"Блин – гроза наркобандитов" - читать интересную книгу автора (Некрасов Евгений)

Глава XIV
Ужасное известие

Вода в протоке спадала очень быстро. Блинков-младший заметил консервную банку из-под ветчины, которую утопил за бортом Оау. Сейчас на этом месте обнажилось дно, и какая-то сухопутная птичка, сидя на краю банки, ковырялась в ней длинным изогнутым клювом. Потом слева от лодки потянулся песчаный пляжик с двумя цепочками следов – утюжком от кроссовок Блинкова-младшего и разлапистых, как будто их оставил Дональд Дак, – от босых ног Оау. Там, где вчера охотники шлепали по мелководью, следы размыло, но сегодня-то вода отступила метра на два и картина получилась престранная: то следы есть, то вдруг пропали, как будто люди шли себе, шли, а потом взлетели на крылышках.

Надо было торопиться, пока протока совсем не обмелела, но плыть быстрее Блинков-младший боялся. По днищу лодки то и дело скрежетали полузатопленные коряги, и каждый раз сердце его уходило в пятки. Еще напорешься, как жук на булавку, и что потом? Об этом даже думать не хотелось, особенно после того, как их с Оау следы пересеклись с другими, когтистыми, размером с тарелку. Хорошо, что когтистый-зубастый наелся отнятой у охотников свиньей. Он преследовал их недолго, попил водички и прыжком скрылся в сельву. На том месте, где он оттолкнулся задними лапами, в песке остались две глубокие воронки. Очень впечатляющие были воронки. В каждую поместилось бы по арбузу.

Словом, бросить лодку и пробираться по сельве пешком было бы самоубийством. Лодка им и стол, и дом, а сельва – враг. Оставалось плыть, пока это возможно. Пускай не быстро, но без остановок! Где-то впереди протока обязательно впадет в речку побольше, которая впадает в совсем большую реку, а по большим рекам люди с древних времен строили города. Хочешь к людям – плыви по течению, река вынесет.

Так Блинков-младший и объяснил Ирке, велев разобрать вещи и отложить фонари, фальшфейеры и вообще все, чем можно светить.

– Слушаюсь, мой повелитель! – съехидничала Ирка и деловито зарылась в свалку на дне лодки.

Если не считать мелких подколок, Ирка вела себя замечательно. Она вела себя безропотно. Как настоящая индейская скво. Блинков-младший посиживал себе на корме, управляя лодкой так легко и привычно, что сам себе нравился, и с умилением думал, какая хорошая жена получится из Ирки. Хочешь не хочешь, но жениться все равно когда-нибудь придется, а то неудобно банкиру без жены. Ну а раз имеется такая суровая необходимость, то лучше Ирки все равно никого не найдешь.

Плыли весь день, если не считать коротеньких остановок по всяким понятным вдумчивому читателю надобностям. Один раз Блинков-младший между делом набрал за пазуху похожих на маленькие дыньки плодов, а так ели консервы и запивали пахнущей полиэтиленом водой из канистры. Вода кончалась, и надо было бы пристать к берегу надолго, чтобы накипятить про запас речной. Какого-нибудь котелка или кастрюли в лодке не нашлось – может быть, посуду взяли индейцы, – зато пустых консервных банок после обеда образовалось множество. С огнем все было в порядке: Ирка нашла среди вещей не меньше десятка валявшихся россыпью одноразовых зажигалок. Но Блинкову-младшему жаль было тратить время на долгий привал. Он твердо сказал своей скво, что воду из канистры надо экономить. Лучше поменьше пить и подальше уплыть, чем распивать чаи, сидя на мели.

И вот они плыли и экономили воду. Блинков-младший ждал, что в небе покажется вертолет, и на этот случай держал под рукой оставшиеся ракеты. Ведь не может быть, чтобы их с Иркой поискали один день и решили плюнуть на безнадежное дело. Но вертолета не было даже слышно. Он, скорее всего, прочесывал сельву поблизости от места, где индейцы захватили лодку. А Блинков-младший с Иркой от этого места удалялись, и с каждым часом все меньше надежды оставалось на помощь и все больше надо было надеяться на себя.

Протока стала чуть шире; у берегов лежала сплошная густая тень, а до середины тенистые ветки уже не дотягивались, и вода там сверкала и пускала солнечные зайчики. Жара стояла как в бане – влажная. Из сельвы несло какой-то сладкой гнилью, как от помойки у овощного магазина. Держаться в тени было опасно – чем ближе к берегу, тем больше коряг, – и Блинков-младший правил по солнечной дорожке, такой ослепительной, что в глазах рябило.

Сослепу он и угодил на мель.

Ирка в этот момент приспосабливала под тент найденную в лодке легонькую палатку, а размякший на жаре Блинков-младший лениво подумывал, не сказать ли, что палатка будет закрывать ему обзор. Хотя, может, и не будет. Надо сначала посмотреть, как Ирка натянет палатку… И вдруг – удар, он летит на дно лодки, Ирка летит на дно лодки, какие-то неизвестные, но, скорее всего, нужные вещи с бульканьем летят за борт, мотор чихает, но продолжает работать, а лодка стоит.

Не долго думая Блинков-младший встал и солдатиком прыгнул в воду. Лодка стала легче и подвсплыла над мелью, но днище все равно черкало по песку, и водомет выбрасывал за кормой сплошную желтую муть. Держась за борт, Блинков-младший стал подталкивать лодку вперед, как забуксовавшую в грязи машину. О пираньях он приказал себе не думать.

Мель была узкая. Нос лодки уже миновал ее и повис над темной подводной ямой. Блинков-младший всем весом налег на лодочный борт, песчаное дно расползалось под ногами, и было непонятно – то ли лодка понемногу продвигается, то ли подошвы уходят в песок. Что-то громко плеснуло, борт как живой вырвался из рук, и Блинков-младший, потеряв равновесие, окунулся с головой.

Верх и низ перемешались, он пытался встать и не мог нащупать дно. Потом сообразил, что течением его снесло в ту самую яму, вынырнул и в два взмаха отплыл на мелкое место.

Вдалеке он увидел пустую лодку, плывшую по течению, потрыкивая мотором. Вблизи он увидел Ирку, стоявшую по колено в воде.

– Я спрыгнула, чтобы тебе было легче, – объяснила Ирка.

Блинков-младший, хотя и был мокрый с головы до ног, почувствовал, как его пробирает холодный пот. Минуту назад все было так хорошо: покой, жара (ну и пускай жара), копошащаяся по хозяйству Ирка, и где-то впереди – речка побольше, которая впадает в совсем большую реку, и так далее, до прохладных домов с кондиционерами, чистой одеждой и билетами на самолет домой. Если продать лодку, на билеты должно хватить. Вот как глубоко все продумал Блинков-младший. И вдруг оказывается – фигушки, придется идти по смертельно опасной сельве, что лодки нет и, значит, не будет билетов. Ужасно обидно и еще ужаснее и обиднее оттого, что минуту назад все было хорошо!

Ирка села в воду и заплакала.

– Побежали! – скомандовал Блинков-младший. – Где-нибудь во что-нибудь она уткнется.

Как они бежали! Вчерашний драп от когтистого-зубастого показался Блинкову-младшему детскими салочками. На берегу не было ни клочка земли, где бы не рос куст или дерево, и они мчались по краю протоки то по щиколотку в воде, то по колено, то с разбега ухая в яму и выгребая лихорадочными саженками. Никакой олимпийский чемпион-марафонец не смог бы долго выдержать эту сумасшедшую гонку. Марафонцу что: он бежит себе по дорожке, и девушки бросают ему цветы, а тренеры суют бутылочки с водой прополоскать рот. А тут дорожки не было совсем, а воды чересчур много. И еще у Блинкова-младшего с Иркой был самый безжалостный в мире тренер. Вслед им течением несло стаю пираний. Пираньи не особенно торопились, пока могли найти и сожрать что-нибудь живое. Но, может быть, вода уже донесла до них поднятый Блйнковым-младшим с Иркой шум, и пираньи выслали вперед разведку из мелкой шпаны. Это ведь только люди называют подводный мир миром безмолвия. А рыбы, хотя и нет у них ушей, чувствуют каждое колебание воды.

Если наши не успеют догнать лодку, пираньи не простят им проигрыша.

Вся надежда была на то, что лодка зацепится за что-нибудь или уткнется на повороте в берег. И ведь она зацеплялась и утыкалась! Но течение расшатывало ее из стороны в сторону, как молочный зуб, подхватывало и уносило, прежде чем наши успевали подбежать. Был даже момент, когда лодка угодила носом в развилку замысловатой коряги, развернулась и поплыла им навстречу. Блинков-младший несся к ней из последних сил, брызги летели выше головы, он был уже вровень с лодкой, только ближе к берегу – и с разбега кинулся в глубину. А когда вынырнул, гадская лодка удаля вниз по течению. Ее развернуло волной, которую он же и поднял.

Блинков-младший выплыл на мелководье и через силу погнал себя дальше. Бинты у него на ногах давным-давно размокли и стали сползать. Они были розовые от крови. Пираньи не учуют кровь, пираньи выше по течению, но мало ли какая еще опасная дрянь может плавать в этой протоке.

– Ирка! – на бегу крикнул Блинков-младший. – Залезь на дерево и сиди, я за тобой вернусь!

Дно было ровное, коряг не попадалось – бежать удобно, только ветки низко нависали над водой и приходилось от них уворачиваться. Блинков-младший видел, что понемногу, но уверенно догоняет лодку. Хоть бы на минуточку что-нибудь задержало ее – и порядок. Он теперь ученый. Он забежит ниже по течению, и лодка сама приплывает к нему в руки. Ага, протока поворачивает. Впише.тся лодка в поворот, или мотор уведет ее с быстрины на мелкое место?

Все вышло даже лучше, чем надеялся Блинков-младший. Лодка ткнулась в отмель и прочно увязла. Огромными прыжками он догнал присмиревшую беглянку и намотал на руку обрывок привязанной к лодочному носу веревки.

В груди клокотало, как у старого курильщика. Блинков-младший перевалился через борт и сел на горячую пластмассовую скамейку. Веревку он из руки не выпускал, так и сидел в лодке, для страховки держа ее за веревочку.

Тихо потрескивал мотор, выплевывая за кормой нечистую пену. На лодку падала тень нависшей над водою ветки, и в ней копошилась тень поменьше. Блинков-младший посмотрел вверх и совсем близко увидел птицу с отвратительной носатой физиономией. Птица пялилась на него безо всякой опаски.

Надо было возвращаться за Иркой или хоть заглушить мотор, чтобы не жечь бензин попусту, но Блинков-младший не мог и пальцем пошевелить. Он устал и разнюнился. Ему хотелось к маме.

Тень птицы завозилась в тени ветки, осыпав лодку древесной трухой, и улетела.

– Ну вот, – бармалейским голосом сказал кто-то у него за спиной. – Вот мы и встретились, Дмитрий Блинков!

Блинков-младший медленно обернулся. В двух шагах от лодки стоял по колено в воде не кто иной, как мистер Силкин дядя Миша!

Вид у мистера Силкина был такой, как будто по нему прошлись граблями: одежда располосована в лохмотья, лицо исцарапанное и красное, как антрекот. Это он успел сгореть на солнце. При всем при том мистер Силкин довольно улыбался. Симпатичности это ему не добавляло.

Лодка прочно сидела носом на отмели. Столкнуть ее и удрать Блинков-младший не успел бы. Мистер Силкин подошел совсем близко и голодными глазами смотрел на консервы.

– А где твоя подружка? – спросил он без особого любопытства.

– Там осталась, – неопределенно махнул рукой Блинков-младший.

Мистер Силкин не слушал. Цапнув из лодки банку ветчины, он торопливо сорвал с нее крышку и запустил в банку пальцы.

– Поплыли, а то вода спадает, – сказал Блинков-младший, перебираясь к мотору. – Оттолкните.

Обе руки у мистера Силкина были заняты ветчиной. В правой он держал банку, в левой – здоровенный шмат с трясущимся желе, и уже нацелился откусить от этого шмата как можно больше. Мысли у мистера Силкина тоже были заняты ветчиной, поэтому он поддался на уловку Блинкова-младшего, как первоклашка. Уперся ногой в нос лодки, толкнул раз, толкнул два, а на третий Блинков-младший дал задний ход!

Лодка сползла с отмели, а мистер Силкин не заметил, он в этот момент всей душой тянулся к ветчине. И еще раз толкнул ногой то место, где только что была лодка. Со стороны могло показаться, что мистер Силкин валяет дурака: пнул пустой воздух, закачался (а рука тянет ко рту ветчину и физиономия блаженная), не удержал равновесие и плашмя рухнул в воду.

Блинков-младший, сдав лодку задним ходом, разворачивался на середине протоки. Надо было вернуться за Иркой, а потом как-то прорываться мимо мистера Силкина вниз по течению.

– Не спеши! – крикнул вслед ему мистер Силкин, он сидел по шею в воде, подняв над головой шмат ветчины и банку. – Не спеши, Дмитрий Блинков! Тебе не к кому спешить, твой папа разбился на вертолете!