"Во власти наслаждения" - читать интересную книгу автора (Джеймс Элоиза)

Глава 11

На следующее утро в семь часов Хлоя ван Сторк решительно села в постели и нетерпеливо дернула за шнур звонка. Сегодня она начинала позировать. Приняв ванну, она с сомнением оглядела ряды висевших в шкафу платьев унылых расцветок. Наконец она выбрала простое утреннее платье белого цвета. Вероятно, платье не так уж и важно. Ее школьная подруга Сисси на своем портрете была изображена в костюме Клеопатры. И когда Хлоя стала им восхищаться, Сисси призналась, что костюма в действительности не существовало и что ее матушка никогда бы не позволила ей надеть что-либо подобное до замужества. Хлоя смотрела на золотую змейку, обвившую талию Сисси и прячущую голову где-то под ее правой грудью, и всем сердцем соглашалась с матушкой Сисси, хотя никогда бы не высказала этого вслух.

— Ну, мисс, так вы не поможете нам сегодня закончить воротнички? — строго спросила ее мать.

Но Хлоя видела, что мама довольна. В конце концов, зачем Кэтрин было посылать свою дочь в очень дорогую школу, если бы она не хотела, чтобы дочь вращалась в высших кругах? Сказать по правде, мама была в восторге, хотя ни за что не проявила бы такие сильные чувства перед мужем, которому решительно не нравилась мысль, что их Хлоя общается с аристократией. Но с той самой минуты, когда Кэтрин ван Сторк поняла, что ее единственная дочь обещает стать если не красавицей, то очень хорошенькой, она начала к этому готовиться.

Как раз в этот момент в комнату вошел их чопорный лакей и поклонился. Миссис ван Сторк даже подскочила: он, этот Питер, вползал в комнату неслышно, как змея!

— Цветы для мисс ван Сторк, — нараспев доложил Питер.

«Как будто объявляет о похоронах», — сердито подумала Кэтрин.

Глаза Хлои широко раскрылись: Питер держал в руках фиалки — казалось, их было пять или шесть букетиков, свежих, еще с капельками росы. Словно их сорвали лишь десять минут назад! Питер прошествовал вокруг стола, Хлоя нетерпеливо ждала. У ее стула он снова поклонился, и она выхватила цветы у него из рук. Питер удалился, подняв глаза к потолку в поисках ответа, почему он служит у богатого горожанина, а не у знатного лорда. «Потому, что горожанин платит больше», — нашел он практичный ответ.

Хлоя дрожащими пальцами вытащила из букета карточку. И едва не засмеялась от удивления: цветы были не от Уилла, то есть, поспешно поправилась она, не от барона Холланда. У нее в руке оказалась элегантная визитная карточка с отпечатанным внизу: «Шарлотта Дэйчестон». От руки почти мужским почерком было приписано: «С большим нетерпением жду нашей встречи. Пожалуйста, дайте знать, если вас больше устраивает другое время». И подпись, также широким уверенным почерком: «Шарлотта».

— От кого это? — рявкнул отец со своего места на другом конце стола. — От того нахала, что ужинал здесь вчера?

Он не понял значения, которое имело короткое посещение бароном Холландом ложи леди Шарлотты, но считал, что способен сразу распознать охотника за приданым. Тем не менее он вынужден был признать, что барон казался гораздо пристойнее большинства распутных бездельников-аристократов, слонявшихся по Стрэнду. Барон, например, кое-что понимал в коммерции, чего нельзя было сказать о других молодых людях, с которыми встречалась его дочь.

— Нет, папа, — весело ответила Хлоя, — это записка от леди Шарлотты Дэйчестон.

— Хм, — заметил отец. — Эта женщина опять попала в газеты.

— О? Можно мне взглянуть, папа? То есть если ты уже прочитал…

— Прочитал? Я не читаю сплетен, мисс!

Его семья тактично воздержалась от вопроса, каким же тогда образом он узнал, что там напечатано о Шарлотте Дэйчестон. Хлоя быстро просматривала сплетни.

— О, мама! — ахнула она. — Очевидно, вчера вечером, после того, как мы уехали из Воксхолла, Шарлотта с друзьями устроили фейерверк для бедного больного!

В волнении Хлоя не заметила, что назвала Шарлотту по имени. Она прочитала вслух статью, в которой мило описывались разные подробности — какие именно запускались фейерверки и как реагировали на них все принимавшие участие, в особенности кучер фаэтона, чьи лошади испугались внезапно появившегося в небе огромного вздыбленного коня. Язвительные высказывания по данному поводу кучера трактовались журналистом как «зелен виноград», и статья заканчивалась словами о том, как мало в наши дни людей, делающих добро больным и инвалидам.

Миссис ван Сторк расплылась в улыбке. Она сама тратила большую часть своего времени на обеспечение лондонской бедноты одеждой, и леди Шарлотта немедленно заняла почетное место среди достойных людей, которых или о которых она знала. Даже мистер ван Сторк, когда Хлоя закончила чтение, пробормотал что-то одобрительное.

Она приехала в Калверстилл-Хаус, дрожа от волнения. Вдруг Шарлотта передумала? И зачем ей понадобилось писать ее портрет?

Большие глаза Хлои сделались еще больше, когда ее ввели в холл городского дома Калверстиллов. Разумеется, она и раньше бывала в домах аристократии. Ее подруга Сисси Коммонвилл не раз приглашала ее к себе домой на каникулы. Но это был совсем другой дом! Пол в холле был выложен зеленым мрамором четырех или пяти оттенков; потолок украшали боги и купидоны. Она была настолько потрясена, что, когда дворецкий ввел ее в элегантную гостиную, она упорно смотрела в пол. Конечно же, здесь какая-то ошибка: люди, живущие в таких домах, не пишут портретов!

Но затем она услышала легкие шаги на лестнице, и в комнату вбежала Шарлотта Дэйчестон.

— Я так рада, что вы пришли! — воскликнула она.

Хлоя посмотрела на нее, как утопающий смотрит на спасательную шлюпку. Шарлотта была необыкновенно красива, и, кроме того, в ней было столько теплоты. Хлоя поднялась, чтобы поздороваться с ней, и, чуть запинаясь, сказала:

— Вы уверены…

— Конечно, уверена! Я уже все подготовила. Разрешите сначала представить вас моей маме.

Хлоя побледнела. Она и не думала, что встретит такую важную персону, как настоящая герцогиня. Но Шарлотта быстро провела ее по парадной лестнице наверх.

— Это — утренняя комната. — Шарлотта распахнула изящные высокие двери.

Хлоя оказалась на пороге бледно-золотистой комнаты; легкий ветерок шевелил занавеси шамбре. Комнату заполнял солнечный свет, а мебель была скорее удобной, чем изящной. Вокруг большого стола сидели шесть или семь женщин — некоторые явно служанки — и шили. Мать Шарлотты поднялась им навстречу. Она взяла Хлою за руку и осведомилась о ее родителях. Затем попросила извинить ее.

— Мы стараемся закончить две дюжины рубашек для мальчиков из приюта Белвью. Они в них очень нуждаются, — объяснила она. — Иначе я проводила бы вас в студию Шарлотты. Но я уверена, у вас все получится прекрасно. — Она рассеянно улыбнулась Хлое.

Хлоя улыбнулась в ответ:

— Когда я уходила, мама заканчивала партию рубашек — для взрослых.

— Этому нет конца, — безнадежным тоном заметила мать Шарлотты. — Я вижу, мы шьем и шьем, а люди вокруг одеты в одни лохмотья!..

Шарлотта с Хлоей продолжили свой путь наверх. Лестница, ведущая на четвертый этаж, была уже и круче.

— Этот этаж предназначался для детской, — обернувшись пояснила Шарлотта. — Но сейчас, как видите, никаких детей нет, и родители превратили детскую в мою студию.

Они остановились в дверях просторной, выкрашенной в белый цвет комнаты. Вдоль стен стояли канделябры — большие, маленькие, позолоченные, хрупкие на вид; одна пара была украшена морскими раковинами. У Хлои приоткрылся рот от изумления: один большой уродливый канделябр изображал ветви дерева, а еще один, который, вероятно, остался от времен детской, был сделан в виде Ноева ковчега, а свечи торчали на головах животных.

— Ох, — рассмеялась Шарлотта. — Я совершенно забыла, как странно, должно быть, выглядит эта комната. Видите ли, больше всего мне нужен свет, Поэтому мы собрали все подсвечники, какие только хранились на чердаке, да еще послали лакея на Стрэнд с поручением купить все, что найдет. И вот результат.

Хлоя медленно обвела комнату взглядом. Светильники были прикреплены на расстоянии фута один от другого, и в каждый вставлена белая свеча.

— Лакеи каждое утро заменяют свечи на новые, — продолжала Шарлотта. — Меня страшно раздражает, когда они сгорают, потому что, если гаснет хоть одна, освещение меняется. В конце концов миссис Симпкин, наша экономка, решила, чтобы все свечи сначала горели здесь. Их меняют каждое утро и ставят в других комнатах — например, в спальнях. В Лондоне так темно от угольной пыли, что при естественном освещении я могу работать лишь до одиннадцати утра, а часто и того меньше.

Хлоя кивнула. Она никогда не видела столько восковых свечей в одной комнате. Ее мать не была скрягой (как она сама говорила), но при этом они экономили восковые свечи и во всех спальнях ставили сальные.

Перед большими окнами стоял мольберт. Обойдя вокруг него и остановившись, Хлоя, пораженная, застыла на месте. Картина была забавной копией молодой дамы, Софи, которую Хлоя видела накануне в театре. Софи выглядела настолько живой, что могла бы спрыгнуть с холста. Она не была похожа на все те мечтательные или величественные персоны на портретах, ежегодно выставляемых в Королевской портретной галерее.

— Я поставила его, — сказала Шарлотта, — чтобы вы могли посмотреть на мою работу. Вам нравится?

Маленькое личико Хлои похоже на барометр, подумала Шарлотта. Оно отражало все ее чувства. В данный момент лицо Хлои выражало смятение, но, как надеялась Шарлотта, не из-за качества живописи.

Хлоя порывисто повернулась. В голосе Шарлотты она уловила беспокойство.

— Это великолепно, — ответила она нерешительно. — Но… почему вы захотели написать мой портрет? Она так прелестна, а я — совершенно обыкновенная.

— Это, конечно, глупости. Вы очень милы, что, вероятно, вам известно. Но дело не в этом. Если бы вы отказались, я бы написала портрет Кэмпиона, нашего дворецкого. Что мне нужно, так это глаза, а не лицо. Понимаете, если вы посмотрите на Софи на портрете, то увидите, что я пыталась передать ее сущность, а не просто красивые черты лица.

Хлоя пристально смотрела на картину.

— О, — наконец произнесла она. — Она очень… гм… обольстительная, не так ли?

Шарлотта просияла:

— Да. Это тоже есть в Софи, в настоящей.

Хлоя вспомнила, какими голодными глазами смотрели вчера на Софи окружавшие ее мужчины.

— Да, — согласилась гостья. — Но есть что-то еще…

— Это шутка с ее стороны. Она дразнит, но на самом деле не соблазняет. Я хочу сказать, что сама она остается равнодушной.

Шарлотта подвела девушку к уютной софе.

— Мне бы хотелось, чтобы вы просто сели сюда. Нет необходимости держать голову в одном положении или не двигаться. За пару часов я сделаю серию эскизов вашей головы в профиль и анфас. Затем, как я уже говорила вам вчера, я некоторое время поработаю сама и продумаю композицию. А после этого попрошу вас прийти позировать еще раз — вероятно, на будущей неделе.

Хлоя села, чувствуя себя неловко. Шарлотта облачилась в огромный поварской передник и села перед ней, держа на коленях большие листы бумаги. Она начала делать наброски, и Хлоя видела только быстрые уверенные движения ее руки.

Прошло около часа, и Шарлотта вошла в ригм работы. У нее кое-что уже получалось: на некоторых эскизах было то, чего она добивалась. Например, на каком-то листе, теперь валявшемся на полу, она уловила выражение глаз Хлои. Прекрасно получился подбородок и набросок шеи — не карандашом, а углем, — тоже лежавший где-то на полу. Портрет уже начинал складываться у нее в голове, когда их внезапно прервали. Кто-то громко постучал в дверь студии.

— Какого черта! — совершенно неподобающим леди образом воскликнула Шарлотта, вскакивая на ноги.

Хлоя во второй раз за время пребывания в студии открыла рот. Она никогда не слышала леди, которая бы так ругалась.

Шарлотта была в ярости. Хлоя освоилась всего лишь десять минут назад. До этого сорок минут ее плечи были неестественно напряжены. Всем известно, что, когда она работает, в эту комнату входить нельзя.

Наконец дверь открыли. Как только она услышала голос, заявивший Кэмпиону, что нет, он не будет ждать, будь он проклят, у нее упало сердце. Это был Алекс, добродушно отмахивавшийся от протестов Кэмпиона. Он, должно быть, шел за дворецким по лестнице, потому что Кэмпион никогда бы не позволил мужчине одному подняться на верхние этажи.

Когда вошел Александр, Шарлотта стояла выпрямившись, крепко сжав губы. Она уже была готова отчитать его и тут только заметила, что он не один: впереди его ковыляла Пиппа, толстые ножки которой уверенно направлялись к привлекательной груде бумаг, сразу же замеченной ею.

Алексу удалось поймать Пиппу за большой накрахмаленный бант, украшавший спину ее платья, как раз в тот момент, когда она собиралась нырнуть в бумажную груду. Шарлотта бегала вокруг, собирая листы, а Алекс удерживал свою истошно вопящую дочь. Хлоя встала с софы.

— Здравствуйте, милорд, — сказала она со свойственным ей спокойствием — Мы встречались вчера, я — Хлоя ван Сторк.

— Я помню, — приветливо улыбнулся Алекс — Это ваш портрет? — Он сразу же понял назначение канделябров и мольберта.

— Еше нет, — ответила Хлоя. — Леди Шарлотта пока делает эскизы.

— О, пожалуйста, — взмолилась Шарлотта, — называйте меня просто Шарлоттой.

Она все еще собирала свои рисунки, краем глаза следя за Пиппой. Она вполне допускала, что Алекс способен выпустить дочь. Наконец ей удалось собрать все эскизы и переложить их в безопасное место на камине, придавив сверху тяжелым подсвечником. Тем временем Алекс с дочкой на руках подошел к мольберту. Шарлотта не могла удержаться, чтобы украдкой не понаблюдать за ним.

Он стоял совершенно неподвижно. Единственное движение, которое он себе позволил, — это поставить Пиппу на пол. Та сразу же сбежала от него и теперь пыталась забраться на стул. А он продолжал стоять. Шарлотту все сильнее охватывало раздражение: возможно, он просто не может придумать подходящий комплимент. Наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Почему колокольчики?

— Почему… что вы имеете в виду? — смутилась Шарлотта.

— Почему колокольчики, почему не кролики? — Его рот насмешливо скривился. Он подошел к ней. — Вы предполагаете не отдавать эту картину, пока Софи не выйдет замуж, ведь так? Я как-то не могу представить ее висящей в обществе надутых персон портретной галереи Бранденбургов. А кролики символизируют плодовитость.

Хлоя деликатно кашлянула.

— Это итальянский обычай, не так ли, милорд? В Италии в эпоху Ренессанса невестам дарили картины, изображавшие их на фоне резвящихся кроликов.

Шарлотта невольно улыбнулась. Он понял! Ее портрет был именно картиной для невесты: женщина на пороге познания.

Большие руки Алекса ухватили ее за плечи.

— Портрет просто великолепен. Вы ведь это знаете? — Она молча смотрела на него. — Мы должны поехать в Италию, — продолжал Алекс. — Мы поедем во Флоренцию, чтобы посмотреть Леонардо… а в Рим — Микеланджело…

Шарлотта открыла и снова закрыла рот. Она не могла высказать ему все, что думала о нем и его самоуверенности, в присутствии Хлои и Пиппы. Кроме того, она уже некоторое время наблюдала за Пиппой, которая, устроившись на диване в крайне опасной позе, собиралась перекинуть свою пухлую ножку через спинку. Она наверняка упадет и ушибется. Поэтому Шарлотта повернулась и стащила Пиппу с дивана.

Пиппа открыла рот, чтобы заплакать, но тут же успокоилась. Шарлотта от души улыбнулась ей — она могла не любить ее папу, но ей определенно нравилась эта маленькая независимая персона.

— Я — не-няня, помнишь меня?

Пиппа осторожно улыбнулась в ответ. Шарлотта взяла ее на руки — так, чтобы она видела, куда они пойдут.

— Мисс ван Сторк, — любезно обратилась Шарлотта к Хлое, — поскольку наш сеанс прервали, не хотите ли выпить чаю в гостиной моей мамы?

У Алекса упало сердце. Его любовь не только выглядела мрачнее тучи и злее фурии, но еще и собиралась уйти к своей маме. А как он понял из разговора с герцогом Калверстиллом сегодня утром, герцогиню можно уговорить принять его как раз в это время.

— А ваша матушка занята.

Шарлотта резко повернулась к нему:

— А откуда, простите, вам это известно?

— Мне сказал ваш отец, — с невозмутимым видом объяснил Алекс, покачиваясь на каблуках.

С минуту Шарлотта пребывала в недоумении. Что здесь происходит? Внезапно ее осенило: должно быть, Алекс утром встретился с ее отцом и просил ее руки. И видимо, убедил герцога не отказывать ему. А теперь отец пересказывает матери историю, с которой к нему явился Алекс. Шарлотта бросила на Алекса задумчивый взгляд.

— Гм. — Она была в замешательстве.

— Мне пора уходить, — вмешалась Хлоя. Ей не нравился весь этот странный разговор, тем более что она не понимала происходящего. — Моя мама ясно дала понять, чтобы я не задерживалась.

— О, но, конечно… — Шарлотта была разочарована.

Ее перебил Алекс. Взяв Хлою за руку, он нежно улыбнулся:

— Все мы знаем, каковы наши мамы, когда требуют, чтобы мы возвращались вовремя. Я обещаю не мешать вашему с Шарлоттой следующему сеансу.

Хлоя молча смотрела на него. Господи, но как же этот человек самоуверен! Она не могла оспаривать его необыкновенную привлекательность, но нет ли слабого места в его уверенности? Хотя почему оно должно быть? Ведь он — мужчина, красивый, богатый, знатный, думала она с некоторой неприязнью.

— Конечно, — поторопилась ответить Хлоя, чувствуя, что ее молчание затянулось.

Она отняла свою руку и повернулась к Шарлотте, невольно улыбнувшись: возмездие графу уже близко — у Шарлотты был непокорный вид («Как у мула», — подумала Хлоя, пользуясь выражением своей матушки). Хлоя присела в реверансе.

— О Боже, — вздохнула Шарлотта. — До чего мы дошли, делаем реверансы и называем друг друга так церемонно. Вы уверены, что вам это нравится, мисс ван Сторк? Мы будем разговаривать друг с другом в этой комнате почти шесть недель — так что вам придется называть меня Шарлоттой.

Хлоя подмигнула. Короткие приступы гнева ее не беспокоили, поскольку у ее отца они случались постоянно.

— О нет, Шарлотта, — сказала она, беря Шарлотту за руку. — Я с нетерпением жду этого портрета — даже если не увижу его до своего замужества!

— Я разрешила Софи взглянуть на ее портрет. Она просто его еще не поняла. Ее единственное замечание сводилось к тому, что зубы у нее на портрете, по ее мнению, слишком велики.

Они попрощались при полном взаимопонимании.

— Значит, увидимся завтра утром, — смирившись, сказала Шарлотта. — Позвольте вас проводить.

Шарлотта шла впереди, все еще держа на руках безудержно смеющуюся Пиппу, которая пыталась сорвать со стен картины, мимо которых они проходили. За ней шла Хлоя и замыкал шествие Алекс. Он злился. Почему Шарлотта так враждебно настроена? Не думает же она, что он, целуя ее вчера, легкомысленно с ней играл? Разве она не рассчитывает выйти за него замуж? За кого она его принимает — за какого-нибудь отпетого мерзавца? Его первое предложение две недели назад и ее отказ даже не приходили ему в голову.

Шарлотта помахала Хлое с порога и быстро повернулась. Не останавливаясь, она на ходу сунула Пиппу в руки Алексу.

— Она мокрая, — сообщила Шарлотта.

— О, — ответил Алекс.

Картина была настолько смешной — элегантный джентльмен с ребенком на руках, пышное белое платьице которого намокает на глазах, — что Шарлотта чуть не расхохоталась. Ее удержало выражение его потемневших глаз. Алекс обернулся к терпеливо ожидавшему Кэмпиону.

— Не позовете ли вы мне Китинга?

— Разумеется, милорд, — низко поклонился Кэмпион. Может быть, мне отнести ребенка в дом?

Вся прислуга с интересом наблюдала за графом Шеффилдом и Даунзом; Кэмпион был уверен, что Пиппа встретит теплый прием миссис Симпкин и других старших слуг. Он не сомневался, что сейчас слуга принимают Китинга по-королевски. Не было в доме человека, который бы не знал, что граф провел наедине с хозяином в его кабинете сорок минут и что оба вышли оттуда в самом дружеском расположении духа. И не нашлось такого тупицы, который не сумел бы догадаться, что именно в том кабинете произошло.

— Да, благодарю вас. — Алекс передал ему Пиппу, которая, как ни странно, не завопила, а похлопала Кэмпиона по лицу.

Алекс и Шарлотта смотрели, как Кэмпион уносит Пиппу так, словно он всю жизнь носил мокрых младенцев.

— Она стала немного лучше, — смущенно заметил Алекс. — За два дня не устроила ни одной истерики.

— Да, — подтвердила Шарлотта.

Как и все остальные обитатели дома, она прекрасно знала, зачем он здесь, но не хотела участвовать в происходящем. Во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, когда еще не прошла головная боль, мучившая ее весь день, и не сейчас, когда она так раздражена и расстроена, что готова расплакаться. Она просто не могла — не желала в данный момент заниматься еще одним предложением.

Поэтому, вместо того чтобы пройти в голубую или другую гостиную, примыкающую к холлу, она грациозно протянула руку:

— Было очень любезно с вашей стороны посетить нас, милорд, — высокомерно произнесла она.

Алекс подошел и, остановившись прямо перед Шарлоттой, бросил грозный взгляд на двух лакеев, стоящих в холле. Выражение любопытства мгновенно исчезло с их лиц, и они, вытянувшись в струнку, застыли у стены. Алекс надвигался на Шарлотту, заставляя ее отступать шаг за шагом. Он взглянул на одного из лакеев, и тот быстро распахнул дверь в так называемую китайскую гостиную. Алекс схватил Шарлотту за плечо и втолкнул ее в комнату. С легким щелчком дверь за ними закрылась.

Апекс тотчас же отпустил Шарлотту и посмотрел ей в лицо.

— Почему вы думаете, что я оставлю своего ребенка во власти этого невзрачного типа, которого вы называете своим дворецким? — учтиво спросил он.

Шарлотта, пораженная, смотрела на него. Она не подумала о том, что пыталась попрощаться с ним после того, как его ребенка отнесли в комнату прислуги.

— Милорд, — сказала она, — я не могу… разговаривать сегодня. У меня болит голова.

Шарлотта грациозно опустилась на софу, чувствуя себя обманщицей, но в тоже время подражая своей двоюродной бабушке Маргарет. Маргарет постоянно чем-то болела и получала огромное удовольствие от своих недугов. Шарлотта с раздражением заметила, что Алекс стоял с совершенно невозмутимым видом.

— Может быть, вы хотите, чтобы я встал на колени? — спросил он.

Шарлотта заметила насмешку в его глазах и ответила сердитым взглядом.

— Нет.

— Хорошо.

Молчание затягивалось. Алекс снова посмотрел на Шарлотту. Он с тревогой заметил, что ее лицо было бледным, белым, как ее платье. И что она поддерживала голову рукой. Он опустился на софу рядом с ней.

— У вас в самом деле болит голова?

Шарлотта слабо кивнула. Каждое движение отзывалось в голове ударом молота. Алекс поднялся и вышел в холл. Она услышала, как он тихо разговаривает с одним из лакеев.

— Я послал его к Китингу, чтобы тот приготовил для вас специальный напиток, — объяснил он, вернувшись в комнату. — Наклоните голову, вот так. — Он осторожно усадил ее, положив голову к себе на плечо.

— Это совершенно неприлично, — заметила она, поднимая голову.

— Тс-с! Никто не увидит.

Он откинул волосы с ее затылка и начал легкими медленными движениями массировать ей шею.

В дверь постучали, и Алекс быстро посадил Шарлотту прямо, ответив улыбкой на ее взгляд. Кэмпион внес серебряный поднос с высоким бокалом.

— Вот, выпейте это.

Она с подозрением посмотрела на напиток. Он выглядел неаппетитно — желтый и пенистый.

— Я ненавижу яичные коктейли.

— Все равно выпейте.

Она выпила. Напиток оказался не таким противным, как она предполагала. «Тем хуже», — мрачно подумала она. Лакей взял пустой бокал и, кланяясь, удалился. Алекс снова ласково притянул Шарлотту к своему плечу, и она снова закрыла глаза.

— В этом напитке, наверное, был ликер? — спустя некоторое время спросила она сонным голосом. — Я не люблю ликер…

Она умолкла, и Алекс увидел, что Шарлотта заснула. Он привел в порядок ее атласные локоны. Невольная улыбка показалась на его губах: много ли найдется женщин, которые могут заснуть, когда к ним является граф с предложением выйти за него замуж? Он вспомнил жадные взгляды, которые замечал всякий раз, приезжая в «Олмэкс». Патрик обычно поддразнивал его, говоря, что стоит ему два раза станцевать с девицей, как она уже заказывает подвенечный наряд.

Он откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Через несколько секунд единственным звуком в этой комнате было ровное дыхание двух спящих благовоспитанных людей.