"Труженники зазеркалья" - читать интересную книгу автора (Лукин Евгений Юрьевич)Отражение # 7Василий Полупалов заявился лишь к полудню. Отражение его прибыло на полчаса раньше, что вполне естественно, поскольку расстояний в глубоком зазеркалье, можно сказать, не существует и перемещение происходит, по сути, мгновенно, – не в трамвае трястись. – Здравствуй, Васенька! Что-то долгонько ты, свет наш… Отражение Василия Полупалова обвело очумелым взглядом собратьев по ремеслу и, присев к столу, надолго задумалось. – Чистенький, глаженый… Откуда ж ты такой? – Ну, не томи, не томи! Где был-то?.. Отражение подняло голову. – Знаете, ребята… – несколько глуховато произнесло оно. – А этот мой Василий, оказывается, штучка. Я-то думал, обыкновенный алкаш… – Обыкновенных алкашей не бывает, – мудро заметил дядя Семен. – Только необыкновенные… Ты рассказывай давай! – Да что рассказывать! – с горечью сказал Василий и жалко скривил рот. – У дамы был. Там и заночевал… – Неужели на проспекте снял? – Нет. Старая знакомая. – А чего тормознутый такой? Отражение Василия Полупалова нахохлилось – и вдруг ни с того ни с сего грянуло кулаком по хлипкому отражению стола. – Бездарь!.. – рявкнуло оно, страшно раскрывая глаза. – Гнать таких в три шеи! В статисты! В осколочники!.. – Э! Э! Ты чего завелся? – На штампиках! – ядовито изрыгал Василий. Лицо его подергивала судорога. – На ужимочках выехать решил! Мебель тебе отражать, а не живых людей! – Застонал с ненавистью и снова приложился кулаком – на этот раз к собственному лбу. – Васенька! – отечески ласково обратился к буяну дядя Семен. – Ты подробнее можешь? Василий с трудом взял себя в руки и нахохлился вновь. – Ну, в общем… – начал он еще глуше. – Прибыл, куда было велено, смотрю – ничего понять не могу. Мало того, что не ментовка: ни одного бродяжки в труппе – сплошь приличные люди… Ага, думаю, накладка… Хрен там – накладка! Слышу: «Василий Полупалов, ваш выход!» Подлетает партнерша… – С каждым словом отражение делалось мрачнее и мрачнее – того и гляди опять кулаком шандарахнет. – Бабе – лет под сорок… Холеная, вся в коже, воротник норковый… Причем не из этих, не из торгашей – культура чувствуется… Иду я с ней, дурак дураком, к павильону, а сам думаю: если у Васьки моего такие знакомые, то это что же получается? Получается, никакой он не алкаш! Совсем недавно с нарезки слетел… – А я тебе о чем с самого начала твердил? – не устоял перед соблазном назидания дядя Семен. – С двойным дном твой Василий! У меня глаз наметанный, я не ошибусь… Вот если бы ты сразу прежней его жизнью поинтересовался… – А как бы я это сделал? Он же мне свободной минуты не давал! Если выйдет на улицу, то до киоска – и обратно… – Ну а ночь-то на что? – Так он и ночью все время вскакивал, свет включал… – Да ладно тебе, дядь Семен! – вмешался Егор. – Дальше гони, Вась! Василий болезненно зажмурился, помотал головой. – Стыдуха! – сдавленно признался он. – Позорище! Ну не было еще со мной такого… Черт бы драл эту старую знакомую! Как подменили Васятку моего! Я по эту сторону зеркала бомжа леплю, а он по ту сторону – интеллигента!.. Представляешь, Леня: в ритм попасть не могу!.. Не зная, что ответить, Леонид Витальевич полез было снова за сигаретами, но, взглянувши на дядю Семена, спохватился – и спрятал пачку. – Самые лучшие бомжи как раз из интеллигентов… – с неловкостью проговорил он ни к селу ни к городу. Возможно, хотел утешить. Судорожно вздохнув, Василий возвел покаянные глаза к дяде Семену: – Короче, прав ты был, Сеня. Прав во всем. Тут не просто отражать – тут воспитывать надо… Егорка взгоготнул. Дядя Семен насупился. – Тоже смотри не переборщи, – сурово заметил он. – А то был уже случай. Взялся один такой воспитывать. Да кого! Сергея Есенина! Еще и в белой горячке… – И что? – жадно спросил Егор. – Ну, тот смотрел-смотрел, а потом как схватит трость – да по морде набалдашником! Зеркало, разумеется, вдребезги… Воспитатель! Такое место потерял!.. На бирже его с тех пор иначе как «Черный человек» и не звали… – Почему черный? – Потом объясню. У вас этого в лужах не проходили… Но ты, Вась, все-таки подробнее давай, подробнее. Нас-то ведь твои дела тоже касаются… Отражение Василия Полупалова покивало, сосредоточилось. – В общем, из беседы их я так понял… – проговорило оно медленно и мрачно, – что запил мой Васек сразу же, как только жену схоронил. Запил, зеркало грохнул… – Ага… – соображая, пробормотал Леонид Витальевич. Пальцы рук его танцевали, словно ощупывали какой-то незримый предмет. – Ну вот уже кое-что прорисовывается… То-то я думаю: неужели у него раньше в квартире ни одного зеркала не было? – Грохнул нечаянно или нарочно? – уточнил дядя Семен. – Нарочно. Померещилось ему что-то по пьянке… – А что? – Не знаю. При ней он говорить не захотел. – При ком? – Н-ну, при старой знакомой этой! У кого он сегодня ночь провел?.. Отражения переглянулись, задумались. – А вдруг… – замирающим голосом начал Егорка – и все обернулись к нему. Сглотнул, облизнул губы. – А вдруг он в зеркале жену увидел? – Хм… Это в смысле – покойницу? – Василий и Арчеда озадаченно посмотрели на дядю Семена. Тот мыслил. Губами жевал. – Всяко бывает… – нахмурившись, молвил он наконец. – Если, скажем, зеркало занавесить забыли или простыня с него как-нибудь случайно соскользнула… Словом, если покойник в нем хоть раз отразился… тогда – да… – И что за это? – мигом вклинился Егор, которого, по обыкновению, интересовало не столько преступление, сколько наказание. – Ничего. Занавешивать надо. А вот, если и занавесили, и простыня не соскальзывала, а отражение покойника все равно потом в зеркало влезло, то тут уже серьезно. Тут – скандал… За такое вмиг квалификации лишат и из зазеркалья вышибут… – Куда? – На улицу! Куда еще вышибают? И к бирже потом даже не приближайся – не пустят… Иди вон морды с ведрами в колодце отражай! Василий вдруг забеспокоился, закрутил головой. – Бугра бы нашего кликнуть! – озабоченно предложил он. – Разговор-то – по делу. Всех касается… Персоналии оглянулись на коробку павильона, где вовсю шла подготовка к появлению хозяина квартиры. – Ну что за освещение? Что за освещение?.. – раздавался изнутри раздраженный голос распорядителя. – Почему все такое блеклое? Оттенки – теплее. Еще теплее! Он же не с пьянки, он от женщины возвращается! Может быть, даже от старой своей любви! На всем должен лежать особый свет… – Нет, не стоит, – решил дядя Семен. – Попозже… – А что такое? – Да Леня с ним опять повздорил… Вздернутый он сейчас. Лучше как-нибудь потом… Скажи, Вася, а не было намека, что соколик твой сам женушку в гроб вогнал? Тот оторопел, заморгал. – В смысле – пришиб, что ли? – Нет. Если бы пришиб, он бы сейчас отражался не здесь. Он бы сейчас отражался в местах не столь отдаленных… время от времени… Как у них вообще с супругой в последние годы жизнь складывалась? – Да хреново! – Точно или догадываешься? – Н-ну… когда о ней речь зашла… о жене его бывшей… эта его за лацканы – хвать! Смотрит в глаза, зрачки у самой по семь копеек – и твердит, как заведенная: «Запомни: ты ни в чем не виноват! Ты ни в чем не виноват!..» Значит, виноват в чем-то… – Слушайте, господа! – с неожиданной бодростью в голосе произнес Леонид Витальевич. – А ведь у нас, оказывается, не все так скучно, как представлялось! Семейная драма, скелет в шкафу… – Кстати… ночевали-то, надеюсь, не в разных койках? – кашлянув, спросил дядя Семен, чем сильно рассмешил Василия. – Сень! Да у них полгода назад роман был! Васятка мой, оказывается, на развод подавал! Потом, правда, заявление забрал… – То есть жена обо всем знала? – Понятия не имею! Помолчали. Тихий ангел пролетел. Или, как еще говорят, – мент родился… Хотя, учитывая место действия, речь в данном случае могла идти лишь об отражении ангела. Или мента. – Детей у них не было… – помыслил вслух дядя Семен. – Егорка – он от первого брака… Кстати, Вася, а как зовут эту старую любовь – у кого ты ночевал? – Тома. Все с интересом повернулись к Василию. – А фамилия? Не Истрина, случайно? – Спроси, что полегче! – огрызнулся тот. – Что ж они, по-твоему, в постели друг к другу по фамилии обращались? – А у партнерши ты, конечно, выяснить не мог! Потом уже, после того, как отработали… Василий крякнул и снова потупился. – Да понимаешь… Не до того мне было. Стыдуха! Ни разу с таким треском не проваливался! Гастролер… блин! Статист – и тот бы его лучше отвалял… – Ну хорошо, а внешне эта Тома что из себя представляет? Рыженькая, худенькая?.. – Н-нет… Дама такая рослая, в теле, волосы – взбитые, цвета пакли… Но не рыжие… – Бабник узкого профиля, – прокомментировал Арчеда. – Специализировался на одних Тамарах. – Ребята, вы о чем? Вопрос Василия остался без ответа. – Полупалов, в павильон! – скомандовал негромкий голос распорядителя. – Ваш выход… |
||
|