"Кровь драконов" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Маккефри Тодд)

Глава 10

Цветок Ветра проснулась, словно ее что-то толкнуло. Опасность. Опасность для драконов. Нет, сказала она себе, садясь на постели и опираясь одной рукой, это был сон. Она свесила ноги с кровати, поставила босые ступни на холодные доски, служившие полом палатки. Ее тело протестовало против пробуждения гораздо сильнее, чем обычно: все кости ломило от холода и сырости.

«Я всего лишь экстраполирую данные, полученные по огненной ящерице, для драконов, — продолжала она беседу сама с собой. — Самый логичный путь».

Сидя в постели, она вспоминала события нескольких последних недель.

Борьба за спасение драгоценной огненной ящерицы, найденной Тьераном, заняла семнадцать дней, невзирая на то что были использованы остатки антибиотиков.

Инфекция представлялась ей настолько опасной, что Цветок Ветра испытывала почти непреодолимое, желание уничтожить образец зеленой мокроты из опасения распространения болезни. Тело погибшего файра было по ее приказу растворено в нагретой азотной кислоте, и Цветок Ветра всерьез подумывала о том, чтобы сделать то же самое и с живой огненной ящерицей.

В итоге она не уничтожила ни выжившую огненную ящерицу, ни образец мокроты. Под микроскопом ей удалось рассмотреть в зеленой слизи множество антител. К сожалению, она не имела возможности пойти в своем анализе дальше. Если бы до этого времени дожил кто-нибудь из лаборантов, умевших обращаться со сложным оборудованием, то ей, возможно, удалось бы подвергнуть образцы обработке, которая позволила бы изучить их под электронным микроскопом — если бы, конечно, удалось заставить хоть один включиться.

Еще лучше, если бы можно было воспользоваться каким-нибудь из более совершенных приборов и провести полный микробиологический анализ. Цветок Ветра знала, как при помощи компьютеров провести точные исследования генетической структуры микробов, найденных в слизи, и разыскать соответствие им среди изученных прежде болезнетворных микроорганизмов. Но печальный факт заключался в том, что первое Падение произошло раньше, чем высадившиеся на Перне люди сумели провести более или менее детальное изучение местной экосистемы.

Как бы там ни было, Цветку Ветра все же удалось получить полезную информацию, наблюдая за реакцией выжившего файра на применяемый ею антибиотик общего назначения.

Потребовалось более четырех дней применения максимальных доз, высчитанных по принятой для человека норме на единицу массы тела, прежде чем стало ясно, что огненная ящерица может выздороветь. Но и после этого Цветок Ветра продолжала лечить файра, пока не удостоверилась в том, что инфекционное заболевание, поразившее легкие маленькой полуразумной летающей рептилии, полностью побеждено.

По поводу того, что именно могло явиться причиной заболевания огненной ящерицы, Цветок Ветра имела лишь самое неопределенное представление. На тщательно сформулированные многократные запросы ко всему Перну по поводу любых необычных проявлений в состоянии и поведении огненных ящериц не поступило никаких достойных внимания ответов. И казалось, как бы невероятно это ни звучало, что новую болезнь подхватили только два файра, обнаруженные Тьераном.

Пока она занималась организацией карантина — для этого потребовалось, в частности, приобрести у лорда Мендина эту самую палатку (лорд очень расстроился, когда ему несколько позже сообщили, что и палатку, и все ее содержимое в обязательном порядке сожгут, как только карантин будет снят), — Джанир и Эморра тратили очень много времени на ответы на вопросы, сыпавшиеся со всех концов обитаемой части Перна. И едва ли не главной их заботой было обуздание любопытства здоровых огненных ящериц. Нужно было добиться того, чтобы они прилетали в Колледж или в Форт-холд, но никак не на Барабанную башню.

Караул на Барабанной башне — саму башню от верха до подножия тщательно промыли горячим раствором нашатырного спирта — был усилен. Его задачей стало держать под постоянным наблюдением разбитую неподалеку палатку, в которой поместились Цветок Ветра, Эморра, Тьеран, Кассия и выздоравливавшая понемногу огненная ящерица.

По тенту стучал дождь. Изнутри палатку смутно освещал игравший в железной печке огонь. Через откинутую створку входа Цветок Ветра увидела, что снаружи чуть заметно посветлело, и предположила, что до рассвета осталось не так уж много времени.

Тьеран спал в неудобной позе, осторожно положив руку на небольшой горбик на одеяле — устроившуюся рядом с ним огненную ящерицу.

Кассия, следившая за огнем, почтительно поклонилась Цветку Ветра, а затем вернулась к своим раздумьям у огня. За проведенное вместе с юной девушкой время Цветок Ветра начала уважать Кассию, оценив, что та не замечает обезображенную внешность Тьерана, а интересуется его душой и умом.

Эморра заворочалась во сне и вдруг открыла глаза. Заметив, что мать проснулась, она устало потянулась и тоже села в кровати.

— Мама, ты здорова? Цветок Ветра махнула рукой.

— Все прекрасно, — сказала она. — И огненная ящерица, очевидно, тоже в полном порядке. — Она ткнула пальцем в сторону файра, спавшего на постели Тьерана.

— В таком случае что же тебя подняло? — недовольно осведомилась Эморра.

Кассия отвернулась от игравшего в печке пламени и внимательно прислушалась к обмену репликами.

— Я увидела сон, — призналась Цветок Ветра. — Вернее, кошмар.

Кассия так и впилась глазами в старушку-генетика.

— Про драконов? — спросила Эморра. Ее тело вдруг напряглось.

— Что-то не так с драконами? — вмешалась в разговор Кассия. — Мне тоже это привиделось.

Когда Цветок Ветра и Эморра удивленно взглянули на нее, она пожала плечами.

— И впрямь привиделось. Я не спала, сидела поглядывала в огонь.

— Это… этот сон… как ни странно, но именно он меня и разбудил, — несколько растерянно созналась Эморра.

Цветок Ветра вздохнула.

— Это все пустяки, — решительно сказала она. — Мы все волнуемся, особенно теперь, когда этот коричневый малыш, похоже, стал поправляться. Это естественно.

Эморра с откровенным скепсисом взглянула на мать.

— Я никогда не видела ничего подобного, даже когда спала, — сказала Кассия. — Мои сны никогда не бывают такими яркими.

— Наверно, действительно, во всем виноваты нервы, — вздохнула Эморра. — Мы давно уже спим в непривычной обстановке…

— Возможно, — согласилась Кассия.

— Лично мне станет намного легче, когда мы разыщем владельца огненных ящериц, — сказала Эморра.

При первом же осмотре коричневой огненной ящерицы все трое — Цветок Ветра, Эморра и Тьеран — заметили следы не очень давнего перелома косточки крыла и от души восхитились искусством, с каким были совмещены обломки: все срослось совершенно верно, и о переломе говорило лишь небольшое аккуратное утолщение. Из одного этого было ясно, что обе огненные ящерицы кому-то принадлежали. Тьеран настаивал на том, что следует сохранить украшенную ярким бисером плетенную из тонкой кожи сбрую, которая была надета на файра, и ему удалось убедить старую наставницу в том, что только эти ремешки помогут им найти владельца.

Сбрую простерилизовали путем получасового кипячения и должны были прокипятить еще раз перед тем, как Цветок Ветра с помощниками выйдет из карантина.

— Ложись спать, мама, — сказала Эморра, снова опустив голову на подушку. — Еще даже не начало светать, и погода нисколько не лучше, чем вчера.

После совещаний с Джаниром, Эморрой и Мендином Цветок Ветра пришла к выводу, что карантин можно будет прекратить в том случае, если у огненной ящерицы по прошествии недели не появится признаков рецидива заболевания, а погода будет достаточно хороша, чтобы можно было сразу же беспрепятственно сжечь их лагерную стоянку. Она очень надеялась на то, что день окажется теплым, поскольку заключительные дезинфекционные процедуры обещали немало возни с холодными антисептическими растворами.

Цветок Ветра неделю назад сообщила об этом своим соратникам по карантину, так что у всех была возможность привыкнуть к мысли о неприятностях, которые предстояло испытать. Она договорилась с Джаниром, чтобы к тому времени приготовили слабый раствор кислоты. Когда они окажутся готовы к завершающей дезинфекции, им придется раздеться, сбрить все волосы на теле, выйти из палатки и вымыть друг друга раствором кислоты.

Кислота мгновенно омылит кожные жиры и убьет всех микробов, которые окажутся на теле. Этот процесс представлялся крайне неприятным, и Эморра пыталась спорить с матерью, но Цветок Ветра была непреклонна.

— Так что, нам придется торчать там в чем мать родила?! — возмущалась Кассия.

— А как быть с файром? — спросил Тьеран.

— Тебе придется объяснить ему, что мы вынуждены будем сделать с ним то же самое, что и с собой, — ответила Цветок Ветра.

— Если ты пообещаешь ему, что после этого тщательно натрешь его маслом и дополнительно покормишь, то, может быть, он согласится, — посоветовала Эморра.

Тьеран недоверчиво поморщился. Слишком уж часто он со страхом ожидал, что огненная ящерица скроется в Промежутке и он никогда больше ее не увидит; Он провел много бессонных ночей, гадая, как он сможет помешать, если такое все же случится, и слегка успокоился лишь после того, как лихорадочное состояние файра заметно пошло на улучшение.

Тем утром Тьеран проснулся от неспокойного сна, ощутив, как маленькая головка мягко трется о его щеку, и услышав жалобное попискивание. Зеленые глазки взволнованно вращались в орбитах. Юноша восхищенно смотрел в эти глаза, и его сердце билось все быстрее и быстрее от надежды на то, что огненная ящерица останется с ним. Так и получилось: маленький коричневый файр остался и не удалялся от Тьерана надолго.

Сейчас Цветок Ветра задумчиво смотрела в полумраке на лежащую в кровати дочь и думала, не последовать ли ее совету снова лечь спать. И едва она пришла к выводу, что да, надо прилечь, глаза Эморры открылись снова, и она произнесла:

— А если инфекция все же перекинется на драконов? Цветок Ветра жестом велела ей продолжать, мимолетно отметив, что Тьеран проснулся, а Кассия снова отвернулась от огня и внимательно слушает.

— Падение закончилось, драконам больше не нужно сражаться, — сказала Эморра. — Если инфекция поражает только легкие…

— Ты считаешь, что королеву убил шок от пребывания в Промежутке? — спросила Цветок Ветра.

Эморра нахмурилась.

— Если это так, то посещение Промежутка, вероятно, должно убивать инфицированных драконов.

— Следовательно, драконы могут оставаться в живых до тех пор, пока их удается удерживать от входа в Промежуток?

— Если сама по себе инфекция не смертельна, — согласилась Эморра. — Остается надеяться на то, что у драконов усиленная иммунная система.

— Это верно, но боюсь, что мы не можем рассчитывать на появление антигена антитела, — заметила, скептически поджав губы, Цветок Ветра.

— Что это значит? — спросила Кассия, раздраженно сдвинув брови.

Всю минувшую семидневку она внимательно прислушивалась к разговорам. Не обученной даже простейшим основам медицинской науки девушке это давалось очень нелегко.

— То, что следующее поколение драконов может с тем же успехом подхватить эту болезнь, — объяснила Эморра. — Если, конечно, допустить, что микробы когда-нибудь видоизменятся настолько, что смогут заразить не только огненных ящериц, но и драконов.

— Неверно, — отрезала Цветок Ветра, покачав головой. — Нет никакого сомнения в том, что микроорганизм, опасный для огненных ящериц, окажется также опасным и для драконов, и для стражей порога.

— Но драконы настолько больше их всех! — возразила Кассия.

— В этом что-то есть, — протянула Цветок Ветра, медленно, задумчиво, кивнув.

— Ты хочешь сказать, что должно быть много болезнетворных факторов…

— Бактерий, — твердо поправила Цветок Ветра.

— Почему именно бактерий? — удивилась Эморра.

— Потому что нам удалось справиться с инфекцией у огненной ящерицы при помощи антибиотика, — раздраженным тоном отозвалась Цветок Ветра. — Если бы инфекция была вирусной, от антибиотика не было бы никакого толку.

— Ну, конечно, как я сама не сообразила, — сказала Эморра и досадливо поморщилась, вновь после долгого перерыва ощутив себя тупой ученицей, стоящей перед ехидным преподавателем. — Знаешь, мама, я очень устала. Мои мозги работают не лучшим образом.

— Нельзя не заметить, — с привычной едкостью отозвалась Цветок Ветра и посмотрела на Кассию. — Твое замечание о размере было уместным. Весьма вероятно, что дракон должен получить куда больше бактерий, прежде чем инфекция начнет проявляться.

— И благодаря этому у иммунной системы дракона окажется больше времени, чтобы выработать антитела, — вставила Эморра. — Таким образом, эта инфекция не обязательно окажется опасной для драконов и стражей порога.

— Не исключено! — фыркнула Цветок Ветра. — А ты согласилась бы поставить под удар весь Перн, зная, что удар «не обязательно», — она выделила последние слова голосом, — окажется смертельным?

Кассия напряженно думала. Очевидный ответ не на шутку напугал ее.

— Вы хотите сказать, что если драконы заразятся, то они могут все умереть и оставить Перн беззащитным против Нитей?

— Мы надеемся, что до этого не дойдет, — пылко заявила Эморра.

— Но именно поэтому мы должны больше узнать об этом файре и его владельце, — добавила Цветок Ветра.

— А почему бы нам не рассмотреть как следует его сбрую? — сонным голосом проговорил Тьеран.

Все три женщины так и подскочили от неожиданности.

— Я вовсе не хотела будить тебя, — извиняющимся тоном заметила Цветок Ветра.

— Вот и прекрасно, — сварливо откликнулся Тьеран. — В таком случае кончайте болтовню и дайте мне поспать. — Он повернулся на другой бок, но тут же вернулся в прежнее положение и посмотрел на старую наставницу. — Если не ошибаюсь, вы сказали, что инфекция у файра была бактериальной.

— Совершенно верно.

Взгляд Тьерана выразил искреннее удивление.

— Я не могу понять, почему вы так решили. А что, если бактериальная инфекция была только условно патогенной?

Цветок Ветра задумалась над его словами. Ее глаза постепенно раскрывались все шире и шире.

— Такое, конечно, тоже возможно, — согласилась она.

— Разве не вы говорили мне: прежде чем открывать рот, следует знать, что слетит с языка? — ядовито спросил Тьеран и снова отвернулся.

Кассия, затаив дыхание, смотрела на генетика. Она была уверена, что старуха сейчас в самом прямом смысле сдерет шкуру с дерзкого молокососа. Но ее ждало разочарование. Цветок Ветра, подняв брови, посмотрела в спину лежавшему Тьерану, пожала плечами и тоже легла в постель.

Эморра и Кассия изумленно переглянулись, а потом Эморра закрыла глаза.

В большой палатке стало тихо. Кассия снова уставилась в огонь. В ее памяти прошедший разговор сразу начал обрастать какими-то нереальными подробностями. Кассии предстояло дождаться рассвета, чтобы разбудить всех вовремя.

— Эй, пора завтракать!

Через несколько часов они проснулись от крика Мойры. Тьеран и огненная ящерица первыми вылетели из палатки.

— Ну, что, Тьеран, как дела сегодня? — спросила Мойра. Как только начался карантин, она сама вызвалась носить к палатке еду и исправно выполняла свои обязанности и в хорошую погоду, и под дождем. Кстати, все эти дни дождь если и прекращался, то очень ненадолго. Тьеран был очень благодарен поварихе за заботу.

— Какие новости? — спросил он, аккуратно поднимая корзину с едой, чтобы перенести ее в палатку.

— Дня через три погода должна наладиться, — сказала Мойра. — Может быть, если Цветок Ветра…

— Если огненная ящерица будет чувствовать себя так же хорошо, это время нас устроит, — сказала Цветок Ветра, быстро выходя из палатки. — Пожалуйста, скажите об этом Джаниру.

— Скажу, — ответила Мойра и коротко кивнула. — Джанир просил передать свои извинения и сказал, что зайдет в течение дня.

— Джанир всегда занят, — сказала Цветок Ветра. Тьеран посмотрел на нее, не совсем уверенный, как следует истолковать ее реплику. — И еще, передайте ему, что он должен сделать запас азотной кислоты…

Мойра вопросительно взглянула на нее.

— Моя мать имеет в виду аш-эн-о-три, — вмешалась Эморра, выходя из палатки следом за матерью. — А зачем это нужно?

— Ради перестраховки, — ответила Цветок Ветра, повернувшись к дочери. Она снова оглянулась на Мойру. — Скажите ему, что нужно по меньшей мере тридцать баррелей.[4]

— Тридцать баррелей, — кивнув, повторила Мойра.

— И побыстрее, — добавила Цветок Ветра.

— Хорошо, я скажу ему, — ответила Мойра. Она повернулась, чтобы уйти. — Мне пора вернуться в Колледж и приниматься за обед.

— Хорошо бы кто-нибудь разбудил Кассию, — сказала Эморра, глядя в пространство, — а не то Тьеран съест заодно и ее завтрак.

Джанир появился вскоре после полудня. Он остановился за добрых десять шагов от палатки с наветренной стороны. Находившийся на дежурстве Тьеран сразу же увидел его и позвал остальных.

Моросил некрупный, но частый и холодный дождь. Эморра несла зонт, под которым могли спрятаться все четверо застрявших в карантине. Джанир прикрывался своим собственным зонтиком.

— Мойра сказала, что вы велели приготовить тридцать баррелей азотной кислоты, это верно? — сразу спросил Джанир.

— Да, — просто ответила Цветок Ветра.

— Но зачем? — удивился Джанир. — Я думал, что сжечь палатку и то, что в ней находится, будет достаточно для того, чтобы как следует простерилизовать это место.

— Не для палатки, а на случай беды, — сказала Цветок Ветра.

— С другими огненными ящерицами, — уточнила Эморра.

— Или драконами, — добавила Цветок Ветра. — У тебя есть какие-нибудь новости?

— О новых заболеваниях среди огненных ящериц? — спросил Джанир и ответил, уловив кивок старухи: — Нет.

— Трудно поверить, что эта инфекция — единичный случай, — сказала Цветок Ветра.

— Возможно, нам просто повезло? — предположила Эморра.

— И сколько еще нам может везти? — спросила Цветок Ветра. — Ты, я думаю, не захочешь полагаться на удачу, когда один из файров мертв, а все наши антибиотики ушли на лечение второго?

— Кто-нибудь наводил справки среди холдеров, не надевали ли они на своих файров украшенные бисером шлейки? — вмешался в разговор Тьеран, помахивая ременной сбруей, которая была снята с огненной ящерицы.

Коричневый малыш сразу же увидел ее и защебетал, узнавая.

— Мы уже скоро вернем ее тебе, малыш, — извиняющимся тоном сказал Тьеран.

Файр негромко зачирикал и нежно потерся головой о руку Тьерана.

Джанир помотал головой.

— Нет, ничего пока не слышно.

— Прошло уже почти три недели, — сказала Эморра с намеком на раздражение в голосе. — Сколько еще времени понадобится?

— Холдеры не так сильно рвутся помочь, как нам хотелось бы, — признался Джанир.

Цветок Ветра удивленно вскинула брови.

— У них сложилось мнение, что все это лишь буря в стакане воды, — объяснил он. — От холдеров не последовало вообще никаких сообщений, хотя бы о том, что кто-то из них надевает на своих файров сбрую или ошейники, украшенные бисером. Лишь несколько человек отозвалось, что, дескать, да, держат ящериц, но они все на месте.

— В таком случае откуда он мог взяться? — обвиняющим тоном спросила Цветок Ветра. — Есть где-нибудь еще такие, как он? Я имею в виду — еще больные огненные ящерицы?

— Разве они не должны были к настоящему времени умереть или оправиться от болезни? — спросил Джанир.

— А что, если эта инфекция может передаваться драконам? — заявила Эморра. — Что тогда?

Джанир воздел руки к небу.

— Ни у одного дракона не было такой…

— До этого случая, — перебила его Цветок Ветра, — я ни разу не видела огненную ящерицу, больную чем-нибудь подобным. Ни разу!

— Но ведь он выздоровел, не так ли? — возразил Джанир. — Я прошу прощения, Цветок Ветра, но вы знаете, как отреагировал Мендин, когда узнал, какая участь ожидает его лучшую праздничную палатку?..

— Это совершенно безразлично, — отрезала Цветок Ветра. — Мы должны узнать, откуда взялась эта огненная ящерица. Мы должны как можно больше узнать об этой инфекции. Мы должны узнать, как она распространяется, каковы ее признаки и какая у нее норма смертности.

— На данный момент можно говорить о пятидесятипроцентной смертности, — заметил Джанир.

— Причем этот выжил только благодаря тому, что на него извели все остатки антибиотиков, — добавила Эморра. — Мы не знаем, могла ли огненная ящерица выжить, не имея медицинской помощи.

Цветок Ветра подняла обе руки ладонями вперед. Все сразу затихли.

— Мы знаем, — сказала она, — какой тяжелый урон понесло человеческое население во время Года Лихорадки — сорок два года назад. — Она все еще продолжала использовать в разговоре старые единицы времени, тогда как молодежь уже давно поголовно перешла на Обороты. — Вы можете представить себе, что может случиться с драконами, если половина из них умрет?

От лица Джанира медленно отхлынула кровь; оно приобрело цвет хлорной извести.