"Любила и люблю" - читать интересную книгу автора (Тейлор Джуди)8Вплоть до сегодняшнего утра Дориан решительно отказывался поверить в то, что у Констанс есть другой мужчина. Убедившись, что большую часть времени она проводит в одиночестве, он решил, что она все выдумала, чтобы избежать его визитов. Даже после того, как она сообщила, что этот человек работает за границей, и назвала его имя, Дориан воспринимал ее слова скептически. Но теперь он столкнулся с соперником лицом к лицу и увидел явные свидетельства того, что Констанс провела бурную ночь. Это было равносильно пощечине или ледяному душу. Он стал свидетелем их поцелуя, доверительного разговора, легкой фамильярности в общении, и картина эта врезалась ему в память на всю жизнь. Никакой надежды на примирение больше не оставалось, и тем не менее что-то подсказывало Дориану, что он не должен сдаваться. Если Констанс действительно выйдет замуж в третий раз – тогда дорога в ее дом будет закрыта для него навсегда, а пока… – … А вы что думаете по этому поводу, Дориан? – Простите? – Вздрогнув, он вернулся к реальности. Заседание затянулось. Констанс почти не принимала участия в беседе и избегала смотреть на Дориана даже тогда, когда к нему были прикованы взгляды всех присутствующих. Не ответив на его поцелуй утром и храня гробовое молчание по пути в офис, она всячески давала понять, что он тратит время зря, пытаясь уговорить ее. Впрочем, он не менее решительно был настроен на прямо противоположное – особенно теперь, когда лично увидел Гарри Далтона. Разве могла она полюбить такого увальня, спрашивал себя Дориан. В половине двенадцатого заседание подошло к концу, и когда они с Констанс снова сели в машину, Дориан, вместо того чтобы сразу двинуться в сторону Дэрби, направился в центр. – Куда ты едешь? – спросила она, сердито сверкнув глазами. – Время ленча, – любезно пояснил Дориан. Как всегда, аромат ее духов дразнил и мучил его. Она была потрясающе хороша в голубом костюме, с рыжей, как хвост лисы, копной волос. Дориан предпочел бы оказаться с ней в одной постели, нежели за одним столом, но понимал, что этот вариант пока что исключается. Впрочем, он отказывался поверить, что этого не произойдет никогда. – Но у меня свои планы! – возмутилась Констанс. – Значит, тебе придется их скорректировать. – Он был непреклонен. – Если речь идет о твоем любовнике, то ему можно позвонить и сказать, что у тебя срочные дела. Лицо ее окаменело, руки сжались. – Ты вообще понимаешь слово «нет»? – Только не тогда, когда это касается тебя, – Хладнокровно ответил он. – Думаешь, ты лучше всех знаешь, что мне нужно, так? – возвысив голос, бросила она ему в лицо. – Тогда позволь мне сказать тебе, Дориан Клиффорд… – Конни! – сказал он, ловя ее руку. – Не стоит так кипятиться. Речь идет всего лишь о ленче. Обещаю не докучать тебе своими домогательствами! – Однако! – нервно усмехнулась она, вспомнив утренний поцелуй. Разумеется, она допустила ошибку – огромную ошибку. Ведь Дориан все еще ищет свидетельства того, что ее чувства к нему не умерли, а значит… значит, ей предстоит эти доказательства предъявить. Дориан оставил автомобиль на стоянке. Взяв за руку, он провел Констанс к площади. Этот район претерпел драматические изменения со времен его студенчества. Когда-то здесь ютились лачуги, готовые развалиться от ветхости, но теперь расчищенное от трущоб пространство заполнили кафе и рестораны вперемежку с редкими магазинами. Дориан изумленно смотрел по сторонам. – Ты была здесь раньше? – поинтересовался он. – Да, – кивнула Констанс. – Но сейчас я не голодна. – Она попыталась вырвать руку, но Дориан не отпустил ее. – Полагаю, твое настроение сейчас переменится, – заверил он. Они подошли к Центру международного согласия с его величественным Симфоническим залом и не менее грандиозной зеркальной башней отеля, в котором Дориан снимал номер. – Неплохо было бы, если бы мне поручили разработку генерального плана застройки этого места, – проворчал он. – Хотя и так получилось неплохо. Район просто не узнать! При взгляде с набережной Шеффилд напоминал Манхэттен в миниатюре. – Да! – согласилась Констанс. – Между прочим, я была свидетелем того, как все это строилось. Они расположились на открытой террасе второго этажа, откуда открывался живописный вид на снующие внизу суда и Центр морской фауны, выстроенный на противоположном берегу. Там посетители, бродя по прозрачным тоннелям, могли воочию видеть плавающих вокруг них акул, скатов и прочую океанскую живность. – Что заказать выпить? – спросил он. – Тоник, – сухо ответила Констанс. Дориан с величайшей неохотой оставил ее, чтобы пройти к стойке. Он боялся, что она немедленно встанет и уйдет, но, оглянувшись, увидел, что она внимательно изучает меню. Когда он поставил пиво и тоник на стол, она вполголоса поблагодарила. Ему мучительно было видеть тени под ее глазами, которых совсем еще недавно не было и в помине. Она казалась осунувшейся и бледной, и Дориан холодел от одной мысли о том, что причиной тому могут быть бессонные ночи любви. Он пожалел, что не врезал этому Гарри сегодня утром, а лишь высокомерно прошел мимо, потому что решил не расстраивать Констанс. Она выбрала салат из морепродуктов, он заказал себе отбивную. Констанс по-прежнему не поднимала глаз, и он, дотронувшись до ее локтя, спросил: – Тебя что-то тревожит? Она отрицательно покачала головой. – Думаешь об этом парне? – Слова эти вырвались у него сами собой, и уже мгновением позже ему стало стыдно. Что, черт возьми, с ним творится? Он не должен вести себя так, если рассчитывает когда-нибудь добиться ее благосклонности. – Между прочим, его зовут Гарри! – процедила она сквозь зубы. – Хорошо, – пожал он плечами. – Гарри так Гарри! Расскажи о нем. Он желал знать о ее любовнике все. Как давно они знакомы, насколько серьезны его намерения?.. Как они провели эту ночь? – А почему я должна что-то рассказывать? – приподняла брови Констанс. – Потому что мне интересно. – Надо думать, – фыркнула она. – Между вами что-то серьезное? Голубые глаза Констанс враждебно сверкнули. – Если я скажу «да», ты оставишь меня в покое? – Полагаю, ты сама знаешь ответ, – сказал он негромко. Эти восхитительные веснушки! Ему хотелось целовать их – каждую!.. – Не вижу оснований что-либо тебе рассказывать. Наши отношения с Гарри тебя не касаются. Если ты затащил меня сюда, чтобы выжать информацию о нем, то напрасно старался. – Она оттолкнула кресло и поднялась. – Конни! – сказал Дориан, мысленно проклиная себя. – Пожалуйста, сядь. Мне не следовало задавать тебе такие вопросы. Извини! – Ты просишь прощения? – фыркнула она. – Совершенно верно. – На мгновение глаза их встретились, и он понял, что положение его не безнадежно. – Но я думаю, тебе стоит позвонить ему, если у вас были планы… – Мои планы не настолько неотложны, чтобы ты беспокоился о них. Дориан с удовлетворением сделал вывод, что она не собиралась сегодня встречаться с Гарри. Несколько минут они сидели молча. Констанс наблюдала за судами на канале, а Дориан смотрел на роскошные особняки и многоквартирные дома, выстроенные на его берегах. Он спрашивал себя, что сказала бы Констанс, предложи он ей поселиться в одной из таких квартир. Когда принесли заказ, он попытался продолжить беседу: – Я не собирался совать нос в твои дела, Конни. Просто во мне проснулось любопытство. Констанс бросила на него презрительный взгляд. Она явно не верила ни одному его слову. – Хорошо, давай забудем о нем, – торопливо предложил Дориан. – Просто расскажи, чем ты занималась со времени нашей последней встречи. – То есть, часто ли виделась с Гарри, ты это хочешь спросить? – холодно поинтересовалась она. О Господи! Я опять что-то сделал не так, огорчился Дориан. – Я хотел узнать, ездила ли ты верхом в эти дни, как Холли пережила твое падение, как ты себя чувствуешь? Ты очень бледна. Ты не перегружалась в эти… э-э… дни? – Нет, лошадь в порядке, и я тоже, – сухо сказала она. – А как ты, Дориан? Она ушла от прямого ответа, и он не мог винить ее в этом. Не следовало брать с места в карьер и засыпать ее вопросами на самые щекотливые темы. Только вот беда – ему хотелось знать все до мельчайших подробностей: как она справлялась с делами после его ухода, вспоминала ли о нем, скучала ли по нему ночью в постели… А может быть, Далтон опередил его? Оказался лучшим любовником? Любит ли она Гарри больше, чем любила его? Больше, чем Криса? Констанс намекнула, что именно так дело и обстоит. Но при одной этой мысли Дориан почувствовал, что вот-вот снова сорвется с тормозов. Он перевел дыхание и ровным тоном сообщил: – Я всю эту неделю провел в Лондоне. Дориан вернулся в Шеффилд, когда нанятый им детектив сообщил, что у него есть новости. Но разговаривать с Констанс на эту тему еще рано – нужно сначала составить цельную картину. Причем следовало быть предельно осторожным. Еще неизвестно, как она воспримет эту информацию. – Понятно, – сказала она. – Потом тебе позвонил Бретт и пригласил на заседание совета директоров. Дориан кивнул. Пусть она думает, что в этом и заключалась причина его возвращения. – Какие новые грандиозные проекты занимают твой ум? – Вообще-то мне предложили подготовить проект нового торгового центра в Париже, – сказал он. – Стильное сооружение для самых богатых покупателей. На редкость заманчивый вариант. – В Париже? – недоверчиво округлила глаза Констанс. Он кивнул. – Завтра утром я лечу туда, чтобы взглянуть на место будущей застройки. – Ему хотелось пригласить ее с собой, но при нынешнем положении вещей он не рискнул сделать это. – А здесь твои дела закончены! – подытожила за него Констанс. – Все заинтересованные стороны согласились, что ошибка проекта не является причиной трещины, и ты можешь смело умыть руки! В принципе так оно и было, но появление Гарри изменило планы Дориана. Однажды он уже упустил время, и Констанс вышла замуж за другого. Повторять эту ошибку он не собирался. – Я собираюсь регулярно появляться здесь и следить за ремонтом галереи. В конце концов, это же мое детище. И тут же он заметил, как глаза ее потухли, а лицо застыло, превратившись в безжизненную маску. Может, в порыве раскаяния подумал Дориан, мне не следовало мучить ее все это время? Лучше было оставить ее в покое и смириться с неизбежным? Но он не привык сдаваться без боя. Ленч подошел к концу, и Констанс вздохнула с облегчением. Ей всегда было мучительно сложно маскировать свои истинные чувства, но она надеялась, что на это раз успешно справилась с задачей. Она так мастерски лгала, что сама начинала верить в то, о чем говорила Дориану. К счастью, он больше не затрагивал тему ее отношений с Гарри. Неприятно было притворяться, будто тот значит для нее больше, чем это есть на самом деле, но что еще ей оставалось? Ее ложь давала эффект, и только это сейчас имело значение. По пути домой Констанс так задумалась, что не сразу заметила, как Дориан проехал через Дэрби и двинулся дальше. – Ты пропустил поворот к дому! – наконец опомнилась она, но он лишь улыбнулся. – Я решил заехать в Линкольн. Погода отличная, можно взять лодку и покататься по реке. – А тебе не пришло в голову спросить моего согласия? – Я просто заранее знал, каким будет твой ответ, – честно признался Дориан, – и потому взял всю ответственность на себя. Констанс не знала, радоваться ей или плакать. Разумеется, больше всего на свете ей хотелось быть с ним – и лучше всего, до конца жизни. Но это было невозможно. Сейчас у нее не оставалось выбора, но по возвращении домой она решила дать ему понять, что это была их последняя встреча. Если даже появление Гарри не остановило его, придется искать другой выход из ситуации. Они говорили обо всем и ни о чем. Дориан рассказал о том, как горд был, став настоящим архитектором, о неоценимой поддержке и советах, полученных от Брайана О'Рили, о самых успешных своих проектах. Он заинтриговал ее описанием своей лондонской квартиры, и Констанс даже стало грустно, оттого что она никогда не увидит ее. – Энди сотворила с садом настоящее чудо, – продолжал Дориан. – Никогда еще деревья и цветы не выглядели такими роскошными. По-моему, это ее призвание, и я подумываю о том, чтобы предложить ей постоянное место садовника. В ответ Констанс поведала ему о том, как открыла магазин в Шеффилде, как до смерти боялась обанкротиться в первые несколько недель… – Мне начало казаться, что я взяла слишком резвый старт, что следовало просто открыть небольшую торговую точку в Дэрби, а затем уже пробовать счастья в Шеффилде. – Но страхи твои оказались напрасными? – Да, – кивнула она. – Сейчас я даже подумываю о том, чтобы создать целую сеть бутиков. Констанс тут же одернула себя. Она вовсе не собиралась посвящать его в свои планы. На лице Дориана появилось выражение заинтересованности. – И где же они будут? – Пока еще не решила. Нужно все просчитать, прежде чем выбирать место. – Где-то в Шеффилде? – Не думаю. – Кстати, – встрепенулся он, – почему бы тебе не открыть бутик в Линкольне. Здесь очень живописно, на выходные приезжает куча народу, так что дела у тебя должны пойти хорошо. – Глаза его загорелись. – Кстати, мы прямо сейчас можем прикинуть, где лучше разместить твой будущий магазин. – Не стоит, – холодно заметила Констанс, в чьи планы совершенно не входила его помощь. – Тебе придется потратить на это уйму времени. – Не думаю. – Но ты уверена, что осилишь это дело? – Да. До Линкольна они добрались быстро, но куда больше времени ушло на то, чтобы найти свободное место для парковки. В городе было полно туристов, и им пришлось встать в очередь, чтобы покататься на лодках. Но зато они получили массу удовольствия. Констанс особенно понравилось самой грести. Потом они гуляли по берегу реки и смотрели, как по газону носятся дети. Когда футбольный мяч упал к ногам Дориана, тот, как заправский полузащитник, отправил его обратно и через минуту уже включился в игру. А когда рядом с ним расплакалась маленькая девчушка, он вытер ей слезы и, взяв за руку, отправился разыскивать ее беспечную мамашу. Было видно, что он легко ладит с детьми, и они в свою очередь с ходу влюбляются в него. Глядя на это, Констанс еще раз убедилась, что поступает правильно. Было бы преступлением обречь его на бездетность. В маленьком кафе они взяли чай и ячменные лепешки с клубничным джемом. Констанс хотелось только одного – как можно скорее попасть домой, запереться на ключ и положить конец этой пытке. Когда они только познакомились, Дориан был столь же настойчив, хотя, по большому счету, она никакого сопротивления не оказывала. Но сейчас ситуация изменилась. Констанс была вынуждена бороться с ним потому, что обстоятельства повернулись против их общего будущего. Она обретет душевный покой, только отделавшись от него раз и навсегда. – Ты какая-то задумчивая, – сказал Дориан, когда они вышли из кафе. Он не пытался прикоснуться к ней или поймать ее руку, но одного его присутствия было достаточно, чтобы Констанс испытывала волнение. От этого мужчины словно бы исходили невидимые волны, сигнализируя, что он пойдет до конца, чтобы добиться своего. – О чем ты думаешь? – снова спросил Дориан. – Да так, ни о чем конкретно, – сказала она. – И обо мне тоже? Констанс кивнула. – И, судя по выражению лица, эти мысли тебя совсем не радуют? – В конце концов, я здесь не по своей воле… Дориан остановился и резко развернул ее лицом к себе. – Это мир когда-то был нашим, Конни? Что же случилось? Что произошло с нами? – с отчаянием в голосе воскликнул он. Помедлив, она взглянула в его глаза, опушенные густыми ресницами. – Мы поженились слишком поспешно, так и не узнав как следует друг друга. И в этом заключалась наша ошибка. – Она сказала максимум того, что могла. Дориан в отчаянии покачал головой. – Ты была моей, а потом ушла, не оставив ничего, что напоминало бы о тебе. Ты хотя бы представляешь, что я должен был почувствовать тогда? У Констанс учащенно забилось сердце. – Я оставила тебе записку, – возразила она. – Которая ничего не разъясняла, – сказал он резко. – «Не сложилось. Я ухожу», – так ты, кажется, написала? Это было хуже ада! – Но вряд ли хуже того, через который прошла я, подумала Констанс. – И я до сих пор не знаю, что толкнуло тебя на этот шаг, – не унимался Дориан. – Ты ничего плохого не сделал, – сказала она тихо. – Тогда в чем же дело, черт возьми? Констанс качнула головой и молча двинулась вперед. Дориан нагнал ее и снова рывком повернул ее к себе. – Я не отступлю, пока не получу ответа, Конни! Набрав в легкие побольше воздуха и зажмурившись на секунду, она выдохнула очередную ложь: – Правда в том, что я разлюбила тебя, – если вообще любила когда-нибудь. – Что значит «если»? – прохрипел он, задыхаясь. – Наверное, я приняла за любовь обычную подростковую влюбленность. Ты ошеломил меня, не дал время оглядеться, прислушаться к себе. – Чушь! – взорвался он. – Я тебе не верю! – Тогда сам придумай объяснение, которое тебя устроит, – произнесла она. – Рано или поздно ты все равно скажешь мне правду, – взорвался он. – Больше десяти лет я ломаю голову над этим проклятым вопросом. Я перебрал в уме все наши разговоры, все, что мы когда-либо вместе делали, но так и не нашел внятного ответа. Причина безусловно существует, но я никогда не поверю, что она заключается в том, что ты разлюбила меня. – Ты не согласен с тем, что люди часто принимают физическое влечение за любовь? – скривив губы, поинтересовалась Констанс. – Физическое влечение? – недоверчиво переспросил он. – Ты так это называешь? – Да, – кивнула она. – Вожделение, похоть… Да простит меня Бог за эту ложь, с тоской подумала она. – Зато Криса ты любила? Констанс судорожно сглотнула и тихонько промолвила: – Да. – Она действительно любила его, но не так, как Дориана, а тихой, спокойной любовью… – А Гарри? Его ты тоже любишь? – Мир под ногами у Дориана зашатался, и в этих двоих он уже видел злейших врагов, разрушивших его жизнь. К глазам Констанс подступили слезы, но она не дала им воли. Она кивнула, не найдя в себе сил говорить. – Проклятье! – вырвалось у Дориана. – Ты не можешь так поступить со мной, Конни! Я тебя не никому не отдам. – Пора ехать, Дориан, – сказала она полушепотом. – Ты моя, Конни. Вся, целиком! Ты любишь меня, я знаю, что любишь, и, черт возьми, я докажу это! Констанс показалось, что сейчас на глазах у всех он стиснет ее в объятиях и начнет осыпать поцелуями, домогаясь признания в любви, но этого не произошло. Дориан лишь схватил ее за руку и потащил за собой. Когда они добрались до машины, он втолкнул ее внутрь, сел за руль и погнал «Мерседес» с такой скоростью, как будто их кто-то преследовал. Видимо, везет меня домой, чтобы там продолжить выяснение отношений, решила Констанс. Через какое-то время Дориан немного успокоился и поехал медленнее, но лицо его оставалось мрачным, а побелевшие руки словно вросли в руль. Был час пик, и несколько раз им пришлось останавливаться на перекрестках, и тогда пальцы Дориана нетерпеливо выстукивали на баранке нервную мелодию. За все это время в салоне не прозвучало и слова. Констанс молчала, потому что чувствовала приближение решающего разговора, а Дориан целиком сосредоточился на дороге – впрочем, возможно, он ждал, пока они окажутся дома. Без сомнения, он снова и снова прокручивал в мозгу аргументы, с помощью которых надеялся доказать, что она его все-таки любит, и Констанс оставалось надеяться лишь на то, что он не использует свой главный козырь – тело, которое сводило ее с ума. Проведя вместе с ним целый день, измученная постоянным нервным напряжением, она не смогла бы в этом случае оказать даже слабое сопротивление. Он подъехал к ее дому, выключил зажигание, выскочил из машины и, переминаясь с ноги на ногу, подождал, пока она отыщет в сумочке ключи. Потом отобрал их и сам отпер дверь. – Ну, Констанс!.. – начал он. Негромкое покашливание, донесшееся с лестничной площадки, заставило их разом поднять головы. Там стоял Гарри. Судя по всему, он только что принял душ, и из всей одежды на нем было лишь банное полотенце, обмотанное вокруг бедер. |
||
|