"Все не так просто..." - читать интересную книгу автора (Уорнер Элла)

***

Создавалось впечатление, что пробираться к своему лайнеру они будут целую вечность. Эйд терзался безысходными сожалениями. Алина! При этом имени он скрипнул зубами. Сколько раз в течение той волшебной ночи, проведенной с Кэт, у него в мозгу мелькало предостережение: «Скажи ей об Алине! Скажи немедленно!» А он, сентиментальный кретин, откладывал, чудилось: успеется – ведь впереди вся жизнь.

Опасения отодвигались все дальше, казались все менее существенными. Кэтрин была с ним… Их близость слишком драгоценна, чтобы допустить в нее кого-то постороннего. И заводить разговор об Алине – это уж верх нелепости…

Ничего, он честно признается утром, перед тем, как Кэтти уйдет, окончательно решил тогда Эйд.

Если бы он только не проспал!

Если бы Кэтрин разбудила его перед уходом!

А если бы и так, сказал бы он ей?

Что толку обманывать самого себя? Скорее всего, нет, не сказал бы. Отношения с Кэтти сулили столько чудесного, что он, проснувшись, совершенно позабыл об Алине. И не вспомнил о ней даже на мгновение, когда звонил в «Эври дэй». Он обрел свое счастье, свой идеал, остальное – суета сует. Хотелось лишь одного: снова увидеть Кэтрин. И вот, услышал… увидел.

Между ними возникла необыкновенная связь. Неужели это мираж? И ничего нельзя исправить?

Он беспощадно напомнил себе, что сейчас своими дурацкими нападками, грубыми намеками на то, что Кэтрин просто использует других, сам надругался над единственным светлым чувством в своей жизни.

Эйду не было нужды смотреть на Кэтти, чтобы понять, каким успехом увенчались его старания разрушить то хрупкое и бесценное, что незримо соединяло их. Кэтрин шла к самолету отстраненная, погруженная в себя. Он потерял ее… потерял навсегда.

Еще в зале Эйд почувствовал, как в ее глазах появилась решимость: нежная и ранимая васильковая синева сменилась холодным излучением сапфира. Такие, как она, никогда не возвращаются назад. Воздвигла вокруг себя стену, и ему уже не было допуска внутрь. Она шла одна.

И все это по его вине, черт побери! Хотя не совсем. Его бесценная бывшая женушка тоже внесла свою лепту. Ну, она еще за все заплатит. Никак не отучится совать нос в его дела, а ведь, казалось бы, нашла себе муженька как раз впору для ее мелкой эгоистичной душонки. Как же, где уж смириться с мыслью о том, что они с Кэтрин будут вместе – после нее, несравненной, неподражаемой… и самое главное – урожденной Дастингс… Голубая кровь. Клякса стервозная!

Господи! Как же Кэтрин этого не видит!

Вслед за Томом он остановился перед контрольным пунктом, пропуская Кэтрин вперед Она спокойно прошла и предъявила посадочный талон. По-видимому, на традиционные правила вежливости феминизм в ее представлении не распространялся. А то ведь бывают и такие, кто доводит идею равенства между полами до полного абсурда и возмущается даже, когда мужчины уступают им дорогу и открывают дверь. Впрочем, Эйд уже не считал Кэтрин оголтелой феминисткой. В ней есть врожденный женский аристократизм, который никогда не позволит впасть в бабские крайности.

По пути к самолету Кэтрин прихватила пару наушников. Это был зловещий знак. Если она наденет наушники и всю дорогу будет слушать музыку, поговорить будет невозможно. А Эйд отчаянно стремился достучаться до Кэтти, все выяснить и извиниться за те ужасные вещи, которые он ей наговорил. И за то, что он о ней плохо думал. И еще… Хотя такое не прощают.

Кэтрин прошла немного вперед, и Эйд уже не мог оторвать взгляда от ее стройных ножек и изящных бедер – их движения казались такими чувственными. Его снова обожгло воспоминание об их близости – никогда не испытывал он подобной экстатической радости обладания, как той незабываемой ночью. Эйд отвел глаза выше, но бесполезно… Какие роскошные у нее волосы… Боже, как она хороша!

Провались все на свете! Он ощутил волну непрошеного возбуждения. Да соберись же ты наконец! – велел себе Эйд. Если он не сможет сохранять трезвую голову и вести себя так же сдержанно, как Кэтрин, он обречен на поражение. Впрочем, все и так уже кончено. Эйд знал, что в настоящий момент Кэтрин не подпустит его к себе и на пушечный выстрел. Как вернуть то, что он потерял, Эйду было невдомек, но с чего-то надо начинать. И лучше,, если это будет правильный шаг.

Стюардесса приветливо улыбнулась им, и в ее глазах мелькнул чисто женский интерес. Почему-то Эйда это раздосадовало. С какой стати? Человек вполне может понравиться с первого взгляда. Вот и физическая притягательность Кэтрин на него тоже сразу произвела сильнейшее впечатление. Да и сейчас он никак не может от нее избавиться. Впрочем, его гораздо больше интересовало то, что происходило в душе своевольной Кэт. Ему сейчас как воздух нужна была женщина, способная понять и разделить с ним то, что до сих пор придавало высший смысл его существованию. По-настоящему, а не как Алина, которая вначале только притворялась, что понимает.

Кэтти… Как она покорила его своей открытостью и теплотой! Эйд направился вслед за ней к местам, указанным стюардессой, полный решимости добиваться своего, даже если это противоречит предопределению судьбы. Кэтрин Бакс г была именно той единственной женщиной,, которую он мог назвать своей второй половинкой. Во всяком случае, она настолько близка к его идеалу, насколько это вообще возможно. И он должен снова завоевать ее. Или… Иного не дано.

Кэтрин остановилась около двух кресел у, окна. Третье свободное место находилось прямо через проход, в центральной части самолета. Она устремила взгляд туда, и Эйд понял, что, если он не будет действовать быстро, она сядет отдельно.

– Там, впереди есть еще не занятые багажные полочки, Кэтрин, – показал он.

Кэт подняла голову, собираясь убрать свой кейс и повесить жакет.

Воспользовавшись этим, Эйд молниеносно обернулся к стоявшему позади Тому.

– Садись-ка лучше сюда, – потянул он приятеля к месту у прохода. – Здесь тебе будет удобнее ловить стюардессу с напитками.

Том охотно подчинился. Кэтрин бросила быстрый взгляд через плечо, все поняла, но ничего не сказала. Она продолжала укладывать вещи на полку. Эйд сунул свою сумку рядом и посторонился, пропуская ее к окну.

Кэтрин остановилась у кресла, в котором уже разлегся Хорд.

– Вид в полете оттуда будет просто великолепен. Ты же умница и послушаешься своего гида, – с невинной интонацией начала подкапываться она. – Садись лучше ты к окну, Томми. Я ведь уже сто раз успела наглядеться. Потом, если я сяду здесь, вам с Эйдом будет удобнее болтать и… конечно же, пропускать по стаканчику…

На мгновение Том явно заколебался. Однако у него хватило ума взглянуть на Эйда, и он тут же все понял.

– Нет, нет, детка, мне и здесь хорошо, – заявил он и, величественно махнув рукой, добавил: —

Вы уж там с Эйди…

Один – ноль! Кэтрин поняла, что счет открыт, и не стала спорить. Покорно кивнув, она прошла и уселась рядом с Эйдом. Однако если и почувствовала себя загнанной в ловушку, то ничем этого не показала. Никаких признаков раздражения или обиды, но и ни намека на то, что она примирилась и сдалась. Кэтти невозмутимо уселась, пристегнула ремень, сложила руки на коленях и стала смотреть в окно.

Эйд ответил на приветствие какого-то смутно знакомого пассажира.

Кэтрин не обращала на своего соседа никакого внимания, словно его и не было.

Надо начинать сейчас, решил Эйд, пока она не вспомнила про наушники.

– Я приношу свои извинения, – тихо произнес он, вкладывая в эти слова всю душу.

Никаких признаков того, что Кэтти услышала. Она продолжала сидеть неподвижно, волосы скрывали ее лицо, и Эйд не мог проследить, была ли хоть какая-то реакция. Он бросил взгляд на ее руки, но длинные тонкие пальцы оставались неподвижными, такими же далекими, как и сама Кэтрин. Будто у мраморной статуи – белые и безжизненные… Однако при воспоминании об их нежном прикосновении к его коже, желание вспыхнуло в нем с новой силой.

– Вот как? В чем же ты виноват передо мной? – наконец проговорила Кэтрин. Голос звучал безо всякого выражения, как отдаленное эхо в горах, но все же это был хоть какой-то ответ. Эйд с минуту лихорадочно подыскивал, что сказать, отчаянно боясь промахнуться, а потом, следуя внезапному наитию, шепнул:

– Прости, я не доверился велению своего сердца и… сам того не желая, предал нашу любовь.

Эйд надеялся, что это признание растопит лед. Она ведь тоже подавила свои чувства, позволила Алине все облить грязью, издевательски отвергла его, даже не дав возможности объясниться. Эйда снова охватила мучительная обида: ведь это хуже тривиальной измены, страшнее, опаснее любого трусливого удара в спину. Кэтрин отбросила его, как опостылевший хлам… Есть такая паучиха – «черная вдова», – она подобным образом расправляется с самцом, из которого высосала все соки.

Как могла Кэт столь жестоко все разрушить? Неужели одного едкого словца Алины оказалось достаточно? Эйд пытался найти хоть какое-то оправдание ее поведению, но тут Кэтрин нарушила молчание, развеяв в прах его чувство собственной непогрешимости.

– Ты взялся меня судить. – Она по-прежнему сидела, уткнувшись в окно, недоступная, безучастная, леденяще равнодушная ко всему происходящему.

В этой фразе Эйд прочел свой приговор, ощутил, как в воздухе повеяло смертью, и тут же решил защищаться до последнего.

– Но ведь ты тоже судила меня, Кэтти… Она тихонько покачала головой и медленно повернулась к нему. Холодный сапфировый взгляд устремился на Эйда, и он понял, что помилования не будет.

– Я просто оставила все как есть. Не устраивала тебе скандала, не упрекала, не объявляла войну – ничего.

Щеки Эйда залила краска стыда, к которому примешивалась слепая, бессильная ярость. Он готов был стереть свою возлюбленную в порошок, ведь она заставила его почувствовать себя ничтожеством. Но при этом, строго говоря, ему не в чем было ее обвинить: ничто не указывало, что Кэтрин будет пытаться заигрывать с Томом, и не было доказательств, что она была неверна своему мужу. Это были самые настоящие измышления – он просто взбесился из-за того, что их встреча, как оказалось, не имела для нее значения.

– Не будь так жестока… слышишь? То, что я наговорил, было бездоказательно и несправедливо… – выдавил из себя Эйд, пригнувшись, как побитый строптивый пес.

– Вот именно. Зато стало ясно, чего от тебя можно ждать, если что-то окажется не по тебе, – холодно отозвалась она.

– Да нет же!

Глаза Кэтрин смотрели недоверчиво, и Эйд прибавил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно:

– Клянусь, такое никогда не повторится. Никогда… Я все понял.

Кэт явно отказывалась ему верить.

– Мне очень жаль, но я не могу так рисковать. Давай все забудем, Эйди. И расстанемся красиво.

Она снова отвернулась к окну.

В душе Эйда все бунтовало против такого вердикта. Но прежде чем он успел придумать неопровержимые аргументы, ожил микрофон и стюардесса сообщила о начале полета. Затем последовала обычная информация о мерах безопасности и действиях в чрезвычайных случаях, но Эйд пропустил объяснения мимо ушей. Над ним сейчас витала иная, неотвратимая опасность, и все его мысли были сосредоточены на том, чтобы повернуть колесо судьбы, – ведь сейчас решалось его будущее.

Пока самолет выруливал на взлетную полосу, он боролся с желанием протянуть руку и сжать пальцы Кэтрин, несмотря ни на что, надеясь, что физическое притяжение еще не утратило окончательно над ней своей власти. Однако Эйд понимал, что делать этого нельзя. Кэтрин способна воспринять новую нежную уловку как стремление навязать ей свою волю. Впрочем, на самом деле так и есть. Но если бы это хоть чуточку напомнило о разделенной близости, она немного смягчилась бы? Прикосновение может совершить чудо, когда бессильны слова.

И все-таки Эйд не позволил себе прибегнуть к этому последнему средству. Если он ничего не добьется от Кэтрин сегодня, есть еще завтрашний день. У него будет масса возможностей согреть свою «снежную королеву». И каждую минуту, проведенную рядом с ней, он, видит Бог, не упустит. Рано или поздно он сумеет подобрать ключик и отворить запертую дверь. А пока придется затаиться и выжидать.

Самолет набрал скорость и взлетел. Подошла стюардесса, принимавшая заказы на напитки. Это уже вполне резонный и безобидный предлог отвлечь Кэтти от оконного созерцания.

– Кэтрин, стюардесса спрашивает, что ты будешь пить, – произнес Эйд будничным тоном.

Она повернула голову и посмотрела сквозь него.

– Спасибо, мне ничего не надо.

Вот так, стало быть, пить с ним она отказывается, подумал Эйд, заказывая себе джин с тоником, как и оживившийся Том. Ему было необходимо чем-то занять руки, а джин обычно успокаивал нервы, отвлекал от навязчивых переживаний.

Кэтрин принялась открывать пакет с наушниками.

– Тебе так неприятно со мной разговаривать? – чуть слышно спросил Эйд.

Она замешкалась и подняла на него настороженный взгляд.

– Обещаю вести себя как цивилизованный человек, – улыбнулся Эйд, стараясь быть как можно обворожительнее.

– Это ни к чему не приведет, Эйд, – жестко отреагировала она. – У нас обоих слишком тяжелый груз за плечами, и его не сбросить.

Эйд сразу же померк, игра в неуязвимость не получалась.

– Ты имеешь в виду Алину?

– Среди прочего и ее тоже.

– Могу тебя заверить, что я давно уже вычеркнул ее из моей жизни.

Под ее взглядом он вновь сжался, словно нашкодивший ребенок.

– Феминистка, саботаж, ненависть… – Убийственный перечень бил прямо в цель.

– Поверь, я раскаялся в этом еще до того, как толкнул официанта на приеме.

– И обман. – Последнее попадание… Кэтти не верит, совершенно не верит в его искренность.

– Я не сказал тебе об Алине, потому что хотел, чтобы то, что между нами произошло, было свободно от всяких предубеждений. Разве это так уж неразумно, Кэт?

– Напрасно ты не предоставил мне право выбирать самой. Ты ведь слукавил, Эйд. А мог бы довериться мне и сказать правду.

Что он мог ответить? Все оправдания были бессмысленны. Кэтрин не оставляет камня на камне от его жалких доводов.

– Вот видишь? – криво усмехнулась она. – Ты просто поступил, как удобнее. Главное для тебя – собственный душевный комфорт. И я уверена, что ты себя полностью оправдываешь. Мужчины вроде тебя всегда так делают.

– Мужчины вроде меня?

– Это и есть мой груз, Эйд. – Цвет ее глаз снова изменился. Они словно выцвели, стали по– зимнему бледно-голубыми. – А теперь извини меня, я очень устала. Ни есть, ни пить я не хочу.

Кэтрин надела наушники, подключила их к аудиосистеме, откинулась в кресле и закрыла глаза. Хорошо, он оставит ее в покое… пока. В ее словах было много такого, о чем стоило поразмыслить.

Самое обидное для него – упреки в бесчестности, в животном эгоизме. Именно к взаимному доверию Эйд стремился в любых отношениях. Кэтрин права – ей он в этом отказал. Теперь Эйд понимал, насколько ошибся, не открыв ей сразу, что Алина – его бывшая жена. Он ведь действительно не дал ей шанса составить о нем свое мнение. Он сыграл себе на руку.

Однако Кэтрин ошибалась, утверждая, что он себя полностью оправдывает. Не в его характере самодовольно ходить по кругу, раз уж понял, в чем ошибался.

«Ты поступил, как удобнее»… Ну, это уж работа Алины: наверняка взахлеб исполнила импровизацию на тему и совсем запудрила Кэтрин мозги. Алина была способна все перевернуть с ног на голову, лишь бы всласть почесать языком. Насчет него, конечно же, Кэт впитала только бредни. Хотя, впрочем, так ли это?

Если отбросить Алину с ее россказнями, как он вел себя по отношению к Кэтти?

Изворачивался, как раздавленный червяк, до последнего момента не признавался, что Алина – его бывшая жена. Потом ему приспичило отправиться в эту поездку. Воспользовался предлогом рыцарской защиты семейного очага Хордов, а на самом деле хотел заставить Кэт пожалеть о том, что она его отвергла. Даже в самолете он усадил ее рядом с собой – не терпелось начать свои трогательные излияния. Сплошной и неприкрытый эгоизм. Это уже не бредни, а чистая правда.

Но ведь он пошел на это во имя любви. Он пристает к Кэтрин, унижается только потому, что на карту поставлено их будущее счастье. Он знает, что Кэт тоже боится к кому-то сильно привязаться, привыкнуть. Только вместе они освободятся от гнета прошлого. Он должен убедить Кэт, что не похож на тех мужчин, с которыми она его мысленно сравнивала.

Интересно, сколько их было?

Ну, для начала ее муж. Что-то там крупно у них не сложилось, знать бы, что именно. Остальные не в счет, решил Эйд. Скорее всего, после развода Кэтрин окончательно укрепилась во мнении, что ей нравится и что не нравится в мужчинах. Ведь и с ним произошло то же самое —:он четко понял, что для него важно в женщине, а что – нет.

Эйд вспомнил рецепт счастливой совместной жизни в незамысловатом признании Дианы: «Просто надо хотеть одного и того же».

Он бросил взгляд на Кэтрин. Хочет ли она того же, что и он? Роскошные волосы ореолом окружали наушники. Ангельски очаровательное личико способно заворожить любого, даже самого пресыщенного художника. Белая кожа казалась прозрачной, что придавало ей сходство с изысканной хрупкой фарфоровой статуэткой. Под длинными ресницами залегли тени, которых он прежде не заметил. Следствие бессонных ночей? Может, лежала без сна, оплакивая несбывшуюся мечту?

Эйди захотелось нежно прижать ее к себе, вернуться на неделю назад и все начать сначала. Он собрал в кулак всю свою волю и мысленно попытался достучаться до сознания своей строптивой избранницы.

Дай мне еще один шанс, Кэтрин. Больше я ни о чем не прошу. Всего один шанс.