"Неизвестный партнер" - читать интересную книгу автора (Гриффитс Элла)

8

Было уже двадцать минут первого, когда Рудольф и Карстен вернулись к себе на Виктория-Террассе. Они зашли в кабинет начальника отдела Албректсена и доложили ему все, что узнали. Через десять минут Рудольф уже звонил в полицию Крусо, а Карстен – в те две гостиницы, которые в списке Лиллиан значились первыми. Если та женщина ночевала с водителями в Крусо, можно считать, что она ехала с ними с самого начала рейса.

Рудольф беседовал по телефону с полицейским инспектором Трампе из Крусо, когда Карстен зашел к нему в кабинет и положил перед ним записку.

«Смеющаяся кошка», – прочел Рудольф и вопросительно посмотрел на брата.

– Они ночевали в этой гостинице, – шепотом объяснил Карстен, – водители и женщина. В ночь со среды на четверг. Ее зовут Венке Ларсен. Во всяком случае, в книге приезжих она значится под таким именем.

Некоторое время Рудольф молча слушал инспектора Трампе, потом сказал:

– Пока мы с вами беседовали, мне сообщили, что эти водители и женщина по имени Венке Ларсен ночевали в гостинице «Смеющаяся кошка» с девятнадцатого на двадцатое октября. Хорошо бы вы как можно быстрее расспросили хозяина этой гостиницы. Разумеется, мы тоже пошлем туда своего человека, и, очевидно, уже сегодня утром.

Снова наступило молчание – Рудольф слушал инспектора Трампе.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы в «Смеющейся кошке» нам был оставлен номер, начиная с завтрашнего вечера. Он нам понадобится на одну, самое большее, на две ночи. На чье имя? – Рудольф на минуту задумался. – На имя нашего инспектора Лейфа Роботтена, – сказал он и кивнул, как бы убеждая самого себя: да, лучше всего, если поедет Роботтен. – Сказать по буквам? – Он произнес фамилию по буквам и прибавил с улыбкой – очевидно, датский инспектор извинился, что не разобрал фамилию: – Норвежцы тоже не понимают, откуда взялась такая фамилия. Они связывают ее с «роботом», но, если верить Роботтену, это древненорвежское имя. Да, да, древненорвежское!

– По-моему, Роботтен называл его исконно норвежским, – поправил Карстен брата, когда тот положил трубку.

– Древненорвежское или исконно норвежское, какая разница! – отмахнулся Рудольф. – Исконно норвежское не может не быть древненорвежским.

Он снова поднял трубку и позвонил Лейфу Роботтену. Тот еще не спал. Он только недавно вернулся домой с дежурства, но, как бы поздно он ни ложился, он всегда немного читал перед сном, чтобы, по его выражению, «дать пищу душе». Обычно он читал пьесы. В этот вечер Роботтен уже в который раз перечитывал Ибсена.

– Приготовься, – сказал ему Рудольф. – Завтра утром ты летишь в Крусо. На твое имя заказан номер в гостинице «Смеющаяся кошка». Наши четверо друзей и их подруга ночевали там со среды на четверг. Позвони мне, как только доберешься туда. В Крусо свяжешься с инспектором Трампе.

Они поговорили еще немного.

Наконец Рудольф дал отбой.

– Позаботься о билете для Роботтена, – сказал он брату. – А после можешь идти домой. Я, во всяком случае, ухожу. Завтра встречаемся в восемь. Думаю, нас ждет нелегкое утро.

– Другими словами, нас ждет приятное воскресенье, – с усмешкой заметил Карстен.

В воскресенье в половине восьмого Рудольф запер машину и тяжелым шагом вошел в здание на Виктория-Террассе. Он поднялся по лестнице, прошел мимо отделов хищений, экономики, пожаров, несчастных случаев, транспортных средств и наконец добрался до своего кабинета в отделе особо опасных преступлений. Он повесил плащ на круглую вешалку, принесенную им из дома, и бросил на нее мокрую шляпу. Потом сел за письменный стол, чтобы позвонить Карстену, но тот неожиданно появился в дверях.

– Я услыхал, что ты пришел, – сказал Карстен. – Пока новостей нет. Роботтен отправился в Данию. Это все. Надеюсь, он там что-нибудь разузнает. Какие у нас планы на сегодня?

– Мы с тобой навестим родственников водителей. А Орвик и Харалдсен займутся другими служащими «Инт-Транс».

В понедельник отдел экономики должен был произвести тщательное расследование, чтобы выяснить, как обстоят дела в этой фирме.

– А что Исаксен?

– Им займется инспектор Миккелсен из Конгсберга. Пойдем, Карстен.

Рудольф с Карстеном застали фру Халворсен дома, в ее уютной квартире на Гардевейен в Мариенлюсте. Она собиралась уходить, хотя еще не было и половины десятого.

– Что-нибудь с Харри? – испуганно спросила она, как только они объяснили, что пришли из полиции.

– Боюсь, что да, – с глубоким сочувствием ответил Рудольф.

Он рассказал, что трейлеры не прибыли в Бриндизи и что полиция нескольких стран ведет расследование.

– Но разве могут бесследно исчезнуть сразу два трейлера? – удивилась мать Харри; не снимая пальто, она села в гостиной вместе с полицейскими.

– Похоже, что они все-таки исчезли, – ответил Карстен.

– Фру Халворсен, вы знали, что повезет ваш сын в этом рейсе?

– Конечно! – ответила она, не задумываясь и не сводя глаз с Рудольфа.

– Что именно? – Рудольф не мог скрыть своего удивления, он заметил, что Карстен тоже весь напрягся. – Что он должен был везти?

– Макулатуру. – Фру Халворсен поджала красиво очерченные губы, помада и лак на ногтях были одинакового бледно-розового цвета. – Хорошо, что еще есть страны, которые принимают от нас макулатуру, – сказала она, рассматривая свои руки, которые выглядели так, словно она никогда не занималась домашней работой.

Какие у нее детские руки, подумал Карстен.

– Ходят разговоры, что в скором времени собираются отказаться от сбора макулатуры. Что же тогда будет?

Рудольф заметил, как по лицу брата скользнула улыбка.

– Значит, они везли макулатуру? – Рудольф записал несколько слов в записной книжке. – А как ваш сын относился к этому рейсу, так же как ко всем или иначе?

Она с удивлением подняла на него глаза.

– Он говорил о нем не больше, чем о всех остальных, если вас это интересует. Ведь это его работа, инспектор. Она его кормит.

– А он не говорил вам, что собирается взять с собой в Италию какую-нибудь подружку?

– Подружку? – Она даже рот раскрыла от удивления. – Но у Харри нет никакой подружки! Я вас не понимаю…

– Вы хотите сказать, что не знаете, есть ли у вашего сына подружка? – мягко поправил ее Рудольф.

– Если бы у него была подружка, я бы знала об этом! – с раздражением сказала она. – У Харри нет от меня секретов!

– Может быть, он встретил женщину, которая ему наконец-то понравилась? – вставил Карстен. – Как-никак, Фру Халворсен, а вашему сыну уже сорок два года!

– Я прекрасно понимаю, на что вы намекаете. – Она серьезно посмотрела на него. – Но если я говорю, что у Харри нет от меня секретов, значит, их нет! Если бы он познакомился с девушкой, я бы знала об этом. Я только и мечтаю, чтобы Харри женился, чтобы у него родились дети, тогда у него появится свой, независимый от меня мир. До сих пор бедному Харри не везло, и с каждым годом надежд становится все меньше и меньше. Это понятно. Кому нужен уже немолодой мужчина? Наверно, мне не суждено понянчить внуков, – грустно закончила она.

На улице было пасмурно, и в гостиной царил полумрак. Словно только что заметив это, она встала и зажгла настольную лампу.

– Нам сообщили, и это подтвердилось, что с ними ехала какая-то женщина, – сказал Рудольф. – В датской гостинице она была записана под именем Венке Ларсен. Это вам ни о чем не говорит?

– Нет, – коротко и решительно ответила она.

– Вы знакомы с теми тремя водителями, которые ехали в этом рейсе вместе с вашим сыном? – Карстена так привлекали ее маленькие руки, что он с трудом оторвал от них глаза и посмотрел фру Халворсен в лицо. – Бывал ли кто-нибудь из них у вас дома?

– Конечно. Этот дом точно так же принадлежит Харри, как и мне, – ответила она. – Да, они бывают у Харри. И довольно часто. Они, видите ли, любят играть в покер, и им очень удобно собираться у нас. Я предоставляю квартиру в их полное распоряжение и ухожу к своей близкой подруге, которая живет здесь по соседству. Я и сейчас собиралась навестить ее. Между прочим, надо ей позвонить, что я задерживаюсь.

Она вышла из комнаты.

– Видишь, она считает, что он вез макулатуру, – тихо сказал Рудольф. – Сам-то он прекрасно знал, что повезет. И если он скрыл это от матери, можно предположить, что у него были от нее и другие тайны.

– Неужели ты думаешь, что мать не заметила бы, если б он влюбился настолько, что даже пригласил девушку поехать с ним в Италию?

– Все зависит от того, как хорошо он умеет притворяться. Впрочем, любовь тут ни при чем. Он мог где угодно встретить эту Венке и понять, что она из тех, которые согласны на все. И тогда, может быть, главным образом для того, чтобы произвести впечатление на своих приятелей, он пригласил ее съездить с ним в Италию. Пусть он не привлекал женщин, но все-таки он мужчина и как-никак живой человек. Конечно, в таком случае он бы ничего не сказал мамочке о своей затее!

– Ясно, что мать мечтала не о такой девушке для своего Харри. Но мне интересно…

Рудольф так и не узнал, что интересно Карстену, – в гостиную вернулась фру Халворсен, она была уже без пальто. Присев на кончик стула, она со страхом и надеждой посмотрела на них.

– Что вы можете нам рассказать, к примеру, о Халворе Бертелсене? – опросил Рудольф.

– Сначала он мне очень не нравился, – призналась она – у него было как будто все, чего не хватало Харри. Он менял девушек как перчатки. Каждый раз, когда я видела Бертелсена, он как бы напоминал мне о том, что Харри неудачник. Но вот он женился, и с ним произошла поразительная перемена. Он стал спокойнее, словно повзрослел и остепенился. Потом его жена забеременела. Она была всего на третьем месяце, когда он уже рассказал мне об этом. Он так радовался, что я невольно изменила свое мнение о нем. Наконец она родила. Господи, как он был счастлив! Он чуть с ума не сошел от радости. И, знаете, теперь из них троих я его люблю больше всех.

– И Харри, наверное, тоже, ведь он предпочитает ездить с ним в паре? Правда?

Она кивнула.

– Харри такой добрый. Он ни о ком плохо не говорит. Вы бы от него ничего не добились, если бы спросили, который из троих нравится ему больше всего. Но поскольку он почти всегда ездит с Бертелсеном…

Рудольф заглянул в свою записную книжку.

– А что вы можете сказать о Трюгве Лиене?

– Лиена мне всегда жалко, – ответила она после долгого молчания. – Он живет вместе с братом. Брата зовут Эдвард, он не показывается никому на глаза. Лицо у него изуродовано темно-фиолетовым родимым пятном. К тому же он родился без нёба, кажется, это называется волчья пасть, и с заячьей губой. Говорит он так невнятно, что, кроме Трюгве, его почти никто не понимает. Мало того, из-за какой-то кожной болезни он почти облысел. Трюгве купил ему парик, но… – Она пожала плечами. – При всех своих болезнях брат Трюгве панически боится врачей, так что вы сами понимаете. Из-за брата Трюгве даже не женился.

– И это все вам рассказал сам Лиен?

– Я видела Эдварда, – ответила она и прикусила губу. – Это настоящий тиран!

– А что вы можете нам рассказать о Рогере Гюндерсене?

Фру Халворсен долго собиралась с мыслями.

– Он мне напоминает кошку, – наконец проговорила она. – Наверно, потому, что у него желтые глаза. Ну, не совсем желтые, а желтоватые. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? И походка у него не такая, как у всех. Он не идет, а скользит. Крадется. Не знаю, как иначе это назвать.

– Он разведен?

– Да.

– Как вы считаете, мог ли кто-нибудь из них троих взять с собой в Италию подругу?

– Только не Бертелсен, – быстро ответила она. – Может быть, Трюгве Лиен?… Ведь он буквально в рабстве у своего брата. Рогер? Может быть… Нет, я не знаю.

– Не говорил ли вам Харри, что у одного из них есть подруга – высокая, стройная брюнетка, похожая на итальянку?

– Нет. Харри вообще мало говорит о них. Разве что о каких-нибудь пустяках. Он не любит сплетничать.

– Необыкновенный человек! – пробормотал Карстен так тихо, что его услышал только Рудольф.

– У Харри есть друзья, кроме них? – поинтересовался Рудольф.

– У него очень много знакомых, – ответила фру Халворсен, сплетя пальцы.

Она похожа на фарфоровую статуэтку, подумал Карстен. Седые блестящие волосы мягкими локонами обрамляли ее маленькое личико, коже которого могла позавидовать тридцатилетняя женщина.

– Ну, во-первых, Алберт, Алберт Арнесен, они знают друг друга с пятилетнего возраста. У Алберта небольшая посредническая фирма. «Стекло и керамика». – Фру Халворсен продиктовала адрес. – Во-вторых, Коре, то есть Коре Вик. Он работает на складе акционерной компании «Радио». Некоторое время Харри часто встречался с Эйнаром, но это было уже давно. Харри и Эйнар одногодки. Несколько лет назад Эйнар познакомился с девушкой, и с тех пор у него уже нет времени на встречи с Харри.

– Как фамилия Эйнара?

– Квале.

– А чем он занимается?

– Шофер, работает на пивоваренном заводе, кажется в Рингнесе, но я не уверена.

Рудольф встал. Вслед за ним поднялся и Карстен.

– Большое спасибо, фру Халворсен. Как только мы что-нибудь узнаем о Харри, мы сразу же сообщим вам.

Она с мольбой взглянула на Рудольфа.

– Как вы думаете… Харри жив?

– Пока ничего не известно, фру Халворсен, – ответил Карстен и осторожно положил руку ей на плечо.

– Если Харри даст о себе знать, немедленно сообщите нам. Попросите его позвонить и в «Инт-Транс», и в полицию. – Рудольф написал свою фамилию и номер телефона на листке, вырванном из записной книжки, и протянул ей.

– А я вам дам номер телефона фру Торкилдсен, – решила она. – Если вы не застанете меня дома, я могу быть только у нее.

Не успели братья сесть в машину, как Рудольфа вызвали по рации.

Венке Ларсен плыла на пароме из Ларвика до Фредериксхавна вместе с четырьмя водителями.

Несмотря на то что в это время года паромы ходят почти пустые, она заказала билет за три недели.

Она указала несуществующий адрес в Беруме и дала номер телефона, который изменился четыре года назад: 53-18-94. Теперь у этого абонента номер 12-09-37. Абонент – капитан Ронем и его жена, писательница Алисе Мейер Ронем.

– Понятно, – сказал Рудольф. – Мы съездим к ним, как только опросим всех здесь, в городе.

– Хотел бы я знать, не играет ли Венке Ларсен главную роль в этой драме, – пробормотал Карстен.

– Не думаю, – отмахнулся Рудольф. – Скорей всего, это одна из тех девиц, которые любят ездить на попутных машинах. Таких много, сам знаешь.

– Но если она участвовала в этой операции, – задумчиво проговорил Карстен, – и если она уже сыграла свою роль…

– То, скорей всего, уже не числится среди живых, – спокойно закончил Рудольф.