"Бытие наше дырчатое" - читать интересную книгу автора (Лукин Евгений)

Глава 5. Они сошлись

Первым, как и следовало ожидать, опомнился шкипер.

- А ты кто, земляк? - с интересом спросил он.

- Я же тебе только что сказал, - терпеливо напомнил тот и как-то вдруг оказался на ногах.

Димитрий ахнул. Белые штаны Прохора были варварски разорваны в мотне и обильно смочены кровью. От одного предположения, что шальная пуля (выстрелить-то успели!) ударила бедолагу в пах, Уарову чуть не стало дурно.

- Вы… ранены?

Назвавшийся Прохором наклонил голову и с неудовольствием осмотрел повреждение.

- Зашьем, застираем, - успокоил он.

У Димитрия отлегло от сердца. Надо полагать, кровь была чужая, а ткань просто не выдержала рывка в момент особо резкого удара ногой.

- Нет, ну все-таки… - снова начал Андрон.

- Машинка цела? - бесцеремонно перебил его энергичный Прохор.

Андрон моргнул.

- Цела… если, конечно, ты по ней гачами своими не въехал.

- Не въехал. А девальваторы?

Ответил шкипер не сразу. Сначала, хитро прищурясь, еще раз изучил исковерканное лицо собеседника, сообразил, видать, что Прохору ничего не стоило, целый день прячась где-нибудь поблизости, подслушать все их беседы с пассажиром, - и лишь после этого соизволил отомкнуть уста.

- Левые - в порядке, - неспешно, с достоинством сообщил он. - Правый передний - вроде тоже. А задний я перебрал… почти. Отвлекли - сам, чай, видел.

- Значит, платформа на ходу? Вопрос остался без ответа.

- Кто ж ты все-таки будешь, мил человек? - задумчиво произнес Андрон.

Прохор досадливо скривил неповрежденную часть лица. Однако шкипера эта гримаса ни в чем не убедила.

- Думаешь, если ты «херувимов» пятками закидал, - ласково продолжал он, - то мы так тебе сразу и поверим?

- Могу и вас закидать, - предложил Прохор.

- А закидай! - с придурковатой готовностью откликнулся Андрон. - Мы люди привычные: то ракетами нас гвозданут, то к стенке поставят… То есть не к стенке - к вербе… Так что не стесняйся, милок, приступай.

- Хорошо, - процедил Прохор, уяснив, что иначе с мертвой точки не слезешь. - Меня наняли следить, чтобы с вами не случилось ничего плохого. Достаточно?

- Кто нанял?

- «Ёксельбанк».

- Эк ты! - поразился Андрон. - А что это ты так легко заказчика сдаешь?

- Есть на то причины, - уклончиво заверил незваный ангел-хранитель с кровавой дырой на штанах. - Еще вопросы будут?

Члены экипажа переглянулись.

- Нету, - буркнул Андрон.

- Тогда грузимся, - скомандовал Прохор. - Мотать отсюда надо, и как можно быстрее. А то еще и десантура нагрянет. - Приостановился, оглядел с тоской поле недавней битвы. - Уложил четверых мужиков ни за хрен собачий… - расстроенно произнес он. Последняя его фраза, признаться, озадачила Димитрия.

- Лучше, если бы это были женщины?

Прохор, стоявший к Уарову изуродованной половиной лица, свирепо покосился на любопытного червоточиной правого глаза.

- Ненавижу… - проскрежетал он.

В вопросах рукопашного смертоубийства Прохор несомненно был весьма искушен, и это давало повод предполагать, что грузчик из него никудышний. Так оно и оказалось. Даже хилый с виду Димитрий - и тот в смысле ухватистости представлял собой более серьезную тягловую силу.

Собственно, пожитков было немного, прекрасно обошлись бы и без помощника, но, во-первых, совместное перетаскивание тяжестей вообще сплачивает коллектив, во-вторых, обнаружив первую свою слабость, Прохор сразу стал в глазах путешественников как-то привлекательнее.

Ветер во второй половине дня наладился бортовой, и это давало определенную свободу маневра. План был намечен крайне рискованный, однако, по сути, единственно возможный: снова откатиться на дачные территории до развилки и едва ли не на глазах у «Экосистемы» устремиться в аномальную зону по соседней ветке.

Уарова с машинкой шкипер отправил на корму, ставшую теперь носом, сам же направился к стоящему у поручней новому члену экипажа. Из одежды на Прохоре были только белая куртка да набедренная повязка из подручного материала. Штаны с застиранной, но еще не зашитой мотней трепались на вантах.

- А «Ёксельбанку»-то какая прибыль, что мы целы будем?

- Зачем тебе?

- Так, любопытно…

Правая половина лица Прохора ничего не выражала, поэтому Андрон счел разумным сменить позицию и зайти слева.

- Кранты «Ёксельбанку», - помолчав, жестко молвил бесштанный телохранитель. - Вот-вот лопнет.

- И что? - не понял Андрон. - Не он первый… Прохор с сожалением покосился на него здоровым глазом.

- Устарелые у тебя понятия о бизнесе, - упрекнул он. - А имидж? А честь фирмы? Представь: люди доверили тебе свои деньги, а ты их, получается, растратил. Как после этого вкладчикам в глаза смотреть?

- Да, - признал Андрон. - Неловко…

- А тут как раз газета со статьей вышла. Что этот твой Уаров нашел способ отправиться в прошлое…

- Он нашел! - фыркнул Андрон.

- …и намерен уничтожить все человечество в зародыше, - невозмутимо закончил Прохор. - На корню.

- И что?

- И все… И никаких проблем. Нет человечества - нет «Ёксельбанка». А значит, и банкротства не будет.

- Застрелиться не проще? - с интересом спросил Андрон.

- А толку? Все равно совестно. Банк-то лопнул.

- Можно заранее…

- Какая разница? Хоть раньше застрелись, хоть позже, денег-то у вкладчиков от этого не появится! А так какой с тебя спрос? Раз человечества не было, то и банка не было.

- Да-а… - чуть ли не с уважением молвил шкипер, потирая двухдневную железную щетину на широком подбородке. - А тебе в этом во всем что за выгода?

- Заказ, - чуть ли не позевывая, напомнил Прохор.

Искусства, как известно, делятся на боевые и небоевые. К боевым относятся различные виды восточных единоборств, к небоевым - все прочее: литература, театр, ну и тому подобное. Бесполезность небоевых искусств очевидна. Попробуйте прочесть наехавшим на вас в темном переулке отморозкам что-нибудь из Иннокентия Анненского - и вы сами это поймете.

Иное дело боевые искусства. К ним, кстати, в последнее время причисляют пулевую стрельбу и гранатометание, поскольку и то, и другое, согласитесь, тоже представляет собой разновидность диалога. Обмен мнениями, если хотите, причем зачастую на интернациональном уровне. Не зря же международный язык ударов по печени в последнее время решительно вытесняет эсперанто.

На Востоке принято считать, что невозможно по-настоящему зверски убить противника, не достигнув предварительно вершин духовности. Походить на солдафона по нашим временам вообще романтично, а уж на японского солдафона - тем паче. И когда славянин принимается изучать какое-либо экзотическое душегубство, не минуемо срабатывает обратная связь: скажем, стоит освоить проламывание переносицы согнутым пальцем, как на тебя нисходит просветление.

Меняется отношение к миру, да и к самому себе. Если для европейца жизнь - это подарок, то для самурая - это долг, который надлежит вернуть по первому требованию, неизвестно, правда, кому. С юного возраста самурай ищет своего таинственного кредитора и, не найдя, как правило, расплачивается с кем попало. Обычно со старшим по званию. «Устав Вооруженных Сил» читали? Так вот у японцев это называется бусидо.

Словом, безразличие Прохора к себе как к части рода людского нисколько не удивило Андрона. За свою долгую жизнь встречался он и с такими. Но тему все же решил сменить.

- Что ж ты в белой робе по лесу шастаешь? Мог бы и что понеприметнее напялить…

- Понеприметнее - всякий дурак сможет, - с надменной ноткой откликнулся Прохор. Тут же, впрочем, сбавил тон, оглянулся на ванты, где сохла нижняя часть его амуниции. Опять мелькнула жуткая правая сторона лица. - Дурака свалял, - смущенно признался он. - Надо было что-нибудь на выброс, а я, видишь, новехонькие загубил… А с другой стороны, не голым же бегать…

Отношения явно налаживались. Каждый почуял в собеседнике родственную душу: профессионала, мастера своего дела - и теперь исподволь проникался к нему уважением.

- Охотой не увлекаешься? - как бы невзначай поинтересовался Андрон.

- Охотой?

- Ну, там… на крупного зверя… На медведя, скажем.

- Нет.

- А кто ж тебе так физию свез?

Андрон предчувствовал, что вопрос прозвучит несколько неделикатно, однако никак не предполагал, что до такой степени. Прохор дернулся и, по всему видать, с превеликим трудом заставил себя проглотить оскорбление.

- Несчастный случай, - соврал он через силу.

- Ага… - озадаченно молвил Андрон.

Зашедший в тупик разговор был удачно прерван призывным криком Димитрия Уарова.

- Неужто навел? - оживился шкипер, оборачиваясь.

Но нет, похоже, новость с настройкой машинки связана не была.

Вскочивший на ноги Димитрий, взволнованно указывал на что-то замеченное им за бортом. Андрон с Прохором, переглянувшись, поспешили на зов.

Несомненно, парусник уже вплотную приблизился к землям садового товарищества «Экосистема». В неглубокой ложбинке лежал навзничь изувеченный труп мародера с грушей-скороспелкой во рту. Путешественники молча проводили его глазами: Андрон - скорбно, Димитрий - испуганно. Прохор остался невозмутим, лишь пренебрежительно дернул левой щекой, как бы давая понять, что, будь он на месте дачников и застань мерзавца на месте преступления, применил бы совсем другие приемы.

Специалисты вообще ревнивы к чужим успехам.

К пяти часам достигли развилки. Безлюдные окрестности выглядели настолько идиллически, что мысль о засаде возникала сама собой. Андрону несколько раз чудилось, будто из-за наглухо оплетенного декоративным виноградом штакетника за ними наблюдают. Возможно, так оно и было. Наблюдали, держа наготове нелицензионные грабли и складывая особым образом смертоносные витки поливного шланга. Нападения однако не последовало. Скорее всего, дачники вовремя уразумели, что платформа вторглась на их территорию исключительно с тем, чтобы как можно скорее ее покинуть, - и, смирив инстинкты, решили не делать резких, а тем паче гибельных движений.

Не без труда переведя ржавые стрелки, перебрались на соседнюю ветку. Пролегала она стороной от водных угодий, поэтому Андрон, подрабатывавший, в основном, доставкой рыбаков к местам обильного клева, пользовался ею редко. Тем не менее рельсы и шпалы были и здесь вполне исправны. Мало того, чем дальше, тем исправнее они становились - то ли и впрямь попечением нечистой силы, то ли правы были эзотерики, утверждавшие, будто в глубине аномальных зон память металла заметно улучшается вплоть до полного излечения склероза, ведущего в обычных условиях к ржавению и деформации.

День клонился к вечеру, в рощах уже залегла ночь. На борту всяк занимался своим делом: Андрон разбирался со снастями, Димитрий крутил что было велено, Прохор чинил просохшие штаны, причем чувствовалось, что делает он это не впервые. Игла сновала бойко, сноровисто. Так и поблескивала, так и поблескивала…

- Черт… - тоскливо произнес Димитрий, отрываясь от линзочки своей дальнобойной машинки. - Она или не она?

Игла застыла, не завершив стежка. Прохор отложил рукоделие и медленно повернулся к Уарову.

- Ты что, бабу в прошлом ищешь? - Вопрос прозвучал то ли укоризненно, то ли угрожающе.

- Нуда…

- Зачем? Уаров замялся.

- Пристрелить, - ответил за него Андрон. Иногда он бывал удивительно циничен.

- Это правда?

- Ну почему обязательно пристрелить? - жалобно вскричал Димитрий. - Усыпить, перебросить в другое время…

Прохор недоверчиво посмотрел на него, понял, что собеседник не шутит, и, презрительно фыркнув, принялся шить дальше.

- Как? - мрачнея, спросил Андрон Уарова.

- Что «как»?

- Как перебросить?

- Ну… с помощью вашей машинки, разумеется…

- Ты ж мне ее одноразовую заказывал! Уаров со страхом посмотрел на умельца.

- Баламут… - безнадежно определил тот. - Ладно. Вы двое тогда поморячьте, а я посмотрю, что там в ней еще можно сделать.

Сходил принес газетку, чтобы было на чем раскладывать запчасти, и отодвинул Димитрия от агрегата. Тот потоптался немного за плечом мастера, а потом платформа пошла в поворот - и пассажир с телохранителем, бросив все, занялись парусом.

- Так почему не пристрелить? - сердито поинтересовался Прохор сразу по завершении маневра. - Оно и надежнее. У меня тут, кстати, недалеко ствол прихоронен.

- Женщина… - с укоризной напомнил Уаров. - Да и негуманно…

- А они с нами гуманно поступают?! - просипел Прохор и стал даже страшнее, чем был.

Димитрий отшатнулся.

Надо полагать, у Прохора от бешенства перемкнуло голосовые связки. Пару раз он беззвучно открывал и закрывал рот, потом молча повернулся и пошел дошивать.

- А я вот читал у одного четвертолога, - как ни в чем не бывало подал голос Андрон, сосредоточенно разгребая узловатым пальцем разложенные на газетке детали, - будто Бог женщину вовсе не из ребра сотворил. Это только из приличия говорят, что из ребра, мол. Ребра-то у нас все на месте, хоть справа, хоть слева. Не веришь - пересчитай… В мужском организме есть только один-единственный орган без кости…

- Язык? - машинально спросил еще не отошедший от испуга Димитрий.

- Нет. Язык - это орган внутренний, он во рту живет.

- А что же тогда? Ухо?

- В ухе - хрящ. И потом уши-то и у баб есть.

- Гос-споди Боже мой!..

- Вот именно, - подтвердил Андрон. - И сразу все становится ясно. Думаешь, почему он так себя ведет, орган-то? А мы почему так себя ведем? Тоска по утраченной косточке, понял? Причем каждый свою ищет…

- Ну, мне эта тоска не грозит, - перекусывая нитку, невнятно заверил Прохор.

Беседу продолжили за ужином.

- Давай колись, раз начал, - добродушно предложил Андрон Димитрию. - Как ты это конкретно думаешь провернуть?

За бортом стелились длинные тени, плыли травянистые бугорки, перелетали какие-то пернатые пепельных оттенков, иногда попадалась поросшая высоким камышом, не пересохшая еще баклужина с корягой и диким утенком.

- Вы, конечно, слышали, что человечество когда-то прошло через бутылочное горлышко… - поколебавшись, начал Димитрий.

- Слышали, - сказал Андрон. - Дальше.

- А я не слышал, - сказал Прохор. - Что за горлышко?

- Образное выражение… Понимаете, было время, когда на земле обитало всего несколько человек… Правда-правда! Генетики установили, что все мы произошли от трех мужчин и одной женщины…

- От Евы, что ли?

- Ученые ее так и окрестили, - подтвердил Уаров. - Настоящее имя, разумеется, неизвестно… А ведь, если вдуматься, очень точный термин! - горестно перебил он сам себя. - Бутылочное горлышко. То есть человечество, по сути, джинн, вырвавшийся из бутылки. И зря… Рано или поздно оно само себя погубит. Отравит, взорвет…

- Ни хрена! - возразил Андрон. - Думаешь, почему до сих пор ядерной зимы нет? Да потому что навара с нее никакого! Невыгодна она, гибель человечества, можешь ты это понять?

- Тем более, - твердо сказал Димитрий. - Видите ли, я много думал… нет, не откуда в мире зло - с этим пусть богословы разбираются. Я думал, как это исправить… Принято считать, что во всем всегда виноват кто-нибудь один…

- Или одна, - не преминул уточнить Прохор, давно уже высматривая что-то в вечереющей лесостепи.

- Или одна… - не стал спорить Уаров. - Сталин, Чубайс, Портнягин… А потом, когда вник чуть поглубже, оказалось, что свято место и вправду пусто не бывает. Все ниши заполнены. Скажем, устранишь какую-нибудь историческую личность… Мысленно, конечно, мысленно, - поспешил уточнить он, обращаясь в основном к Прохору. - Глядишь, а на трон уже очередь в затылок выстроилась. Начнешь убирать по одному человечку, - с несчастным видом продолжал Димитрий, - уберешь всех до единого… Вот я и подумал: а что если одним и ограничиться? То есть не одним - одной… Если мы действительно все от нее произошли…

- Стоп! - неожиданно встрепенулся Прохор и, прервав трапезу, поднялся на ноги. - Я сейчас…

И канул за борт.

Андрон с Димитрием обеспокоенно привстали. Хотя беспокоиться было особо не о чем: ветер ослабел настолько, что догнать парусник пешком труда не составляло. Человек за бортом уверенным шагом направлялся к одинокому корявому дереву - полуживому, почти без листвы. Анчар этакий.

Алый шар коснулся горизонта, белая дзюдогама вновь казалась розовой. Кажется, Прохор что-то доставал из дупла.

- Я смотрю, он тут не первый раз шлындрает, - раздумчиво заметил Андрон, присаживаясь. - Тертый…

Вскоре Прохор вновь перемахнул борт - и уже не с пустыми руками. В левой у него теперь был средних размеров сверток.

- Вот, - удовлетворенно сказал Прохор, выпутывая из промасленных тряпок тупорылый пистолетище. Полюбовавшись, повернулся к Димитрию. - Обращаться умеешь или показать?