"Лишний доллар не помешает" - читать интересную книгу автора (Питерс Джефф)

ДЕЛОВАЯ ДИСКУССИЯ

Полковник Мортимер не знал, что при жизни стал персонажем героического эпоса. Он даже не догадывался о существовании старика Кеннеди, иначе непременно обратился бы к нему, чтобы навести справки о любознательном постояльце соседнего отеля.

По счастью, в салуне хранилась подшивка местной газеты за последний год. Изучая её, полковник, как всегда, начал с конца. «Новое ограбление банка». «Кровавая драма на шахте», «Новости музыки», «Миссионер с топором в голове прожил ещё сорок семь минут!», «Смертельная встреча», «Прощальная гастроль мадемуазель Д'Амбруаз», «Землекопы покидают стройку», «Ограбление банка», «Возмездие свершилось».

Перелистав толстую кипу газет, полковник обнаружил несколько заинтересовавших его сообщений. Преступный мир округа Форт Блисс, оказывается, трепетал при одном только упоминании о новом шерифе. Его решительность и принципиальность, искусство следопыта и невероятно меткая стрельба наводили ужас на злодеев всех видов и мастей.

Полковник не удержался от усмешки, пробежав глазами пространное описание «смертельной встречи» шерифа Уоткинса и Оклахомского Кровососа. Полковник Мортимер, лично наблюдавший встречу, заметил в описании ряд досадных неточностей, и у него возникло горячее желание разыскать невнимательного автора. На самом деле, когда шериф приблизился к Оклахомскому Кровососу на расстояние ружейного выстрела, тот уже перестал подавать признаки жизни, а полковник, сидя на его сундуке с награбленным золотом, спокойно перезаряжал револьвер.

Уоткинс, впрочем, прекрасный шериф. Его дело – наводить порядок, и он со своим делом справляется. А чьими руками он это делает, не касается всяких там писателей. Были в подшивке и другие сообщения о гибели бандитов и беглых каторжников, однако полковник не имел к этому никакого отношения, а об истинных исполнителях газета умалчивала. Только добравшись до выпуска недельной давности, он был сполна вознаграждён за своё терпение.

«Последний из братьев Джунти убит наёмным киллером», гласил заголовок «Эль Пасо Трибьюн». Похоже, братья пользовались особой популярностью, если о них пишут на первой странице, отметил полковник.

На фотографии красовался шериф Уоткинс, гордо поставивший ногу на грудь убитого. За его спиной виднелась фигура в пончо, и этот персонаж явно не стремился к славе. Неизвестный низко надвинул шляпу и попытался отвернуться, но мгновение уже было навеки остановлено кристаллами азотнокислого серебра на фотопластинке.

«Семейство Джунти, наводившее леденящий ужас на мирных фермеров, в полном составе погрузилось на лодку Харона и отправилось в круиз по Стиксу из порта Эль Пасо в порт Небытие, – сообщал репортёр. – Не будет больше пропадать скот, не будут пылать амбары и кошары, не будут греметь роковые выстрелы над мирными просторами наших пастбищ.

Рей Джунти совсем обезумел после того, как беспощадная рука шерифа Уоткинса настигла двух его братьев, и, скрываясь от справедливого возмездия, пытался найти убежище вдали от людей. Как ядовитые гады в жару заползают под нависший камень, так и Рей Джунти прятался от ослепительного света законности и порядка в мрачной тени каньонов пустыни.

По дороге он пристрелил двух случайных незнакомцев, имевших несчастье оказаться в одном с ним салуне. Рей не подпускал к себе никого на расстояние выстрела, а если подпускал, то стрелял первым. Список невинных жертв в Сан-Хуане пополнил Рудольф Грабер, присланный к нам агентством Пинкертона и попытавшийся подобраться к обезумевшему злодею под видом старухи-мексиканки. Но нашего Рея не так-то легко провести, и отважного агента прошили шесть пуль…»

Полковнику показалось странным, что ради какого-то психопата наняли дорогостоящего агента из самого Чикаго. Возможно, Рей Джунти насолил кому-то из вкладчиков банка Моргана. А может быть, агент был здесь по каким-то своим делам и попался под горячую руку. Бедный Руди Грабер. Что делать, издержки профессии…

Полковник Мортимер никогда не питал симпатий ни к полицейским, ни к частным детективам.

Полицейские – слуги политиканов, молчаливые покровители дорогих притонов, цепные псы начальства. Вынужденный часто общаться с ними, полковник достаточно подробно знал, кого, как и зачем выбирают в шерифы.

Он знал, что многие прокуроры, юристы, полицейские выдвигаются и назначаются как раз теми ребятами, которых и надо бы обезвреживать руками прокуроров, юристов и полицейских.

Он знал судей, которые не могли писать без ошибок и в жизни своей не видели учебника римского права.

И ещё он знал, что никогда и нигде не был отправлен на виселицу преступник, имевший хотя бы одного знакомца среди политиков и миллионеров. Вешают только нищих и беззащитных.

Цивилизованное общество ужаснётся, если вору отрубить руку. Ужаснётся, но негласно оправдает эту жестокую меру. Но попробуйте отрубить хотя бы мизинец скупщику краденого! В таком случае вам пришлось бы оттяпать пальцы у доброй половины цивилизованного общества.

Земли, приобретённые за бесценок, – украдены. Хлопок, выращенный рабами, – украден. Все это понимают, но все слишком глубоко в этом увязли, остаётся только хранить приличное молчание. А борьба благородного шерифа против отъявленного негодяя – это всего лишь сюжет для газетчиков, которым платят ворованными деньгами за каждую строчку.

Полковник продолжил чтение. «И вот – всё кончено. Добровольный помощник шерифа Уоткинса помог привезти труп Рея Джунти к порогу полицейского участка, чтобы все могли убедиться – лодка Харона дала третий гудок и отчалила от Эль Пасо…»

Вот он, добровольный помощник. Ирландец в пончо, вспомнил полковник слова шерифа из Тукамкари. Вот он – ирландец в пончо… Его поездка в Уайт Рокс была, очевидно, вполне успешной, и теперь он намерен заработать более солидное вознаграждение, сдав властям Индио, «живого или мёртвого». Появление конкурента – плохая новость. Но полковник не огорчился: было бы хуже, если бы конкурент остался незамеченным. Да, теперь придётся действовать с оглядкой, не подставлять спину – от коллег по этому промыслу можно всего ожидать. Зато, с другой стороны, появление ирландца, а может, и других охотников за деньгами, было хорошим знаком и говорило о том, что Индио кружит где-то поблизости.

Полковник Дуглас Мортимер знал, в чём смысл жизни. Смерть – это хаос, а жизнь стремится к порядку. Можно назвать это гармонией или ещё как угодно, но полковнику больше нравилось слово «порядок».

И когда он видел нарушение этого порядка, он не возмущался. Наоборот, он тихо радовался тому, что для него, наконец, нашлась работа. Каждому приятно понимать, что он нужен людям. Особенно приятно знать, что ты незаменим. Полковник Мортимер считал себя единственным там, где для выполнения работы требовалось применить оружие. Восстанавливать порядок было смыслом его жизни.

Например, когда свежеиспечённый выпускник Вест Пойнта[13] лейтенант Мортимер узнал результаты президентских выборов 1860 года (за ходом которых он, кстати, не следил, поскольку никогда не имел политических взглядов, а к демократам и республиканцам относился с одинаковым презрением), его возмутило именно нарушение порядка. За Линкольна проголосовало два миллиона граждан, за его противника, Стивена Дугласа [14] – три миллиона. Но система выборщиков позволила признать победителем Линкольна. Будучи военным инженером, Мортимер посчитал это надругательством над математикой и с готовностью присоединился к своим друзьям и родственникам, когда они решили, что Южная Каролина, не признавая победы республиканцев, выходит из состава США.

Надо сказать, что тогда любой штат имел право на выход из федерации. И то, что Линкольн объявил южан мятежниками, тоже было грубым нарушением порядка. По крайней мере, так расценил это Дуглас Мортимер. Он уволился из армии, вступил рядовым солдатом в каролинскую милицию[15] и отправился в полевой лагерь, оставив дома молодую жену на пятом месяце беременности.

Рота «Бешеные Крабы», избравшая его своим командиром, состояла из юных аристократических отпрысков, и поддерживать в ней военный порядок было непросто. Дуглас Мортимер смог этого добиться, ни с кем не поссорившись.

Все другие роты совершали конные прогулки, хвастались арабскими саблями и французскими карабинами, а после во время многочасовой попойки в салуне обсуждали маршрут, по которому после победы они будут возить Линкольна в железной клетке. В это время «Бешеные Крабы» Мортимера, забравшись в чащобу, приучали своих лошадей к грохоту выстрелов и сжигали порох ящиками, тренируясь в стрельбе и заряжании «кольтов» и «ремингтонов»[16].

Аристократы не возмущались и не покидали роту, потому что Мортимер превратил тяжёлую муштру в своеобразный вид спорта. Подготовка к войне стала для его подчинённых не работой, а продолжением привычных забав – конного поло, стрельбы и охоты, и они охотно принимали главное правило новой игры – дисциплину. Поэтому, когда роту Мортимера отправили в первый бой, он был спокоен и знал – всё будет в порядке.

С тех пор прошло много лет. Прошла целая жизнь… Но Дуглас Мортимер оставался верен своим привычкам. Порядок – прежде всего. И полковник продолжал наблюдать за обстановкой, а вечерами готовил своё оружие.

Каждый вечер он разбирал, смазывал, вытирал насухо и снова собирал свой винчестер. После этого доставал из сумки два револьвера: кольт сорок пятого[17] калибра с удлинённым, двадцатисантиметровым стволом, и карманный «Веблей» [18] такого же калибра, но со стволом втрое короче. Выталкивал патроны из барабанов и внимательно их разглядывал. Держа в каждой руке по разряженному револьверу, полковник взводил курки и нажимал на спуск. Сто раз подряд. Внимательно прислушиваясь к щелчкам и ударам. Это упражнение для пальцев служило ещё и проверкой пружин оружия.

Завершалась эта процедура аккуратным заряжанием револьверов.

В этот вечер, как только полковник утопил последний патрон в барабане кольта, в его комнату вошёл старый китаец, выполнявший в номерах роль горничной, прачки и посыльного. Обычно китаец скользил бесплотной тенью, незаметно меняя постель и на ходу протирая от пыли мебель, при этом с пугающей гибкостью выворачивая шею, чтобы взгляд его случайно не оказался направленным в сторону ужасных предметов, которые лежали на столе, поблёскивая стволами.

Но в этот раз китаец занялся необычным делом. Он извлёк из шкафа вещи полковника и аккуратно уложил их в дорожную сумку. Сумка с деликатным щелчком захлопнулась, китаец подхватил её и, неслышно ступая, понёс к выходу из номера.

Полковник проводил свою сумку заинтересованным взглядом. Возможно, молчаливый китаец предлагает ему перебраться в другой номер? Но тогда почему его шаги уже раздаются на лестнице, причём всё быстрее и быстрее? Полковник Мортимер вложил кольт в кобуру на поясе и поспешил за своей сумкой.

Он догнал китайца уже на крыльце салуна.

– Куда ты несёшь мои вещи?

Китаец пожал плечами и ничего не ответил. За него ответил повелительный голос из темноты:

– Отнеси вещи на станцию. Джентльмен уезжает.

Два фонаря у салуна тускло освещали полукруг перед крыльцом, и в этот полукруг вышел из темноты высокий ирландец в пончо.

– Джентльмен оплатил все счета и уезжает, – повторил он, кивком показывая китайцу направление, в котором следовало унести сумку.

– Отнеси вещи обратно в номер, я остаюсь, – мягко сказал полковник, похлопав китайца по плечу.

– На станцию, – приказал ирландец.

– В номер, пожалуйста, – повторил полковник.

Не выдержав напряжения, китаец воскликнул что-то на своём родном языке и воздел руки к луне. Сумка мягко упала на землю, а китаец бесшумно исчез за дверью салуна. Полковник и ирландец в пончо остались на площади одни.

По крайней мере, так это выглядело со стороны. Но оба прекрасно понимали, что сейчас на них смотрит из тёмных окон не одна пара глаз.

– Хорошо. Я сам отнесу ваш багаж. В таком возрасте опасно таскать тяжести – произнёс ирландец.

– Мой мальчик, ты кое-что забыл, – ответил полковник Мортимер. – Человек, идущий по ночной улице с чужими вещами в руках, скорее всего, окажется за решёткой. Если хозяин этих вещей не подстрелит его по дороге.

– Вы что, хотите сказать, что я вор? – с надеждой в голосе спросил ирландец.

Вместо ответа полковник наклонился, чтобы подобрать сумку с земли. Ирландец попытался его опередить. Они столкнулись, и с головы полковника слетела шляпа.

– Мой мальчик, тебе не помешают уроки танцев, – сочувственно сказал полковник Мортимер. – В обществе нельзя быть таким неуклюжим.

– Это я-то неуклюжий?

С этими словами ирландец откинул пончо, рявкнул выстрел, и шляпа полковника подпрыгнула и отлетела на десяток шагов в направлении станции.

Нахмурясь, полковник пошёл за шляпой. Но стоило ему приблизиться к ней и наклониться, как рявкнул новый выстрел, и шляпа отлетела на несколько метров. «Это становится забавным, – подумал полковник. – Ну-ка, посмотрим, на что способен этот юноша». Не оглядываясь, полковник подошёл к своей шляпе, лежавшей на земле донышком вниз. Он не стал наклоняться, ожидая выстрела, и кольт ирландца оправдал его ожидания. Шляпа подскочила, перевернулась в воздухе несколько раз, встала на поля и прокатилась вперёд.

Неторопливо догнав шляпу, полковник оглянулся, прикидывая дистанцию. Сорок пять шагов. Силуэт ирландца отчётливо виднелся на фоне освещённого крыльца салуна. Полковник увидел, как ирландец поднимает кольт. Если первые выстрелы он делал от бедра, то теперь тщательно целился с вытянутой руки. И попал – несчастная шляпа метнулась вперёд, словно её сдуло ветром. Полковник отправился следом, считая шаги. Все. Пятьдесят. «Если его кольт заряжён обычными патронами, – сказал своей шляпе полковник, – то твои мучения кончились».

Со стороны салуна грохнул выстрел, но пуля ударилась в землю, не долетев до цели, и с жалобным воем отскочила в сторону. Полковник поднял шляпу, отряхнул с неё песок и аккуратно, сведя рваные края, загладил дырки в полях и тулье.

– Теперь наша очередь, – сказал полковник, надев шляпу.

Он достал из-за пояса длинноствольный револьвер, обхватив рукоятку двумя руками, и навёл оружие на ирландца. Тот стоял, опустив руки и широко расставив ноги. Его хорошо было видно в свете фонарей, и полковник отметил, что противник смотрит прямо на него, не мигая. Пауза затянулась: полковнику пришлось решать сложную баллистическую[19] задачу: ирландец стоял как раз перед окном, за которым сейчас столпилась вся проснувшаяся прислуга салуна. И если пуля пройдёт мимо, она достанется другим.

Мортимер опустился на колено и навёл мушку на голову противника. «Его рост, – рассчитывал полковник, – примерно, шесть футов. Плюс каблуки. Исходная точка выстрела находится на высоте два фута. Теперь пуля отправится по восходящей траектории, и этого угла должно хватить, чтобы не побить стекла в салуне».

Он держал револьвер двумя руками. Правая нежно охватывала рукоятку, а левая принимала на себя всю тяжесть длинноствольного кольта. «Только не шевелись», мысленно попросил он противника – и выстрелил.

С головы ирландца слетела шляпа. Кружась она подлетела вверх, и тут полковник выстрелил ещё раз. Шляпа взвилась выше фонарей и исчезла в темноте. Стоило ей снова появится в лучах призрачного света, как третий выстрел полковника подбросил её ещё выше, и через несколько томительных секунд все услышали, как шляпа упала где-то на дощатой веранде.