"Робин Гуд" - читать интересную книгу автора (Линн Эскотт)

ГЛАВА ПЕРВАЯ ГОСТИ В ШЕРВУДСКОМ ЛЕСУ

Майское утро в старом Шервудском лесу!

Восходящее солнце золотило верхушки вековых дубов и буков, зяблики и снегири весело порхали с ветки на ветку, в утреннем воздухе стоят аромат цветов.

На берегу журчащего ручья сидел молодой человек в серой фуфайке, штанах из тонкого сукна, высоких кожаных сапогах и синей бархатной шапочке. Подле него, на траве, лежала арфа. Сжимая голову обеими руками, юноша глубоко вздыхал. Потом взял арфу, настроил ее и стал задумчиво перебирать струны. Музыка привела его в уныние. Отложив в сторону инструмент, он снова вздохнул и запел:

Не успел он выговорить последнее слово, как за его спиной раздался громкий смех, и из зарослей вышли трое мужчин. Первый, высокого роста и прекрасно сложенный, был одет в костюм из ярко-зеленого линкольнского сукна. Светлые каштановые волосы выбивались из-под остроконечной малиновой шапочки, украшенной орлиным пером и надетой набекрень. Вооружен он был мечом и кинжалом.

Другие двое были одеты так же, как и их спутник, но шапки у них были зеленые.

Один обращал на себя внимание гигантским своим ростом; пожалуй, его можно было бы назвать великаном; другой, коренастый и широкоплечий, вряд ли уступал ему в силе.

Они остановились на берегу ручья, в двух шагах от менестреля. Великан все еще хохотал, а человек в малиновой шапочке воскликнул:

– Будь я проклят, если это не самая печальная песня, какую мне приходилось слышать! О чем грустишь, приятель?

– А тебе какое дело? – отозвался менестрель.

– Хо-хо! – захохотал великан. – А петушок-то наш не из трусливых! Видно, он не только слезы проливает, но и драться умеет.

Менестрель вскочил; лицо его покраснело от гнева.

– Ты что, смеешься надо мной?

– Нет, человечек, я сочувствую твоему горю.

– Человечек! – воскликнул менестрель, выпрямляясь во весь рост. – Да знаешь ли ты, что ростом я – пять футов девять дюймов?

– А я – шесть футов девять дюймов! По сравнению со мной ты – карлик.

Менестрель выхватил кинжал, а великан подбоченился и снова захохотал.

– Довольно, Маленький Джон! – крикнул человек в малиновой шапочке. – Невежливо смеяться над гостем. А в первый день мая каждый, кто забредет в Шервудский лес, становится гостем Робин Гуда.

– Робин Гуда! – воскликнул менестрель. – Как! Неужели ты – Робин Гуд, знаменитый изгнанник, объявленный вне закона?

– Да, я действительно объявлен вне закона, а зовут меня Робин Гуд.

– Как я рад, что повстречался с тобой! Все говорят о твоих подвигах, и в твою честь я сложил немало песен.

– Добро пожаловать в Шервудский лес! Познакомься с моими друзьями. Вот этот великан – правая моя рука; в шутку мы прозвали его Маленьким Джоном. А это мой двоюродный брат. – Робин Гуд указал на второго своего спутника, который, улыбаясь, прислушивался к разговору. – Зовут его Вилль Гэмуэлл, а мы прозвали его Виллем Рыжим.

– Потому что волосы у него... гм... каштановые, – усмехнулся Маленький Джон.

– Довольно, довольно, Джон! – прикрикнул на него Робин; затем, повернувшись к менестрелю, спросил:

– Как тебя зовут и как ты попал сюда в такой ранний час?

– Зовут меня Элен-э-Дэл, а родом я из Хекнолла. Эту ночь я провел в лесу. Сердце мое разбито. С Хекноллом я распрощался навеки и теперь иду бродить по свету в поисках приключений.

Маленький Джон снова расхохотался.

– Ну, приятель, твое разбитое сердце, мы сумеем починить. Это легче, чем положить заплату на пробитый череп. А что касается приключений, то можешь мне поверить: скучать ты не будешь, если останешься с нами. Верно ли я говорю, Робин? – обратился он к Робин Гуду.

– Что и говорить, на скуку мы пожаловаться не можем, – отозвался тот. – Но расскажи нам, Элен-э-Дэл, какое горе тебя постигло.

– Грустная это история, – ответил менестрель. – Неподалеку от моей деревни живет человек по имени Уолтиоф. У него есть дочь – красавица Берта. Росли мы вместе и всегда любили друг друга, а Уолтиоф покровительствовал нашей любви. О, Берта!

Элен-э-Дэл начал воспевать красоту своей подруги, но Робин его перебил.

– Охотно верим, дружище, что твоя Берта – самая красивая девушка в мире. Рассказывай, что было дальше.

– Все шло хорошо, пока барон де Брасье, старый подагрик, не обратил внимания на Берту. Похоронив вторую жену, он решил жениться в третий раз и, остановив свой выбор на Берте, начал за ней ухаживать. Старый Уолтиоф – скряга и продажная душонка – объявил, что Берта будет женой барона, а мне велел убираться подобру-поздорову.

– Эх, ты, трусливый жених! – воскликнул Робин Гуд. – Руки у тебя есть, почему же ты не отбил своей невесты у старого барона? Или сама прекрасная Берта от тебя отвернулась?

– О, нет! Тайком мы продолжали с ней встречаться, пока ее отец не наябедничал барону. Тот послал шестерых дюжих молодцов, которые подстерегли меня и избили так, что я несколько дней не мог встать с кровати. Оправившись, я снова навестил свою подругу, но, по словам Уолтиофа, барон поклялся бросить меня в темницу, если я не уйду из деревни.

Действительно, его молодцы следили за каждым моим шагом, и я потерял всякую надежду еще раз увидеть Берту. В отчаянии ушел я из Хекнолла и побрел, куда глаза глядят. Вчера пришел я в этот лес и переночевал на берегу ручья.

– Печальная твоя судьба, Элен, – сказал Робин Гуд, – но ты не отчаивайся! Сегодня ты будешь моим гостем, настроишь свою арфу и споешь нам песню. Если хочешь – останься с нами и будь нашим менестрелем. Ручаюсь, что мы исцелим твое разбитое сердце. А не то, клянусь святым Дунстаном, я помогу тебе отбить невесту, хотя бы против меня восстали все бароны Англии!

– Ты обещаешь мне помочь? – воскликнул Элен-э-Дэл.

– Обещаю.

– Тогда я готов следовать за тобой!

И менестрель обменялся рукопожатиями с Робином, Маленьким Джоном и Виллем Рыжим.

Этот разговор развеселил Элен-э-Дэла, и когда вчетвером они тронулись в путь, он стал напевать веселую песенку. Шли они по тропинке, извивавшейся между гигантскими дубами и буками, и вскоре тропинка вывела их на проезжую дорогу. Но Робин предпочитал держаться подальше от проезжих дорог и снова углубился в чащу леса. Вдруг он остановился и поднял руку, призывая своих спутников к молчанию. В зарослях раздался шорох, треск ломающихся веток, и через секунду на просеку выбежал олень. Стрела торчала у него за лопаткой, и животное сильно хромало, хотя еще могло бежать. Донесся заглушенный топот копыт, вторая стрела просвистала в воздухе, и олень упал, раненный в бок. На поляну выехал всадник.

Это был высокий стройный юноша лет шестнадцати, в малиновом опушенным мехом камзоле, коричневых штанах, высоких сапогах и бархатной шапочке с белым пером. За поясом его был заткнут с правой стороны кинжал, а слева висел длинный меч. В руках он держал лук, за плечом висел колчан со стрелами.

Робин Гуд со своими товарищами спрятался в зарослях. Когда юноша спрыгнул с седла на землю и, привязав лошадь к дереву, бросился к раненому оленю, Робин вышел на просеку.

– Стой! – крикнул он. – Кто ты такой, что осмеливаешься убивать королевских оленей в Шервудском лесу?

Юноша остановился, как вкопанный, и, заметно побледнев, сжал рукоятку меча.

– А ты кто такой? – вызывающе отозвался он.

В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга. Хотя юноша понимал, что этот высокий мускулистый человек является опасным противником, но он подавил в себе страх. Смело выдержал он его взгляд.

Снова раздался голос Робин Гуда:

– Известно ли тебе, что охота на королевских оленей запрещена под страхом смертной казни?

– Я это знаю. Но неужели тебе самому ни разу не случилось пустить стрелу в оленя?

– Дерзкие замечания тебе не помогут, – притворяясь суровым, ответил Робин Гуд. – Говори, кто ты такой?

– Сын своего отца. А теперь, раз я тебе ответил на твой вопрос, отойди в сторонку. Я хочу прикончить этого оленя – мне нужно жаркое на обед.

Он сделал несколько шагов, но Робин преградил ему дорогу и, скрестив руки на груди, воскликнул:

– Стой, мальчуган! Ни шагу дальше, если тебе дорога жизнь!

Юноша недоумевающе взглянул на него.

– Что тебе нужно? Денег? Но ты ошибся в своих расчетах: денег у меня нет.

Снова шагнул он вперед, и снова раздался оклик:

– Стой!

– Не желаю я стоять! – гневно крикнул подросток. – Если ты не уйдешь с дороги, я тебя заставлю отступить!

С этими словами он выхватил меч, а Робину пришлось последовать его примеру. Помимо своего желания, изгнанник должен был отражать нападение запальчивого мальчугана. Вскоре он убедился, что имеет дело не с новичком, хотя юноша мог быть опасным противником для такого опытного фехтовальщика, как Робин Гуд.

Перейдя в наступление, Робин выбил у него меч, который отлетел шагов на десять. С минуту юноша стоял неподвижно, видимо, ошеломленный; затем простер руки и крикнул:

– Ну, что ж! Убей меня! Ты победил, а я не прошу пощады!

Робин Гуд расхохотался и спрятал меч в ножны.

– Смелый мальчуган, но слишком задорный! – сказал он. – Не мешает сбить с тебя спесь. Ты вторгся в мои владения и должен засвидетельствовать мне свое почтение.

– Да разве Шервудский лес – твои владения? – удивился юноша.

– Да, я здесь хозяин. А вот и мои помощники!

В ответ на его призыв из-за деревьев вышли трое. Юноша воззрился на Маленького Джона.

– Клянусь святым Губертом, вот так великан! – воскликнул он. – Мой дед высокого роста, но с тобой ему не справиться.

– А кто твой дед, мальчуган?

– Зовут его франклин[1] Торед из Коллингхэма.

– Клянусь небом, я о нем слыхал! Говорят, он неплохой человек, хотя и франклин. Добро пожаловать, если ты его внук!

И Маленький Джон так крепко пожал юноше руку, что у того слезы выступили на глазах.

– А теперь засвидетельствуй свое почтение Робин Гуду, нашему начальнику и защитнику всех, объявленных вне закона, – продолжал гигант.

– Робин Гуд! – ахнул юноша.

– Он самый, – с улыбкой отозвался Робин.

– Прости меня, я не знал, с кем имею дело. Я – Альрик, внук Тореда Коллингхэмского. Приветствую тебя, Робин.

– Добро пожаловать в Шервудский лес. Приглашаю тебя отобедать с нами. Сегодня каждый, кто забредет в этот лес, должен быть моим гостем.

– Но сначала расскажи нам, как ты сюда попал, – вмешался Элен-э-Дэл. – Я уже рассказал свою историю, Альрик, и ты должен последовать моему примеру.

– Верно, – подтвердил Робин Гуд. – Но мешкать нечего; дорогой ты нам все расскажешь, а если мы не прибавим шагу, то опоздаем на пир.