"Правила счастья" - читать интересную книгу автора (Уокер Фиона)

ГЛАВА 4

Когда вечером Джуно вернулась, Джея не оказалось дома. Она дико торопилась, чтобы подготовиться к вечеринке, потому что, как всегда, кругом опаздывала.

Открыв воду, чтобы наполнить ванну, она побежала было в спальню за полотенцем, но вернулась обратно, еле переставляя ноги, словно узнала какую-то неслыханную новость.

– Часов нет, – пробормотала она, обшарив в ванной каждый угол. – Часов Шона здесь нет. Он сказал, что оставил их на краю ванны.

Быстро удостоверившись, что Джея действительно нет дома, она зашла в темную фотолабораторию и принюхалась.

– Шон, скотина! – завопила она: ей в глаза сразу же бросилось огромное изображение мужского галстука, покоящегося меж двух шарообразных грудей.

Это Шон оставил на сушилке увеличенную фотографию из числа недавно сделанных по пьяной лавочке снимков, когда они впятером дурачились – Джуно, Триона со своей подружкой Суши и Шон с приятелем Хорсом. Джуно, Триона, Суши и Хорс изображали группу «Абба» со всеми присущими диско прибамбасами. Триона в белом парике, в шортиках с изящными загорелыми ножками великолепно выглядела в роли Агнеты, чего, впрочем, и следовало ожидать. Суши со своей японской мордашкой, завитыми локонами, покрашенными рыжим спреем, изображала кокетку Фреду. Из Хорса (музыкального журналиста на вольных хлебах, питавшего слабость к наркотикам) вышел вполне пристойный Бьёрн. Но Джуно, в старом отцовском вельветовом костюме с широченными клешами, прихваченными скрепками, в роли Бенни выглядела чудовищно. Нещадно потея, страдая от накладной бороды, после которой у нее еще несколько недель не сходила сыпь, потому что Шон приклеил эту бороду канцелярским клеем «Копидекс», она имела монстроподобный вид. Рукава были такими длинными, что Джуно больше напоминала шимпанзе. К тому же пиджак нещадно жал, и ее грудь прорвалась на волю через дешевую блузку с рюшами; на виду оказался бюстгальтер из красного латекса, надеть который уговорила ее Триона. И вот, к ярости Джуно, Шон щелкнул ее шесть или семь раз, увековечив ее позор.

– Скотина, – повторила она, разорвав самый ужасный снимок с сиськами. Она так разозлилась, что провела только беглую инспекцию помещения на предмет обнаружения следов деятельности по производству бомб (таковых улик не оказалось), и вернулась в ванную, где вовсю лилась вода. Ее настроение ничуть не улучшилось, когда она обнаружила, что забыла заткнуть ванну пробкой.

Стараясь успокоиться, она включила стерео и пустилась в пляс по квартире под последний диск «Ралпа», даже не обратив внимания, как стало просторно: куда-то исчезли привычные залежи одежды, журналов и консервных банок. Она открыла бутылку вина, чтобы побаловать себя глоточком-другим, пока будет принимать ванну, но встреча с грудастым Бенни так ее расстроила, что она прихватила в ванную всю бутылку, забыв бокал. Забыла она и полотенце, валявшееся на кровати.

Быстренько намылившись и потерев себя губкой, она налила вина в стаканчик для полоскания рта и тут заметила новый набор туалетных принадлежностей, слегка потеснивший ее собственную заляпанную коллекцию. На всех баночках-бутылочках были незнакомые американские этикетки, среди прочего красовались увлажняющий крем, тоник и бальзам для бритья. Джуно с удивлением уставилась на них. Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с мужчинами, которые пользуются увлажняющим кремом, да и четкого представления о том, что такое бальзам для бритья, у нее тоже не было. Из чистого интереса она выдавила немного бальзама себе на ноги, и прошлась по ним туповатой бритвой. Бальзам пах восхитительно – свежескошенной травой. Придя в восторг, она увлеклась и потратила почти половину тюбика, пока не сообразила, что дико опаздывает.

Как раз в тот момент, когда, прикрывшись маленьким поблекшим полотенцем для рук, она мчалась из душа в спальню, Джей вошел в квартиру с пачкой газет. Они столкнулись в холле нос к носу.

– Привет, – сказал он, явно испытывая неловкость, и вежливо отвел взгляд от ее распаренного после ванны тела.

Джуно приросла к полу, в один миг остолбенев от зрелища, открывшегося ее взору.

Она явно недооценила прошлой ночью всю степень его великолепия. Да, он не был особенно высок – скорее среднего роста, но прекрасно сложен, а цвет его волос просто завораживал – глаз невозможно отвести: бледно-золотистый мед на поджаристом хлебце. Эти волосы, длиной почти до плеч, падали небрежными прядками вперед и задевали ресницы. Он не был красавчиком в обычном смысле слова, но обладал парой самых потрясающих глаз, которые Джуно когда-либо встречала: удлиненные, чуть раскосые, золотисто-желтого цвета, как львиная грива. Сногсшибательное сочетание.

Разглядела Джуно и пиджак из толстой потертой кожи, длиной до колен, и белую футболку, и выцветшие джинсы «Ливайс», и тяжелые байкерские ботинки. Супергерой из американского боевика.

Она подумала: а может, он как раз вернулся после тайной встречи с командиром ячейки – пили «Гиннесс» где-нибудь в грязном пабе в Килбурне и говорили о деле.

– Привет, Джей, – Джуно поздоровалась хриплым голосом, ей хотелось верить, что ее внезапно низкий тембр звучит сексуально. Она сообразила, что смотрит на Джея не мигая вот уже которую секунду кряду и наверняка опять его несколько шокировала. – Я просто не понимаю, в чем тут штука, но стоит мне только встретить тебя, как я сразу же чувствую себя раздетой. – Она пожала плечами, скорчила комическую гримасу, кивнув на полотенчико трогательного детского размера, и как бы недоумевающе улыбнулась.

Это была слабенькая шутка, и он, конечно, ее не понял. Фактически он стал пятиться обратно к двери, озабоченно сдвинув свои золотистые брови. Это были роскошные брови, она хорошо разглядела, – четко очерченные, более темного оттенка, чем волосы, изогнутые над его поразительными глазами с таким изяществом, как на рисунке Берделея. Джуно всегда была ценительницей бровей. По ее шкале оценок Джей получал на балл больше Кристофера Пламмера, но на балл меньше Дирка Богарда. А, да чего там говорить, умопомрачительные брови.

– Прости – я пошутила, – поспешно сказала она, сообразив, что пора возобновить диалог, чтобы не выглядеть законченной ослицей. – Послушай, а почему бы тебе не налить нам по бокалу вот этой штуки, – она помахала перед его носом бутылкой. – А я тем временем оденусь. И мы немного поболтаем перед моим уходом. Хотя ты тоже можешь пойти со мной, если у тебя нет других планов. Мы тут с друзьями собрались поужинать вместе. И у нас с тобой была бы возможность поближе узнать друг друга, – она поежилась, осознав, как двусмысленно это прозвучало.

– Я не пью, – спокойно ответил он, прилагая усилия, чтобы взять протянутую бутылку, не уронив при этом пачку газет, которую держал в руках.

– Значит, ты испытываешь адскую жажду, – с готовностью откликнулась Джуно.

– Что? – Ни на один миг эти нежные выразительные губы не сложились в улыбку. Это был на редкость чувственный рот – изгиб верхней губы напоминает виолончель, подумала Джуно, ощущая, что у нее закружилась голова.

– Я хочу сказать, что ты должен страдать от обезвоживания организма. Если не пьешь, – пробормотала Джуно, не в силах оторвать глаз от его рта.

Его губы раздраженно дернулись.

– Я имел в виду алкоголь.

– Ясно… – Джуно сразу упала духом. Итак, она была обречена жить целых шесть месяцев в одной квартире с соседом-трезвенником. Какая пытка. – Ну, в таком случае давай ее обратно. – Принужденно смеясь, она довольно неуклюже выхватила бутылку у него из рук. В результате этого маневра большая часть его газет упала на пол, и туда же чуть не соскользнуло полотенце, которое она придерживала локтями. Испуганно вскрикнув, она метнулась в свою спальню и захлопнула за собой дверь.

Какое-то время Джуно, еле дыша, прислушивалась к тому, как он с хрустом и шелестом собирал газеты, а потом прошел в гостиную.

– Черт, – прошептала она, позволив наконец полотенцу соскользнуть на пол и сделав хороший глоток прямо из бутылки. – Он решил, что по мне психушка плачет. Я должна реабилитировать себя в его глазах.

Они с друзьями договорились встретиться в восемь вечера в баре, в Хэмпстэде. Было уже двадцать минут восьмого, но Джуно знала, что в запасе у нее как минимум час. Она всегда опаздывала, и друзья учитывали это. Столик в ближайшем ресторане «Хаус» был заказан на десять. Поэтому в распоряжении Джуно было предостаточно времени, чтобы убедить Джея, какой невыносимо нормальной и здравомыслящей особой она является, а затем уговорить его пойти с ней, чтобы познакомиться со всей честной компанией. Лидия уж точно умрет от счастья, увидев его.

Она надела утягивающие талию штанишки и, мысленно попросив прощения у Трионы, застегнула свой любимый бюстгальтер с уменьшающим эффектом – она называла его «мой честный работяга». Только при его поддержке она рискнула бы показаться в кружевной кофточке, подаренной Лидией.

И тут она застонала.

Кружевная кофточка осталась в ее сумке в гостиной. Мало того, льняные брюки, которые она хотела надеть и для этого постирала сегодня утром, так и лежат влажные в пластмассовом тазике, ожидая, когда же их повесят сушиться.

Чтобы собраться с мыслями, она занялась макияжем, расчесала влажные волосы, с огорчением заметив, как сильно отросли темные корни. Она мысленно поклялась завтра утром первым же делом отправиться в магазин и закупить побольше осветлителя.

– Это просто смешно, – сказала она своему отражению. – Ты тридцатилетняя женщина.

Часы показывают восемь, она не одета, ее друзья с минуты на минуту соберутся в баре поздравить ее с днем рождения, а она прячется в своей комнате, изобретая различные способы раздобыть собственную одежду из-под носа у малознакомого мужчины с потрясающими волосами и сомнительными политическими пристрастиями.

И тут ее взгляд упал на балахон, который надевают роженицы у индейцев Перу. Его подарили Джуно на день рождения родители, сказав, что из него получится славная ночная рубашка. Сейчас это было то, что надо.


Джей разложил все газеты на полу гостиной, в которой он днем навел порядок, а затем сел на диван, даже не взглянув на них. Черепаха снова таращилась на него, взгромоздившись на башню. Она совершенно выбивала его из колеи, как и беспрерывно сквернословящий попугай, наверняка страдавший чесоткой – Джей был в этом уверен.

– Черт подери! – визжал Пуаро, а затем издавал звук, в точности имитирующий телефонный звонок, и Джей вскакивал и бежал к дубовому столу, на котором стоял огромный цифровой телефон с факсом.

Проклятая птица развлекалась этим фокусом с телефонным звонком целый день, и все же Джей ничего не мог с собой поделать – каждый раз он вскакивал, хватал телефонную трубку и говорил «Алло».

– Деньги на бочку! – заорал Пуаро и, подпрыгнув на жердочке, склонил голову набок, чтобы получше разглядеть Джея.

Снова раздался звук телефонного звонка. Джей прикрыл глаза и секунду-другую прислушивался, размышляя о том, что, может быть, стоит сейчас же позвонить Шону и сказать, что завтра он возвращается и пусть тот выметается из его квартиры. Но, открыв глаза, Джей увидел этот великолепный лондонский пейзаж за окном, отчетливый и прихотливый силуэт на фоне медленного заката, монохромные тени, упавшие на сады и крыши, уходящие вдаль, в загадочный туман. Он понял, что должен остаться.

У него просто нет выбора.

Он прошел на кухню взять бутылку диетической колы и замер, увидев, что Джуно бросила недоеденный кебаб прямо на цинковую поверхность, рядом со штопором и фольгой от бутылки. Он потратил почти два часа, все тут отмывая и оттирая, выскребая грязь из каждой трещинки. Да эта особа просто неряха. Он сгреб все – включая штопор – в мусорное ведро и пошел обратно в гостиную.

– А вот и я! – раздался бодрый голос, и Джей удивленно приостановился, увидев перед собой пышную фигуру и огромном платье, похожем на мешок с голубой вышивкой. Джуно робко просунулась в дверь, прижимая к груди комочек кружев. Он обратил внимание, что у нее накрашен только один глаз.

– Прости, я конечно, понимаю, что вряд ли ты можешь знать, куда подевалась всякая разная одежда, которая лежала тут кругом на полу.

– Почему же, я знаю, – он уничтожающе посмотрел на Джуно. – Она находится в стиральной машине.

– Но некоторые вещи были только что из химчистки! – воскликнула она.

– А я разве сказал, что засыпал стиральный порошок и включил воду? Я просто сложил все в стиральную машину, поскольку нигде не обнаружил запасного сортира.

– О-о-о, отличная идея, – она моргнула и скрылась в своей комнате.

Джей пошел в ванную и обнаружил, что тюбик с его бальзамом валяется в раковине, с отвинченной крышкой и полупустой, а в стаканчике для полоскания рта краснеет вино.

Приведя все в порядок, он услышал, что в гостиной включили музыку – какая-то жуткая британская попса, которую он не переваривал. Он подумал, может быть, не выходить из ванной, а погрузиться в горячую воду, но решил, что это не самый лучший способ наладить отношения со странной девицей.

Когда он вошел в гостиную, Джуно танцевала перед Пуаро, помахивая бокалом красного вина. Тощий красный попугай возбужденно скакал на жердочке вверх-вниз, выкрикивая «Черт подери!» в паузах между имитацией телефонных звонков.

– Все это так восхити-и-и-и-тельно, – пела Джуно на удивление мелодичным голосом, слишком увлеченная, чтобы заметить Джея, который разглядывал ее с порога.

Он вынужден был признать, что в одежде она выглядит вполне нормально. Более того, очень даже недурно выглядит – напоминает девушек, которых парни из его родного Бронкса характеризуют словами «аппетитная красотка»: пухлая, с нежной кожей и округлыми линиями фигуры. Его старик обычно называл женщин такого типа «пышками». Спору нет, оделась она так, чтобы подчеркнуть сном роскошные формы, а отнюдь не скрыть их. Приталенный атласный жакет красного цвета был расстегнут, под ним виднелась черная кружевная блузка с большим декольте. Диковинные брюки-клеш в стиле семидесятых из полосатого бархата обтягивали ее пышные бедра в нужных местах, на ногах кожаные сапожки на высоких каблуках с металлической отделкой.

Джей видел нежное и милое лицо под слоем макияжа, обезоруживающую улыбку и копну светлых кудрей. У нее были огромные глаза, серые с темными крапинками, как спинка у пони.

– Сапожки действительно классные, – сказал он, входя в комнату.

– Твое здоровье, – она протянула бокал в его сторону и перестала танцевать.

Джей прочистил горло и снова сел на диван. У нее была занятная манера смотреть на него – точно так же она смотрела, стоя в прихожей. Волнующая манера.

Джуно как раз прикидывала, как навести разговор на возможные связи Джея с ИРА.

– Смотришь, что из себя представляют другие фотографы? – Она показала на разложенные повсюду газеты.

– Типа того, – Джей откинул прядку волос, упавшую на глаза.

Она взяла пачку сигарет и вытащила одну, пристально глядя на него.

– Так ты занимаешься тем же, что и Шон, – заказы от журналов и все такое прочее?

– Бывает, – он пожал плечами.

Да, крепкий орешек. Не расколешь. Джуно призадумалась. Она залюбовалась бледно-голубой кельтской татуировкой, видневшейся из-под высоко закатанного рукава футболки. Ей ужасно захотелось спросить, где он ее сделал. Но раз уж она начала проявлять интерес к его профессиональным занятиям, то на этом фоне тема татуировки покажется недостаточно серьезной.

Она зажала сигарету в губах и вопросительно посмотрела на него:

– А в Лондоне ты собираешь материал для американских газетных агентств?

– Вроде того, – Джей смотрел на ее губы, а не в глаза, и у Джуно опять закружилась голова, как в невесомости, от нахлынувшего желания. Его удлиненные желтые глаза по-настоящему волновали, мускулистое тело на шелке дивана, цвет которого так гармонировал с цветом его волос, было достаточно привлекательным, чтобы у девушки поехала крыша.

Нет, Джуно, ты не влюбилась, строго сказала она сама себе. Просто ты не занималась сексом целых три месяца. И элемент опасности заводит тебя. И он смотрит на твои губы.

Джей пошевелился на диванных подушках:

– Слушай, может, это звучит немного нагло, но я не поклонник пассивного курения.

– Надо же! И я тоже не поклонник, – Джуно спокойно зажгла сигарету и закурила. – Купи свои и кури активно, черт возьми, – Джуно ухмыльнулась и подмигнула, весьма признательная ему за то, что он таким банальным образом вывел ее из приступа сладострастия.

Джей потерял дар речи.

– Квартирка выглядит просто блеск, – сказала она, желая снискать его расположение и избежать дебатов по поводу курения. – Тебе, наверно, было нелегко провести целый день с нашей уборщицей.

– Не понял??

– Симми-то приходила? – Обнаружив, что все пепельницы исчезли, Джуно пошла на кухню взять что-нибудь под пепел.

Джей железно контролировал свой голос, и все-таки каждое его слово несло такой заряд ярости, что било Джуно по голове:

– Я убирал квартиру сам. Она была похожа на помойку.

Закашлявшись, она вернулась в гостиную и вновь столкнулась с ним лицом к лицу.

– Ну, я не ожидала, что ты прилетишь из Штатов так рано.

– Я вижу, – он бросил испепеляющий взгляд скорее на ее сигарету, чем на нее.

– Послушай, я понимаю, что я не очень…

– И потом, извини, но я не могу жить здесь с этой плавучей кикиморой, – перебил он, кивая на аквариум. – Неужели нельзя ее убрать?

– Как ты смеешь называть Убо кикиморой? – вскрикнула Джуно. – Она флоридская мягкопанцирная черепаха, и к тому же красавица!

Джон подарил Убо ей на день рождения, когда Джуно исполнилось двадцать восемь. Два года назад в этот самый день. Он вообще-то хотел раздобыть для псе игуану, но зоомагазин подвел, за что ему, конечно, большое спасибо. Это произошло всего несколько недель спустя после того, как они стали жить вместе. Стояли те золотые денечки их отношений, когда, готовя чай, они то и дело целовали друг друга в щечку, а любовью занимались на каждом новом предмете мебели, появлявшемся в их обиталище, – даже на сборных кофейных столиках из «ИКЕА». Это было задолго до того, как Джон стал постоянно жаловаться, что он не в форме: то переутомился, то выпил лишнего, то просто убит счетом футбольного матча. Это было задолго и до того, как он стал приходить, весь благоухая, и Джуно от души восхищалась его новым лосьоном после бритья, даже не подозревая, что это были духи Дебби. И только когда все уже было кончено, она заметила, что флакон с лосьоном, который он купил для отвода глаз, стоит в ванной даже не распечатанный.

Короче говоря, Убо была единственной ценностью, оставшейся у Джуно после их разрыва.

– Черепахи негигиеничны, – Джей смотрел по-прежнему решительно и без тени раскаяния. Джуно почувствовала, как заиграли желваки на ее щеках.

– Давай-ка мы хорошенько во всем разберемся, – и она села на стул, стоявший возле аквариума Убо, чтобы сигаретный дым не попадал на Джея. – Значит, ты в руки не берешь алкоголя, сигарет, наркотиков, черепах, ничего, кроме диетической колы, «Мистера Мускула» и жидкости «Фейри», правильно я понимаю?

– Что-что? – Джей посмотрел нее, прижав подбородок к плечу и приподняв свои прекрасные брови. Это был один из самых покоряющих и сексуальных жестов, когда-либо виденных Джуно, – вылитый Джеймс Дин.

– Постарайтесь усвоить одну вещь, леди, – угрожающе прорычал он, на нью-йоркский манер растягивая слова. – Нам придется жить под одной крышей в течение некоторого времени, а из этого следует, как я полагаю, только одно: мы должны попытаться поладить между собой. Поэтому чем скорее ты перестанешь кусаться и начнешь по-человечески относиться ко мне, тем скорее получишь то же самое в ответ.

Джуно даже вздрогнула. Атака была предпринята без предупреждения. Он начинал серьезно пугать ее.

– Впервые ко мне обратились «леди», как к пожилой женщине, – словно про себя сказала она.

– Ты все зарубила на носу? – Джей в отчаянии отвернулся, откинув волосы со лба. – Черт побери, я еще до приезда сюда знал, что англичане считают иностранцев тупицами, знал про ваш хваленый юмор, от которого никому не смешно, но я понятия не имел, что окажусь в одной квартире с самой Британией во плоти. Боже правый, вы тут так задираете носы, словно вам по-прежнему принадлежит Империя.

Джуно насторожилась.

– Почему ты так говоришь?

– Что говорю? – он снова обернулся к ней.

– Почему ты говоришь, что у нас имперские замашки?

Он раздраженно вздохнул:

– Джуно, я не хочу сейчас пускаться в политические дискуссии, ясно? Тебе пора уходить, а у меня еще есть на сегодня кое-какая работа.

– Какая работа? – спросила она, намереваясь приступить к допросу.

Он приподнял подбородок и пристально, с недоумением посмотрел на нее, прежде чем произнести низким, почти удивленным голосом:

– Я фотограф, Джуно. Моя работа – делать фотографии, щелк, щелк. – Он на секунду скорчил гримасу, развел руки ладонями кверху и приподнял брови, в голосе послышалась снисходительность. – Уловила, Джуно?

– Уловила, Джей, – она попыталась изобразить сердечную улыбку, но улыбка вышла кривой и двусмысленной. Тогда она решила прибегнуть к психологической хитрости и, приподняв голову, спросила как бы невзначай:

– Ты собираешься заехать в Ирландию, если уж оказался так близко?

Он наморщил лоб, пытаясь перестроиться в связи с внезапным изменением курса.

– С чего бы это?

– Я думала, что все вы, американцы ирландского происхождения, любите исследовать свои кельтские корни, – она уже пожалела, что затронула эту взрывоопасную тему, и постаралась смягчить ее простодушными биографическими подробностями:

– У меня вот бабушка живет в графстве Слито. Она католичка, конечно.

– Неужели? – Его подбородок дрогнул от раздражения.

– Старая пьянчужка, – с энтузиазмом продолжала Джуно. – Я останавливаюсь у нее иногда. Очаровательные места – множество прелестных пейзажей для съемок. Яркие человеческие типы. Тебе стоит проехаться туда и пощелкать – я имею в виду, пофотографировать. Пофотографировать там немного.

Он ринулся к ней, причем так стремительно, что на какой-то жуткий миг ей показалось – сейчас он вцепится ей в горло. Но вместо этого он присел перед ней на корточки и сжал руками ее плечи. Его поразительные золотистые глаза оказались на одном уровне с ее глазами, ужасающе близко. Они сверкали от гнева.

– О'кей, Джуно. Попробуем еще раз, – тихо сказал он. – Я попытался тебе объяснить, но вижу, что ты ничего не поняла. Я в Англии по делу – я приехал сюда, чтобы сделать одно дело. Для этого мне потребуется, может, неделя, может, месяц, не знаю сколько. И пока я не сделаю свое дело, нам придется жить вместе в этой квартире.

Она шумно сглотнула и вздрогнула, когда он вынул у нее из пальцев сигарету и воткнул в пепельницу. Его глаза по-прежнему приковывали к себе ярким золотистым блеском, его руки по-прежнему сжимали ее плечи. Его слова наполнили ее страхом. Ей безумно хотелось узнать, какое такое «одно дело» он должен сделать. Это звучало зловеще. Она с трудом перевела дух.

– И пока я здесь, – продолжал он, и изрядная порция иронии окрасила нью-йоркский акцент, – я совсем не хочу отправляться в Ирландию фотографировать твою бабушку-алкоголичку. Или вести дурацкие политические дискуссии. Или тратить по полдня на то, чтобы разгребать грязь за тобой. У меня нет на это времени, ясно тебе?

– Не то чтобы я… – открыла она рот.

– Это же так просто, Джуно, пойми, – оборвал ее Джей и сексуальнейшим движением прижал подбородок к плечу. – Ты, безусловно, толковая девушка, я же вижу это.

– Неужели видишь? – она нервно вздохнула.

– Ну конечно, – он ответил спокойно, без улыбки. – Просто я должен тут поработать, и если кто-нибудь вроде тебя будет все время морочить мне голову, меня это будет отвлекать.

– Вот как? – Джуно была уже совершенно запугана и даже не могла сообразить, воспринимать его слова как комплимент или нет.

Он кивнул, по-прежнему сжимая ее плечи и откинув голову назад, чтобы лучше видеть ее лицо. Его взгляд был таким пристальным и серьезным, что Джуно пришлось поджать пальцы на ногах, чтоб унять дрожь в коленях. Она была уверена, что он прицеливается, куда выстрелить, если она задаст еще один вопрос.

– У тебя на щеке тушь, – сказал он.

– Правда? – она испытала облегчение от того, что дело приняло такой безобидный оборот. – Где? Ты не мог бы вытереть?

Она не вкладывала в свою просьбу никакого намека на интимность, но что-то очень похожее мелькнуло в замедленном, отчетливом движении, которым он, поднеся палец к ее лицу, смахивал пыльцу тунги. У нее свело живот от возбуждения. Горючая смесь из трех частей страха и одной части вожделения подожгла ее чрево, как керосин, и она изо всех сил боролась с порывом схватить его руку и прижать к губам.

В этот момент зазвонил телефон. Джуно подпрыгнула так резко, что ее каблуки выбили чечетку на деревянном полу. Рука Джея даже не дрогнула.

Так же не спеша он стер остатки туши с ее лица, взглядом сосредоточенно оценивая свою работу.

– Вот так-то лучше, – он снова откинул голову назад, отбросив светлые волосы с глаз. – Пожалуй, ты злоупотребляешь косметикой.

Черт подери, да он просто хам! Она почувствовала острую боль уязвленного самолюбия. С каким наслаждением она залепила бы ему пощечину, если б только не была так испугана.

Пуаро обуял приступ бешенства, и он выкрикивал ругательства в паузах между телефонными звонками. Телефон монотонно аккомпанировал ему.

– Не мог бы ты снять трубку? Я опаздываю, – Джуно соскользнула со стула и попыталась дотянуться до своей мохнатой сумки, брошенной на диване, но Джей перехватил ее руку, и она напряженно застыла.

– Итак, друзья? – спросил он, и на его губах появился слабый намек на улыбку.

– Вообще-то я никогда не смотрю этот сериал, – пробормотала она, – но думаю, что он идет на пятом канале в девять тридцать. Тут где-то есть журнал с программой, если хочешь уточнить. – Она вырвалась и бросилась к выходу.

Она была уже почти у двери, когда Джей наконец снял трубку.

– Эй, это тебя, – обернулся он к ней. – Некто по имени Джон.

– Скажи, что меня нет, – прошептала она.

– Но ты же здесь, Джуно, – он бросил на нее выразительный взгляд.

– Уже нет – вот, убедись, – и она захлопнула за собой дверь.

Несясь вниз по лестнице, она столкнулась с Трионой, которая поднималась с набором для «оказания первой помощи».

– Ты выглядишь гениально! – затормозив, присвистнула Триона.

Джуно благодарно улыбнулась в ответ и воззрилась на платье Трионы, которое целиком состояло из полосок чешуйчатой коней, соединенных пластмассовыми колечками:

– А ты выглядишь обалденно – как русалочка в переходной стадии!

Триона рассмеялась:

– Я хочу забрать свои туфли, помнишь?

– Ну конечно. Прости, не могу задерживаться – я бы предложила тебе чего-нибудь выпить, но зверски опаздываю.

– О'кей, я угощусь сама.

– Но сначала ты должна будешь получить разрешение у этого вонючего трезвенника, – Джуно кивнула головой в сторону входной двери. – И еще, заклинаю тебя, ни в коем случае не зажигай сигарету. А то он вызовет пожарную машину.

У Трионы вытянулось лицо:

– Насколько я могу судить, он не идет с тобой на ужин?

– Он сказал, что должен остаться дома и вытряхнуть меня из головы.

– Я дам тебе один хороший совет, – Триона подмигнула. – Немного потерпи – и когда ты вернешься домой сегодня вечером, он встретит тебя с распростертыми объятьями. Клянусь.

– Благодарю покорно. Но мне меньше всего на свете хотелось бы видеть подмышки его распростертых объятий, – Джуно понизила голос. – Слушай, я уже наполовину согласна с Шоном. – Она перешла на шепот. – Он что-то темнит насчет своих дел здесь. И потом, он ненавидит англичан. Только что негодовал по поводу тирании Британской империи.

– В самом деле? – умное личико Трионы оживилось. – В таком случае я поспешу представиться ему. Лично мне ужасно интересно. Жаль, что Шона нет – ему бы это пришлось по вкусу.

– Вот как раз по милости Шона все и заварилось, – уточнила Джуно. – Вполне возможно, что моя жизнь в опасности. И над Убо тоже нависла страшная угроза.

– Ну что же, – сказала Триона, возобновив свое восхождение по лестнице, – это воистину божественное приключение.