"Врата Мёртвого Дома" - читать интересную книгу автора (Эриксон Стив)

Глава десятая

Прошло около недели с тех пор, как Антилопа наткнулся на след, оставленный беженцами с Карон Тепаси. «По всей видимости, – размышлял историк, – они продвигались на юг к тому городу, который в дальнейшем стал камнем преткновения для армии Колтайна». Однако здесь, в этих бескрайних пустынных землях не было практически ничего. Наступил самый расцвет сезона засухи, и солнце, палящее уже в течение нескольких месяцев, успело превратить практически всю траву на земле в некое подобие хрупкого электрического провода.

Тянулись друг за другом однообразные дни, а Антилопа никак не мог нагнать кулака и его караван. Несколько раз за прошедшие дни на горизонте поднимались массивные клубы пыли, однако маленькие фигуры свиты титанси, окружающей Рело, заставляли историка держаться от них подальше.

Каким-то непостижимым образом Колтайн заставлял свое войско беспрестанно двигаться по направлению реки Секалы. «И что будет там? Неужели он хочет остановиться, решив оставить за спиной древнее мелководье?»

Размышляя таким образом, Антилопа двигался по колее каравана. Следы, оставленные беженцами, все время уменьшались, и это все сильнее начинало беспокоить историка. Маленькие свежие холмики могил, спрятанные среди древних разрушенных поселений, обглоданные кости лошадей и быков, дряхлые повозки, которые теперь некому было тащить. «Вероятно, часть телег они разобрали и догадались взять про запас», – подумал историк. Ямы, служившие отхожим местом, покрывало огромное количество мух.

Те места, которые стали свидетелями боевых сражений, выглядели совсем по-иному. Среди обнаженных мертвых тел наездников титанси с отрубленными головами лежали обломки виканских пик. Все, что могло быть полезным, было снято с трупов титанси: кожаные ремни и помочи, штаны и портупеи, оружие и даже оплетки для волос. Тела погибших лошадей было также решено не оставлять: об этом свидетельствовал широкий кровавый след, который простирался почти за горизонт.

Антилопа абсолютно не удивлялся всему уведенному. Подобно представителям племени титанси, с которыми ему пару раз удалось перекинуться несколькими словами, Антилопа начал верить в тот факт, что Колтайн был действительно наделен какой-то невиданной силой, которая давала ему огромные возможности. Скорее всего, эта сила распространялась и на войско, вместе с беженцами. И несмотря даже на такие оптимистичные предположения, мысль о поражении не выходила у историка из головы. Апокалипсис Камиста Рело состоял из армий четырех больших и дюжины малых городов, кроме того, к нему постоянно присоединялись бесчисленные племена и полчища крестьян с широких просторов материка. И все они постепенно сближались, ожидая того момента, когда Колтайн приблизится к реке Секале. Да, к этому месту стекались все потоки. Скорее всего, битва будет представлять собой не противостояние, а полную аннигиляцию одной из сторон. И Антилопа догадывался, кого из противников ждет подобный финал.

Историк без остановки скакал в течение всего дня – он проголодался, обгорел и очень устал, а его одежда практически полностью превратилась в лохмотья. Антилопа имел вид отставшего от крестьянской армии солдата, который спешит для того, чтобы воссоединиться со своими. При случайной встрече с конниками титанси последние практически не обращали на него никакого внимания. Каждые два или три дня Антилопа примыкал к какому-нибудь войску, где его кормили, поили, а также ухаживали за лошадью. Через некоторое время историк даже превратился для титанси в какой-то символ, несущий скрытый, но очень важный смысл. Это заставляло его испытывать ужасные муки вины, однако подобное поведение было единственной возможностью спасти собственную жизнь.

Несмотря на помощь со стороны неприятеля, в настоящий момент его верная лошадь совсем выбилась из сил. Все чаще и чаще Антилопе приходилось прибегать к помощи поводьев.

Приближался закат. На горизонте вновь появились клубы пыли, однако историк не был уверен, достиг ли передовой отряд Колтайна реки. Если так случилось, то кулак, наверняка, настоял на том, чтобы все войско без остановки двигалось в течение ночи к тому лагерю на берегу, который должен был организовать отряд авангарда. И если у Антилопы был вообще хоть какой-то шанс настигнуть их, то его нужно было реализовывать прямо сейчас.

Историк знал о мелководье только со старых карт, и воспоминание об этом было довольно смутным. Река Секала представляла собой мощный поток воды шириной около пяти сотен шагов, который двигался на север и впадал в море Карас. На расстоянии нескольких сотен шагов к югу от брода между двумя невысокими холмами должна была располагаться небольшая деревенька. Кроме того, в памяти Антилопы смутно всплывал какой-то островок, образуемый рекой и ее слепым рукавом.

Угасающий день отбрасывал на землю длинные тени. Самая яркая из ночных звезд уже осветила пока еще темно-синий небосклон. Как только жар несколько спал, с иссушенной земли в воздух поднялись тучи ночных бабочек, крылья которых напоминали черные хлопья золы.

Антилопа вновь забрался в седло. На расстоянии полумили к северу показалась небольшая банда конников титанси. Чем ближе историк приближался к своей цели, тем чаще на пути начали встречаться патрули неприятеля. Сейчас у героя не было абсолютно никакого желания терять с ними время.

Практически в течение всего времени историк позволял лошади идти пешком, подготавливая ее к жаркому ночному испытанию. Сейчас настало время, когда нужно было выжать из этого животного максимум его возможностей, и Антилопа начал опасаться, что их в конечном итоге не хватит. Поразмыслив, историк пришпорил лошадь, и она пошла рысью.

Группа титанси не обратила на него никакого внимания и вскоре скрылась из виду. Сердце застучало как молот, и Антилопа перешел на легкий галоп.

Ветер засвистел в ушах. Историк принялся шептать молитвы всем богам, которые были ему известны. Пыльное облако на горизонте принялось медленно приближаться.

Небо потемнело.

Внезапно на расстоянии нескольких сотен шагов слева послышался крик. Дюжина конников титанси, словно темное пятно, двигалась ему наперерез с обнаженными пиками. Антилопа в знак приветствия поднял вверх сжатый кулак.

– На рассвете, старик! – прокричал один из них. – Атаковать сейчас – это верная погибель!

– Скачи в лагерь Рело! – прокричал другой. – На северо-восток, старик, а иначе ты попадешь в лагерь врагов!

Антилопа пропустил их слова мимо ушей, решив изобразить из себя сумасшедшего. Он приподнялся в седле, прошептал что-то в ухо своей лошади, а затем мягко сжал колени. Голова животного подалась вперед, и они понеслись еще быстрее.

Достигнув вершины небольшого холма, историк наконец-то увидел, что же за войска простирались перед ним. Где-то впереди и несколько справа располагался лагерь уланов титанси, представляя собой около тысячи натянутых палаток, между которыми виднелись отблески костров. Между палатками там и сям сновал конный патруль, предназначенный для защиты от врага, который окопался на берегу около брода. Слева от лагеря титанси виднелось около тысячи самодельных построек. «Армия крестьян», – догадался Антилопа. Над ними висел сизый дым: картина очень напоминала бедную окраину какого-нибудь большого города. Ветер донес запах жареного мяса. Линия внешней обороны представляла собой глубокие траншеи, ведущие к реке. Между двумя поселениями располагался коридор шириной не более двух телег, который спускался по лугу вниз и прерывался земляными заградительными сооружениями Колтайна.

Антилопа, вонзив шпоры в бока, направил лошадь прямо в центр коридора. Конники титанси, которые раньше не обращали на него особого внимания, полагая, что он патрулирует лагерь, забеспокоились.

Историк миновал лагерь титанси справа, затем край поселения крестьян слева и увидел земляные укрепления, а также ровные ряды палаток и сторожевых застав своих. В следующее мгновение Антилопа заметил боевые стяги городов Хиссара и Сиалка, принадлежавшие регулярным войскам пехоты. Головы в защитных шлемах повернулись на звук приближающейся во весь опор лошади, в этот момент послышались и взволнованные крики титанси.

Лошадь шла на пределе своих возможностей. Сторожевая застава Колтайна виднелась на расстоянии пяти сотен шагов прямо впереди; казалось, она совсем не приближается. Антилопа услышал, что его начали преследовать неприятели, которые, наконец, догадались, в чем дело. На бастионе малазан показались лучники, которые держали наизготовку свое оружие. Историк молился только об одном: чтобы среди них оказался хоть один смышленый человек, который догадается о сути происходящих событий. Луки поднялись точно на него.

– Да не цельтесь в меня, придурки! – проревел он в сторону малазан.

В этот момент стрелы покинули зарядные устройства и с огромной скоростью пропали в ночной тьме.

Позади послышалось дикое ржанье лошадей – преследователи резко натянули поводья. Над головой просвистело несколько стрел, и, оглянувшись, Антилопа увидел, как несколько титанси упали на землю. Остальные принялись в спешке отступать.

А впереди уже показались земляные укрепления. Историк позволил лошади перейти на рысь. Она была абсолютно вся в пене, ноги постепенно слабели, а голова висела, словно плеть.

Антилопа ворвался в самый центр группы виканов с голубой кожей – клана Горностая, – которые уставились на него с немым изумлением. Оглянувшись вокруг, историк, наконец, почувствовал себя в своей тарелке – его окружали воины с равнин северо-западной части Квон Тали, и на их лицах была написана такая же нечеловеческая усталость, которая терзала сейчас Антилопу.

За укреплением клана Горностая виднелись палатки военного образца, которые украшали два флага – один принадлежал Хиссарской гвардии, которая до сих пор оставалась верной Кол-тайну, а другой был абсолютно незнакомым, хотя центральный символ, изображающий стилизованный арбалет, явно свидетельствовал о принадлежности к малазанскому боевому флоту.

Со всех сторон протянулись руки, которые помогли ему спрыгнуть на землю. Виканы всех возрастов собрались вокруг, и каждый из них принялся обсуждать этого нежданного гостя. Кроме того, предметом их внимания являлась лошадь. Какой-то старик сжал руку историка.

– Мы позаботимся об этом мужественном животном, незнакомец.

– Я думаю, что она отжила свой век, – произнес историк, и его внезапно заполнила горечь разочарования. «Боги! Я попытался!» Опускающееся за горизонт солнце осветило землю последними золотыми лучами.

Старик покачал головой.

– Наши конюхи очень искусны в подобных вещах. Обещаю: она тебе еще обязательно послужит. А теперь иди – к тебе приближается офицер.

В этот момент приблизился капитан, на котором была форма неизвестного историку морского флота. Он принадлежал к фалари: его борода и курчавые длинные волосы были ярко-алого цвета.

– Ты держишься в седле прямо как малазанин, – произнес капитан. – Однако одет как проклятый доси. Объяснись, и мы быстро забудем об этом.

– Антилопа, – представился он. – Историк империи. Я пытался воссоединиться с вашим караваном с тех пор, как он покинул Хиссар.

Глаза капитана расширились:

– Что? Сто шестьдесят лиг? И ты думаешь, что мы в это поверим? Колтайн выехал из Хиссара практически три месяца назад.

– Я в курсе. А где Булт? Смог ли Кульп воссоединиться с Седьмыми? И кто такой, во имя Худа, ты сам?

– Затишье, капитан морского флота Сиалка, подразделение Картерон, морская армия Сахула. Колтайн уже ждет тебя – лучше поторопиться, историк.

Они отправились через весь лагерь. То, что увидел здесь Антилопа, привело его в крайнее смятение. За кое-какими траншеями моряков располагалось широкое, спускающееся вниз поле, через которое вела всего лишь одна канатная дорога. Справа от нее располагалось несколько сотен повозок, большинство из них находилось в плачевном состоянии. Их колеса были практически целиком утоплены в жидкой грязи, перемешанной с кровью. Воздух, освещенный светом тусклых факелов, наполняло огромное количество птиц, они голосили что есть силы, по всей видимости, почувствовав запах крови. С левой стороны истоптанное поле представляло собой огромный загон для скота, в котором, как селедки в бочке, стояло большое количество быков. Сверху сновали подвижные ризаны, те радовались такому огромному количеству любимого лакомства – домашних мух.

Далее поле постепенно переходило в грязное болото, поверх него были организованы деревянные настилы. Вода имела какой-то странный красноватый оттенок. За болотом следовал маленький островок, на котором бок к боку стояли тысячи палаток беженцев.

– Дыханье Худа, – пробормотал историк. – Мы должны пройти через весь этот кошмар?

Капитан отрицательно покачал головой и показал жестом на большую ферму, располагающуюся около загона для скота.

– Здесь. Собственный клан Когтя Колтайна охраняет южную оконечность вдоль холмов. Это препятствует возможности того, что местные жители смогут увести у нас скот – небольшая деревенька располагается по другую сторону пригорка.

– Ты сказал, флот Сахула? В таком случае, почему вы не находитесь под командованием адмирала Нока в Арене, капитан?

Солдат с огненно-красными волосами поморщился.

– Хотели бы мы, чтобы все обстояло именно так. Мы покинули основные силы флота и остановились в Сиалке для ремонта – нашим кораблям было уже больше семидесяти лет, и они начали заполняться водой в двух часах хода от Хиссара. По несчастливой случайности восстание произошло той же ночью, и нам пришлось бросить корабли, захватив с собой то, что осталось от местных моряков, и покинуть Сиалк.

Главный дом фермы, к которому они приближались, представлял собой крепкое, внушительное сооружение. Хозяева покинули его за несколько минут до прихода армии Колтайна. Фундамент состоял из обтесанного камня, а стены – из массивных бревен, скрепленных друг с другом обожженной на солнце глиной. Перед массивной дубовой дверью стоял на посту солдат из Седьмых. Он кивнул капитану Затишье, а затем сузил свои глаза при взгляде на Антилопу.

– Не обращай внимания на маскарад с одеждой, – сказал ему Затишье. – Это один из нас. Кто в доме?

– Все, кроме кулака, колдуна и капитана саперов, сэр.

– Забудь о капитане, – произнес Затишье. – У него сейчас совсем другие дела.

– Так точно, сэр.

Солдат постучал кулаком в железной перчатке в дверь, а затем толкнул ее внутрь.

В нос ударил запах дыма. Антилопа с капитаном шагнули внутрь. Булт с двумя офицерами Седьмых склонились у дальней стены, где стоял камин, и пытались прочистить забитую трубу.

Затишье отстегнул портупею и повесил оружие на крюк около двери.

– Какого Худа вы копаетесь в этом камине? – громко спросил он. – Неужели здесь холодно или недостаточно воняет? – добавил он и начал разгонять руками дым.

Один из офицеров Седьмых обернулся, и Антилопа узнал в нем солдата, который встал на его сторону в момент первого прибытия Колтайна с виканами в Хиссар. Глаза мужчин встретились.

– Ноги Тогга, да это же историк!

Булт выпрямился и обернулся вокруг. Внезапно и рот, и похожий на него шрам расплылись в дружелюбной улыбке.

– А Сормо был прав – он почувствовал твой запах на нашем следе еще несколько недель назад. Добро пожаловать, Антилопа!

Ноги историка практически перестали слушаться, и он тяжело опустился в одно из кресел, придвинутых к стене.

– Раз видеть тебя, дядя, – произнес он, откинувшись на спинку и поморщившись от боли в усталых мышцах.

– А мы как раз собирались заварить немного травяного чая, – произнес викан. Его глаза слезились и были красными от дыма. Старый ветеран, по всей видимости, тоже очень устал: он заметно похудел, а лицо приняло сероватый оттенок.

– Бросьте свое занятие во имя здоровья чистых легких, – произнес Затишье. – Что же в конце концов задумал кулак? Я не могу ждать, чтобы послушать ту бредовую схему, которую, наверняка, придумал Колтайн, чтобы выбраться из этой передряги.

– Он несомненно сделает все правильно, – ответил историк.

– Я был бы уверен в этом, если бы нам противостояла одна армия, – произнес Затишье. – Однако что касается двух...

Историк поднял голову.

– Двух?

– Освободители Гурана, – произнес знакомый Антилопе капитан. – Не могу припомнить, были ли мы когда-то представлены друг другу. Я Ченнед, а рядом – капитан Сульмар.

– Вы являетесь официальными предводителями среди офицерских чинов в армии Седьмых?

– Боюсь, что так, – улыбнулся Ченнед. Капитан Сульмар проворчал:

– Не совсем так. Существует еще один человек, который является главой саперов.

– Да, и он никогда не показывается на наших собраниях.

– Точно. – Сульмар выглядел угрюмо, однако Антилопа уже начал подозревать, что подобное выражение лица было своеобразным стилем капитана. Это был смуглый, коренастый человек, и, по всей видимости, в нем текла канисская и далхонесская кровь. Его плечи были настолько пологими, что создавалось впечатление, будто этот человек всю свою жизнь нес на плечах неимоверно тяжкий груз. – Хотя почему этот ублюдок ставит себя выше всех нас, я не понимаю. Проклятые саперы больше ничем не занимаются, кроме как латают повозки, собирают большие глыбы камней и что-то над ними колдуют.

– А в поле нами командует Булт, – произнес капитан Ченнед.

– Так приказал кулак, – пробасил ветеран виканов.

На улице послышался шум приближающихся лошадей и бряцанье доспехов. Затем последовал тяжелый удар в дверь, и она отворилась.

В глазах Антилопы Колтайн абсолютно не изменился: все та же военная выправка, узкое лицо с темной, словно выдубленной под солнцем кожей, широко развивающаяся накидка из черного вороньего крыла. Кулак большими шагами вошел и остановился в центре комнаты. За спиной показались Сормо Э'нат и полдюжины молодых виканов, которые моментально распределились по комнате и заняли свои места. Они напомнили историку портовых крыс в Малазе, каждая из которых повелевала своим собственным участком земли.

Сормо подошел к историку и схватил его за запястья. Их глаза встретились.

– Наше терпение вознаграждено. Хорошая работа, Антилопа!

Мальчик стал выглядеть гораздо старше, особенно сильно изменились глаза, которые он скрывал под капюшоном.

– Отдых будет потом, историк, – произнес Колтайн, осматривая каждого присутствующего в комнате тяжелым взглядом. – Все мои приказания очень просты и понятны, – произнес он, обернувшись в последнюю очередь к Булту. – А где капитан военных саперов?

Булт пожал плечами.

– Мы послали посыльного, однако этого человека очень трудно найти.

Колтайн нахмурился.

– Капитан Ченнед! Твой доклад.

– Третья и пятая роты врываются вокруг брода в землю. Переезд составляет около четырехсот двадцати шагов, не считая периодически встречающиеся отмели с обеих сторон. Они составляют еще порядка двадцати шагов. Средняя глубина – полтора размаха рук. Ширина колеблется от четырех до пяти размахов, где-то уже, где-то – шире. На дне поверх плотного камня покоится на два пальца жидкий ил.

– Клан Безрассудных Собак присоединится к тебе по ту сторону, – произнес Колтайн. – Если силы Гурана попытаются захватить эту часть мелководья во время переправы, ты остановишь их. – Кулак обернулся к капитану Затишье. – Ты вместе с кланом Горностая будешь охранять эту сторону до тех пор, пока раненые и беженцы не закончат переправу. Я буду держать позицию с юга, перекрывая дорогу к деревне до тех пор, пока переправа не закончится.

Капитан Сульмар прочистил горло.

– По поводу приказа о переправе, кулак. Совет Благородных будет кричать...

– Мне это не интересно. Повозки пересекут реку первыми, в них будут находиться раненые. Затем скот и беженцы.

– Возможно, если мы их немного разделим... – продолжал упорствовать Сульмар, покрывшись потом. – Сотня быков, сотня благородных...

– Знать? Ты имеешь в виду беженцев? – спросил Булт.

– Конечно...

Капитан Затишье презрительно усмехнулся над Сульмаром.

– Ты пытаешься набрать очки с обеих сторон, не так ли? А еще я слышал, что ты когда-то являлся солдатом Седьмых.

Лицо Сульмара потемнело.

– Если мы последуем твоему совету, – произнес Ченнед, – то это будет означать подписание смертного приговора.

– Точно, – проворчал Булт, глядя на Сульмара, как на кусок протухшего мяса.

– Но у нас имеются обязательства... – пытался оправдаться капитан, пока Колтайн не прервал его, прорычав проклятья.

Этого было вполне достаточно. В комнате воцарилось гробовое молчание. С улицы донесся скрип несмазанных колес какой-то повозки.

– И не нужно даже рупора, – проворчал Булт.

Через мгновение дверь отворилось, и в комнату вошли два человека. Один из них был одет в свинцовую кольчугу и чистейший парчовый кафтан светло-голубого цвета. Все мышцы, которые, вероятно, были у него в молодости, уступили место огромному количеству жира, однако эти запасы за прошедшие три месяца скитаний практически все иссякли. Его лицо было похоже на спущенный кожаный бурдюк, однако на нем все еще оставалось какое-то избалованное выражение, которое сейчас сменилось гримасой боли. Человек, что стоял позади, был также облачен в прекрасную одежду, однако она была немного сильнее запачкана потом и пылью по сравнению с бесформенной фигурой на переднем плане. Сопровождающий был абсолютно лыс, а кожа на черепе была отмечена большими солнечными ожогами. Посмотрев своими водянистыми глазами на присутствующих в комнате людей, он часто-часто заморгал.

Первый представитель знати заговорил с самого порога.

– Весть об этом собрании достигла Совета с запозданием...

– Надо сказать, подобной цели никто и не преследовал, – сухо пробормотал Булт.

Не обратив на это никакого внимания, человек продолжил:

– Даже такие, как мы, крайне озабочены дальнейшей судьбой нашего войска, несмотря на то, что Небеса запрещают Совету соваться в эти дела. Тем не менее, как представитель практически тридцати тысяч беженцев, собравшихся здесь, я представляю вам список вопросов, которые изложены ниже.

– Ты являешься представителем только четырех тысяч беженцев, – произнес капитан Затишье. – И скорее всего, ты преследуешь только свои собственные интересы, вот и все, Нетпара. Оставь свое благочестие в туалете.

Нетпара даже не снизошел до того, чтобы обратить внимание на реплику капитана. Его взгляд остановился на Колтайне в ожидании ответа.

Кулак не дал ни одного повода думать о том, что из этой затеи что-либо может получиться.

– Найди саперов, дядя, – обратился он к Култу. – Повозки начнут переправу через час.

Ветеран виканов медленно кивнул.

– А мы ожидали хотя бы одну ночь отдыха, – произнес, нахмурившись, Сульмар. – Люди падают с ног от усталости...

– Только час, – проревел Колтайн. – В первую очередь, повозки с ранеными. Я хочу, чтобы к закату по крайней мере четыреста человек уже оказались на противоположном берегу.

Тут в разговор опять вмешался Нетпара.

– Пожалуйста, кулак, измени порядок переправы. Пока мое сердце переживает за судьбу несчастных раненых, твоя обязанность заключается в том, чтобы защитить беженцев. Более того, если скот будет переправляться раньше невооруженного гражданского населения империи, то это будет расценено большинством Совета как вопиющее оскорбление.

– А если мы потеряем быков? – спросил Затишье представителя знати. – Мне кажется, что в этом случае ты, не моргнув глазом, смог бы насадить осиротевших детей на вертел и поджарить их на костре.

Нетпара покорно улыбнулся.

– О да, в нашем списке проблем стоит такой вопрос – снижение рациона питания. Мы заметили, что подобное уменьшение рациона не коснулось всей армии Седьмых. Может быть, стоит разработать более сбалансированный метод распределения питания? В самом деле, тяжело смотреть на детей, которые сохнут и тают прямо на глазах.

– Что, на их костях уменьшается количество мяса? – Лицо Затишья вспыхнуло от внезапно охватившей его ярости. – Без нормально накормленных солдат, которые стоят между вами и титанси, твой желудок за пару дней опустится до колен.

– Проводите их отсюда, – скомандовал Колтайн.

В этот момент другой представитель знати прочистил горло.

– Так как Нетпара говорит за большинство присутствовавших на Совете, его собственное мнение может с ними не совпадать. – Проигнорировав темный взгляд, который бросил на него компаньон, старик продолжил: – Я пошел сюда только ради любопытства, и ничего более. Например, вот эти повозки, которые заполнены ранеными: я полагал, что подобных страдальцев гораздо меньше. Каждая телега переполнена, и их число приближается к тремстам пятидесяти. Пару дней назад у нас было только семьсот раненых солдат, которые требовали всего лишь сто семьдесят пять повозок. По прошествии этих дней прошло лишь несколько мелких стычек, и внезапно сейчас нам понадобилось вдвое большее количество транспорта для раненых. Более того, большинство повозок захватили саперы, которые не пускают к ним абсолютно никого. Объясните нам, что все это значит?

В воздухе повисло неловкое молчание. Антилопа увидел, как два капитана Седьмых обмениваются ничего не понимающими взглядами. Выражение лица Сульмара выглядело практически комичным, когда он услышал эти слова благородного старика. Казалось, только виканы оставались абсолютно спокойными.

– Мы на какое-то время рассредоточили всех раненых, – произнес Булт. – Некоторые из них укрепляют боковые стены.

– Ах да, – произнес представитель знати, вытирая серым платком свои слезящиеся глаза. – Первую часть я понял. Однако почему колеса повозок так глубоко утонули в грязи?

– Неужели это сейчас так важно, Тумлит? – с раздражением произнес Нетпара. – О технических нюансах этого дела известно только Худу, и больше никому. Мы обсуждали позицию Совета по некоторым жизненно важным вопросам. Яне давал тебе право отклоняться так далеко от этой темы...

– Дядя, – произнес Колтайн.

Ухмыляясь, Булт схватил обоих представителей за руки и проводил прямо до двери.

– Мы обсуждаем переправу. Нам не нужны посторонние люди.

– Так что же по поводу камнетесов и строителей... – попытался в последний раз спросить Тумлит.

– Вон, оба! – проревел Булт и толкнул их за дверь. Нетпара оказался достаточно сообразительным, чтобы открыть дверь заранее, так как последний толчок ветерана мог бы изрядно помять их о дубовые доски. Парочка пулей вылетела на улицу. Заметив кивок Булта, охранник поднял их и закрыл дверь.

Затишье поводил занемевшими плечами под тяжелыми доспехами.

– Нам еще что-нибудь нужно знать, кулак?

– Меня заботит, – произнес Ченнед после того, как стало понятно, что Колтайн не собирается отвечать на вопрос капитана, – глубина этого брода. Переправа будет происходить крайне медленно – и это не зависит от течения. Просто слой грязи под ногами и четыре с половиной фута воды кого угодно заставят значительно замедлить шаг. Даже лошадей. – Он взглянул на Затишье. – Нам придется отбиваться, и это не очень воодушевляет.

– Каждый из вас знает свою позицию и задачу, – произнес Колтайн. Обернувшись на Сормо, он сузил глаза. Ребенок встал и выстроил колдунов позади кулака. – У каждого из вас будет по волшебнику, – произнес Колтайн, обращаясь к офицерам. – Все сообщение будет происходить посредством них. Свободны!

Антилопа смотрел, как комнату медленно покидали офицеры и колдуны, пока там не остались Булт, Сормо и Колтайн.

Каким-то чудесным образом в руках колдуна оказался кувшин, который он передал кулаку. Колтайн сделал большой глоток, его глаза заблестели, и он передал вино Антилопе.

– Историк, у тебя наверняка есть информация, которой ты хочешь поделиться. Вы выехали вместе с боевым магом Седьмых, Кульпом, за несколько часов до начала восстания. Сормо никак не может найти этого человека... нигде. Он мертв?

– Я не знаю, – правдиво ответил Антилопа. – Наши пути разошлись. – Проглотив добрый глоток вина, он в крайнем удивлении задумался. «Охлажденный эль... Откуда же Сормо мог его достать?» Взглянув на колдуна, он произнес: – Ты искал Кульпа по своим Путям?

Юноша скрестил на груди руки.

– Несколько раз, – ответил он. – Но в последнее время... Пути стали трудно проходимыми.

– К счастью для нас, – произнес Булт.

– Я не понимаю. Сормо вздохнул.

– Вспомни один из наших ритуалов, историк. Страшная битва Д'айверса и Сольтакена. Сейчас они проникли в каждый Путь – по крайней мере, на этом континенте. Каждый из них пытается отыскать легендарную Тропу Руки. Я пытался применить все усилия в прежнем виде, как я умел до своей первой смерти, используя волшебство земли, живых духов и тотемных животных. Наш враг – верховный маг Камист Рело – не обладает такими древними знаниями. Поэтому он не отваживается использовать свою энергию против нас. Уже в течение нескольких недель.

– Без силы, – произнес Колтайн, – Рело всего лишь грамотный командир. Но не гений. Его тактика проста до безобразия. Он следит за своим огромным войском, однако недооценивает силу и волю своих оппонентов.

– Этот человек не сделал абсолютно никаких выводов из своих прошлых поражений, – произнес Булт.

Антилопа поднял взгляд на Колтайна.

– Куда ты собираешься вести этот караван, кулак?

– В Убарид.

Историк поморщился. «По крайней мере, два месяца пути».

– Этот город все еще в наших руках? – Повисла пауза. – Ты не знаешь.

– Точно, – ответил Булт, принимая кувшин из рук историка и делая большой глоток.

– А теперь, Антилопа, расскажи нам свою историю. Историк решил не распространяться по поводу проблем, связанных с Геборийцем Прикосновение Света. Он набросал историю довольно близко к правде, однако кое-что все же скрыл. Они вместе с Кульпом двигались по направлению к прибрежному городу, где должны были встретиться с каким-то старым другом из подразделения морского флота. По неблагоприятному стечению обстоятельств, эта ночь принесла с собой восстание. Увидев возможность пройти через вражескую территорию в переодетом виде, а также собрать необходимую информацию, Антилопа решил так и сделать. А Кульп присоединился к морякам, которые отправились к югу от Хиссарской гавани. По ходу рассказа до них донеслись с улицы звуки, которые свидетельствовали о том, что повозки на острове пришли в движение.

Эти звуки были достаточно громкими, так что их услышали и солдаты Камиста Рело. Они поняли: переправа началась. Антилопу интересовало, что же предпримет предводитель Вихря?

Как только историк начал рассказывать подробности, которые ему удалось увидеть в стане врага, Колтайн прервал его, подняв руку.

– Если твои повествования все настолько скучны, то я удивляюсь, как их могут читать люди.

Улыбнувшись, Антилопа откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Ах, кулак, проклятие истории заключается в том, что тот, кто ее обязан читать, никогда этого не делает. Кроме того, я очень устал.

– Дядя, найди этому старику палатку и постельную скатку, – произнес Колтайн, – и дай ему два часа. Я хочу, чтобы он стал свидетелем переправы в течение максимального количества времени. Пускай события следующего дня будут записаны, несмотря на то, что к урокам истории мало кто прислушивается.

– Два часа? – пробормотал Антилопа. – Я не могу обещать, что после такого отдыха мой мозг полностью восстановится и будет способен запомнить большинство событий. Кроме того, было бы совсем недурно, если бы мне все же удалось завтра выжить.

Чья-то рука крепко трепала его за плечо, вырывая из лап глубокого сна. Историк с трудом открыл глаза – оказалось, что он уснул прямо в кресле. Поверх было накинуто одеяло из виканской шерсти, которое ужасно пахло и имело весьма сомнительный вид. Рядом с креслом стоял молодой капрал.

– Сэр? Вам пора вставать.

Потянувшись, Антилопа почувствовал, что у него болит каждая косточка.

– Как тебя зовут, капрал? – пробормотал он.

– Лист, сэр. Пятая рота, сэр.

«О да, я помню, – подумал историк. – Именно это подразделение было практически полностью перебито при весьма сомнительных обстоятельствах».

И только в этот момент смутный шум с улицы наконец-то достиг его ушей. Историк потянулся и поднялся в кресле.

– Дыхание Худа! Неужели где-то рядом идет битва? Капрал Лист пожал плечами.

– Да вроде нет. Пока приступили к переправе только погонщики со своими стадами. С противоположной стороны было слышно бряцанье оружия – кажется, прибыла армия гуранов, но мы пока держимся.

Антилопа откинул одеяло в сторону и поднялся на ноги. Лист передал ему слегка помятую жестяную чашку.

– Осторожно, сэр, она горячая!

Историк с недоверием уставился на темно-коричневую дымящуюся жидкость.

– Что это такое?

– Не знаю, сэр. Кажется, что-то виканское... Антилопа сделал маленький глоток и сильно поморщился – жидкость имела жгучий, горький вкус.

– А где Колтайн? Мне кажется, прошлой ночью я забыл ему передать что-то важное.

– Сейчас он скачет во главе своего клана Ворона.

– Который час?

– Уже практически рассвет.

«Практически рассвет, а скот только начал переправу?» Внезапно историк почувствовал удивительную бодрость; он взглянул вновь на жидкость в чашке и сделал еще один глоток.

– Без сомнения, это варево – одно из бесчисленных снадобий Сормо. Оно заставляет меня просто подпрыгивать на месте.

– Одна старуха передала мне его, сэр. Вы готовы?

– А тебя, Лист, назначили моим провожатым?

– Так точно, сэр.

– В таком случае, капрал, твое первое задание: покажи мне, пожалуйста, туалет.

Они вышли на улицу и оказались в самом центре огромной сутолоки. Островок земли полностью покрывало несметное количество домашнего скота, который еле-еле двигался вперед под воздействием криков и кнутов погонщиков. Противоположный берег Секалы был скрыт огромным облаком пыли, которое начало медленно смещаться в сторону центра реки.

– Сюда, сэр, – произнес Лист и показал жестом на канаву, располагающуюся сзади от фермерского дома.

– Да прекрати ты говорить мне «сэр», – произнес Антилопа и направился прямо к отхожему месту. – Кроме того, найди мне какого-нибудь конника. Возможно, солдатам с противоположной стороны реки грозят серьезные неприятности.

– Сэр?

Антилопа остановился на краю рва. Откинув назад свою телабу, он внезапно замер на месте.

– В этой канаве почему-то кровь...

– Да, сэр. Так что же может произойти на противоположном берегу реки, сэр?

– Добираясь к вам, я кое-что услышал от наездников титан-си, – произнес Антилопа, опустошая мочевой пузырь и облегченно вздыхая. – Семки ушли на юг, а они, по всей видимости, были на стороне гуранов. Это племя имело в своем составе волшебников, которые нагнали на титанси небывалого страха. Да, эта парочка племен представляет собой довольно неприятную коалицию. Я собирался напомнить об этом прошлой ночью, но абсолютно забыл.

В этот момент прямо перед домом показалась группа конников. Капрал Лист бросился на дорогу, чтобы перехватить одного из них.

Антилопа закончил свое важное дело и отправился к помощнику. Внезапно он остановился и задумался. Флаг, что держал в руках один из воинов этой конной группы, несомненно, уже где-то встречался. Лист на одном дыхании выпалил послание предводителю. Историк отбросил сомнения и приблизился.

– Бария Сетрал.

Командир Красных Мечей блеснул глазами и холодно взглянул на Антилопу. Находящийся рядом брат Мескер пробормотал проклятья.

– По всей видимости, тебе не перестает сопутствовать удача, – произнес историк.

– То же можно сказать и в твой адрес, – пробасил Бария. – Но это не относится к тому магу с белыми волосами. Я жду – не дождусь, когда смогу повесить на свой флаг его проклятую кожу. Эта весть о семках пришла от тебя?

– Нет, от титанси.

Мескер громыхнул хохотом и зло сощурился.

– Точно, да тебе ведь приходилось даже ночевать в их палатках, – произнес Бария. – Не так ли? – Посмотрев на брата, он добавил: – Это сплошная ложь.

Антилопа вздохнул.

– С какой целью они стали бы врать?

– Мы скачем, чтобы обеспечить поддержку передовому пикету Седьмых, – произнес Бария. – Мы передадим твое предостережение.

– Это же ловушка...

– Заткнись, братец, – прервал его Бария, все еще не спуская глаз с Антилопы. – Это просто предостережение – не ложь и не ловушка. Если семки появятся, мы окажемся наготове. Если нет, то история окажется выдумкой. Ничего страшного.

– Спасибо, командир, – произнес Антилопа. – В конце концов, мы же теперь на одной стороне.

– Лучше поздно, чем никогда, – проворчал Бария. Его покрытую маслом бороду тронула легкая усмешка. – Историк...

Подняв в воздух кулак в железной рукавице, он медленно раскрыл пальцы. Это означало приказ о возобновлении движения, и небольшое войско, поднимая пыль, бросилось с места в галоп. Последним тронулся Мескер; проезжая мимо Антилопы, он бросил напоследок в его сторону темный злобный взгляд.

Их путь освещали бледные лучи поднимающегося солнца. Над Секалой поднялся легкий бриз, который постепенно сместил пылевое облако прямо в центр реки, скрыв от глаз посторонних людей все мелководье. Антилопа пробормотал:

– А затея-то ничего...

– Это все Сормо, – ответил капрал Лист. – Он сказал, что разбудил духов этой земли и воздуха. Их сон продолжался в течение долгих веков, и даже дикие племена обходили эти места стороной. Иногда удается ощутить их запах.

Историк с удивлением взглянул на молодого капрала.

– Запах?

– Подобно тому, когда ты делаешь сальто через большой камень. Запах поднимается вверх – прохладный, влажный... – парень пожал плечами. – Прямо как сейчас.

В памяти Антилопы мелькнул образ Листа, только не настоящий, а несколькими годами ранее. Кувырки через камни... Весь мир еще такой неизведанный... Историк улыбнулся и произнес:

– Мне знаком этот запах, Лист. Расскажи мне о духах – какова их сила?

– Сормо сказал, что пока они довольны и страстно хотят позабавиться.

– Игры духов обращаются для смертных в кошмар. Ну что ж, будем надеяться, что они подойдут к этому вопросу серьезно.

Как только у Антилопы сложилось в своей голове некое понимание происходящих событий, он увидел огромную массу беженцев: она ринулась с островка поперек дороги на брод к южному склону и болотистому ложу островного канала. Людей оказалось слишком много: хвост толпы скрывался за далекими холмами. Несколько человек повернули к реке и вошли в воду немного южнее основной переправы. Быстрое течение чуть не сбило их с ног.

– Кто сейчас стоит во главе беженцев?

– Небольшая группа из клана Ворона. Колтайн заставил своих подчиненных присматривать за ними: беженцы боятся виканов так же сильно, как и Апокалипсиса.

«Да, и викане, похоже, вовсе не собираются сейчас начать переправу этих людей».

– Там, сэр! – крикнул Лист и указал на восток. Вражеские позиции, вдоль которых Антилопа проскакал прошлой ночью, пришли в движение. Пехота Сиалка и Хиссара была справа, уланы хиссари – слева, а конные воины титанси – по центру. Два конных отряда с бешеной скоростью бросились вперед, приближаясь к заградительным укреплениям клана Горностая. Конные виканские лучники в сопровождении уланов вышли им навстречу. Однако направление движения врагов изменилось: как только неприятели оказались на расстоянии нескольких десятков метров, хиссари и титан-си отклонились к востоку. Наверное, их предводители решили, что подобный маневр был очень остроумным, однако виканские лучники, перестроившись в течение несколько секунд, все равно открыли огонь. В небе блеснули стрелы, а через мгновение конники и лошади начали в несчетном количестве опрокидываться на землю.

Затем в дело вступили виканские уланы: они бросились вперед на оказавшегося в замешательстве врага – и тем ничего больше не оставалось, как вернуться на свои прежние позиции. Антилопа с удивлением заметил, как несколько уланов остановились, и, под прикрытием огня лучников, быстро выпрыгнули из седел. В течение нескольких секунд раненые враги были добиты. Забрав их скальпы и оружие, викане достали прочные веревки. Спустя еще несколько минут победители без единого потерпевшего возвращались назад; за войском на веревках тянулось несколько мертвых лошадиных тел.

– Таким образом викане достают себе пропитание, – произнес Лист. – Кроме того, они пустят в ход и шкуры. А также кости, и хвосты, и гриву, и зубы, и...

– Я понял, не дурак, – отрезал Антилопа.

А вражеская пехота продолжала свое медленное продвижение. Наездники хиссари и титанси, оправившись от первого шока, вновь двинулись вперед, но гораздо медленнее и осторожнее.

– На островке есть старая стена, – произнес Лист. – Мы можем забраться на нее: оттуда открывается прекрасный обзор во всех направлениях. Если вы не возражаете против путешествия по спинам быков, то мы окажемся наверху в течение считанных минут. Поверьте, это гораздо легче, чем кажется на первый взгляд. Главное – сосредоточиться. – Антилопа поднял бровь. – Честное слово, сэр!

– Хорошо, хорошо, капрал. Показывай путь.

Они отправились по веревочной дороге на запад, к броду. Старый канал, отделявший островок от материка, был покрыт деревянными мостками, которые подпирались новыми валиками. Это было работой саперов. Дорога должна была выдерживать передвижение конников как туда, так и обратно, однако по причине всеобщего хаоса выполнение этого условия казалось сейчас весьма сомнительным. Антилопа решил путешествовать поближе к Листу, который беззаботно покачивался впереди. По прошествии нескольких минут перед ними вырос горбатый островок, сплошь покрытый спинами домашнего скота.

– Откуда же взялось такое их множество? – спросил Антилопа, как только они достигли мостков.

– По большей части, конечно, они закуплены, – ответил Лист. – Колтайн во главе своего клана бросил за пределами Хиссара клич, а затем принялся скупать быков, лошадей, мулов, коз – короче, все, что имело четыре ноги.

– Когда же произошло такое грандиозное событие?

– Кажется, в первый день их прибытия, – ответил капрал. – Когда пришел момент восстания, большинство представителей клана Безрассудных Собак имело свое собственное стадо. Племя титанси попыталось, было, немного поживиться, но вместо того им расквасили нос.

Как только они вплотную приблизились к стаду, шум перешел в рев: кричали погонщики, мычали быки, стучали копыта, лаяли сторожевые псы. Последние представляли собой мускулистых, жилистых тварей, рожденных и вскормленных на Виканских равнинах. Пыльное облако, окутавшее реку, было абсолютно непроницаемым.

Глаза Антилопы остановились на копошащейся впереди серой массе.

– Я начинаю сомневаться в разумности твоей идеи, капрал – эти твари выглядят очень прыгучими. Боюсь, если мы им не понравимся, я в первую же секунду окажусь внизу.

Внезапно сзади послышались крики, они привлекли внимание путешественников: к ним приближалась верхом молодая виканская девушка.

– Это же Невеличка, – произнес Лист.

В тоне юноши просквозило что-то такое, что заставило историка обернуться. Лицо капрала, скрывающееся под шлемом, побелело.

Девочка не более девяти – десяти лет остановила свою лошадь прямо перед их носом. Она была смуглой, с огромными черными глазами. На голове блестел ежик коротких волос. Историк вспомнил, что видел ее впереди спутников Сормо прошлой ночью.

– Ты ищешь стену, которая обеспечит лучший обзор, – произнесла она. – Я расчищу вам дорогу.

Лист кивнул.

– С противоположной стороны ощущается особая магия, – продолжила она, глядя на Антилопу. – Это Путь Одинокого Бога, однако там нет ни Д'айверса, ни Сольтакена. Этот бог принадлежит племени.

– Семки, – произнес историк. – Красные Мечи передадут предостережение. – Антилопа замолчал, внезапно уразумев смысл ее слов и важность присутствия этой девушке на ночном собрании. «Возродился еще один из колдунов. Сормо стал предводителем клана детей, сила которых крепнет все больше и больше».

– Я иду, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Духи этой земли гораздо старше, чем любой из известных богов. – Она развернула лошадь и издала пронзительный крик. Внезапно дорога перед двумя мужчинами начала расчищаться: животные, испуганные нечеловеческим воплем, в панике бросились в разные стороны.

Невеличка отправилась вниз, к острову. Через какое-то время за ней последовали и Лист с Антилопой, пришпорив своих животных, чтобы не отставать. Как только они спешились и встали на плотную землю, их ноги почувствовали какое-то скрытое дрожанье. Нет, причиной этого было вовсе не огромное количество копыт, которые месили почву вокруг – это было что-то более мощное и значительное. «Мы будто бы путешествуем на спине громадной рептилии... земля проснулась и жаждет показать всю свою силу».

В пятидесяти шагах спереди показался край старой стены, обвитой зарослями винограда. Широкая и приземистая, она была, по всей видимости, остатком древнего фортификационного сооружения, поднимаясь на высоту человеческого роста. Тропа, которую создала Невеличка, достигала стены, а затем продолжалась вниз, к реке.

Девушка двинулась дальше, ни разу не обернувшись назад. Через несколько секунд Лист и Антилопа достигли каменного сооружения с зазубренной, однако пологой и широкой вершиной.

– Посмотри на юг, – произнес Лист, указывая туда пальцем. – Позади огромной массы беженцев из-за цепочки гор поднималось большое облако пыли, освещаемое золотистым цветом солнца. – Это дерется Колтайн вместе со своими Воронами.

Антилопа кивнул.

– С противоположной стороны тех гор должна быть деревня, правильно?

– Да, сэр. Она называется Л'енбарл. По всей вероятности, стычка произошла на дороге, соединяющей деревню и брод. Мы до сих пор еще не видели кавалерию Сиалка: возможно, Рело отправил их вокруг, чтобы попытаться зайти с тыла. Как всегда говорит Колтайн, люди – предсказуемы.

Антилопа обернулся на север. Противоположная оконечность острова была покрыта осокой, которая заполняла и канал, отделяющий его от материка. В самом конце виднелась тонкая полоска высохших свинцовых деревьев, а затем следовал широкий склон, ведущий к степным холмам. Крайне регулярное и строгое расположение этих холмов свидетельствовало о том, что они были созданы искусственно. Там стояло огромное войско, под утренним солнцем оно блестело оружием и доспехами. Тяжелая пехота. За легионом лучников титанси, стоявших в два ряда, располагалась большая палатка, на вершине ее красовался темный стяг. Лучники начали наступательное движение вниз по склону.

– Это Камист Рело со своим элитным отрядом, – произнес Лист. – Он собирается их тоже пустить в ход.

На востоке продолжалась проба сил между конниками клана Горностая и противниками, принадлежащими титанси и хиссари. В это время пехота Сиалка и Хиссара медленно приближалась к оборонительным укреплениям виканов. За легионом профессионалов волновалась армия крестьян, представляя собой некое подобие организованной толпы.

– Если и эта орда решится сегодня поучаствовать в битве, – произнес Антилопа, – наша защита не выдержит.

– А они обязательно попытаются, – твердо заверил Лист. – И только если нам будет сопутствовать удача, они начнут свою атаку немного погодя... За это время виканы успеют отступить.

– Именно такую разновидность риска обожает Худ, – пробормотал историк.

– Земля под ними шепчет от страха. В течение какого-то времени они и не подумают сделать шаг вперед.

– Неужели я вижу, что они контролируют пути отступления с обеих сторон, или это только иллюзия?

Листа немного повернулся.

– Колтайн говорит: «Когда ты хочешь нанести повреждение настоящей силе, то она становится от этого только сильнее».

Антилопа отрицательно покачал головой.

– Неужели ты полагаешь, что предводитель виканов будет говорить так, как обычно выражаются алхимики? А что по поводу тебя, капрал? Он сделал тебя своим протеже?

Юноша стал мрачен.

– В боевых играх я постоянно терпел поражение и погибал. Это давало мне возможность подолгу находиться рядом с ними и подслушивать.

Домашний скот начал теперь двигаться гораздо быстрее, пропадая в огромном облаке пыли, маскирующем переправу. Внезапно Антилопе показалось, что скорость течения воды оказалась слишком высока.

– Четыре с половиной метра в глубину, расстояние – четыреста шагов... Эти животные скоро потеряют все силы и смогут только ползти. Более того, каким образом удастся удержать неразумных животных в пределах мели? Конечно, собаки и погонщики умеют плавать, но что конкретно там скоро произойдет, никто не узнает, – это чертова пылевая завеса не даст увидеть абсолютно ничего.

Лист промолчал.

С противоположной стороны брода загремел гром, за ним последовали еще более быстрые и громкие звуки. Колонны дыма, которые поднимались строго вертикально, начали лихорадочно дрожать. «Волшебство. Это колдуны семков. И им будет противостоять один маленький ребенок».

– Это все начинает слишком затягиваться, – пробормотал Антилопа. – Почему, Худ побери, для переправы повозок Кол-тайну потребовалась целая ночь? К тому времени, как беженцы смогут сделать первый шаг, на нас вновь опустится темнота.

– Они приближаются, – произнес Лист. Лицо паренька было покрыто потом и грязью.

На востоке пехота Сиалка и Хиссара наконец-то достигла оборонительных укреплений. Конникам клана Горностая приходилось драться на две стороны – против уланов титанси спереди, и против пехоты, вооруженной пиками – с правого фланга. Наступил момент, когда необходимо было начать отступление. На защите восточных оборонительных укреплений находились сейчас моряки капитана Затишье, виканские лучники и небольшое количество вспомогательных команд. Под напором пехоты им пришлось отступить за первый бруствер. Орда крестьян начала атаку с заднего склона.

На севере два легиона лучников титанов спешили что есть сил под покров свинцовых деревьев. Оттуда они намеревались начать убивать крупный скот, и некому было даже им воспрепятствовать.

– Наши терпят поражение, – произнес Антилопа.

– Вы такой же противный, как и Рело, сэр.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы слишком быстро сбросили нас со счетов. Позвольте напомнить: это наша не первая битва.

Со стороны свинцовых деревьев донеслись слабые крики. Антилопа напряг зрение, пытаясь через пылевую завесу разобрать, что же там происходит. Лучники титанов принялись неистово кричать, метаться и пропадать из поля зрения в высокой осоке, которая составляла подлесок стволам деревьев.

– Что, во имя Худа, происходит с этими людьми?

– Это старый дух, который соскучился по жертвам. Сормо обещал ему день теплой крови – всего один день, а затем он погибнет, исчезнет или что-то вроде того... Я не знаю, как это у духов называется.

Лучники столпились; в панике они бросились назад на холмы.

– Посмотри, вон там бежит последний из них, – произнес Лист.

Сначала Антилопа подумал, что капрал говорит о лучниках, затем, вздрогнув, догадался, что речь идет о быках. Последнее животное пропало за пеленой тучи.

– Слишком быстрое течение, – пробормотал историк.

В этот момент в путь отправились беженцы, и канал вместе с островом заполнила людская толпа. Среди них отсутствовало даже какое-то подобие порядка: взять под начало тридцать тысяч испуганных, утомленных людей не было практически никакой возможности. Некоторые уже намеревались лезть на стену, где стояли Антилопа и Лист.

– Нам пора, – произнес Лист. Историк кивнул.

– Но куда?

– Ну, может быть, на восток?

В этот момент на восточном фронте клан Горностая прикладывал все силы, чтобы обеспечить защиту моряков и остальных пеших воинов, которые были вынуждены оставлять рубеж за рубежом. Солдаты начали так быстро отступать, что через несколько минут они могли оказаться на деревянных мостках поверх трясины. «И что потом? Потом они упрутся в толпу кричащих от ужаса беженцев. О, Худ! Что же делать...»

Лист, казалось, читал его мысли.

– Они попытаются закрепиться на мосту. Они обязаны так проступить. Пойдем!

Пустившись бегом, они через несколько секунд очутились прямо перед передним фронтом беженцев. Пробудившаяся земля внезапно затряслась. Из-под ног повалил густой пар, имевший запах старого, затхлого пота. Здесь и там вдоль восточного берега острова земная кора начала сначала покрываться трещинами, а затем вспучиваться и подниматься вверх.

Опрометчивый рывок Антилопы прервался. Из разломов земной коры начали появляться скелеты, вооруженные древними мечами, инкрустированными бронзовыми рисунками. Они были облачены в сплющенные шлемы с оленьими рогами на головах, с длинными, окрашенными в ярко-красный цвет волосами, свисающими спутанными клочками по плечам. Звук, который они издавали, заставил историка похолодеть. «Смех. Веселый радостный смех. Худ, неужели ты решил обратиться к своей оскорбленной ярости прямо сейчас?»

– Нил, – выдохнул Лист. – Он близнец Невелички, и сейчас находится где-то рядом. Сормо как-то рассказал, что на этом месте уже была когда-то давно страшная битва, и остров, который мы сейчас видим перед собой, является вовсе не природным творением... о, Королева Снов, неужели нам предстоит еще один виканский кошмар!

Древние воины, издающие звуки, от которых кровь стыла в жилах, покрыли собой практически всю восточную оконечность острова. Справа и сзади от Антилопы беженцы закричали от ужаса, их стремительное продвижение вперед резко замедлилось, когда между собой они впервые начали замечать появляющихся из земли мертвецов.

Клан Горностая и пехотинцы сомкнули свои ряды, образовав плотную линию обороны по эту сторону моста и канала. Однако в тот момент, когда восставшие древние воины двинулись сквозь их стройные ряды, люди дрогнули. Мертвецы подняли над головами обоюдоострые клинки – их оружие практически потеряло форму под минеральными отложениями – и отправились по направлению к беспорядочной массе хиссарской и сиалкской пехоты. Смех превратился в песню – гортанный боевой клич.

Антилопа и Лист обнаружили себя на чистом пространстве, покрытом тлеющей изрытой землей; беженцы начали медленно отступать назад, а арьергард, стоящий прямо перед ними, наконец-то смог перевести дыхание: за врагов взялись нежданные подземные воины.

Юноша Нил, брат-близнец Невелички, сидя на огромном чалом жеребце, развернулся и двинулся вдоль передней линии сражения, держа в одной руке разукрашенную разноцветными перьями странного вида булаву с большим набалдашником и грозно потрясая ею над своей головой. Бессмертные воины, заметив приближение юноши, яростно закричали и замахали своим оружием в знак приветствия или благодарности. Глядя на них, Нил засмеялся.

Один из ветеранов армии Рело, раненный перед самым началом наступления мертвецов, тщетно пытался догнать свое отступающее войско.

– Как такое может быть? – спросил Антилопа. – Тропа Худа – это же магия, но...

– Вполне возможно, что они на самом деле вовсе не мертвы, – пожал плечами Лист. – Может быть, духи острова просто используют их...

Историк отрицательно покачал головой.

– Не согласен с тобой. Вслушайся в их смех – эту песню – ты слышишь язык? Кто-то пробудил души этих воинов. Скорее всего, они были захвачены духами и никак не могут попасть под власть Худа. И нам придется отплатить за это, капрал. Каждому из нас.

Внезапно со всех сторон из разломов начали появляться другие фигуры – женщины, дети, собаки. Большинство псов до сих пор несли на себе кожаную упряжь с остатками непонятных деревянных повозок, которые волочились по земле. Женщины держали на груди маленьких детей, одновременно сжимая костяные рукоятки бронзовых ножей. Бронзовые лезвия этих клинков были погружены в детские тела. Трагедия, произошедшая давным-давно, намертво запечатлелась в памяти ее нынешних свидетелей, которые никак не могли понять, что же за ужасный враг напал на этих мирных, когда-то счастливых людей. «Интересно, сколько веков назад все это произошло? – подумал Антилопа. – Как долго эти попавшие в ловушку души терпят нечеловеческие муки? И что им предстоит теперь? Неужели они обречены на вечные страдания?»

– Благослови их Худ, пожалуйста! – взмолился Антилопа. – Возьми их к себе, прямо сейчас!

Древние женщины были не в силах что-либо изменить. Историк видел, как они вернули свои кинжалы в ножны, как дети судорожно дергались и корчились в предсмертной агонии, он слышал их слабые крики. Затем Антилопа заметил, как женщины начали падать под ударами невидимого оружия; их головы лопались, как спелые арбузы... А экзекуция все продолжалась и продолжалась.

Нил несколько поумерил свою бешеную скачку и направил жеребца к немой сцене. Несмотря на свою смуглую кожу, юноша побледнел. Что-то подсказало Антилопе, что колдун был способен видеть нечто большее, чем все остальные смертные наблюдатели. Взгляд мальчика перескакивал с одного привидения на другое, подергиваясь от каждого нового удара.

Историк, ощущая свои занемевшие ноги, словно деревянные костыли, заковылял по направлению к юноше. Взяв поводья из оцепеневших рук, он тихо спросил:

– Что ты видишь, Нил?

Мальчик моргнул, затем медленно опустил взгляд вниз на историка и переспросил:

– Что?

– Я говорю, что тебе открыто то, что неподвластно нам. Кто же убивает этих людей?

– Кто? – Он пробежал дрожащими руками по лбу. – Родственники. Их клан раскололся на две группы, которые начали соперничество за Рогатый Престол. Это родственники, историк. Братья, кузины, дяди...

Антилопа почувствовал, что от произнесенных Нилом слов у него словно что-то внутри оборвалось. Его мозг начал судорожно работать, пытаясь понять, кто же это мог быть... Ягуты, Форкрул Эссейл, К'Чейн Ше'маль... нет, кто-то... кто-то другой.

– Нет, – произнес вслух он.

Глаза Нила, в которых отражалось несколько веков, неотрывно следили за историком.

– Родственники. Это было отражение... виканов. Отражение прошлого поколения.

– Но я не могу допустить, чтобы подобные истязания продолжались и дальше, пожалуйста.

– Согласен. – Нил выдавил горькую усмешку. – Император, как общий враг, объединил нас. Он смеялся над нашими мелкими стычками и бесцельной враждой. Смеялся, и даже более того, издевался и позорил своим презрением, историк. В тот момент, когда Келланвед встретился с Колтайном, наш союз уже практически распался. Император только улыбнулся. Он сказал, что все, что ему необходимо, – просто сидеть на своем троне и спокойно ожидать окончания восстания. Подобными словами он заклеймил наши души. Однако вместе с тем мы поняли, что значит единство: Келланвед наградил нас великой мудростью. Все как один упали перед ним на колени, проявляя свою благодарность, и поклялись в вечной верности. Как-то однажды ты поинтересовался, каким образом император завоевал наши сердца. Теперь тебе известно.

Тем временем в стане врага появилось некоторое оживление, они наконец-то поняли, что старое оружие бессмертных воинов практически ничего не может противопоставить современной стали. Оказалось, что немощные трухлявые тела, несмотря на свое количество, были не способны выполнить возложенную на них задачу. Полетели куски плоти; фигуры покачнулись, а затем начали в огромном количестве падать на землю. Подняться они были уже не в силах.

– Смогут ли они пережить свое второе поражение? – спросил Антилопа.

Нил пожал плечами.

– Они купили у нас только небольшое количество времени – чтобы вновь почувствовать себя живыми людьми. Помни, историк! Если бы эти воины победили в первый раз, то они бы сделали со своими жертвами то же самое, что те сотворили с их семьями. – Ребенок-колдун медленно покачал головой. – В людях слишком много зла. Слишком много.

Из уст этого ребенка было очень странно слышать подобные слова. «Запомни, историк, – сказал он сам себе – устами этого мальчика говорит старый, мудрый человек».

– И все-таки в людях нельзя разочаровываться, – решил возразить Антилопа. – И чем реже в человеке встречается подобное качество, тем больше его нужно ценить.

Нил взял поводья и произнес:

– Здесь ты ничего подобного не найдешь, историк. – Голос мальчика был столь же грубым, что и слова. – Каждый из нас осведомлен о царящем сумасшествии, и в этом повинны местные древние духи. Все воспоминания, которые могут всплыть в памяти, связаны только с кошмаром: наши тела так же черны, как здешняя земля. Держи свои глаза широко открытыми, – добавил он, разворачивая своего жеребца и вглядываясь в битву, которая возобновилась на деревянных помостах. – Мы еще не закончили.

Антилопа ничего не ответил, посмотрев вслед удаляющемуся в направлении боя колдуну.

По абсолютно непонятной для историка причине дорога перед беженцами расчистилась, и они живо приступили к переправе. Антилопа посмотрел на небо. Солнце склонялось к полудню, хотя по его собственным ощущениям было уже гораздо позднее. Обернувшись, он взглянул на скрытую пыльным облаком реку: да, переправа скоро превратится в кошмар. С обеих сторон от брода было очень глубоко: скоро поднимутся крики детей, стариков и старух, которые будут не в силах сопротивляться бурному течению. Они начнут в огромных количествах пропадать под поверхностью... Пыль и кошмар... А огромная масса воды поглотит даже их слабые стоны.

Конный клан Ворона окружал испуганную толпу людей. Создавалось такое впечатление, что они вели на водопой огромную отару овец. Воины препятствовали панике и чрезмерному разброду беженцев, подгоняя их криками и небольшими кнутами; по этой причине, завидев перед собой викана, каждый старался скрыться в глубине толпы.

– Историк! – внезапно произнес Лист. – Нам нужны лошади.

Антилопа отрицательно покачал головой.

– Пока еще рано. Арьергард сейчас в самом пылу сражения – я не могу упустить такого зрелища. Я обязан быть свидетелем...

– Понятно, сэр. Но когда они начнут отступать, их подберут виканы – по одному человеку в седло. Колтайн с остатками своего клана также скоро должен будет к ним присоединиться: они начнут удерживать переправу до тех пор, пока весь арьергард не окажется на противоположной стороне. Если мы не хотим, чтобы наши головы оказались насаженными на пики, то было бы лучше иметь в запасе скорость лошадиных ног.

Через какое-то время Антилопа кивнул.

– В таком случае, действуй.

– Есть, сэр, – крикнул капрал и пропал.

Линия защиты вдоль старого канала извивалась, словно огромная змея. Вражеская пехота, уничтожив остатки древних воинов, бросилась вперед. Поддерживаемые стальными нервами и яростным настроем моряков, которые входили в их состав, вспомогательные войска Седьмых продолжали теснить неприятеля. Конный клан Горностая разделился на маленькие группы уланов и лучников. Заметив, что линия обороны в каком-то месте готова прорваться, они немедленно спешили на помощь.

Во главе руководства стоял Нил. Его громкие приказы перекрывали порой лязг оружия и шум битвы. Казалось, что он каким-то непостижимым образом ощущает слабые места оборонительных позиций; по крайней мере, каждый его приказ спасал жизни нескольким десяткам воинов.

На севере Камист Рело со своими элитными войсками наконец-то начал движение. Впереди шли лучники-титанси, а под их защитой – стройные ряды марширующих пехотинцев. Они решили не пробираться сквозь заросли свинцовых деревьев и болотные топи и разумно повернули к востоку. За пехотой Сиалка и Хиссара волновалось войско крестьян, изнывающее от бездействия. Огромное море одетых в серые робы людей выглядело очень внушительно.

Антилопа с тревогой посмотрел на юг. Где же Колтайн? Из-за холмов поднимались клубы пыли и дыма. Это горела деревня Л'енбарл: значит, битва все еще продолжалась. Если Колтайн со своим кланом Ворона в скором времени не закончит и не вернется назад, они попадут в западню со стороны реки. Антилопа заметил, что подобные мысли посетили не его одного. Голова Нила дергалась в этом направлении все чаще и чаще. И только спустя несколько минут историк осознал, что молодой колдун был способен к общению на расстоянии со своим товарищем, который в данный момент находился рядом с Колтайном. «Управление... или иллюзия управления».

В этот момент подъехал Лист, держа на привязи собственную лошадь Антилопы. Капрал даже не спешился, просто перебросив историку поводья. Антилопа запрыгнул в знакомое потертое седло, прошептав слова благодарности виканским умельцам, которые с такой любовью отнеслись к его животному. Оно было в отличной форме и полным жизни. «Вот если бы они и со мной могли сотворить что-то подобное...»

Арьергард начал сдавать одну за другой свои позиции, будучи не в силах противостоять яростному натиску врага. А тяжелая пехота Камиста Рело находилась уже на расстоянии пяти минут от их левого фланга.

– Все это не внушает мне доверия, – произнес Антилопа. Капрал Лист поправил застежку на шлеме и ничего не ответил, однако Антилопа уловил в его руках едва скрываемую дрожь.

А клан Горностая тем временем двинулся назад, транспортируя в тыл раненых бойцов. Они миновали Антилопу и скрылись позади; пока они проезжали мимо, историк успел рассмотреть эти лица: перепачканные пылью и кровью, покрытые татуировками, они напоминали демонов. Его взгляд проследил за ними до тех пор, пока раненые не скрылись за толпой беженцев. Последние, увидев такую леденящую кровь картину, чуть не лишились чувств. В то же время Антилопа отметил, что с момента последнего наблюдения за ними количество народа перед переправой значительно уменьшилось. «Они идут слишком быстро. Очень велика вероятность начала паники прямо по центру переправы. Утонут тысячи людей. Катастрофа».

– Нам пора покидать свой наблюдательный пункт, сэр, – произнес Лист.

Арьергард распался, поток раненых увеличился, и каждая лошадь была вынуждена вывозить по два-три бойца. Линия сомкнулась вновь, однако было явно заметно, что через несколько минут враг сумеет окружить их целиком. «А затем начнется побоище». Антилопа увидел капитана Затишье, который отдавал команды по перегруппировке. Солдаты до сих пор были на ногах, однако, к великому сожалению, их количество постоянно сокращалось.

В один из подобных решающих моментов битвы пехота Сиалка и Хиссара остановилась; вероятно, они решили, что находятся уже на пороге полной победы. С противоположной стороны прибывала тяжелая пехота во главе с Камистом Рело, представляя собой два прямоугольных строя по пятьдесят человек в каждом. С обеих сторон их окружало немалое количество лучников. На какой-то момент на открытом пространстве между неприятелями повисла тишина и полная неподвижность.

Тем временем клан Горностая продолжал оттаскивать раненых. Отряд Затишья с одной стороны был полностью разгромлен, превратившись в широкое полукольцо, напоминающее копыто.

– Последние беженцы уже в воде, – произнес Затишье. Его дыхание участилось, а руки судорожно сжали поводья. – Нам пора...

– А где же, во имя Худа, Колтайн? – спросил Антилопа. На расстоянии дюжины шагов от него остановился Нил и прокричал:

– Мы не можем больше ждать Это приказ кулака! Поезжай, историк!

Конники подобрали остатки войска Затишья как раз в тот момент, когда неприятель решился на свою финальную атаку. Между двумя взводами пехоты образовался коридор, через который хлынула неуправляемая толпа крестьян.

– Сэр! – в голосе Листа уже было слышно отчаянье. Прошептав проклятье, Антилопа развернул свою лошадь и, вонзив в лошадиные бока пятки, бросился стрелой за удаляющимися конниками виканов.

Ничем не сдерживаемая толпа крестьян бросилась в преследование, стремясь захватить эту сторону переправы. Пехота Сиалка и Хиссара, а также элитное подразделение Камиста Рело решили за ними не спешить, поддерживая свою собственную дисциплину.

Конники виканов бросились в пыльное облако, покрывающее реку, даже не снижая скорости. «Да ведь они перемнут всех беженцев, что сейчас, наверняка, находятся еще в середине реки, – подумал Антилопа. – А затем, когда их настигнет толпа крестьян, вода окрасится в красный цвет». Антилопа натянул поводья и окликнул Листа. Капрал обернулся назад, его лицо выражало крайнюю степень шока. Он осадил лошадь, и та юзом чуть не упала в мутную прибрежную грязь.

– Историк!

– Мы поскачем на юг, вдоль побережья! – закричал Антилопа. – Нам придется плыть на спинах лошадей – впереди только хаос и смерть

Лист яростно замотал головой в знак несогласия.

Не дожидаясь ответа, историк повернул свою лошадь влево. Если они поспешат, то, возможно, им еще удастся миновать остров до того момента, как толпа крестьян достигнет побережья брода. Животное рванулось вперед.

– Историк!

– Поезжай со мной, или погибнешь!

В сотне шагов вдоль побережья виднелась влажная поверхность канала, отделяющая островок от материка. Его жирная темная глинистая поверхность была абсолютно ровной – по всей видимости, ее до сих пор не коснулись события сегодняшнего дня. За каналом поднимались холмы, скрывающие Л'енбарл. «Если Колтайну удалось победить, то он должен принять очень важное решение – молниеносно броситься прямо к реке. Даже если течение и снесет их немного вниз, в этом не будет ничего катастрофического. Пускай утонут несколько сотен бойцов – все равно это гораздо лучше, чем возможность резни, в которой погибнут три тысячи человек в попытке отбить захваченную врагом переправу».

Словно в опровержение его собственных мыслей, из-за холмов показались виканские конники. Во главе летел Колтайн; его черный, покрытый перьями балахон развевался, словно огромное птичье крыло. Копья были опущены, а несущиеся по краям во весь опор лучники держали на прицеле переправу, именно то место, в котором находился сейчас Антилопа.

Историк, ничего не понимая, развернул свое животное обратно, все еще продолжая смотреть назад, на приближающихся виканов.

– О, Худ возьми, неужели и они собираются присоединиться к беженцам? Но это же самоубийство!

Увидев, что Лист делает то же самое, Антилопа совсем смутился. Под пыльным шлемом юноши скрывалось белое, как смерть, лицо.

Викане ворвутся в толпу крестьян, словно горячий нож в кусок масло. «Неужели это оправданно? Да нет, это самоубийство! Даже если предположить, что нам все же удастся отбить брод, мы все равно пойдем на дно. Кони начнут спотыкаться, люди – тонуть, а крестьяне позади не поленятся закончить свое главное дело». А викане все приближались. До столкновения остались считанные секунды! Внезапно из пылевого облака, висевшего над рекой, показался клан Горностая. «Они решили вернуться – это же еще большее безумие!»

Мимо Антилопы пронесся строй клана Ворона, готовый атаковать: Колтайн издавал яростные крики, однако в них слышался оптимизм.

Позади засвистели стрелы. Боковые порядки армии крестьян смешались и отступили назад. Когда в них ворвались виканы. началось нечто невообразимое. В последний момент клан Горностая повернул в сторону реки и бросился по берегу в окружение. «Да нет, это не горячий нож, это огромная сабля».

Крестьяне начали погибать в огромных количествах. Другие было начали отступать, однако с тыла их также встречали конные воины. Блеснули лезвия, и крестьянская армия окрасилась в алый цвет.

Под ударом контратакующих Горностаев все смешалось. Вслед за этим передовые конники клана Ворона ударили с севера.

Перед изумленным взглядом Антилопы крестьяне просто таяли. Сейчас он скакал бок о бок с конниками клана Ворона, и удары о землю их подкованных лошадей чуть ли не болью отдавались в голове историка. Только викане подняли над головой окровавленные мечи, и он почувствовал, как с неба на него хлынула теплая липкая жидкость. Впереди клан Горностая уже сделал свое дело и бросился в сторону пылевого облака.

«А вот теперь действительно начнется побоище, все остальное – только цветочки!» Несмотря на славу виканских воинов, впереди лежала река, и с этим было абсолютно ничего не поделать. Их ждали раненые солдаты, беженцы и Худ знает, что еще...

Историк помедлил и глубоко вздохнул. Он понял, что это был последний спокойный вздох в его жизни.

Его лошадь бросилась в воду, однако темп движения практически не замедлился. Перед ним, в противоположность ожидаемому, никого не было: только бурлящая, грязная вода. Другие конники были едва заметны впереди, однако они неслись полным галопом. Антилопа не мог видеть, по какой поверхности идут копыта его лошади, однако приглушенные удары, доносившиеся снизу, свидетельствовали о том, что там был камень. С крайним удивлением историк наконец-то осознал, что глубина переправы составляла не четыре с половиной фута, а только половину от этой цифры. Да и ила под ногами совсем не ощущалось. От таких новостей голова пошла крутом.

Рядом с историком показался капрал Лист, а за ним – идущий вразброд конный клан Ворона. Один из виканов ухмыльнулся.

– Это дорога Колтайна, и его воины, подобно демонам, летят над водой!

В памяти Антилопы начали всплывать обрывки фраз, услышанных на ночном собрании. «Точно, Тумлит, – это были его наблюдения. Повозки, которые оказались просто перегружены ранеными. Ага, камнетесы и инженеры... Повозки пересекали реку первыми, и это заняло практически целую ночь. А раненые лежали поверх каменных блоков. Да эти чертовы саперы построили дорогу!»

До сих пор это казалось невероятным, однако неопровержимые доказательства находились прямо под ногами. С каждой стороны высокого брода были вкопаны высокие колья, а между ними натянуты прочные веревки, свитые из волос титанси. В ширину переправа достигала немногим более десяти футов, и это позволяло путешествовать, практически не опасаясь возможности соскользнуть на глубину. Глубина брода составляла не более двух футов с третью, что было вполне проходимо для большинства скота, а также для беженцев.

Пыль впереди начала проясняться, и Антилопа догадался, что они приближаются к западному берегу реки. Внезапно донесся неистовый гром магии. «Да это же битва, которая идет на противоположном берегу! Мы только что едва расправились с одной, как нас уже ожидает другая – из огня да в полымя! Неужели мы столько пережили только ради того, чтобы оказаться зажатыми между двумя огромными скалами?»

Они достигли мели и спустя несколько секунд начали подниматься по небольшому склону, ведущему на берег.

Как только остатки пыльного облака остались позади, Антилопа внезапно издал вопль предостережения: они с трудом смогли остановить своих разгоряченных жеребцов перед самым носом большой группы солдат. Саперы – а это были именно они – что есть силы бежали по направлению к броду. Увидев перед собой встающих на дыбы коней, они разразились проклятьями. Один огромный солдат, чем-то напоминающий гору, с загорелым, чисто выбритым плоским лицом сорвал с себя шлем, обнажив абсолютно лысую голову, и бросил его прямо в лицо ближайшего виканского конника. Тот едва увернулся и чуть не выпал из седла.

– Убирайтесь с дороги, вы, толпа козлиных желудков! Нам нужно сделать свою работу! – заорал громила.

– Точно! – проворчал другой, выделывая пируэт вокруг лошадиного копыта, которое ни с того ни с сего появилось прямо перед его коленом. – Идите драться или займитесь еще чем-нибудь! Мы собираемся погружаться!

Не обратив никакого внимания на их крики, Антилопа развернул свое животное, вновь обратившись лицом к реке. Какое бы волшебство ни держало тучу над водой, оно сейчас пропало. Пыль спустилась вниз по течению уже на пятьдесят шагов, а дорога Колтайна представляла собой скопление вооруженных, орущих крестьян.

Второй сапер, который разгонял виканов, вошел по колено в воду и принялся рассматривать грязный ил.

– Подожди здесь, Каракатица! – скомандовал громила, вглядываясь во вздымающуюся толпу; самые ретивые солдаты оказались уже на середине реки. Сапер схватился огромными руками за свои бедра, не обращая никакого внимания на пристальные взгляды со стороны своего отряда, а также Антилопы, Листа и полудюжины виканских конников. – Выбери максимальную мощность, – прогремел он. – Эти виканские ублюдки – не единственные люди на свете, которые способны рассчитывать время.

Авангард крестьянского войска, который блестел своим оружием под лучами солнца, выглядел словно пасть огромной змеи. Антилопа был способен даже различить выражение их лиц: одни были напуганы, на других определялась неуемная жажда убийства. Обернувшись, историк увидел поднимающиеся в воздух столбы дыма и сполохи волшебства: то был правый фланг защитных позиций Седьмых. Оттуда доносились слабые боевые кличи семков: эти звуки напоминали скрежет когтей по натянутой коже. У первых земляных укреплений началась яростная битва.

– Все в порядке, Каракатица, – протяжно произнес громила. – Дергай за шнурок.

Антилопа вовремя обернулся и застал самое интересное: сапер приподнялся из воды и схватил обеими руками длинный темный шнур, который был проложен под водой. Перемазанное кровью лицо Каракатицы скривилось в усмешке, он зажмурил глаза, а затем что есть силы дернул за провод. Он провис, однако ничего не произошло.

Историк в этот момент наблюдал за реакцией громилы. Он заткнул огромными пальцами оба уха, однако глаза все время оставались открытыми, шаря по всему крестьянскому войску. До Антилопы дошло понимание происходящих событий только в тот момент, когда Лист закричал:

– Сэр!

Казалось, что земля на целый дюйм ушла из-под ног. Вода на всем протяжении брода поднялась огромной волной вверх, а затем появился огонь. Две стихии слились в одно целое и надолго скрыли от наблюдающих на берегу происходящие в этом аду события. Когда все успокоилось, крестьяне просто перестали существовать. Однако саперам все же удалось увидеть плоды своего труда: спустя какое-то время после того, как все немного отошли от ужасающей силы взрыва, похожего на удар божьего кулака, вода по всей поверхности начала принимать то красный, то розовый, то желтый цвет. Затем появились более реальные свидетельства того, что саперы наконец-то добились своей цели: то здесь, то там начали всплывать обрывки плоти, костей, конечностей, волос, одежды, которые через некоторое время покрыли практически все пространство реки шириной в сотню шагов.

Лошадь Антилопы отступила на несколько шагов назад и начала дергать головой. Да, звук был действительно оглушающий. Мир содрогнулся, как при землетрясении. Большинство виканских конников выпало из седел, сейчас они ползали по земле, приложив руки к ушам.

Река начала постепенно возвращаться в свои берега; внезапный порыв ветра отнес поднявшийся в воздух пар прочь. Гигантской змее просто оторвало голову. И уничтожило. Треть ее длины – все, что было в воде, – просто испарилась.

Несмотря на то что громила стоял рядом, его слова доносились до Антилопы так слабо, будто он находился на расстоянии сотни шагов.

– Пятьдесят пять зарядов – Седьмые собирали этот запас в течение нескольких лет. А брод превратился в траншею! Ха-ха! – Затем его довольное выражение лица пропало. – Пальцы Худа, теперь нам придется возвращаться обратно и начинать рыть новые оборонительные сооружения.

Чья-то рука дернула историка за рукав. Он обернулся и увидел Листа, который наклонился вперед и прошептал:

– Куда теперь, сэр?

Антилопа посмотрел вниз по течению на водоворот, представляющий собой кружащие человеческие части тела. В течение какого-то времени он просто стоял, пытаясь уразуметь смысл вопроса юноши, «Куда? Лучше вообще не трогаться с места: в мире нет такого уголка, где передышка посреди огромной резни даст что-то иное, кроме отчаянья».

– Сэр?

– К битве, капрал. Мы должны пережить этот кошмар до конца.

Прибытие Колтайна с кланом Ворона к западному флангу уланов титанси по эту сторону реки коренным образом изменило ход боя. Приближаясь к событиям, которые разворачивались вокруг земляных укреплений, Антилопа с Листом стали свидетелями того, как войско титанси распалось; это оставило пеших семков практически без всякой защиты перед конными лучниками виканов. В небе над головами семков появилось огромное количество стрел. В центре битвы стояло войско пехоты Седьмых; оно пресекало всякие попытки семков выбраться из той западни, в которую они сами себя посадили. В это время в сотне шагов к северу до сих пор стояла тяжелая пехота гуранов, ожидая приказа об атаке ненавистных малазан. По всей видимости, их предводитель решил изменить свою первоначальную стратегию. Камист Рело со своей армией оказались в недосягаемости, по крайней мере на сегодняшний момент. А если не считать потерь среди арьергарда моряков и клана Горностая, то силы Колтайна были практически нетронуты.

В пятистах шагах к западу на широкой каменной равнине клан Горностая преследовал остатки гуранской кавалерии.

Антилопа заметил среди Седьмых разноцветное пятно – это был Бария Сетрал со своими Красными Мечами, и они находились в самом пылу схватки. Семки, по всей видимости, намеревались приблизиться к малазанским болонкам и сейчас платили кровью за свое необдуманное решение. Тем не менее войско Сетрала было разбито практически наполовину – историк насчитал среди них менее двадцати живых человек.

– Я хочу приблизиться, – произнес Антилопа.

– Есть, сэр, – ответил Лист, а затем, указав рукой в сторону, добавил: – Видите вон ту возвышенность? Она очень хороша, однако до нее нам придется пробраться через строй лучников.

– Я принимаю такой риск.

Они отправились в направлении Седьмых. Их ротный штандарт – пыльное полотнище – одиноко стоял на невысоком пригорке прямо около линии боя. На охране этого объекта стояли три седовласых ветерана, а приличная груда тел семков, лежащая рядом, свидетельствовала о том, что в течение последнего дня на этот пригорок претендовало немало желающих. В данный момент ветераны были также вовлечены в сражение, и каждый из них имел по несколько мелких ранений.

Как только историк с капралом достигли их расположения, они увидели, что три человека склонились вокруг упавшего навзничь товарища. По его лицу текли слезы, оставляя на грязном лице белые полоски. Подъехав, Антилопа медленно вылез из седла.

– У вас тут произошла какая-то интересная история, солдаты, – произнес он, пытаясь говорить как можно громче, чтобы перекричать лязг оружия и крики бойцов, доносившиеся с поля боя на расстоянии тридцати шагов.

Один из ветеранов поднял голову, скосил глаза и произнес:

– Да это же историк старого императора, клянусь улыбкой Худа! Я видел тебя в Фаларе или, возможно, на Виканских равнинах...

– Скорее всего, и там, и там. Я вижу, на ваш флаг совершались покушения, и вы потеряли одного друга, защищая его...

Мужчина поморщился, затем осмотрелся вокруг и остановил взгляд на флаге Седьмых. Древко наклонилось в одну сторону, его покрытое лохмотьями полотнище практически выцвело под немилосердными солнечными лучами.

– Дыханье Худа, – проревел мужчина. – Неужели ты думаешь, что мы дрались за клочок тряпки на шесте? – добавил он и обвел жестом пару своих товарищей, которые склонились на колени рядом. – Нордо получил две стрелы. Мы дрались с целым взводом семков только ради того, чтобы он умер в отведенный ему срок. Эти дикие ублюдки забирают в плен раненых солдат неприятеля, лечат их, а затем начитают пытать. Однако Нордо, слава всевышним, был избавлен от подобной участи.

Антилопа помолчал в течение долгого времени, а затем произнес:

– Вы хотите, чтобы эта история была описана именно так? Мужчина еще больше скосил взгляд, а затем кивнул.

– Именно так, историк. Мы больше не принадлежим малазанской армии. Мы вступили под руководство Колтайна.

– Но ведь он всего лишь кулак.

– Он – холоднокровная ящерица, – оскалился солдат. – Но теперь он принадлежит нам, а мы – ему.

Улыбнувшись, Антилопа развернулся в седле и посмотрел на поле боя. В воздухе витало ощущение того, что развязка приближается. Семки были на голову разбиты. Три легиона предполагаемых союзников сидели без всяких эмоций на склоне прямо позади историка: в настоящее время у них не наблюдалось и следов энтузиазма. В стане врага на протяжении всей приближающейся ночи будут раздаваться проклятья и обвинения – Антилопа был в этом абсолютно уверен. «Худ, сделай так, чтобы они не нашли общий язык и потеряли всякое взаимопонимание».

Итак, прошел еще один день большой войны, однако назвать его Вихрем опять никто не решился.

Колтайн не позволил своей победоносной армии отдохнуть даже тогда, когда на землю опустился полуденный зной. Работы оставалось немало: необходимо было выстроить новые фортификационные сооружения, вырыть вокруг них глубокие рвы, а также выставить новые пикеты для охраны. Беженцев вывели на горную равнину, располагающуюся к востоку от переправы; их палатки было решено укрепить каменными валунами, оставив между ними широкие проходы. Эти улочки постепенно заполнились повозками, в них находились раненые солдаты, и спустя некоторое время лекари совместно с хирургами взялись задело.

Домашний скот кулак распорядился отправить на поросшие сочной травой склоны холмов Барл, которые с противоположной стороны представляли собой череду выбеленных, полуразрушенных под действием непрестанных ветров скалистых уступов. Для помощи погонщикам было выделено несколько конников из клана Безрассудных Собак.

Как только солнце опустилось за горизонт, в командной палатке Колтайна было созвано собрание для заслушивания докладов.

Антилопа вместе со своим неотлучным спутником – капралом Листом, стоящим у плеча, тяжело опустился на походный стул и принялся внимать докладам командиров подразделений. Из-за перенесенных потрясений большинство воинов выглядели скованно, а некоторые даже рассеянно. Затишье потерял практически половину своих моряков, а смешанная группа добровольцев, которые ему помогали, и того больше. Клану Горностая досталось по большей части в момент отступления, и сейчас их основной заботой стала необходимость поиска запасных лошадей. Со стороны Седьмых выступили Сульмар и Ченнед, начав перечислять бесконечный список раненых и убитых. Оказалось, что особенно серьезные потери в их войске были со стороны сержантского и офицерского состава. Причиной тому стал невероятный напор врага, особенно поутру, когда на помощь Седьмым еще не прибыли Красные Мечи и клан Безрассудных Собак. Во время рассказа Барии Сетрала о практически полном истреблении его войска у большинства присутствующих перехватило дыхание. Они дрались с демонической яростью, пытаясь ценой собственных жизней удержать передние оборонительные ряды в тот момент, когда тяжелая пехота осуществляла свою перегруппировку. Красные Мечи продемонстрировали необычайную отвагу, и она была достойна того, что сам Колтайн выразил Сетралу глубокую благодарность.

Сормо потерял двоих детей из своего войска волшебников, пытаясь противостоять колдовским священникам семков. К счастью, Нил и Невеличка не пострадали.

– Нам сопутствовала удача, – холодным, бесстрастным тоном закончил Сормо свое сообщение о гибели детей. – Бог семков – порочный всевышний. Он использует волшебников просто как канал своей ярости, не обращая никакого внимания на их смертную плоть. Будучи неспособными противостоять силе своего собственного бога, они просто рассыпались в прах.

– Зато это привело к значительному сокращению их численности, – пробормотал Затишье.

– А бог просто выберет себе новых жертв, – ответил Сор-мо. Этот юноша все больше и больше начинал напоминать старика, стоило даже просто посмотреть на его жесты. Антилопа увидел, как Сормо устало закрыл глаза и потер их руками. – Я думаю, что следует предпринять в этом отношении более серьезные меры.

Все члены собрания замолчали, до тех пор пока Ченнед не решился озвучить всеобщее недоумение.

– Так что же это значит, колдун? Вместо него ответил Булт.

– Слова, произнесенные даже шепотом, могут быть услышаны мстительным, параноидальным богом. Однако если нет других альтернатив, Сормо, то в таком случае придется продолжать.

Колдун медленно кивнул.

Через мгновение Булт шумно вздохнул, сделал большой глоток из бурдюка с вином и произнес:

– Камист Рело следует на север. Он будет пересекать реку у ее устья – город Секала имеет каменный мост. Однако подобное мероприятие, без всякого сомнения, займет у него десять или одиннадцать дней.

– Однако по эту сторону находится пехота гуранов, – произнес Сульмар, – а также семки. Чтобы напасть, им не нужно стоять с нами лицом к лицу: наше войско слишком устало.

Широкий рот Булта вытянулся в тонкую линию.

– Колтайн объявляет завтра день отдыха. Необходимо забить несколько животных из нашего стада, однако перед тем следует освежевать и зажарить туши убитых вражеских коней. Кроме того, это время отводится также на ремонт оружия и снаряжения.

Антилопа опустил голову.

– Мы до сих пор собираемся следовать в Убарид? В ответ ни один человек не проронил ни слова. Историк обвел взглядом лица командиров: ни одно из них не выглядело обнадеживающе.

– Понятно: город потерян.

– По крайней мере, так донес пленный предводитель титан-си, – ответил Затишье. – Ему было незачем врать, все равно он спустя несколько часов скончался. А Невеличка отметила, что титан говорил сущую правду. Малазанский флот покинул Убарид, и даже сейчас десятки тысяч беженцев продолжают следовать на северо-запад.

– Еще одни скулящие псы с благородной кровью, которые хотят угнездиться на коленях Колтайна, – с усмешкой произнес Ченнед.

– Но ведь подобное известие меняет дело, – вступил Антилопа. – Если мы не можем податься в Убарид, то какой же город откроет нам свои объятья?

– Только один, – ответил Булт. – Это Арен. Антилопа чуть не подскочил на стуле.

– Да это же бред! До него двести лиг!

– Если быть точным, двести тридцать, – добавил Затишье, ухмыльнувшись.

– Неужели Пормквал решил контратаковать? Неужели он отправился на север, чтобы встретить нас на середине пути? А он в самом деле уверен, что мы еще существуем?

Неподвижный взгляд уставился на Антилопу.

– Уверен? Хотелось бы, историк. А что касается того, что он выдвинулся из Арена для контратаки... – Ветеран просто пожал плечами.

– По пути на собрание я встретил группу саперов, – произнес Затишье. – Они рыдали – все до одного.

– Но почему? – удивился Ченнед. – Неужели их невидимый командир остался на дне Секалы с полным ртом грязи?

Затишье отрицательно замотал головой.

– Просто они лишились зарядов – остался только один или пара ящиков с зажигательным средством. А ты, наверное, подумал, что они оплакивали смерть своих матерей?

Впервые в беседу вступил Колтайн.

– Они сделали свою работу очень хорошо.

– Точно, – кивнул Булт. – Я был там и видел, как твоя дорога взлетела на воздух.

– Мы находились там вместе, – добавил Антилопа. – Вкус победы становится гораздо приятнее, когда навязчивые воспоминания просто отсутствуют, Булт. Насладись ею.

Находясь в своей палатке, Антилопа проснулся от того, что чья-то маленькая ладошка теребила его за плечо. Открыв глаза, он увидел абсолютную темноту.

– Историк, – донесся чей-то голос.

– Невеличка? Который сейчас час? Сколько мне удалось поспать?

– Сейчас около трех, – ответила она. – Колтайн приказал тебе идти вместе со мной. Прямо сейчас.

Антилопа медленно поднялся с постели. Он ощутил страшную усталость. Казалось, оставшихся сил было достаточно только для того, чтобы просто упасть обратно на постельную скатку и провалиться в сон. Одеяла были пропитаны потом и конденсатом. Поежившись от озноба, историк произнес:

– А что, собственно говоря, случилось?

– Пока ничего. Но ты должен стать свидетелем весьма примечательного события. Быстрее, историк, у нас мало времени.

Выйдя на свежий воздух, он ощутил тот умиротворяющий покой, который всегда посещает огромное количество спящих людей в ранние предрассветные часы. Через несколько минут то там, то здесь стали слышны тихие выкрики и стоны; вероятно, что события пережитого дня не оставляли солдат даже ночью. Издалека донеслись гораздо более сильные вопли: это лекари и хирурги, несмотря на ночной час, продолжали колдовать над ранеными. Со стороны стада слышалось невнятное мычанье и редкий цокот копыт, а где-то на далеких равнинах матери и жены убивались над погибшими воинами.

Следуя за бойкой девушкой, которая, как темное пятно, шныряла между палатками, они спустились по извилистой тропинке вниз от лагеря виканов. Размышления историка потонули в грустных мыслях. Погибшие уже прошли через Ворота Худа. Однако выжившим приходилось продолжать терпеть свою боль. Антилопа видел достаточно много людей, которые намеревались стать историками империи, однако ни один из них не прошел через ритуал печали. «Несмотря на огромное количество богов, один только Худ держит всех нас в своих объятьях. Он имеет тысячи образов. Когда он выдыхает, врата со стуком закрываются, и только с помощью своего собственного голоса можно избежать вечной, всеобъемлющей тишины. Этой ночью мы слышим семков и титанси. Неизменный ритуал. Кому нужны храмы и священники для того, чтобы справиться с ощущением полной пустоты? Никому, ведь это ощущение нерушимо».

– Невеличка, а почему виканы не горюют этой ночью?

Не прекращая движения вперед, она обернулась и произнесла:

– Колтайн запретил.

– Почему?

– Чтобы найти ответ на этот вопрос, лучше спросить его самого. Мы не оплакивали потери с тех самых пор, как начался этот поход.

Антилопа надолго задумался, а затем произнес:

– Ответь мне, а что по поводу этого думаешь ты вместе с представителями трех остальных кланов?

– Колтайн приказывает – мы подчиняемся.

Дорога привела ночных путешественников к самой окраине палаточного городка виканов. За последним матерчатым домиком располагалось место для казни, шириной около двадцати шагов, а далее – недавно построенные стены пикета, представляющие собой частокол бамбуковых прутьев, оплетенных тонким ивняком. Стена достигала высоты конской холки. Вдоль заградительного укрепления патрулировали конные воины клана Горностая, с тревогой вглядываясь в темную, усеянную костями окружающую равнину.

На площадке для казни стояли две фигуры: одна высокая, другая приземистая. Единственным объединяющим их признаком являлась крайняя худоба. Невеличка подвела Антилопу прямо к ним.

Сормо. Нил.

– Неужели вы, – спросил историк высокого колдуна, – все, что осталось? Из доклада Колтайна я слышал, что прошлый день принес потерю только лишь двух волшебников.

Сормо Э'нат кивнул.

– Остальные дали отдых своим юным, немощным телам. Дюжина скотников находится в стойле, а горстка лекарей – среди раненых солдат. Трое самых сильных из нас пришли сюда. – Колдун сделал шаг вперед. Воздух вокруг его фигуры затрясся: казалось, он намеревался потребовать от историка гораздо большего, чем тот был способен ему дать. – Антилопа, чьи глаза пересеклись с моими в непосредственной близости с призраком Вихря в лагере торговцев, слушай мою речь. Ты услышишь голос страха – священный звон. Однажды ты уже был свидетелем подобного темного хора. В таком случае знай: этой ночью я начал испытывать серьезные сомнения.

– Колдун, – произнес еле слышно Антилопа. В этот момент Невеличка сделала шаг вперед и очутилась по правую руку Сормо. Теперь все три колдуна смотрели историку прямо в глаза. – Что здесь произошло?

В ответ Сормо Э'нат поднял вверх руку.

Окружающее пространство мгновенно изменилось. Историк увидел огромный ледник и каменистую насыпь, которые поднимались прямо за спинами детей. Казалось, они своими вершинами пронзают неясную темень неба, покоящуюся над головой. Стоя в одних лишь мокасинах, Антилопа почувствовал, что по земле распространяется холод и влага. Опустив взгляд, он увидел мельчайшие кристаллики льда, которые начали покрывать поверхность грязных луж. Безумный ледяной рисунок отражался всеми цветами радуги под лучами волшебного света.

Порыв холодного ветра заставил его оглянуться назад. Из горла донесся дикий звук, выражающий удивление и ужас одновременно. Сделав шаг назад, историк поежился: с расстояния в десять шагов на него смотрела огромная глыба льда огненно-красного цвета, повторяющая своей формой полуразрушенную ветром высокую скалу. Она медленно поднималась вверх, а в самом ее центре располагалось чье-то высеченное на поверхности лицо, которое со временем скрылось в плотном тумане.

Самым ужасным было то, что эта скала была наполнена изнутри огромным количеством изуродованных человеческих тел. Некоторые из них оказались разорваны на куски. С самой вершины на землю падали человеческие органы и внутренности, а поскольку на улице было все же тепло, то через некоторое время перед наблюдающими возникло большое кровавое озеро, в котором, словно острова, плавали мертвые люди.

Растерзанная обнаженная плоть начала медленно разлагаться, превращаясь в студенистую жижу, сквозь которою просматривались обломки костей.

За спиной раздался голос Сормо:

– Он внутри, и причем очень близко.

– Кто?

– Бог семков. Всевышний, который прибыл из очень далекого прошлого. Будучи неспособным противостоять магии, он был уничтожен вместе с остальными смертными, однако почему-то до сих пор остался живым. Ты ощущаешь его злобу, историк?

– Кажется, пока нет. А что это за разновидность волшебства?

– Оно принадлежит Ягутам. Для того чтобы остановить огромный поток людей, они выстраивают ледяные стены. Иногда это происходит медленно, иногда быстро – в зависимости от стратегии... Местами лед поглощал целые континенты, уничтожая все живое. Цивилизация Форкрул Эссейл, многочисленные устройства и сооружения К'Чейн Ше'маль и, конечно, нищенские лачуги тех, кто однажды унаследовал бы весь мир. Это верховные представители Омтос Феллак, и их ритуал никогда не умрет, историк. Они восстают, стихают, а затем восстают вновь. Даже сейчас один из них был рожден на далекой земле, и эти реки льда заполняют мои мечты, так как их прямое предназначение – совершить огромный переворот, что повлечет за собой немыслимое количество жертв.

В голосе Сормо послышались древние нотки; беспощадный холод веков начал сменять друг друга, один за другим, пока Антилопе не стало казаться, что каждая скала, каждая гора приступила к вечному движению, подобному огромным морским чудищам. Дрожь, охватившая Антилопу, распространялась даже по крови, текущей в венах.

– Подумай обо всех, кто попал в лапы льда, – продолжил Сормо. – Мародеры находят в могилах золото, однако настоящие охотники за мудростью ищут лед.

– Посмотрите, – произнесла Невеличка, – они начинают воссоединяться.

Антилопа наконец отвел взгляд от пропитанного кровью льда. Бесформенные дрожащие вихри окружили сейчас всех трех колдунов. Периодически то один, то другой начинал светиться ярче, в то время как остальные слабо пульсировали.

– Духи земли, – произнес Сормо.

Внезапно Нил задергался: в его нелепом облачении это выглядело так, будто он намеревался пуститься в пляс. На детском лице появилась темная улыбка.

– Плоть всевышнего содержит в себе огромную силу. Каждый из них жаждет своего собственного куска. В благодарность за подарок, который мы принесли, они сослужат нам хорошую службу.

– Историк! – Сормо приблизился еще на шаг, протянул вперед свою тонкую руку и положил ее Антилопе на плечо. – Насколько тонким является этот слой милосердия? Вся злоба... ведет нас к пропасти. Нас разорвут в клочья: каждый из них – тоже... Это будет не смерть – это будет просто исчезновение.

– А что по поводу колдовского священника семков? Сормо поморщился.

– Знание, которое приносит огромную боль. Мы должны вырезать из этого семка сердце. Оно хуже всякого камня. Если мы вспомним, как он использовал плоть смертных... – Юноша покачал головой. – Колтайн отдает приказы.

– А вы их выполняете. Сормо кивнул.

Антилопа поразмыслил в течение дюжины ударов сердца, а затем произнес:

– Я услышал твои сомнения, колдун.

Выражение лица Сормо изменилось: на нем было явное облегчение.

– В таком случае закрой глаза, историк. Это будет довольно неприятно.

За спиной Антилопы раздался мощный взрыв. Сверху обрушился холодный багровый дождь, который заставил его пошатнуться.

Затем историка оглушил чей-то нечеловеческий крик.

Духи земли вырвались на свободу, они кружились и парили прямо за спиной Антилопы. Он обернулся, и как раз вовремя, чтобы заметить чью-то незнакомую фигуру. Ее плоть была чернее ночи, а руки – длиннее, чем у обезьяны. Разгребая конечностями во все стороны, она попыталась выбраться из грязного, парящего жидкого потока.

В этот момент ее настигли и окружили духи. Фигура успела испустить один-единственный писк, а в следующую секунду она была разорвана на куски.

Линия горизонта на востоке начала окрашиваться рассветом, когда они вернулись на площадку для казней. Лагерь уже пробудился; желание выжить заставляло изнуренные человеческие души приниматься за работу. В огромных кузницах горел огонь. Освежеванные бычьи шкуры были вычищены: некоторые из них растягивались на солнце для просушки, другие помещались в кипящие черные котлы для дубления. Несмотря на жизнь, прожитую в городах, малазанские беженцы быстро научились возить с собой все самое важное – по крайней мере то, что позволяло выжить.

Антилопа и трое колдунов вошли в лагерь. Они были сплошь пропитаны кровью и покрыты небольшими кусочками растерзанной плоти. Их появление перед глазами свидетельствовало об успешном окончании миссии; раздался дружный радостный крик, который начал передаваться от одного клана к другому. Однако историк уловил и печальные нотки – в какой-то момент стало понятно, что слышна погребальная песнь.

Оказалось, что она доносится от далеких лагерей семков на севере; спустя какое-то время все стихло – не осталось ничего, кроме зловещей тишины.

Под лучами утреннего солнца с поверхности земли начала испаряться ночная роса. Антилопа, пересекая площадку для казни, почувствовал под ногами мелкую дрожь: это отражались неистовые вопли подземных духов. Как только историк достиг окраины лагеря, трое колдунов простились с ним и ушли прочь.

В этот момент послышались голоса самих диких духов: это были безжизненные, холодные, как сталь, вопли. Множество собак залилось неудержимым лаем. Несмотря на весь ужас, атмосфера в лагере внушала какую-то надежду.

Антилопа замедлил шаг. «Надежда. Эпоха всепоглощающего льда...»

– Историк!

Он поднял взор и увидел приближающихся к нему трех мужчин. Двоих Антилопа сразу узнал – Нетпара и Тумлит. Еще один представитель знати, сопровождавший их, был круглощеким и коренастым. На нем была одета золотая парчовая мантия такого огромного размера, что, по всей видимости, будь этот человек вдвое выше и толще, он все равно выглядел бы в ней комично. Можно себе представить, сколь нелепо аристократ выглядел сейчас.

Нетпара от быстрого бега чуть ли не задыхался, его болтающиеся на животе складки одежды оказались перемазаны жидкой грязью.

– Историк империи Антилопа, мы хотели бы поговорить с тобой.

Крайне короткое время, отведенное для сна, а также совокупность всех остальных свалившихся на голову Антилопы проблем абсолютно не располагали к общению. Заставив себя успокоиться, он тихо произнес:

– Нельзя ли немного отложить это дело...

– Абсолютно невозможно! – взвизгнул третий дворянин. – Решение Совета не может быть проигнорировано вновь. Колтайн, конечно, занимается войной, однако он поставил нас в такие невыносимые условия, что мы больше не способны их терпеть. Если ты не передашь ему наше ходатайство, то мы будем вынуждены искать другой канал...

В ответ Антилопа только сощурился.

Тумлит прочистил горло, поднял водянистые глаза и извиняющимся тоном произнес:

– Историк, позволь мне представить Ленестро – представителя верховного сословия, последнего жителя Сиалка...

– Не просто последнего жителя, – взвизгнул Ленестро, – а единственного члена канисского семейства среди всех Семи Городов. Я был доверенным агентом самого большого предприятия, экспортирующего тончайшие дубленые верблюжьи шкуры. Я глава Гильдии, и меня уважает Первый Повелитель Сиалка. Не одному кулаку приходилось падать передо мною ниц, а сейчас я не способен добиться аудиенции грязного филолога...

– Ленестро, пожалуйста! – произнес Тумлит с раздражением. – Подобными словами ты навряд ли добьешься своей цели!

– Получить по лицу от грязного сального дикаря – да за такое дело императрица несколько лет назад моментально посадила бы его на кол. Я гарантирую, что она пожалеет о своем милосердии, когда узнает про здешний террор.

– О каком терроре ты говоришь, Ленестро? – тихо спросил Антилопа.

Тот широко раскрыл глаза, забормотал и покрылся красными пятнами.

В разговор вступил Нетпара.

– Историк, Колтайн призвал на службу всех наших слуг. Это не было похоже даже на просьбу. Виканские псы просто забрали наших людей, и когда один из вельмож попытался протестовать, его просто ударили по лицу и опрокинули на землю. Вернутся ли когда-нибудь наши слуги? Нет, не вернутся. Живы ли они до сих пор? Что за чудовищный приказ они получили? У нас нет ответов, историк.

– Неужели вы заботитесь о благополучии своих слуг? – спросил Антилопа.

– А кто приготовит нам еду? – плаксиво пискнул Ленестро. – Заштопает одежду, натянет палатку, нагреет воду для бани? Это же просто насилие над личностью!

– А меня в самом деле заботит их благополучие, – произнес Тумлит с грустной улыбкой.

Антилопа почему-то поверил этому человеку.

– В таком случае я похлопочу за них от вашего лица.

– Конечно! – выкрикнул Ленестро. – Немедленно.

– Нет, по возможности, – закончил Тумлит.

Антилопа кивнул и повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен.

– Но мы же не договорили! – заорал Ленестро.

– Все в порядке, – услышал Антилопа тихие слова Тумлита.

– Кто-то должен заткнуть всех псов! Их лай просто нескончаем!

«Пусть лучше лают, чем хватают зубами за пятки», – подумал Антилопа и пошел своей дорогой. Он ощущал практически физическое желание помыться: остатки крови с плотью на одежде и коже начали подсыхать. Проходя мимо многочисленных палаточных рядов, историк ощущал, что привлекает всеобщее внимание. Люди даже показывали вслед пальцем. «Только бы они не решили, что я – мародер», – размышлял Антилопа. Подобная перспектива обещала гораздо больше неприятностей, чем мелкие нападки со стороны лагерных собак.

Тем временем рассвет полностью вступил в свои права, и небо над головой окрасилось в нежно-розовый цвет.