Любовь Лукина, Евгений ЛукинСтроительный

Члены комиссии заподозрили неладное лишь на втором часу блужданий по стройке, когда непонятным образом вышли опять на залитый летним солнцем пятый, и пока что последний, этаж. Внизу, на холме вынутого грунта, поросшего зеленой травкой, стоял и задумчиво смотрел на них сторож Петрович. У ног его, задрав встревоженные морды, сидели дворняжки Верный и Рубин.

– Вы там не заблудились? – подозрительно спросил сторож.

Субподрядчик весело блеснул золотыми зубами.

– А что, бывает?

– Да случается, – вполне серьезно отозвался Петрович.

– С юмором старичок, – заметил проектировщик, пощипывая черную бородку.

Они направились к лестнице.

– А вот охраняется строительство, между прочим, образцово, – отдуваясь, сказал тучный генподрядчик. – Вы заметили: ничего не расхищено, не растащено… Уж, казалось бы, плитка лежит нераспакованная, бери – не хочу! Нет, лежит…

Заказчик, глава комиссии, резко повернул к нему узкое бледное лицо. Очки его гневно сверкнули.

– Я вообще не понимаю, о чем мы говорим, – раздраженно бросил он. – Вы собираетесь размораживать стройку или нет?

Широкие бетонные ступени оборвались, в лестнице не хватало пролета. Глава комиссии тихо зашипел, как разъяренный кот, и принялся нервно счищать какую-то строительную дрянь с лацкана светлого пиджака. Проектировщик с опаской заглянул вниз.

– Без парашюта не обойтись. Как у вас тут рабочие ходят?

– Три года как не ходят, – уточнил субподрядчик. – По-моему, нужно идти по коридору до конца. Там должен быть трап.

Они прошли по коридору до конца и остановились перед пустым проемом, разглядывая двухметровой глубины ров с бетонными руинами на дне. Никакого трапа там не было.

– Ага, – сообразил субподрядчик. – Значит, это с другой стороны.

Комиссия последовала за ним и некоторое время плутала по каким-то сообщающимся бетонным чуланам, один из которых был с окном. В окне они опять увидели зеленеющий склон и сторожа Петровича с собаками.

– Все в порядке, Петрович, – воссиял золотым оскалом субподрядчик и помахал сторожу. – Скоро закончим…

– Со мной не пропадешь, – заверил он, ведя комиссию по мрачному тоннелю, издырявленному дверными проемами. – Я ведь почему эти коридоры перепутал: одинаковые они, симметричные… Ну вот и пришли.

Они выглянули наружу и отшатнулись. Коридор, как и первый, обрывался в пустоту, а вот внизу…

– Это как же надо строить, – визгливо осведомился заказчик, – чтобы с одной стороны этаж был вторым, а с другой – четвертым?

Он поискал глазами генподрядчика и нашел его сидящим на бетонном блоке. Генподрядчик был бледен и вытирал платком взмокшую лысину.

– Я дальше не пойду, – с хрипотцой проговорил он. – Водит…

Сначала его не поняли, а потом всем стало очень неловко. Проектировщик – тот был просто шокирован.

– Как вам не стыдно! – еле вымолвил он. – Взрослый человек!..

Генподрядчик, приоткрыв рот, глядел на него робкими старушечьими глазами.

– Может, сторожа покричать? – жалобно предложил он.

– Что? – вскинулся проектировщик. – Да про нас потом анекдоты ходить по городу будут!

Довод был настолько силен, что комиссия немедленно двинулась в обратный путь. Тесный бетонный лабиринт кончился, и они снова оказались на лестничной площадке.

– Странно, – пробормотал субподрядчик. – Тут не было нижнего пролета…

Теперь не было верхнего. Ступени вели вниз и только вниз. Члены комиссии дошли до промежуточной площадки и остановились. Собственно, можно было спускаться и дальше, но дальше был подвал.

– А то еще в шахтах бывает… – хрипло начал генподрядчик. – У меня зять в шахте работает. Они там однажды с инженером сутки плутали. К ним аж на угольном комбайне прорубаться пришлось. А старики потом говорили: «Хозяин завел…»

– Так то шахта, – ошарашенно возразил субподрядчик, – а то стройка… – И неожиданно добавил, понизив голос: – Мне про эту стройку тоже много странного рассказывали…

Вдалеке завыли собаки. Генподрядчик вздрогнул. Остальные тоже.

– Ну что, товарищи, – с преувеличенной бодростью сказал проектировщик. – Подвал мы еще не осматривали…

В подвальном помещении было сухо, пыльно, просторно и довольно светло – в потолке не хватало двух плит. Справа и слева чернели дверные проемы. Разбросанные кирпичи, перевернутая бадья из-под раствора, у стены – ко́злы в нашлепках цемента. Запустение.

– Ну, спустились, – проворчал субподрядчик. – А дальше что делать будем?

– Загадки отгадывать, – задушевно сообщил кто-то.

– А на вашем месте я бы помолчал! – обрезал заказчик. Спроектировали бог знает что, а теперь шуточками отделываетесь!

– Это вы мне? – вытаращил глаза проектировщик. – Да я вообще рта не открывал.

– А кто же тогда открывал?

– Я, – застенчиво сказал тот же голос.

Члены комиссии тревожно переглянулись.

– Тут кто-то есть, – озираясь, прошептал генподрядчик.

– Ага, – подтвердили из самого дальнего угла, где была свалена спутанная проволока и куски арматуры.

– Что вы там прячетесь? – Проектировщик, всматриваясь, шагнул вперед. – Кто вы такой?

– Строительный, – с достоинством ответили из-за арматуры.

– Да что он голову морочит! – возмутился субподрядчик. – Какие строители? Ворюга, наверное. А ну выходи!

– Ага, – с готовностью отозвался голос, и арматура зашевелилась. Шевелилась она как-то странно – вроде бы распрямляясь. Затем над полом в полутьме всплыл здоровенный обломок бетона.

– Э! Э! – попятился субподрядчик. – Ты что хулиганишь! Брось камень!

В ответ послышалось хихиканье. Теперь уже все ясно видели, что за вставшей дыбом конструкцией никого нет, угол пуст. Хихикало то, что стояло.

Обломок бетона служил существу туловищем, а две толстые арматурины ногами. Полутораметровые руки завершались сложными узлами, откуда наподобие пальцев торчали концы арматуры диаметром поменьше. Длинную, опять же арматурную, шею венчало что-то вроде проволочного ежа, из которого на членов комиссии смотрели два круглых блестящих глаза размером с шарики для пинг-понга.

– Да это механизм какой-то, – обескураженно проговорил проектировщик.

– Сам ты… – обиделось существо. Определенно, звук шел из проволочного ежа, хотя рта в нем видно не было. Как, впрочем, и носа.

– Это он, – прохрипел сзади генподрядчик. – Водил который…

– Я, – полыценно призналось странное создание и, мелодично позвякивая, продефилировало к ко́злам, на которых и угнездилось, свернувшись клубком. Теперь оно напоминало аккуратную горку металлолома, из которой вертикально торчал штырь шеи с проволочным ежом. Круглые смышленые глаза светились живым интересом.

– Потрясающе!.. – ахнул проектировщик. Он сделал шаг вперед, но был пойман за руку субподрядчиком.

– Вы уж нас извините… – заторопился субподрядчик, расшаркиваясь перед существом, – Очень приятно было познакомиться, но… Работа, сами понимаете… Как-нибудь в другой раз…

Пятясь и кланяясь, он оттеснял комиссию к лестнице.

– Да погодите вы, – слабо запротестовал проектировщик. – Надо же разобраться…

Но субподрядчик только глянул на него огромными круглыми глазами – точь-в-точь как у того, ка козлах.

– До свидания, до свидания… – кивал он, как заведенный. – Всего хорошего, всего доброго, всего самого-самого наилучшего…

– До скорого свиданьица, – приветливо откликнулось создание.

Услышав про скорое свиданьице, субподрядчик обмяк. Беспомощно оглядел остальных и поразился: лицо генподрядчика было мудрым и спокойным.

– Брось, Виталь Степаныч, – со сдержанной грустью сказал тот. – Куда теперь идти? Пришли уже.

Тем временем из шока вышел заказчик, глава комиссии.

– Как водил?! – заикаясь, закричал он. – Что значит водил? По какому праву? Кто вы такой? Что вы тут делаете?

– Загадки загадываю, – охотно ответило оно. – Прохожим.

Заказчик начал задыхаться и некоторое время не мог выговорить ни слова.

– По загадке на каждого или одну на всех? – озабоченно поинтересовался генподрядчик.

– Откуда ж я на каждого напасусь? – удивилось оно. – Одну на всех.

– Ну, это еще ничего, – с облегчением пробормотал генподрядчик и оглянулся на членов комиссии. – А, товарищи?

Странное дело: пока блуждали по стройке, он трясся от страха, а теперь, когда действительно стоило бы испугаться, успокоился, вроде бы даже повеселел. Видимо, воображение рисовало ему куда более жуткие картины.

– И если отгадаем?

– Идите на все четыре стороны.

– Это как же понимать? – взвился заказчик. – Значит, если не отгадаем?..

– Ага, – подтвердило создание.

– Это наглость! Произвол! Вы на что намекаете? Идемте, товарищи, ничего он нам не сделает!

Никто не двинулся с места.

– Я ухожу! – отчаянно крикнул заказчик и посмотрел на существо.

Проволочные дебри вокруг глаз весело задвигались. Возможно, это означало улыбку.

Глава комиссии стремглав бросился вверх по лестнице. Остальные так и впились глазами в то, что разлеглось на ко́злах, – как отреагирует.

– Вернется, – успокоило оно.

На лестнице раздался грохот. Это сверху на промежуточную площадку сбежал заказчик. Он, оказывается, расслышал.

– Я вернусь! – прокричал он в подвал, пригнувшись и грозя сорванными с носа очками. – Только вы учтите: я не один вернусь!

Выкрикнул и снова пропал. Некоторое время было слышно, как он там, наверху, карабкается, оступаясь и опрокидывая что-то по дороге. На промежуточную площадку просыпалась горсть битого кирпича и щепы.

– А что это вы стоите? – полюбопытствовало существо. – Пришли и стоят.

Члены комиссии зашевелились, задышали, огляделись и начали один за другим присаживаться на перевернутую бадью из-под раствора. Пока они устраивались, существо успело со звоном расплестись и усесться на козлах совсем по-человечьи – свесив ноги и положив арматурные пятерни на колени. Кажется, оно ожидало града вопросов. Долго ожидало. Наконец – первая робкая градина.

– Слышь, браток… – заискивающе начал субподрядчик. – А ты, я извиняюсь… кто?

– Строительные мы. – Оно подбоченилось.

Члены комиссии встревоженно завертели головами.

– А что… много вас тут?

– Стройка одна, и я один, – застенчиво объяснило существо.

– Домовой, значит? – почтительно осведомился генподрядчик.

– Домовой в дому, – оскорбилось оно. – А я – строительный.

Проектировщик вскочил, испугав товарищей по несчастью.

– Леший? – отрывисто спросил он.

– Нет, – с сожалением призналось существо. – Леший – в лесу. – И, подумав, добавило: – А водяной – в воде.

Надо понимать, отношения его с лешими были самыми теплыми, с домовыми же, напротив, весьма натянутыми.

– С ума сойти! – жалобно сказал проектировщик и сел на бадью.

– Давайте не отвлекаться, товарищи, – забеспокоился генподрядчик. – Время-то идет…

– А если не отгадаем? – шепотом возразил субподрядчик. – Слышь, земляк, – позвал он, – а ведь мы не прохожие, мы люди казенные – комиссия.

– А нам все едино: комиссия, не комиссия… – душевно ответил строительный. – Загадывать, что ли?

У всех троих непроизвольно напряглись шеи. Шутки кончились.

– А загадка такая… – строительный поерзал, предвкушая, и со вкусом выговорил: – Летит – свистит. Что такое?

– Муха с фиксой, – выпалил генподрядчик.

– Не-а, – радостно отозвался строительный.

– То есть как это «не-а»? – возмутился тот, – Я ж эту загадку знаю. Мне ее в тресте загадывали.

– Там было «летит – блестит», – напомнил субподрядчик.

– Ну, все равно – значит, муха с этим… Ну, без зуба там, раз свистит.

– У мух зубов не бывает, – сказал строительный.

Троица задумалась.

– Милиционер? – с надеждой спросил субподрядчик.

– Не-а, – лукаво ответил строительный. – Милиционеры не летают.

– Почему не летают? – заартачился было субподрядчик. – У них сейчас вертолеты есть.

– Все равно не милиционер, – победно заявил строительный.

Проектировщик в затруднении поскреб бородку.

– Совещаться можно? – спросил он.

– Ага, – закивал строительный в полном восторге.

Проектировщик поднял товарищей и утащил под лестницу, где конспиративно зашептал:

– Давайте логически. Он – строительный, так? Леший – в лесу, домовой – в дому…

– Водяной – в воде, – без юмора дополнил генподрядчик.

– Вот именно. А он – строительный. Он – на стройке. Значит, и загадка его…

Субподрядчик ахнул и вылетел из-под лестницы.

– Кирпич? – крикнул он и замер в ожидании.

– А он свистит? – с сомнением спросили с козел.

– Так ведь летит же… – растерялся субподрядчик. – Если облегченный, с дырками… И с шестнадцатого этажа…

– Не кирпич, – с загадочным видом произнес строительный.

Расстроенный субподрядчик вернулся под лестницу.

– Слушайте, – сказал он, – а в самом деле, что вообще на стройке может свистеть? Ну, «летит» – понятно: план летит, сроки летят…

– А по-моему, – перебил генподрядчик, – нужно просто отвечать что попало. Пока не угадаем. Он выглянул и спросил:

– Чижик?

– Не-а.

– Ну вот, видите, не чижик…

Мнения разделились. После пяти минут тихих и яростных препирательств был выработан следующий план: двое бомбардируют строительного отгадками, а третий (проектировщик) заводит непринужденную беседу личного характера. Строительный простоват, может, и проговорится. Комиссия снова расположилась на перевернутой бадье.

– И давно вы здесь обитаете? – с любезной улыбкой начал проектировщик.

– Обитаю-то? – Строительный прикинул.

– Пуля? – крикнул субподрядчик.

– Нет, не пуля, – отмахнулся строительный. – Да года три, почитай… обитаю, – прибавил он.

– Но, наверное, есть и другие строительные?

– Есть, – согласился строительный. – Только они на других стройках… обитают.

Нравилось ему это слово.

Генподрядчик начал приподниматься.

– Баба-Яга? – с трепетом спросил он.

– Так это же из сказки, – удивился строительный.

Члены комиссии ошеломленно переглянулись. Кто бы мог подумать! Однако в чем-то строительный все же проболтался: отгадку следовало искать в реальной жизни.

– Ветер на замороженной стройке, – сказал проектировщик.

– Ветер на замороженной стройке… – мечтательно повторил строительный. – С умными людьми и поговорить приятно.

– Угадал? – Субподрядчик вскочил.

– Нет, – с сожалением сказал строительный. – Но все равно красиво…

Проектировщик поскреб бородку.

– Скучно вам здесь небось? – очень натурально посочувствовал он.

– Да как когда бывает, – пригорюнился строительный. – Иной раз обитаешь-обитаешь – загадку некому загадать.

– Так уж и некому?

– Да приходил тут один намедни… за плиткой.

– И что же? – небрежно спросил хитроумный проектировщик. – Отгадал он?

Вопрос восхитил строительного – проволочные дебри весело встопорщились.

– Не скажу! – ликующе объявил он.

В соседнем помещении что-то громыхнуло. Все, включая строительного, уставились в проем, откуда доносились чьи-то шаги и сердитое бормотанье. Наконец в подвал, отряхиваясь от паутины и ржавчины, ввалился заказчик и одичалыми глазами обвел присутствующих. Встретившись с ласковым взглядом строительного, вздрогнул, сорвал очки и принялся протирать их полой пиджака.

– Ладно, – с ненавистью буркнул глава комиссии. – Давайте вашу загадку.

– Летит – свистит, – с удовольствием повторил строительный. – Что такое?

– Этот… – заказчик пощелкал пальцами. – Воробей?

Субподрядчик хмыкнул:

– Воробьи чирикают, а не свистят.

Заказчик вяло пожал плечами и сел на бадью.

– Это все из-за вас, – сварливо заметил ему генподрядчик. – Комиссия, комиссия… Силком ведь на стройку тащили!

– А не надо было строительство замораживать! – огрызнулся заказчик.

– Так а если нам чертежи выдали только до пятого этажа!

– Простите, – вмешался проектировщик. – А как же мы их выдадим, если до сих пор не знаем, какие конструкции закладывать? Что вы, понимаете, с больной головы на здоровую?..

– Да хватит вам! – забеспокоился субподрядчик. – Нашли время!

Спорщики опомнились.

– Так, значит, говорите, редко заходят? – заулыбавшись, продолжил беседу проектировщик.

– Редко, – подтвердил строительный. – Поймал это я одного ночью на третьем этаже. Батарею он там свинчивал. Ну, свинтил, тащит. А я стою в дверях и говорю: отгадаешь загадку – твоя батарея. Помню, грохоту было…

– Я представляю, – заметил проектировщик. – Ну, а батарею-то он потом забрал?

– Да нет, – развел арматуринами строительный. – Я говорю: забирай батарею-то, а он ее на место привинчивает…

– То есть отгадал он? – подсек проектировщик.

Проволочная башка чуть не сорвалась со штыря. Такого коварства строительный не ожидал. Испепелив проектировщика глазами, он с негодующим бряцаньем повернулся к комиссии спиной и ноги на ту сторону перекинул.

– Хитрый какой… – пробубнил он обиженно.

Легкий ветерок свободы коснулся узников, В одиночку, оказывается, люди выбирались, а их-то четверо.

– Строительный, – отчетливо проговорил генподрядчик.

– Ась? – недружелюбно отозвался тот, не оборачиваясь. Круглые глаза слабо просвечивали сквозь проволочный затылок.

– Отгадка такая, – пояснил генподрядчик. – Летит – свистит. Ответ: строительный.

– Нет, – буркнул тот, не меняя позы. – Свистеть не умею.

– Этого сторожа уволить надо, – сказал вдруг заказчик. – У него на стройке комиссия пропала, а он никаких мер не принимает.

– А правда, как же Петрович-то уберегся? – подскочил субподрядчик. – Что ж он, за три года ни разу в здание не зашел?

– Ничего удивительного, – скривился глава комиссии. – Принимаете на работу кого попало, вот и заводится тут… всякое.

– Если я только отсюда выберусь!.. – рыдающе начал генподрядчик.

Повеяло средневековым ужасом.

– Я сниму людей с гостиницы!.. – надрывно продолжал он. – Я сниму людей с микрорайона!.. Я… я сдам эту стройку за месяц, будь она проклята!..

Слушать его было страшно. Строительный беспокойно заерзал и закрутил своим проволочным ежом – даже его проняло. И тут кто-то тихонько заскулил по-собачьи. Волосы у пленников зашевелились. Они посмотрели вверх и увидели на краю прямоугольной дыры в потолке черную, похожую на таксу дворняжку. Затем до них донеслись неторопливые шаркающие шаги, и рядом с Верным возник сторож Петрович. По-стариковски уперев руки в колени, он осторожно наклонился и заглянул в подвал.

– А, вот вы где… – сказал он. – Колька, ты, что ли, опять хулиганишь? Опять про ласточек про своих? И не стыдно, а?

Строительный со звоном и лязгом соскочил с козел.

– Так нечестно! – обиженно заорал он.

– А так честно? – возразил сторож. – Шкодишь-то ты, а отвечать-то мне. Эгоист ты, Колька. Только о себе и думаешь.

Строительный, не желая больше разговаривать, в два длинных шага очутился у стены. Мгновение – и он уже шел по ней вверх на четвереньках, всей спиной демонстрируя оскорбленное достоинство. На глазах присутствующих он добрался до потолка и заполз в широкую вытяжную трубу. Затем оттуда выскочила его голова на штыре и, сердито буркнув: «Все равно нечестно!», – втянулась обратно.

– Вот непутевый, – вздохнул сторож.

Субподрядчик, бесшумно ступая, приблизился к проему в потолке и запрокинул голову,

– Петрович! – зашептал он, мерцая золотом зубов и опасливо косясь на трубу. – Скинь веревку!

– Так вон же лестница, – сказал сторож.

И члены комиссии, солидные люди, толкаясь, как школьники, отпущенные на перемену, устремились к ступенькам. И на этот раз лестница не оборвалась, не завела в тупик – честно выпустила на первом этаже, родимая.

Давненько не слыхала замороженная стройка такого шума. Сторожа измяли в объятиях. Заказчик растроганно тряс ему одну руку, проектировщик другую, генподрядчик, всхлипывая, облапил сзади, субподрядчик – спереди.

– Петрович!.. – разносилось окрест. – Дорогой ты мой старик!.. Век я тебя помнить буду!.. Вы же спасли нас, понимаете, спасли!.. Я тебе премию выпишу, Петрович!..

Потом заказчик выпустил сторожа и принялся встревоженно хватать всех за рукава и плечи.

– Постойте, постойте!.. – бормотал он. – А что же делать с этим… со строительным? Надо же сообщить!.. Изловить!

Возгласы смолкли.

– Ну да! – сказал сторож, освобождаясь от объятий. – Изловишь его! Он теперь где-нибудь в стене сидит. Обидчивый…

Члены комиссии отодвинулись и долго, странно на него смотрели.

– Так ты, значит… знал про него? – спросил субподрядчик.

– А то как же, – согласился Петрович. – Три года, чай, охраняю.

– Знал и молчал?

– Да что ж я, враг себе, про такое говорить? – удивился сторож. – Вы меня тут же на лечение бы и отправили. Да он и не мешает, Колька-то. Даже польза от него: посторонние на стройку не заходят…

В неловком молчании они подошли к вагонке, возле которой приткнулась серая «Волга».

– Слушай, Петрович, – спросил субподрядчик, – а почему ты его Колькой зовешь?

Старик опешил. Кажется, он над этим никогда не задумывался.

– Надо же как-то называть, – сказал он наконец. – И потом внук у меня – Колька. В точности такой же обормот: из бороды глаза торчат да нос…

– Что-то я никак не соображу, – раздраженно перебил его проектировщик, который с момента избавления не проронил еще ни слова. Почему он нас отпустил? Загадку-то мы не отгадали.

– Так Петрович же отгадку сказал, – напомнил из кабины субподрядчик. – Ласточка.

– Ласточка? – ошарашенно переспросил проектировщик. – Почему ласточка?

– Уважает, – пояснил сторож. – Вон их сколько тут развелось!

Все оглянулись на серый массив стройки. Действительно, под бетонными козырьками там и сям темнели глиняные круглые гнезда.

– Ну это же некорректная загадка! – взревел проектировщик. – Ее можно всю жизнь отгадывать и не отгадать!.. Да он что, издевался над нами?!

Разбушевавшегося проектировщика попытались затолкать в машину, но он отбился.

– Нет уж, позвольте! – Он подскочил к Петровичу. – А вам он ее тоже загадывал?

– А то как же, – ухмыльнулся старик. – Летит – свистит. Я спрашиваю: «Ласточка, что ли?» Он говорит: «Ласточка…»

Проектировщик пришибленно посмотрел на сторожа и молча полез в кабину.

– Но Петрович-то, а? – сказал субподрядчик, выводя «Волгу» на широкую асфальтовую магистраль. – Ох, стари-ик! От кого, от кого, но от него я такого не ожидал…

– Да, непростой старичок, непростой, – деревянно поддакнул с заднего сиденья проектировщик.

– Кто-то собирался снять людей с микрорайона, – напомнил заказчик. И сдать стройку за месяц.

Генподрядчик закряхтел:

– Легко сказать… Что ж вы думаете, это так просто? Микрорайон – это сейчас сплошь объекты номер один… И потом: ну что вы в самом деле! Ну, строительный, ну и что? Это же бесплатный сторож… О-ох!.. – выдохнул он вдруг, наклоняясь вперед и закладывая руку за левый борт пиджака.

– Что? Сердце? – испуганно спросил субподрядчик, поспешно тормозя.

Генподрядчик молчал, упершись головой в ветровое стекло.

– Нет, не сердце, – сдавленно ответил он. – Просто вспомнил: у меня же завтра еще одна комиссия…

– На какой объект?

– Библиотека…

– Ох ты… – сказал субподрядчик, глядя на него с жалостью.

– Тоже замороженная стройка? – поинтересовался проектировщик.

– Семь лет как замороженная. – Субподрядчик сокрушенно качал головой. – Я вот думаю: если здесь за три года такое завелось, то там-то что же, а?

1981