"Золотой автомобиль [Авантюрист]" - читать интересную книгу автора (Рейто Енё)

3

– Лингстрем ранен?!

– Всего лишь маленькая зарубка на память… Ничего страшного, ухо пришьют на место, вот и все.

– Ранен в ухо?

– Да. И в голову.

– И в голову?

Горчев смущенно кивнул.

– Небольшой порез, так, сантиметров двенадцать, ну, чуть глубокий… Я не виноват, честное слово. Когда я рассек ему лицо и грудь, врач рекомендовал прекратить поединок. Но этот Лингстрем чертовски старательный малый и настоял продолжать, хотя его вдоль и поперек заклеили пластырем и выглядел он как разъяренный рекламный столб.

– Вы, наверное, сбежали из сумасшедшего дома. И вам не стыдно? Князья так себя ведут?

– Кто вам сказал, что я князь?

– Вы сами.

– Я? Меня зовут Иван Горчев, и княжеской крови во мне ни капли.

– Тогда зачем лгать? Вы всегда лжете?

– Очень редко, в жизненно необходимых случаях.

– Почему вы все-таки представились князем?

– А как же иначе! Русский эмигрант и не князь? Хоть на глаза людям не показывайся!

– Не говорите глупостей.

– Вам не понять ужасной трагедии. Горчев, русский и на тебе – ни князь, ни гвардейский офицер, – вздохнул дуэлянт. – В Европе каждый русский подозрителен, если он не князь. Мои родители удрали в Париж еще перед четырнадцатым годом, и я там родился. Мой непрактичный отец никогда не искал союза с гвардией. Попросту обнищал да уехал. – Он состроил столь убитую физиономию, что Аннет рассмеялась.

– Вы напрасно смеетесь. Это горький жребий – не быть князем и не иметь ничего общего с гвардией. – Казалось, Горчев вот-вот разрыдается. – Русский домовладелец без титула и ранга – это хуже парижской рыбной торговки… им, по крайней мере, сам граф Назостин играет на балалайке.

– Для вас нет ничего святого. Все норовите обратить в шутку. – Аннет пыталась его образумить, но ей самой стало смешно.

– Ах, так? Примите к сведению, что я и русского-то не знаю. Это ли не трагедия?

Отец с матерью всегда говорили между собой по-французски, чтобы привыкнуть к языку. Моя первая любовь меня бросила, когда я в одном варьете перевел ей песню о Волге, которую пел казак. А потом выяснилось, что исполнитель – греческий киноактер и пел арию из «Веселой вдовы». О, не смейтесь над великой драмой! К небу вопиет моя ненависть к проклятым американским кинофильмам и дурацким французским киноклубам. По-русски я только и могу сказать что «батюшка», «матушка» да «дядюшка». Ну и «тетушка».

И затем Аннет неожиданно для себя оказалась с молодым человеком на узкой крутой тропе, что вела от казино к вокзалу. Там среди деревьев притаился уютный винный погребок. Они вошли.

– Месье, – объявила Аннет, – когда мой отец узнает, в какой скандал вы меня впутали, вам придется отвечать.

– Согласен. Я тут же попрошу вашей руки… Недурная идея! Хотите стать моей женой?

Аннет изумилась до крайности. Ей, к сожалению, дьявольски нравился этот Горчев.

Но ведь он, похоже, не в своем уме!

– Вы считаете меня сумасшедшим? Заблуждаетесь! Моя серьезность оставляет, правда, желать лучшего, но я не психопат. Можете спокойно сказать «да».

– Но я совсем вас не знаю!

– Именно поэтому.

– Ну, к примеру… не сочтите любопытством, что вы делали до сих пор?

– Много чего. Родился в Париже. Мои безалаберный отец, как я уже говорил, упустил смолоду вступить в гвардию или хотя бы убить Распутина. Пришлось ему заняться мелкой торговлей.

– Какой еще мелкой торговлей?

– До того мелкой – хоть на шею вешай и с собой носи. Продавал конфеты и разные сладости. Рано мне пришлось добывать хлеб. В шестнадцать лет я стал помощником учителя в спортивной школе.

– И там вы научились фехтовать?

– Именно. Вообще умею все. Был пианистом, матросом, тренером по теннису, потрясающе играю на бирже и управляю авто. – Для большего правдоподобия рассказчик украсил глаз моноклем. Смех девушки на сей раз его почему-то задел.

Спустились сумерки. Разговаривая, они дошли до террасы позади казино. По-моему, даже поцеловались, хотя точно сказать не могу. Но, судя по всему, в неожиданной встрече родилась истинная любовь.

Такое случается с детьми человеческими. Даже на Лазурном берегу.