"Трое в лодке, не считая Седьмых" - читать интересную книгу автора (Лукин Евгений Юрьевич)Часть 2. Бысть некая зимаГлава 1Нагрянул декабрь. Батый осадил Рязань. Помилованных до особого распоряжения пленников возили за войском на большом сером верблюде в четырех связанных попарно корзинах. Подобно большинству изувеченных жизнью людей не знающий поражений полководец любил всевозможные отклонения от нормы. Над татарским лагерем пушил декабрьский снежок. Замдиректора Чертослепов – обросший, оборванный – сидел на корточках и отогревал связанными руками посиневшую лысину. – Хорошо хоть руки спереди связывать стали, – без радости заметил он. Ему не ответили. Было очень холодно. – Смотрите, Намазов идет, – сказал Шерхебель и, вынув что-то из-за пазухи, сунул в снег. Судя по всему, помощник толмача вышел на прогулку. На нем уже был крепкий, хотя и залатанный местами полосатый халат, под растоптанными, но вполне справными сапогами весело поскрипывал снежок. – Товарищ Намазов! – вполголоса окликнул замдиректора. – Будьте добры, подойдите на минутку! Помощник толмача опасливо покосился на узников и, сердито пробормотав: «Моя твоя не понимай…», – поспешил повернуться к ним спиной. – Мерзавец! – процедил Альбастров. С ним согласились. – Честно вам скажу, – уныло проговорил Чертослепов, – никогда мне не нравился этот Намазов. Правду говорят: яблочко от яблони… – А что это вы всех под одну гребенку? – ощетинился вдруг электрик. Чертослепов с Шерхебелем удивленно взглянули на Альбастрова, и наконец-то бросилась им в глаза черная клочковатая бородка, а заодно и висячие усики, и легкая, едва намеченная скуластость. Первым опомнился Шерхебель. – Мать? – понимающе спросил он. – Бабка, – буркнул Альбастров. – Господи Иисусе Христе!.. – не то вздохнул, не то простонал Чертослепов. Положение его было ужасно. Один из членов вверенного ему экипажа оказался ренегатом, другой… – Товарищи! – в отчаянии сказал Чертослепов. – Мы допустили серьезную ошибку. Нам необходимо было сразу осудить поведение Намазова. Но еще не поздно, товарищи. Я предлагаю провести такой, знаете, негромкий митинг и открытым голосованием выразить свое возмущение. Что же касается товарища Альбастрова, скрывшего важные анкетные данные… – Ну ты козёл!.. – изумился электрик, и тут – совершенно некстати – мимо узников проехал не знающий поражений полководец. – Эй ты! – заорал Альбастров, приподнявшись, насколько позволяли сыромятные путы. – В гробу я тебя видал вместе с твоим Чингисханом! Полководец остановился и приказал толмачу перевести. – Вы – идиот! – взвыл Чертослепов, безуспешно пытаясь схватиться за голову. – Я же сказал: негромкий! Негромкий митинг!.. А толмач уже вовсю переводил. – Товарищ Субудай! – взмолился замдиректора. – Да не обращайте вы внимания! Мало ли кто какую глупость не подумав ляпнет!.. Толмач перевел и это. Не знающий поражений полководец раздул единственную целую ноздрю и, каркнув что-то поврежденными связками, поехал дальше. Толмач, сопровождаемый пятью воинами, подбежал к пленным. – Айда, пошли! – вне себя напустился он на Чертослепова. – Почему худо говоришь? Почему говоришь, что Субудай-багатур не достоин лежать с великим Чингизом? Какой он тебе товарищ? Айда, мало-мало наказывать будем! |
|
|