"Мертвая хватка" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)

Киллер

Вечер не опустился, а упал на сельву тяжелым черным покрывалом. Марио стал молчаливым и угрюмым. Я тоже не хотел говорить, лишь прислушивался к своему внутреннему состоянию. А оно было не из лучших. Что-то томило душу, вызывая неистовое желание бежать отсюда куда глаза глядят. Но что решено, да сбудется. Всю мою сознательную жизнь судьба вела меня по таким извилистым тропинкам, что я уже совершенно запутался, в каком направлении иду. Иногда мне казалось, что я внутри какой-то адской спирали, только имитирующей процесс движения, а на самом деле меня несет по окружности, как привязанного на тонкой растягивающейся резинке жука: только взлетел, кружась, повыше, на другой уровень, как тут же упругий жгут тянет обратно к центру в виде гвоздя, забитого по шляпку в сундук с несчастьями.

Нас привели на площадь, когда там уже пылали костры, окружившие клетку с распахнутой дверцей. Вокруг толпились только мужчины племени – все статные, сильные и раскрашенные под зебру. В полном молчании они ждали чего-то, пока мне неизвестного.

Наконец у ворот гулко ударили барабаны, толпа оживилась, и вскоре в огненный круг вступили двое; в одном из них я узнал встретившего нас гиганта. Видимо, он занимал в племени высокое положение, так как в отличие от других, полуголых, на нем красовался головной убор из перьев, свисающий почти до пят, а на широкие плечи была накинута шкура ягуара.

Но про то ладно – в кино я и не такое видывал; да и в своих скитаниях тоже. А вот их ноша меня, что называется, шокировала – на плечах индейцы держали жердь, к которой был подвешен связанный ягуар! Странно, но он даже не брыкался, только смотрел на людей с таким злобным видом, что у меня мороз по коже пошел.

Гигант с напарником подошли к клетке и, быстро разрезав путы, запихнули зверя внутрь и заблокировали дверцу толстым брусом. Покачиваясь, словно пьяный, хищник какое-то время прохаживался под одобрительный гул индейцев, а потом будто проснулся: завизжав как резаный, он начал кидаться на прутья своего узилища, с остервенением кусая неподатливую древесину, да так, что только щепки полетели.

Это был матерый самец. Его шкура в свете костров отливала золотом, а устрашающие клыки в длину были как мои пальцы. Он совершенно обезумел от впервые испытываемого унижения. Ягуар был страшен, как сам дьявол во плоти.

Тем временем гулко ухнули большие барабаны, и двое других индейцев, гораздо старше, чем гигант и его помощник, буквально втащили в круг упирающегося юношу. Он был гол и, похоже, принадлежал к белой расе. Я пока не видел его лица – он находился ко мне спиной, – но мысленно ему посочувствовал: любезные друзья Марио, судя по всему, готовили какое-то ужасное представление. Державшие его старики, видимо, были колдунами. Их раскраска и наряд нормального цивилизованного человека могли повергнуть в шок. Так по христианским представлениям выглядят демоны преисподней. Лица колдунов скрывали злобно оскалившиеся маски, а на поясах висели многочисленные бубенчики и кости каких-то животных. Я даже заподозрил, что их варварские бусы изготовлены из человеческих зубов.

Несчастному силком влили в рот какой-то напиток, а когда он немного притих, раскрасили его тело таким образом, что он стал напоминать пародию на ягуара. Пока проходили все эти процедуры, я пытался вспомнить, кого мне напоминает пленник индейцев. И только когда он стал ко мне вполоборота, я с трудом сдержал крик изумления и ужаса, уже готовый сорваться с моих губ: это был племянник профессора Франц!

– Ни звука! – больно сжав мне локоть, прошипел Марио.

– Какого черта?! Здесь что, все сумасшедшие?

– По-моему, в нашем договоре ты Франца не упоминал.

– Да, но…

– Не беспокойся. Я слово сдержу. Даже в отношении этого молодого подонка – Франц останется в живых.

Что-то загадочное прозвучало в последней фразе Марио. Я с подозрением взглянул на него, и горбун ответил мне кривой ухмылкой. Не доведись мне пройти школу Юнь Чуня, я этого человека просто боялся бы.

Интересно, какая нечистая сила приволокла Франца за тридевять земель? И когда? Неужто Валдес так быстро обернулся?

С невольным душевным трепетом я наблюдал за Францем. Он вел себя словно тронувшийся умом. Теперь его уже не держали, и немец, потерянно улыбаясь, наблюдал за продолжающим бушевать ягуаром.

Колдуны запели. Они стали друг против друга таким образом, чтобы между ними все время находилась клетка с ягуаром. И начали медленно танцевать.

Барабаны гремели словно взбесившиеся. Начавшие угасать костры неожиданно ярко вспыхнули, будто в них подсыпали порошок магния. Скачущие в круге колдуны напоминали мне персонажей из фильма ужасов. Вся эта фантасмагорическая картина начала действовать на нервы. Чтобы успокоиться, я ненадолго отключил сознание и погрузился в медитацию. Постепенно происходящее на площади как бы отдалилось, потеряло остроту. Я посмотрел на Марио. Он наблюдал за колдунами, вытянув шею и выпучив лихорадочно блестящие глаза. Видимо, это зрелище было для него как порция марихуаны для наркомана.

Пение колдунов потеряло свою мелодичность и стройность, и теперь они вопили на разные голоса точно чайки перед бурей, только почти без пауз. До этого безмолвная и неподвижная масса индейцев заволновалась, пришла в движение, и приглушенный пылью топот босых ног вплелся в канву барабанного боя, волнами катившегося на испуганно притихшую сельву.

Наблюдая за колдунами, я как-то выпустил из виду двух центральных персонажей действа – Франца и ягуара. А когда перевел на них взгляд, то даже открыл рот от изумления. Свирепый разозленный хищник, еще совсем недавно готовый сокрушить прутья клетки, теперь ходил кругами и мурлыкал, как большой домашний кот, а Франц, до этого неуклюже переминавшийся с ноги на ногу, вдруг хищно пригнулся и какой-то очень звериной поступью легко и грациозно подбежал к дверце клетки и вынул из пазов запирающий брус.

Я остолбенел. Мне уже пришлось сражаться с ягуаром, но я вовсе не хотел повторить свой подвиг. Тем более схватиться с таким великолепным, полным сил экземпляром местной фауны. Я вовсе не заблуждался и насчет возможностей индейцев: прежде чем его убьют, разъяренный зверь многим оставит кровавую память, даже таким искусным охотникам, как гигант в наряде из перьев.

Дверца клетки отворилась… Я хотел закричать, чтобы предупредить собравшихся об опасности… и тут же закрыл рот. На моих глазах произошло чудо: Франц, опустившись на четвереньки, вдруг зашипел, как рассерженная кошка, а ягуар – невероятно! с ума сойти! – отбежал в угол и перепугано (перепугано!) замяукал, при этом поднявшись на задних лапах и дрожа всем телом, будто человек, потерявший от страха голову.

Дальнейшее было и вовсе на грани бредового видения. Колдуны наконец закончили свой южноамериканский канкан и удалились в темноту, а похожие из-за раскраски на скелетов мужчины, образовав проход в направлении ворот и взяв в руки палки, стали размахивать ими и орать… уж не знаю что; по мне, так бессмыслицу. Франц, все так же на четвереньках, выскочил из клетки и побежал среди беснующихся индейцев, словно хорошо выбритый павиан. При этом он хищно щерил зубы и рычал будто зверь. Вскоре он пропал в ночи. После этого вопли прекратились, клетку закрыли, а покорного и ласкового, как маленький ребенок, ягуара напоили и покормили какой-то похлебкой.

Затем пришел и мой черед…

Меня ввели в круг. Опять появились колдуны, а вместе с ними и гигант индеец. Видимо, он был вождем племени. В костры подложили дров, и они выбросили в воздух мириады искр.

– Держись… – шепнул мне Марио и ободряюще похлопал по плечу. – Это ненадолго…

Потрясенный увиденным, я лишь косил глазом на сытого ягуара, вылизывающего языком свою золотую, в темных пятнышках мантию. Я не боялся, но мне вовсе не хотелось бегать на четвереньках по сельве, как несчастный Франц. Внутренне я приготовился к самому худшему, и слава богу, что никто из индейцев не знал, кого они будут посвящать в свое дурацкое Братство: под моей человеческой оболочкой сейчас просыпалось кровожадное чудовище, перед которым запертый в клетке ягуар показался бы слепым котенком. Я чувствовал, что в случае чего не смогу сдержаться и буду убивать всех подряд, – непонятное возбуждение постепенно вползало в голову, и я мог его контролировать только огромным усилием воли.

Но внешне я оставался спокоен. А на взгляд колдунов – даже чересчур. Теперь они были без масок, и я заметил, что старики переглянулись, когда я, не мигнув, выдержал их взгляды. Я знал почему: они пытались ввести меня в транс, для чего один из них, тихо и монотонно подвывая, начал покачивать перед моим лицом большой белоснежной жемчужиной, подвешенной на нитке. Я едва не рассмеялся – в свое время Учитель Юнь Чунь потратил немало усилий, чтобы обучить меня основам гипноза. Конечно, тайное искусство японских ниндзя, так называемую кобудэру, а проще – способность гипнотизировать противника и даже нескольких, в полном объеме усвоить я был не в состоянии. Для этого требовались долгие годы упражнений и плюс ко всему выдающиеся энергетические способности. Даже великие мастера нин-дзюцу не могли похвастаться абсолютным владением кобудэры, и только некоторые, особо одаренные, умели на глазах ошеломленных врагов "исчезать", "перемещаться в пространстве" и даже "множиться". Естественно, все это было обманом зрения, но когда Юнь Чунь впервые продемонстрировал кобудэру, я, уже зная, что собой представляет устроенное им представление, просто ошалел.

И все-таки кое-чему я научился. По крайней мере примитивный ввод в гипнотический транс с помощью шарика для меня не был новостью.

Чтобы не разочаровывать колдунов, я закаменел лицом и сделал сонные глаза – пусть думают, что гипноз подействовал. Они облегченно вздохнули. А я порадовался, что мой обман не раскрыт: негоже гостю нарушать правила игры.

Мне поднесли кубок… кажется, с вином; правда, его сильный аромат наталкивал на мысль, что туда добавили настой каких-то трав. Эта часть церемонии была для меня неприятной – кто его знает, что подмешали в вино. Однако я решил, что предлагать во время церемонии посвящения отраву здесь не принято – чай, не средневековье и я нахожусь не на приеме у итальянца Цезаря Борджиа, любителя сводить счеты с противниками при помощи разнообразных ядов.

Я машинально выпил. И только когда возвращал кубок, невольно содрогнулся, поняв, из чего причастился, – его изготовили из человеческого черепа, искусно окованного чеканным серебром, куда были вправлены прозрачные красные камешки – видимо, рубины.

Вино на меня подействовало как на коня кнут. По жилам прокатился горячий и колючий клубок, голова вдруг опустела, и я почувствовал во всем теле необычайную легкость. Похоже, в кубок и впрямь подсыпали какой-то наркотик. Немного встревоженный, я начал постепенно ускорять биение сердца, чтобы быстрее побежавшая кровь вымыла из жил коварное зелье.

Вперед выступил гигант. Он долго что-то говорил, иногда даже пел, но я так ничего из его здравицы и не понял – язык племени не был похож на те, которые мне случалось слышать при общении с индейцами Южной Америки. После его выступления меня торжественно обрызгали холодной ключевой водой из обычного глиняного горшка, а затем, приложив к плечу какую-то странную конструкцию, напоминающую канцелярскую печать на подставке с направляющими, резко и сильно ударили по шляпке размером с небольшой белый гриб.

Так впервые за всю церемонию мне сделали больно. Но я был готов и к худшему, а потому даже не дрогнул, когда в мою кожу вонзились многочисленные иглы. И лишь после того, как один из колдунов, предварительно слизав выступившую кровь, втер в исколотую кожу похожий на пепел порошок, я понял, что меня татуировали. Притом вполне по-современному, с унифицированным приспособлением для клеймения – как ковбои быка на ранчо, только не раскаленным клеймом.

Потом были пляски колдунов – снова в масках, поздравительные крики и дружеские похлопывания по плечу, а финалом этой индейской комедии стало вручение мне нового талисмана Братства Божественного Красного Ягуара. Этот последний аккорд исполнил сам Марио. Сняв с моей шеи свой, подаренный в клинике, он нацепил другой – на этот раз побогаче и покрасивей: цепочка и основа медальона из серебра, птичье перышко золотое, красный камешек – настоящий рубин, а не имитация, как в старом; звериный клык остался такой же. Наверное, вручение этого необычного талисмана было событием из ряда вон выходящим – все остальные индейцы имели примитивные, как тот, что забрал Марио. Едва талисман очутился у меня на шее, как все, за исключением колдунов, гиганта и горбуна, стали на одно колено и склонили головы. Похоже, я был посвящен не в простые братчики, а в рыцари. Круто…

После началась примитивная варварская пьянка, но уже совместно с женщинами. Мы с Марио не стали участвовать в хмельном веселье, а тихо и незаметно удалились в свою хижину, куда нам вскоре принесли жаркое, фрукты и вино.

– Что произошло с Францем? – Это был мой первый вопрос задумчивому горбуну, когда мы утолили голод.

– В него вселилась душа ягуара, а зверь получил человеческую сущность.

– Не могу поверить…

– Есть много чего на свете, мой друг Мигель… – продемонстрировал горбун свое знание трагедий Шекспира; но дальше распространяться на тему переселения душ не стал.

– Это навсегда? – Я спросил по инерции, понимая, что говорю глупости – козе понятно, что мне довелось участвовать в грандиозной мистификации.

– Ты считаешь то, что случилось с Францем, примитивным розыгрышем? – Марио зловеще оскалился. – Напрасно. Поверь мне, сейчас этот молодой негодяй рыщет по сельве в поиске добычи – живого кровавого мяса. Он ягуар со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Если это правда… – Я не знал, верить мне или нет. – Если это правда, то лучше было бы Франца просто пристрелить.

– Чересчур жестоко?

– Не то слово… – Я поежился, представив совершенно не приспособленного к жизни в дикой сельве Франца в роли хищного зверя, – бред!

– Открою тебе правду. Да, это был спектакль. Жестокий спектакль в театре одного зрителя. И им был ты.

– Я? Не понял… Как это?

– Все очень просто – если надумаешь изменить Братству, тебя ждет участь Франца. Существует поговорка: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Не думаю, что если решусь на измену, вы будете в состоянии меня поймать, – холодно ответил я.

– Ты уже в сетях, – жестоко отчеканил Марио. – Я мог бы этого и не говорить, но мое отношение к тебе исключает ложь. Я предупреждал, что потребую гарантий твоей преданности нашему общему делу. Каюсь, я не сказал, как это будет выглядеть. Но ты и не спрашивал.

– Я не верю!

– И не нужно. Забудь обо всем, что здесь видел. Главное – не отвергай руку дружбы, протянутую Братством.

– Но как?..

– Как случилось, что тебя поймали в силки? – Марио широко улыбнулся и дружески ткнул в бок кулаком. – А точно таким же образом, как и всех членов Братства. Все дело в напитке. Помнишь кубок, изготовленный из черепа?

– Там было всего лишь вино. И похоже, немного наркотика.

– Люблю уверенных в себе людей… – Марио откровенно смеялся. – Ты когданибудь видел НЛО?

– Не приходилось.

– А вот многие верят в существование инопланетян. И переубеждать их в обратном – себе дороже.

– Как понять твое сравнение?

– Очень просто. Любая вера зиждется не на фактах, а на представлениях и внутренней убежденности. В твоем случае достаточно того, что ты не можешь ни подтвердить возможность превращения человека в ягуара, ни опровергнуть ее. В твоей душе посеяны семена сомнений, и они могут прорасти в любое время, независимо от воли и желания. Механику этого процесса я не знаю. Но поверь, у нас уже были случаи предательства – увы, человек слаб и корыстен.

– И люди превращались в ягуаров сами по себе, без той церемонии, что мы видели сегодня?

– Да. Как это ни странно. И очень далеко от этих мест.

– Мистика…

– Наверное. Но я говорю правду. И не дай тебе бог… или мне убедиться в подобной "мистике" на собственном опыте.

– Превращенные в ягуара когда-нибудь возвращались в человеческое обличье?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Старейшины племени и колдуны говорят, что такая возможность не исключается. Но как это происходит – увы, мне неведомо. Да и они, похоже, не знают.

– Индейцы племени тоже участвуют в делах Братства?

– Не будь наивным. Они просто дикари. Но Братство зародилось именно в их среде, а умные люди всего лишь продолжили традицию. Здесь своего рода храм Братства, где происходят посвящения.

– Для большей убедительности?

– Конечно. И не только. Лишь колдуны племени владеют тайной превращения человека в зверя. А это, согласись, огромный стимул блюсти верность Братству.

– Я таких индейцев в Южной Америке еще не встречал.

– Верно. Они – древний реликт, чудом сохранившийся в дебрях сельвы. Их пращуры основали Тауантинсуйу, знаменитое государство инков, где образовали правящий класс. Но они гораздо древнее тех, кем когда-то им пришлось управлять. Ты, наверное, заметил, что все эти индейцы рослые, сильные и красивые. Однако тебе не известно, что у них есть письменность. Правда, прочитать священные таблички могут только жрецы. Да, колдуны, которых ты сегодня видел, – последователи настолько тайного культа, что даже посвященные высшего ранга о нем ничего не знают. Не положено. Вот так-то, брат Мигель.

– И что теперь?

Я верил и не верил Марио. Но мое настроение оставляло желать лучшего. Ну почему, почему я вечно влипаю в совершенно дерьмовые ситуации?! Ко всем моим "радостям" жизни мне не хватало только превращения в ягуара: несмотря на черную тень Синдиката, преследующую меня по всему миру, и членство в Братстве, я вовсе не намеревался остаток своих дней исполнять роль дрессированного пса, повинующегося любым капризам хозяина. И уж теперь я забьюсь в такой медвежий угол, откуда меня не выцарапаешь и экскаватором. Какую я глупость совершил, что приехал в Сан-Паулу!

– Что теперь? – задумчиво повторил Марио. – Пока не знаю. Мне известно только одно – Синдикат имеет на тебя большие виды. Что там и как – сплошная секретность.

– А касаемо Братства?

– Как говорится, даст Бог день, даст и пищу. Надеюсь, ты заметил, как выглядит твой новый талисман? Обладание им ставит тебя на одну ступеньку с элитой Братства. Поэтому тебе не придется размениваться по мелочам.

– Это все твои заботы?

– Конечно. Я поручился за тебя головой. – Марио стал очень серьезен.

– Вяжешь по рукам и ногам?

– Напрасно так думаешь. Просто, зная тебя, я был уверен, что ты не станешь подбирать объедки, даже если тебе будет грозить превращение в человека-ягуара. Не тот случай. Ты настоящий профессионал, а такие люди даже в Братстве редкость.

– М-да… – это было все, что я сказал перед тем, как лечь на боковую.

Да и о чем теперь говорить? Все, что можно было сказать, уже сказано. Жизнь продолжается… если мое существование тянет на это очень емкое слово; и что будет дальше, не дано знать никому. Даже этим проклятым жрецам жестокого культа.

Будь что будет.