"Насчастливый город" - читать интересную книгу автора (Квин Эллери)Глава 18 ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА: ЛЮБОВЬ НЕ ПОБЕЖДАЕТ НИЧЕГОУчитывая, что Нора была прикована к кровати в результате отравления мышьяком, что друзья отвернулись от Джона Ф. и перепоручили свои дела трастовой компании Хэллама Лака, что дамы тыкали пальцем в Гермиону, что Пэт почти не отходила от постели Норы и даже Лола отказалась от добровольной изоляции, можно было только удивляться тому, как отважно Райты притворялись даже друг перед другом, будто в их семье не случилось ничего из ряда вон выходящего. Никто не характеризовал состояние Норы иначе как Но Герми после первых эмоциональных бурь начала смолить корабельный корпус и латать паруса. Никому не удастся выжить ее из города. И она с мрачной решимостью снова начала пользоваться телефоном. Когда женский клуб задумал процедуру импичмента, мадам президент удивила всех, появившись там в своем лучшем зимнем костюме и ведя себя так, словно ничего не происходит. Импичмент все равно состоялся, но только после того, как у многих леди запылали уши под бичом презрения Герми. Дома она снова взяла на себя прежнюю инициативу, а Луди, от которой, казалось, можно было ожидать недовольства, испытывала явное облегчение. К началу февраля обстановка стала выглядеть настолько нормальной, что Лола вернулась в свою келью в Лоу-Виллидж, а Пэт, когда Норе стало лучше, взяла на себя обязанность готовить Джиму еду и убирать в его доме. В четверг, 13 февраля, доктор Уиллоби сказал, что Нора может встать с кровати. В доме было много радости. Луди испекла огромный пирог с лимоном и меренгами — Норин любимый; Джон Ф. рано вернулся из банка с охапкой роз — Может быть, Джим вышел прогуляться или еще за чем-нибудь? — предположила Пэт. — Уверена, что так оно и есть, — поддержала ее Герми, занимаясь волосами Норы. Она не упомянула, что только что видела серое лицо Джима, прижатое к оконному стеклу его спальни. — Знаю! — возбужденно воскликнула Нора и позвонила Бену Данцигу. — Мистер Данциг, пришлите мне сразу же самую большую и самую дорогую открытку ко Дню святого Валентина! — Да, мэм, — отозвался Бен, и через полчаса весь город знал, что Нора Хейт выздоровела. Открытка ко Дню святого Валентина! Неужели другому мужчине? Бен Данциг выбрал самый эксклюзивный экземпляр. Открытка была подбита розовым атласом и оторочена настоящим кружевом — проникнутый подобающими чувствами поздравительный текст обрамляли толстые купидончики. Нора сама написала адрес на конверте, лизнула марку, приклеила ее и послала Эллери отправить послание. При этом выглядела она почти веселой. Эллери Квин, выполняя обязанности Гермеса[40] при Эроте,[41] опустил валентинку в почтовый ящик у подножия Холма, испытывая неприятное чувство человека, который наблюдает за боксером, поднимающимся на колени после четвертого нокдауна. В пятницу почта не доставила валентинку для Норы. — Я иду туда, — твердо заявила она. — Это просто глупо. Джим дуется, считая, что весь мир против него. В этот момент появилась перепуганная Луди: — Здесь шеф Дейкин и мистер Брэдфорд, мисс Герми… я… — Дейкин? — Краска сбежала со щек Гермионы. — За… мной, Луди? — Он сказал, что хочет видеть мисс Нору. — Меня? — переспросила Нора дрожащим голосом. Джон Ф. поднялся из-за стола, за которым завтракал, и заявил: — Я займусь этим! И они направились в гостиную. Эллери Квин, бросив яичницу, побежал наверх. — Кто там? — зевая, спросила Пэт, когда он постучал в дверь. — Спускайтесь немедленно! — Зачем? — Он услышал очередной зевок. — Да входите же! Пэт лежала под одеялом, она вновь выглядела молодой и свежей. — Дейкин и Брэдфорд пришли повидать Нору. — О! — На миг в ее голосе послышалась паника. — Будьте душкой — бросьте мне халат. Здесь холодно, как в Арктике. Эллери передал ей халат и повернулся к двери. — Подождите меня в коридоре, Эллери. Я хочу спуститься вместе с вами. Пэт присоединилась к нему через три минуты и всю дорогу вниз держала его за руку. Когда они вошли в гостиную, шеф Дейкин говорил Норе: — Конечно, вы понимаете, миссис Хейт, что я должен опросить всех. Я сказал доку Уиллоби, чтобы он дал мне знать, когда вы поправитесь… — Очень любезно с вашей стороны, — произнесла Нора. Было видно, что она смертельно напугана. Ее фигура была неподвижной, словно деревянная, а взгляд бегал от Дейкина к Брэдфорду, как у марионетки, которую дергают за ниточки невидимые руки. — Привет! — мрачно поздоровалась Пэт. — Не рановато ли для дружеского визита, мистер Дейкин? Шеф полиции пожал плечами. Брэдфорд растерянно уставился на Пэт. Он казался похудевшим и съежившимся. — Сядь и успокойся, малышка, — тихо посоветовала Гермиона. — Не знаю, что вы ожидаете услышать от Норы, — холодно произнес Джон Ф. — Сядь, Патриция! Пэт села. Дейкин вежливо кивнул Эллери: — Рад вас видеть, мистер Смит. Ну, если все собрались… Карт, вы хотели что-то сказать? — Да! — выпалил Картер. — Я хотел сказать, что нахожусь в невозможной ситуации! Я хотел сказать… — Он сделал беспомощный жест и уставился в окно на покрытую снегом лужайку. — А теперь, миссис Хейт, — обратился Дейкин к Норе, — не возражаете рассказать мне о том, что вы видели в канун Нового года? Я уже получил заявления остальных… — Не возражаю? С какой стати мне возражать? — Нора откашлялась и добавила резким пронзительным голосом, делая бессмысленные жесты свободной рукой: — Но мне нечего вам сообщить. Все, что я видела… — Когда ваш муж подошел к вам с подносом, на котором стояли коктейли, он не предложил вам именно тот бокал? Я имею в виду, вы не хотели взять другой, а он устроил так, что вы взяли этот? — Как я могу помнить такие мелочи? — сердито спросила Нора. — И что за… возмутительные намеки! — Миссис Хейт. — Голос шефа внезапно стал ледяным. — Ваш муж пытался отравить вас до кануна Нового года? Нора вырвала руку у Пэт и вскочила. — Нет! — Нора, дорогая, — начала Пэт, — тебе нельзя волноваться… — Вы уверены, миссис Хейт? — настаивал Дейкин. — Конечно уверена! — Вы ничего не можете рассказать нам о ваших ссорах с мистером Хейтом? — Ссорах? — Нора покраснела. — Полагаю, вам что-то наболтала эта ужасная Эми Дюпре… или… Слово — Или — что, миссис Хейт? — спросил Дейкин. — Ничего! Почему вы не оставите Джима в покое? — Нора истерически всхлипнула. В комнату вошел доктор Уиллоби. Из-за его плеча выглянуло бледное встревоженное лицо Луди и тотчас же исчезло. — Ты опять плачешь, Нора? — с беспокойством заговорил врач. — Я же предупреждал вас, Дейкин… — Ничего не могу поделать, док, — с достоинством отозвался шеф полиции. — Я должен выполнять мою работу. Миссис Хейт, если вы не в состоянии сообщить ничего, что могло бы помочь вашему мужу… — Говорю вам, он этого не делал! — Нора, — настойчиво произнес доктор Уиллоби. — Тогда, боюсь, нам придется кое-что сделать, миссис Хейт. — Что сделать? — Арестовать вашего мужа. — Арестовать… Джима? — Нора начала смеяться. Доктор Уиллоби попытался взять ее за руки, но она оттолкнула его. Ее глаза расширились под стеклами очков. — Но вы не можете его арестовать! Он ничего не сделал! У вас против него ничего нет… — Есть, и вполне достаточно, — сообщил шеф Дейкин. — Мне очень жаль, Нора, но это правда, — промямлил Картер. — Вполне достаточно… — шепотом повторила Нора. Неожиданно она закричала на Пэт: — Слишком много людей об этом знало! Вот что бывает, когда пускаешь в дом посторонних! — Нора, дорогая!.. — ахнула Пэт. — Погодите, Нора… — начал Эллери. — Замолчите! — оборвала его Нора. — Вы настроены против него из-за этих писем? Они бы не стали арестовывать Джима, если бы вы не рассказали им о письмах… — Что-то во взгляде Эллери, казалось, проникло сквозь истерию Норы, и она внезапно умолкла, прислонившись к доктору Уиллоби. Новый страх мелькнул в ее глазах. Быстро глянув на Дейкина и Брэдфорда, она увидела на их лицах изумление, сменившееся торжеством, снова прижалась к широкой груди доктора и поднесла руку ко рту, словно осознавая последствия своих слов. — Какие письма? — спросил Дейкин. — Что еще за письма, Нора? — воскликнул Брэдфорд. — Нет! Я не имела в виду… Картер быстро подошел к ней и схватил ее за руку. — Что за письма, Нора? — свирепо осведомился он. — Нет… — простонала Нора. — Вы должны рассказать мне! Если существуют какие-то письма, значит, вы утаиваете улики… — Мистер Смит, что вы об этом знаете? — обратился к Эллери шеф Дейкин. — Письма? — Эллери с удивленным видом покачал головой. Пэт встала и оттолкнула Брэдфорда от сестры. — Оставь Нору в покое, иуда! — прошипела она. Но ее слова вызвали ответную ярость. — Можешь не рассчитывать на мою дружбу! Дейкин, обыщите этот и соседний дом! — Это давно следовало сделать, Карт, — отозвался шеф. — Если бы вы не были так чертовски упрямы… — Он вышел. — Картер, — очень тихо произнес Джон Ф., — больше вы никогда не переступите порог моего дома, понятно? Казалось, Брэдфорд вот-вот заплачет. Нора со стоном обмякла в руках доктора Уиллоби, как больная кошка. С неохотного разрешения Брэдфорда врач увел Нору наверх, в ее спальню. Герми и Пэт, беспомощно суетясь, поспешили за ними. — Смит, — не оборачиваясь к Квину, заговорил Брэдфорд. — Поберегите дыхание, — вежливо посоветовал ему тот. — Я знаю, что это бесполезно, но должен вас предупредить — если вы замешаны в сокрытии улик… — Улик? — переспросил Эллери, как будто впервые слышал это слово. — Этих писем! — О каких письмах вы все говорите? Карт резко повернулся. — Вы путаетесь у меня под ногами с тех пор, как прибыли сюда, — хрипло заявил он. — Вползли в этот дом, отвратили от меня Пэт… — Ну-ну, — добродушно произнес Эллери. — Следите за вашими глаголами. Картер умолк, сжав кулаки. Эллери отошел к окну. Шеф Дейкин разговаривал на крыльце Хейтов с низкорослым патрульным Диком Гоббином. Потом оба вошли в дом. Спустя пятнадцать минут господа Квин и Брэдфорд все еще стояли в тех же позах. Пэт ворвалась в комнату и направилась прямо к Эллери. — Произошло нечто ужасное! — Она разразилась слезами. — Ради бога, Пэт!.. — Нора… — Ее голос дрогнул. — Брэдфорд! — В дверях появился доктор Уиллоби. — Что случилось? — с тревогой спросил Картер. В этот момент в комнату вошел шеф Дейкин, лицо которого походило на маску. В руках он держал шляпную коробку Норы и толстый том с вытисненным золотом наименованием: — Случилось? — переспросил он, остановившись. — О чем вы? — Нора Хейт ожидает ребенка, — сообщил доктор Уиллоби. — Примерно через пять месяцев. Последовавшее молчание нарушали только всхлипывания Пэт на груди Эллери. — Нет! — с дрожью в голосе произнес Брэдфорд. — Это… это уж слишком! — И, сделав странный жест в сторону шефа полиции, он вышел из комнаты. Они услышали, как хлопнула парадная дверь. — Я не могу отвечать за жизнь миссис Хейт, — резко продолжал доктор Уиллоби, — если ее снова будут подвергать подобным испытаниям. Можете обратиться за подтверждением хоть ко всему медицинскому сообществу округа Райт. Она беременна, обладает весьма хрупкой природной конституцией и сейчас пребывает в крайне нервном состоянии… — Послушайте, док, — начал Дейкин, — я не виноват, если… — Идите вы к черту! — прервал его доктор Уиллоби, вышел из комнаты и начал подниматься вверх по лестнице. Дейкин стоял посреди комнаты, со шляпной коробкой Норы в одной руке и книгой Джима в другой. — Но это действительно не моя вина, — со вздохом произнес он. — Эти три письма в шляпной коробке миссис Хейт и медицинская книга с подчеркнутым абзацем о мышьяке четко указывают… — Ладно, Дейкин, — остановил его Эллери, крепче обнимая Пэт. — Эти три письма практически решают дело, — упорно продолжил Дейкин. — Чертовски странно, что их нашли в стенном шкафу миссис Хейт. Не могу этого понять… — Неужели это вас не убеждает? — воскликнула Пэт. — Стала бы Нора хранить эти письма, если бы думала, что Джим пытается ее отравить? Неужели вы все настолько тупы… — Значит, вы знали о письмах? — заключил шеф. — Понятно. И вы тоже, мистер Смит. Ну, я вас не упрекаю. У меня также есть семья, а друзьям нужно быть преданным. Я ничего не имею против Джима Хейта или Райтов, но должен выяснить все факты. Если Джим Хейт невиновен, его оправдают — можете не волноваться… — Пожалуйста, уйдите, — попросил Эллери. Дейкин пожал плечами и удалился, забрав с собой улики. Он выглядел сердитым и обиженным. В одиннадцать утра 14 февраля, в День святого Валентина, когда весь Райтсвилл хихикал над шуточными открытками и жевал конфеты из коробок в форме сердца, шеф полиции Дейкин вернулся в дом 460 на Хилл-Драйв в сопровождении патрульного Чарльза Брейди и кивнул патрульному Дику Гоббину, который постучал в дверь. Когда ответа не последовало, они вошли в дом и обнаружили Джима Хейта храпящим на диване в гостиной среди сигаретных окурков, грязных стаканов и полупустых бутылок виски. Дейкин осторожно встряхнул Джима, и тот открыл красные остекленевшие глаза. — Что… — Джеймс Хейт, — Дейкин предъявил документ на голубой бумаге, — я арестую вас по обвинению в попытке убийства Норы Райт-Хейт и убийстве Розмэри Хейт. Джим прищурился, словно плохо видел. Потом его лицо покраснело. — Нет! — крикнул он. — Лучше пойдемте с нами без лишнего шума, — предупредил Дейкин и быстро вышел. Позже Чарльз Брейди говорил репортерам в здании суда: — Никогда не видел ничего подобного. Казалось, Хейт просто сломался, как какая-то хитроумная штуковина. Я сказал Дику Гоббину: Патрульный Гоббин ограничился тем, что назвал по буквам свою фамилию: — Г-о-б-б-и-н. Верно, ребята. Вот уж будет радость моим детишкам! |
||
|