вышло все по-другому! — Тогда ступай — держать не стану. Если правду об отце узнать не желаешь… — Что за правда такая? — О его смерти, — загадочно промолвила Сычиха. — Он погиб от несчастного случая на охоте… — Все думают, что это был несчастный случай. А на самом деле… — Что? Что — на самом деле? Сычиха не успела ответить — в дверь постучали, и следом Лиза услышала голос Андрея. — Откройте! Мы плохого не сделаем. Мы спросить вас хотели… — За мной пришли, — вздрогнула Лиза. — Может, ее там и нет? — говорил Андрей кому-то за дверью. — Там она, я уверена, — второй голос принадлежал Татьяне. — Просто старая она, не слышит. Надо погромче постучать. Матушка, Сычиха! Это Татьяна! Открой, пожалуйста! — Выбирай, — загадочно улыбнулась Сычиха. — Хочешь знать, как умер твой отец? Или уйдешь в неведении? — Да есть там кто живой или нет? — Андрей еще раз настойчиво забарабанил по двери. — Сычиха, милая, открой! — умоляла Татьяна. — Мой отец погиб от несчастного случая, — твердо сказала Лиза. — Что ж, это твоя вера, — пожала плечами Сычиха. — Мне больше не о чем с тобой говорить. — Нет, не открывай им, что я здесь, — вдруг решилась Лиза, видя, как Сычиха направилась к двери. — Сейчас, сейчас! Уже иду! — наконец, откликнулась Сычиха и вышла в сени, плотно притворив двери за собой. — Чего стучите на ночь глядя, что случилось-то? — Беда у нас! — кинулась к ней Татьяна. — Сестра моя, Лиза, вчера убежала в лес, — пояснил Андрей. — Ты ее не встречала, не видела? — Нет, не видела. — Может, карты скажут, где Лиза и что с ней? — спросила Татьяна. — Я тебе, девушка, и без карт скажу — все с ней в порядке. — Откуда тебе знать, если ты ее не видела? — усомнился Андрей. — А я всегда все знаю. Чувствую, когда черные тучи сгущаются. И когда свет их рассеивает. — Может, ты знаешь, кто убил барона Корфа? — Барон, барон Корф? — вздрогнула Сычиха. — Мой сон… — Его отравили, — шепнула Татьяна. — Значит это, правда… — побелела Сычиха. — Что с тобой? — испугалась Татьяна. — Нет, нет, нет! — Сычиха схватилась за голову и закачалась. — Да что это с ней? — нахмурился Андрей. Он и так считал приход к ведьме глупостью и женскими сказками. — Уходите, — простонала Сычиха. — Уходите! — Но… — Уходите! — закричала Сычиха на Татьяну и замахала руками на Андрея. — Прочь! Я не могу ни с кем разговаривать. Она чуть не силой вытолкала их из сеней и захлопнула двери. Потом, шатаясь вернулась в комнату. — Это сколько же я здесь? — спросила Лиза. — Да уж сутки с лишком, — ответила Сычиха, а сама все по углам смотрела, словно выглядывала кого. — Господи, они же думают, наверное, что меня убили… — Убили, — кивнула Сычиха. — Кого? Моего отца? — Убили! Убили его! Душегубцы, убили… — то и дело бессвязно повторяла Сычиха. — Ты лжешь все! Ты злая, ты сумасшедшая! Отца не убивали! — закричала Лиза и бросилась на Сычиху с кулаками. — Не трогай меня! — грозно повернулась к ней Сычиха, и Лиза так испугалась ее вида, что слабость опять пронизала ее. Голова закружилась с новой силой, и Лиза упала без чувств. Сколько продолжалось ее второе забытье, она не знала. Когда Лиза очнулась, то увидела, что лежит на полу. Сычихи не было, а за окнами уже рассвело. Лиза почувствовала вдруг невероятный прилив сил и стала крушить все в доме Сычихи, вымещая на посуде и мебели неизвестную ей прежде ярость. Потом она бросилась к двери. Но дверь оказалась запертой снаружи на засов. И тогда Лиза нашла за печкой топор и принялась рубить дверь, пока не выломала досок достаточно, чтобы выскользнуть из этой клетки. Оказавшись на свободе, она побежала прочь от дома, продираясь сквозь ветки деревьев, кусты и заросли травы. А потом она увидела Владимира — он шел ей навстречу и улыбался. «Я схожу с ума» — подумала Лиза. Но Владимир взял ее за руку, и она ощутила тепло его руки. — Лиза? Что ты здесь делаешь? Что с тобой? — его участливый голос казался таким настоящим, родным. — Я знала, что ты придешь, — прошептала Лиза и потеряла сознание. Владимир поднял ее на руки и понес. А Татьяна и Андрей, ничего не разузнав у Сычихи, вернулись тогда же домой. По дороге Татьяна все печалилась, что ходили впустую, и на въезде в имение разрыдалась. — Это я во всем виновата! Все из-за меня! — Ты не виновата, что не смогла догнать Лизу! Но мы знаем: она убежала в лес, и обязательно ее найдем. — «Найдем, найдем!» Да мы уже два дня это повторяем! Андрей, а что если она просто не хочет возвращаться… — Откуда у тебя эти мысли? Ты что-то знаешь, но не говоришь мне? — Просто… — собралась, наконец, с духом Татьяна, — она не хотела выходить замуж за господина Забалуева. Он совсем не такой порядочный человек, как представляется. — Он обидел тебя? Или Лизу? Рассказывай, Таня. Не бойся. Что он сделал? — Андрей обнял Татьяну за плечи. — Андрей Петрович, — раздался рядом такой знакомый голос, но Андрей не сразу поверил, что это возможно — перед ним стояла Наташа Репнина. — Наташа… — смутился он и отошел от Татьяны. — Откуда ты? Я не слышал, чтобы подъезжала карета. — Дядюшка приехал к Корфам, я увязалась за ним. Он высадил меня у ваших ворот, — легко объяснила Наташа. — А ты, я вижу, не рад тому, что я приехала? — Я рад, — не слишком вежливо ответил Андрей. — Просто сейчас не лучшее время — Лиза пропала, мы ищем ее вторые сутки. — О, Господи, — растерялась Наташа и почувствовала неловкость. — Я могу чем-то помочь? — Боюсь, что нет. — Как жаль! А мне, наоборот, нужна помощь — я порвала перчатку, когда открывала дверцу кареты. — Наташа и сама не знала, что на нее нашло, но Андрей и эта молодая крестьянка стояли так близко, объединенные чем-то очень важным. Конечно, их заботила судьба Лизы, но все-таки… — Милочка, поди-ка сюда. Зашей ее да побыстрее. Наташа ловко сняла перчатку с левой руки и с выражением барской любезности протянула ее Татьяне. Та растерянно оглянулась на Андрея, но он ничего не сказал, не остановил ее. Татьяна покорно опустила голову и, взяв у Наташи перчатку, ушла с нею в дом. — Андрей, — натянуто улыбнулась Наташа. — Я не понимаю твоего поведения. Наверное, мне следовало тебе написать и предупредить о своем приезде, но все вышло так неожиданно… — Твое высокомерие ужасно! — Что это значит? Я всего лишь попросила твою крепостную зашить мне перчатку! — У этой крепостной есть имя. Ее зовут Татьяна. — Да-да, — понимающе кивнула Наташа. — Когда я подошла, мне на секунду почудилось, что я помешала вам. Ты, кажется, обнимал ее? — Я пытался ее успокоить. — И ты всех крепостных утешаешь подобным образом? — Нет, не всех. Мы выросли вместе. — И, похоже, не на шутку сблизились? — Твои намеки оскорбительны! — Прости, я не хотела огорчить тебя.., с Татьяной. Я больше вас не побеспокою, — Наташа повернулась, чтобы уйти. — Куда ты? — спохватился Андрей. — Я возвращаюсь в Петербург. — Но как ты доберешься? — Андрей, наконец, пришел в себя и устыдился устроенной сцены. — Я распоряжусь, чтобы тебя довезли. — Не стоит беспокоиться, — гордо отказалась Наташа. — Покорнейше вас благодарю! — Наташа! — Андрей остановил ее и крикнул маячившему невдалеке конюху. — Алеша, приготовь карету и отвези княжну обратно в Петербург. Наташа позволила усадить себя в карету, равнодушно приняла от выбежавшей на минутку Татьяны поправленную перчатку и уехала молча, едва сдерживая непрошенные слезы. Андрей еще какое-то время смотрел вслед удалявшейся по дороге карете, а потом вернулся в дом и сразу же прошел к Татьяне. — Открыто! — отозвалась она на стук в дверь. — Андрей Петрович? Вам что-нибудь нужно, барин? — Не называй меня барин! — воскликнул Андрей. — Я хочу извиниться перед тобой за Наташу. — Это ваша невеста? — Она уже уехала в Петербург. Но дело не в этом… — Андрей замялся. — Она не имела никакого права так обращаться с тобой. — Она всего лишь велела крепостной зашить ее перчатку. — Таня — ты не крепостная для меня, ты… Ты всегда была моим другом. Знаешь, бывало, я в Петербурге увижу кого-нибудь, или встречу что-нибудь любопытное и спохватываюсь, что тебя нет рядом, чтобы поговорить. Я.., не хотел постоянно думать о тебе, но так выходит. Само собой… — Я тоже не хотела… Андрей не дал ей договорить — он стремительно подошел к Татьяне, обнял, поцеловал. Сначала быстро, и еще раз — нежно и долго. Потом он поднял ее на руки и отнес на постель. Татьяна улыбнулась и потянула его за собой. Она отдалась ему просто и искренне. И, оказавшись вместе, они даже не заметили, как пролетела ночь, а проснулись, когда утро уже набрало свет и силу. — Доброе утро, Андрюшенька! — ласково прошептала Татьяна. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — неожиданно спросил Андрей. — Простить… За что? — За это… Таня… — Андрей поднялся на постели, сел на край. — Я собираюсь сделать предложение княжне Наталье Репниной. Я люблю ее, Таня — это какое-то затмение нашло на меня вчера. — Я все понимаю, Андрей Петрович, и прощаю вас, — она была потрясена внезапной переменой, произошедшей в нем, но ничем своей боли не выдала. — Мы с тобой останемся друзьями? — пытаясь заглянуть ей в глаза, с надеждой спросил Андрей. — Какие же из нас друзья — барин да крепостная! — Не говори так! Это больно! — Как прикажете, барин! И лучше бы вам пойти — хватились вас, поди, домашние. В подтверждение ее слов в дверь застучали. — Танька! — закричал Дмитрий. — Тут у нас такое творится! Лиза нашлась! Без чувств она! Хозяйка велела бегом в погреб за льдом! — Я сейчас, — отозвалась Татьяна. — Я только мигом переоденусь и сразу же… — А то бы вышла, как есть, — перебивая ее, заржал под дверью Дмитрий. — Я бы сам на этот лед опрокинулся. Дождавшись, когда его грязный хохоток удалится, Татьяна обернулась к Андрею. Он торопливо одевался и старался не смотреть ей в глаза. — И то правда, ступайте, однако, Андрей Петрович, сами слышали — Лиза нашлась. — Послушай, Таня. Возможно, я больше не приду в твою комнату. Возможно, больше никогда не поцелую, не возьму за руку. Но это не значит, что я тебя забыл! — Андрей и сам не понимал, кого он больше убеждает: ее или себя. — А теперь, прости, я должен идти к Лизе!.. Никто не знал, что Лизу нашел Владимир Корф — эту честь приписал себе Забалуев. Вернувшись с Соней с похорон барона, он на всякий случай уговаривал ее выйти за него замуж, если Лиза сгинет в лесах и уже никогда не вернется. Забалуев заливался соловьем и совсем заморочил бедной девочке голову. — Хорошо, — в конце концов, кивнула она. — Если маменька с братом пожелают, я исполню их волю. А пока позвольте мне уйти — я очень устала, смерть Ивана Ивановича потрясла меня. В прошлом году я потеряла папеньку, а теперь вот его лучший друг… Забалуев помог ей взойти на крыльцо, потом высокомерно оглянулся и одернул мундир, довольный своей предусмотрительностью. Не все ли равно — та или эта, обе — молоденькие, наследницы солидного состояния, да к тому же княжны… И в этот момент он увидел Владимира Корфа, который подходил к дому со стороны сада, неся на руках бесчувственную Лизу. Как это могло случиться? — не понял Забалуев. Ведь Владимир еще недавно бросил всех в церкви и убежал куда-то, словно безумный. Тоже мне Гамлет! И смотри, однако, нашел же где-то Лизу! Не зря, видать, в народе говорят — рыбак рыбака… Лечить их надо, обоих! Ну, а уж Лизу я сам полечу! — Елизавете Петровне нужна помощь! — Корф задыхался от усталости и своей драгоценной ноши. — Что вы с ней сделали? — притворно возмутился Забалуев, бросаясь ему наперерез и препятствуя. — Господи, дайте же мне пройти! — воскликнул Владимир. — Ей нужен доктор… — Я сам в состоянии донести свою невесту до дома! — Как вам будет угодно, Андрей Платонович, — кивнул Корф, передавая ему Лизу с рук на руки, — только помогите ей! — Ладно, ладно! А вы ступайте! Дальше уже моя территория! Владимир с ужасом посмотрел на него, но ничего не сказал и, слегка пошатываясь, пошел прочь. Дождавшись, когда Корф уйдет, Забалуев принялся кричать, что есть силы: — На помощь! Скорее! Лиза нашлась! На его истошные крики сбежались все — Долгорукая, Соня, слуги и дворня. — Лизонька! Родная моя! — по-настоящему убивалась княгиня. — Слава Богу, жива! Дмитрий, доктора! Да поскорее! — Вот, решил здесь вокруг прогуляться, вдруг слышу, стонет, — на ходу сочинял Забалуев. — Несите барышню в комнату! — командовала Долгорукая подбежавшим слугам. — Да осторожнее! Спасибо вам, Андрей Платонович! Век не забуду! — Мы расстались с вами пять минут назад, — удивилась простодушная Соня. — А вы успели за столь короткий миг спасти нашу Лизу? — Видно, Елизавета Петровна плутала, плутала, все хотела дорогу домой найти, да силы ее и покинули. — Ей повезло, что вы оказались рядом, Андрей Платонович! — Соня смахнула набежавшую слезу и кинулась за маменькой в дом. Позже всех появилась Татьяна. Забалуев тут же поймал ее за руку и зашептал: — Уговор наш помнишь? А то я тебе… — Не было у нас никаких уговоров, Андрей Платонович! — смело отмахнулась от его угроз Татьяна. — Барышня очнется и сама все расскажет! А Лиза, и впрямь очнувшись от поднесенного ей к лицу флакона нашатыря, сразу принялась звать Владимира. — Лизонька, его здесь нет! — стал успокаивать ее Андрей. — Он спас меня! — заволновалась Лиза. — Я хочу его видеть! Поблагодарить… Теперь я знаю, что он меня любит… — Ангел мой, — отвела глаза Долгорукая. Она решила, что дочка от нервов попутала воображаемое с действительным. — Ты ошибаешься! Тебя спас Андрей Платонович, твой жених! — Маменька права, — подтвердил Андрей, и Соня, возникнув перед ней, согласно закивала головой — так и было, так, так! — А Сычиха? Где Сычиха? Она же обещала — суженый будет со мной! — закричала Лиза. — Мы будем рядом с тобой, — улыбнулась Долгорукая. — Нет, нет! — заплакала Лиза. — Владимир!.. Владимир!.. Где ты?! Где?! |
||
|